Книга сказок из взрослой жизни

– Ну что ж с Вами поделать, – уступила Золотая Рыбка, мягко отстраняясь от колючего плавника Окуня. – Ведите в ресторан. Я согласна.

В ресторане было прекрасно: медузы танцевали канкан, а крабы лихо выдували из рыб-коньков, словно из саксофона, популярный шлягер «Вечерний бриз морских глубин».

– Я хочу выпить за Желание, – поэтично сказал Морской Окунь – Желание, чтобы сегодняшний вечер стал началом нашей долгой любви.

– Так вы не верите в сказки, а верите в желания? – опять спросила Золотая Рыбка.

– Желания – это цель, а к цели нужно стремиться. Вот такой я целеустремленный. Желание более реально, нежели какие-то надуманные сказки.

– Позвольте с Вами не согласиться. Вот я до сих пор в сказки верю, и мне они помогают жить. А мне кажется, что Вы меня просто хотите в постель затащить, уж извините за откровенность.

– Давайте выпьем на брудершафт, чтобы наши желания, стали сказочными, а утро ответило – правы вы или нет, – многозначительно провозгласил Морской Окунь.

– Выпьем, закусим этим прелестными червячками, а дальше что? – игриво спросила Золотая Рыбка.

– Поцелуемся как взрослые. Вы же мне обещали, – нетерпеливо хохотнул ловелас, поднимая бокал-ракушку.

Но поцеловаться не получилось, потому что уже через минуту в рыбацкой лодке один рыбак хвастался другому, бросая улов в плетеную корзину:

– Смотри, повезло-то как. Окунь жирный какой!

– И у меня рыбка неплохая, – ответил второй рыбак и вдруг услышал:

– Отпусти ты меня, старче! Любое желание твое исполню.

 Когда Золотая Рыбка оказалась на морском дне, она отряхнула плавнички и поплыла прочь, размышляя: «А я оказалась права – верить в сказки все-таки лучше. Вот только забыла, что старче то меня попросил исполнить».

В осеннем саду

Ворона, взлетев на трубу дачного домика, принялась стучать клювом по какой-то еде.

«Чудесный день! Пусть пасмурно, пусть в небесах грязно серые кружева облаков, но главное, что нет дождя и ветра ! Летом хоть листва прикрывала, а теперь и листвы то почти не осталось, а вся опала в зеленый газон. Странно, что листва у рябины что у забора , обратилась из зеленой в  оранжевую, чтобы потом , став багряной, упасть на землю. И остались только красные ягодки на пустых ветвях.  А газонная трава, по которой бегали ее ножки так, и осталась зеленой, а от того какой то неживой»

Ворона поела, почистила о трубу клюв и прокричала:

– Эй, дурень, как дела? Не надоело сидеть в своем кресле?

«Я буду молчать. Пусть думает, что я не понимаю птичий язык. Ах, как прекрасно пахнет осенняя листва, а на соседней аллее кто-то из дачников топит баню березовыми дровами».

-Да не приедет никто. Вон, соседки сказали, что они развелись и дачу продали.

«Нет, это неправда… Неправда это… Они не могли развестись. У них же все было хорошо. Папа, мама и дочка, которая меня любила. Почему «любила»? Если я ее жду, значит, любит? Меня просто случайно забыли здесь. Случайно. Весной.  А папа девочки очень занятой человек и им не до дачи. Вот какие-то люди приходили, жили здесь, что – то стругали, стучали молотками  в доме, крыльцо сделали, беседку в саду соорудили. А чтобы я им не мешал, они меня и вынесли вместе с креслом – качалкой в этот сад. Да точно… Они же просто сделали на даче ремонт. А значит, они приедут и будут искать кресло, в котором папа девочки сидел по вечерам, и найдут меня».

– Ну ладно. Не хочешь разговаривать, не надо. Вот зима придет, посмотрю я на тебя. Эх, дурень, дурень!

«Ведь у меня все хорошо? Надо просто еще немножко подождать. Совсем чуть-чуть. Ну и пусть у меня пока нет дома, зато, у меня есть  кресло-качалка. А листва, словно одеяло,  укроет ночью от холодного ветра.   Мне не надо ни есть ни пить …  Ну и пусть я сижу в этом кресле  с весны, но зато я узнал как страдают соловьи, как благоухают яблоки по осени, как подмигивают звезды, как засыпают розы в цветнике, сбрасывая лепестки… Розы, которые посадила девочка ..  И верю, что однажды я увижу ее в калитке. Она подбежит ко мне, обнимет и скажет: «Ты не сердись на меня! Мы теперь никогда – никогда не расстанемся»

– Ладно! Завтра увидимся! – каркнула ворона и улетела  по своим плутовским делам.

