Эльзевир. Мертвый Король

– Это мудро, учитель! Мы расправимся с ними одним ударом, – подобострастно закивал Гарлок. – Что эта за вещь?

– Свод заклинаний, очень древних заклинаний. Я хочу его получить, но сейчас не могу оставить Раристад, не вызвав подозрения у Амрока. Он принижает мое значение в борьбе с пришлыми, а мы докажем обратное. Ты, мой верный айкен, поможешь. В случае успеха можешь рассчитывать на звание магистра.

– Я вас не разочарую, – глаза Гарлока загорелись при упоминании о такой щедрой награде.

– Возьми с собой Кирама и Оуюна. Как нападете на след, отправите мне весточку.

– Стражников надо бы побольше, – пробормотал Гарлок, вспомнив кулак Клинка.

– Стражников привлекать нельзя, но подкрепление тебе понадобится.

«Только бы он не приказал взять Меченого», – с тоской подумал Гарлок.

– Да, ты правильно понял: нам нужен Меченый, – с ухмылкой сообщил высший магистр.

Блюститель поклонился хозяину