В осеннем дачном саду в кресле-качалке в ворохе багряно-ржавой листвы сидел тряпичный человечек, купленный когда-то в магазине игрушек, и смотрел зелено-синими пуговками на калитку, надеясь, что ворона – просто вруша.

В подвале

– А мы теперь здесь будем жить всегда?

– Да.

– Ой, но ведь это подвал, здесь, наверное, бегают крысы, за которыми охотятся кошки. На подвальных кошках живут блохи. А я не люблю блох и, вообще, мне здесь не нравится.

– Можешь идти на все четыре стороны. Надоела ты мне. От тебя только беды.

– Эх, ты! А ведь я тебя люблю. А ты, все-таки, злой.

– Любит она… Если б любила, то мы не оказались здесь, в подвале.

– А я-то причем.

– Конечно, она-то причем. А кто лез со своими советами? Кто мне иссверлил весь мозг, капая и днем, и ночью, что на бирже я смогу заработать состояние?

– Мне казалось, что ты сможешь.

– И поэтому ты стала пилить меня, чтобы я взял банковский кредит и накупил акции птицефабрики села Мерзликино?

– Но я и сейчас считаю, что это хорошее вложение. Просто не судьба.

– Ой, молчи лучше. Это не судьба. Это птичьим  гриппом зовется. Понимаешь, грипп, когда курицы чихать начинают и высморкаться не могут.

– Ты серьезно? Я этого не знала, что, курицы от недостачи воздуха в клюв помереть могут. Надо взять на заметку. Но, согласись, если бы куры не померли на этой фабрике, ты бы стал миллионером и меня на руках бы сейчас носил.

– Я тебе говорил: «Может, повременить? Кризис на дворе!». А что ты мне сказала? Ерунда, говорила, яйца и в кризис востребованы. Послушался тебя идиот, а теперь и без яиц, и без квартиры остался.

– Ты сам виноват. Если бы ты мне сказал, что банк в залог квартиру взял, я бы вообще молчала. Я же не сильна в этом.

– А в чем ты сильна? Мозг плавить своими сказками о роскошной жизни?

– Ну ладно. Не получилось сейчас, получится потом. Не последний день же живёшь. Будем считать, что это черная полоса твоей жизни. А за ней должна быть белая. Вот слушай, я тут подумала, а ведь на сборе бутылок можно целое состояние сделать.

– Да, а потом вложить куда-нибудь, послушавшись тебя.

– Ой, какой ты все-таки… Ну ладно, сейчас успокоишься, а потом мы поговорим…  Ведь мы же все равно вместе будем… Мы же как птицы… Как их называют… Ну у тебя еще были в квартире, которую банк забрал…

– Неразлучники.

– Вот-вот. Красивые такие.

– Помолчи. Слышишь, идет кто-то?

В подвале появился лучик карманного фонарика, и уже вскоре послышалось грубое слесарское:

– Ну ты посмотри, Василич. Житья от этих бездомных не стало. Эй, мужик, ты чего здесь делаешь?

– С крысой разговариваю.

– С какой крысой?

– С розовой.

– Слушай, Василич, он, мне кажется, и псих. Иди скорую вызывай.

– Да вы не бойтесь, она не кусается. Она розовая и ручная.

– Эк, мужик, тебя разобрало. А где она?

– Да испугалась, спряталась куда-то.

– А… Может позвать ее. Зовут-то ее как?

– Интуиция.

В родовом поместье

В родовом поместье царила кладбищенская тишина и покой… В старом старом замке при свечах матушка вышивала крестиком портрет комара, а батюшка в кресле-качалке перед камином задумчиво смотрел на картины своих предков, развешанных на холодных каменных стенах.

– Матушка , батюшка, – разнеслись колокольчики по замку. – Смотрите, смотрите, я нарисовал солнце.

В зал вбежал белокурый мальчуган, измазанный красками.

– Опять, – вздохнула матушка. – Ты только не ругай его. Он же еще совсем маленький. Вырастет и все поймет.

– О, предки, вы только посмотрите на него, – воскликнул отец, обращаясь к картинам. – И этот пасынок – наследник одной из самых древних династий. Мне стыдно за вас, молодой человек.

– Батюшка , – сказал мальчонка, хлопая небесными глазами, – ведь я ничего такого не сделал, я только солнце нарисовал.

– Ничего такого? А в школе Вы тоже «ничего такого» не делали? Ну же, сознавайтесь, сознавайтесь, молодой человек… Что вы сделали с вашим соседом по парте?

– Я его только ущипнул. По-доброму ущипнул.

– Я не могу с ним общаться. Он его только ущипнул, вместо того чтобы… Ступайте к себе… Вы наказаны и остаетесь на сутки без сладкого.

Над родовым поместьем вставало солнце, а в темном подвале в своем гробике ворочался заплаканный вампиреныш.

– Ну и ладно… Ну и пусть я не такой как все. Я все равно вырасту и стану доктором.

Визит в кофейню

Суслики любили свой семейный бизнес. Спозаранку они пекли пирожки с малиной, ежевикой, яблоками, вишней; украшали кремами и сливками торты к торжествам, за которыми клиенты приезжали к обеду, мололи кофе, посыпали сахарной пудрой сдобные булочки и профитроли, растапливали шоколад, раскладывали в сахарницы сахар, стелили чистые скатерти и ровно в семь часов утра открывали свою кофейню.

И уже никто не помнит, сколько лет было этой чудесной кофейне, но каждый горожанин знал, что ровно в семь часов не смотря на жару иль холод, на ливень иль снег, можно позавтракать горячим шоколадом или бисквитными пирожными с чашечкой ароматного кофе.

Однажды стеклянная входная дверь настежь распахнулась, впустив охапку снежинок, и на пороге появилась молодая Куница.

– Значит так, – громко сказала Куница, тыкая в лицо сусликов удостоверением. – На вас поступила жалоба, что вы в булочки вместо изюма тараканов кладете.

– Что за глупость? – удивились суслики. – Мы дорожим честью своей кофейни.

– Вы хотите сказать, что я вру? Хорошо. Если вы по-хорошему даже не стараетесь признать такое варварское поведение.

– Простите, а Вы представляете…

– Я представляю Мировую организацию по защите тараканов.

– Простите, но это какая-то ошибка. У нас нет тараканов.

– А у меня есть документ, а также фото разломанной булочки , где изображены несчастные зажаренные тараканы.

Посетители попросили рассчитать и поспешили покинуть кофейню.

– Вам не стыдно? – продолжала кричать Куница. – Вы пытаетесь уничтожить целый вид живой природы и каким ужасным способом. Какая должна быть извращенная фантазия приучать горожан через булочки есть этих несчастных и безвредных насекомых. За что? За что я Вас спрашиваю?

– Простите, – сказал Суслик. – Но зачем же так кричать. Наши постоянные клиенты могут услышать.

– Так вы признаете факт кремации тараканов? – взвизгнула от восторга Куница.  – Если бы ваша совесть была чиста, вы не боялись бы огласки данного факта.

– Но вы поймите.

– Я не собираюсь понимать таких садистов, как вы и уже завтра все городские газеты узнают о ваших издевательствах. Да что газеты? Смотрите, все население нашего города уже знают о ваших деяниях. Они протестуют.

Суслики сквозь витрины увидели, как к кофейне стали собираться люди с плакатами: «Нет кремации тараканов», «Тараканы имеют право на жизнь», «Суслики вон из города».

Через три дня Суслики закрыли свою кофейню и в это же время Хорьки, расплачиваясь с Куницей, давали новое поручение:

– С сусликами покончено. Теперь надо совершить визит к Росомахе, а то она своими штруделями оттаскивает большой поток покупателей. Интересное все-таки дело – конкурентная борьба! А тебе действительно тараканов жалко?

– Да я их терпеть не могу!

Виноград

Однажды в сумрачный город пришел старец. Город был богатым, со сказочными просторными домами, с прекрасными фонтанами и парками, в которых благоухали цветы, росли плодовые деревья. В таком большом городе должно быть множество жителей. Старец прошелся по чистым улочками и оказался на базаре, где к нему сразу подошли горожане.

– Что с вами? – спросил старец. – Почему у вас повязки на глазах?

– Потому что мы боимся солнечного света, – ответили горожане. – Солнце ослепляет и обжигает, а потому мы боимся.

– Но ведь в вашем городе всегда сумрачно, – сказал старец.

– Мы знаем. Но также знаем, что как только мы снимем повязки, солнце обязательно появится и ослепит нас. Да к тому же за тысячи лет, мы настолько привыкли к ним, что даже в своих домах едим, спим и занимаемся хозяйством с повязками на глазах.

– А еще, – сказал босоногий юноша, – мы не знаем, что такое любовь.

– Нам всегда говорили, – подхватила женщина в льняном платье, – что однажды придет в наш город врач. И излечит нас от этой болезни.

– Болезни? – спросил старец.

– Да. Ведь когда человек не знает любви, значит, он болен.

– А вы, случайно, не тот самый врач? – спросила старушка, на ощупь, приближаясь  к старцу.

– Нет, я не врач, – ответил старец. – Я выращиваю виноград.

– Мы и сами растим виноград и делаем вино, – грубо сказал огромный мужчина, с бочонком вина на плече. – К чему нам еще один виноградарь? Давайте прогоним его.

– Я выращиваю не простой виноград. Быть может, он сможет вам помочь?

– Он мошенник, – сказал винодел. – Он хочет продать нам обычный виноград, как волшебный. Прочь отсюда.

– Я не продаю виноград, – ответил старец. – Я его хочу вам подарить, но с одним условием.

– Каким таким условием? – недоверчиво спросила старушка.

– Придя домой, снимите повязки и после этого вкусите плод, – сказал старец.

– Он хочет всех нас не только ослепить, но и отравить.

– Подойди ко мне, винодел. Потрогай мое лицо. Разве на нем есть повязка? Возьми один плод из виноградной кисти и положи мне в рот. Неужели я готов умереть вместе с тобой?

Горожане, услышав это, поверили старцу и, приняв из его рук по виноградной грозди, разошлись по своим домам, пообещав вернуться на утро. И только винодел, связал старца и оставил на ночь на городском базаре.

Ночь прошла незаметно, а утром горожане пришли на базарную площадь, развязали старца и сказали:

– Ты не старец, ты – врач! И твой виноград действительно чудесный! Он действительно исцелил,  и мы узнали, что такое любовь.

– Тогда почему же вы до сих пор в повязках?

– Мы боимся ослепнуть.

– Тогда расскажите мне про свое исцеление.

И каждый стал рассказывать свою историю.

– Всю жизнь я делаю вино, – начал свой рассказ винодел. – И мои родители тоже делали вино, и деды, и прадеды. Я знал, что оно кормит мою семью. Но я никогда не любил свое ремесло. Я не поверил тебе вчера и, придя домой, долго не решался попробовать твой виноград. Но любопытство взяло вверх  и я, сняв повязку, осторожно попробовал одну виноградинку. И ничего не случилось… Я ждал, что должно произойти чудо, но его не было. И тут… Мой взгляд случайно упал на кувшин с вином. Вино, которое делаю я сам. Я налил его в хрустальный бокал и впервые увидел, какое оно прекрасное, в своем рубиновом величии, в невидимых искорках дурмана. Я поднес бокал и впервые услышал запах. Запах праздника и веселья, свадебных торжеств и печали прощания. Как я мог, делая вино, не любить его? Ведь  вино, словно рожденный ребенок. А разве можно не любить своего ребенка? Разве можно быть равнодушным к тому, каким будет твой ребенок? Я не спал всю ночь и много размышлял. И пришел сегодня, чтобы извиниться перед тобой, старец, и сказать, что ты подарил мне любовь к тому, что я создаю.

– Но меня ведь не было с тобой этой ночью, – сказал старец, – и меня благодарить не стоит. А какая история приключилась с тобой, почтенная женщина?

– Когда-то я потеряла своего мужа, – начала свой рассказ старушка. –  Он просто ушел, оставив меня с детьми. И казалось, весь мир стал черным для меня. Я растила детей, делала какую-то работу, готовила еду, стирала, убирала, а душа, словно уголь, была черна от тоски, обиды и предательства. Мне казалось, что я какая-то ущербная, брошенная, несчастная. И главное, что у меня нет семьи.  И что я никогда никого не смогу полюбить. С этими мыслями прошло много лет и у детей уже появились свои дети.  И вот вчера, придя домой я сняла повязку, съела виноградинку и стала ждать, что она мне поможет. Но прибежали мои внуки. Я их увидела впервые. Как же так, подумала я, все эти годы рядом со мной были ангелы, сошедшие с небес, а я этого не знала. Сколько любви, сколько тепла и доброты в их непрерывном щебетании. Как я могла подумать, что у меня нет семьи? Мои дети, мои внуки – это моя семья, это то, ради чего я прожила свою жизнь. Почему я не могла понять этого раньше? Почему я, грызя свою душу, обкрадывала радостью и теплом своих ближних? Спасибо тебе, добрый человек, за то, что подарил мне эти чудесные плоды, которые открыли для меня любовь к ближним своим.

– Но по утру, ты все-таки вновь одела повязку на глаза? – спросил старец и обратился к женщине в льняном платье. – А теперь твоя история?

– Я всегда хотела иметь детей,  – начала свой рассказ женщина. – Но была равнодушна к своему мужу. Он простой человек. Таких много. Он пьет вино, работает в поле и зарабатывает на пропитание. Мне всю жизнь казалось, что он огрубел ко мне и раньше, когда мы только познакомились, он был другим. Вчера я сняла свою повязку уже в спальне и, простите старец, я попросила это сделать и своего мужа. Он сначала испугался, но я ему сказала: «Поверь мне!». Он поверил, и мы потом вместе вкусили виноград. Мы также ждали чуда, волшебства. И тут я поняла, что вижу своего мужа впервые. Его глаза, губы… Я взяла его красивые руки и положила на свои плечи… Мне не стыдно об этом говорить, но впервые я увидела его поцелуй, я увидела его… не глаза , а страсть – обжигающая, ненасытная, неутолимая. Ветер раскачивал занавески, на открытых окнах, а утро нас встретило соловьиными переливами. Как я могла не любить его? Единственного и неповторимого, кто обережет меня и вознесет до небес, кто заботится обо мне и кто дня не представляет без меня. Спасибо тебе старец, что дал нам вкусить чувство любви.

– Ну а с тобой что приключилось? – спросил старец у босоного мальчугана.

– А я просто смотрел мир. В нем столько интересного – и кошки с собаками, и деревья, и ночные бабочки, летящие на свет лучины. И сам свет тоже интересен. И я даже видел звезды. Правда, правда. Спасибо тебе, дедушка.

– Ну что же, –  сказал старец. – Если мой виноград помог вам,  то и мне надо уходить. Прощайте.

– Не оставляй нас, старец, – стали просить горожане. – Наш город сумрачный, а ты принес нам радость, словно солнце.

– В вашем городе, скажу вам по секрету, солнце было всегда. Вот только вы его не хотели видеть, одев темные повязки. И если верите мне, то снимите и сами убедитесь в этом.

Наступило молчание,  и горожане осторожно стали снимать повязки с глаз. Ведь они уже снимали их ночью и им было легче сделать это во второй раз. Весь город был залит солнцем и теплом.

– Спасибо тебе, старец, – поклонились горожане. – А можешь ты нам дать еще винограду, чтобы мы и другим горожанам его отдали и они узнали, что такое любовь?

– Конечно, – улыбнулся старец. – К тому же далеко ходить не надо. В вашем городе, в каждом дворе растет тот виноград. Да, да. Это самый обычный виноград. А чудо сотворил не он, а вы сами, сняв однажды темные повязки и увидев, что любовь окружает нас всех и каждого из вас!

Волшебные пазлы  

Однажды в канун  Нового года в дом на окраине постучали.

– Улица Светлая, дом на окраине и ваша фамилия Несчастная?

– Да, совершенно верно. Это я.

– Вам подарочная бандероль.

– Быть может, для моих детей?

– Для детей от Деда Мороза я занесу завтра, а сегодня для Вас.

– Но мне не от кого получать подарки. Это какая-то ошибка. А кто отправитель?

– Написано, что от Волшебника.

– Вы издеваетесь?

– Просто выполняю свою работу. Ведь я же почтальон. Вам прислали, я принес.

«Наверное, это чья-то глупая шутка, – подумала Несчастная, расписываясь в получении. – И так праздника не ощущаю, так видимо, кому-то надо в конец его испортить».

В комнате  свечи отбрасывали тени на нарядную ёлку, а  Несчастной отчего-то стало еще печальнее. Дети не вернулись из ночного клуба, да и новый год, видимо, ей придется встречать одной.

«Странная у меня жизнь получилась.  Сколько себя помню, всегда хотела быть счастливой, да вот как-то не сложилось. У детишек все хорошо и все будет хорошо, а сама. Одно слово – Несчастная».

В это самое мгновенье Несчастная увидела, как от праздничной бандероли взлетели, словно в мультфильме, разноцветные искорки  и послышался голос:

– Выпусти меня! Не бойся!

«Очень хорошо. Сначала подарок от Волшебника, а теперь еще и голоса слышаться стали. Совсем с ума сошла» – подумала Несчастная.

– Я – твой друг!

– У меня нет друзей, – прошептала Несчастная.

– Тебе только кажется. Открой и сама все увидишь.

Женщина осторожно подошла к столу и сняла ярку подарочную упаковку.

– Действительно, подарок, – с восхищением прошептала она и прочла вслух – Волшебные пазлы. Я не знаю, что это за волшебник такой, но с подарком он угадал. Интересно, откуда он знает про мое увлечение?

– Ведь он же Волшебник, – послышалось вновь. – Открой коробку и выпусти меня.

Женщина, словно в зачарованном сне, приподняла коробку и увидела  множество фрагментов картинок. И где-то за окном послышалась музыка, а каждая картинка вдруг ожила.

– Вот это да! А кто со мной говорит?

– Твое Счастье!

– Со мной разговаривает Счастье! – улыбнулась  Несчастная. – Где же ты так долго было?

– А я всегда было с тобой, – ответило счастье. – Ты просто не замечало меня.

– Так не бывает, чтобы люди не замечали свое счастье.

– Ты любишь собирать пазлы, попробуй собрать эти.  Только не спеши, а внимательно смотри каждый фрагмент.

Несчастная взяла первый пазл, присмотрелась и увидела черное море, гальку и как отец учил ее плавать.

– Не может быть, – прошептала женщина и взяла следующий. – Первое сентября и я с большими бантами и с огромным портфелем.

Женщина стала складывать эти живые кусочки картины – первый поцелуй в четвертом классе в заснеженной беседке уснувшего детского сада. А это  – выпускной вечер с огромными бантами и  признаниями в любви своим учителям. Институт с поездками на картофель. Свадебная фата и скромный поцелуй под «горько». Огромные небесной чистоты глаза новорожденной дочери и первый крик сынишки. Арена цирка, колесо обозрения и искорки счастья в детских глазах.

– Действительно, волшебные. Вот только мой супруг ушел в светлую даль, а дети скоро вырастут.

– Но ты и сейчас любима, но боишься своей любви, а оттого и гонишь от себя. Зачем? Ведь он достоин тебя. Тебе кажется, что впустив в свое сердце любовь, ты предашь своего мужа. Но твой муж, всегда хотел только одного – чтобы  ты была счастлива, и ваши дети. – Здесь не хватает одного фрагмента. Быть может на пол упал?

– Последний пазл ты должна создать сама и прямо сейчас. Ну же, смелее. Бери телефон и звони.

– Это я.  Я хочу встретить Новый год с тобой!  Дети уйдут к друзьям, а мы останемся вдвоем. И еще. Я согласна выйти за тебя замуж.

Когда женщина обернулась на пазлы  и увидела волшебную надпись:

С Новым годом тебя! Твое, Счастье!

Воробей

Воробей во дворе весь день целовался с Сосулькой.

– Ты такой необычный, такой внимательный, и не такой, как все. Есть в тебе некий шарм, – говорила Сосулька. –   А поцелуй меня ещё!

– За просто так? – спросил меркантильный Воробей.

– А я тебе скажу, где сороки корки хлеба прячут.

Воробей любезно тюкнул клювиком по Сосульке.

– Вон в том контейнере, – сказала Сосулька.

Воробей слетал в контейнер, нашёл корку хлеба и вернулся к Сосульке.

– А поцелуй ещё.

– Давай я дожую, а ты мне пока скажешь, куда голуби на прикорм летают.

– Хорошо, – сказала Сосулька, жеманно искрясь разноцветными искорками.

– Эй, дурень зелёный,  – потешаясь, кричали Воробью дворовые коты. – Ты в какой краске извалялся?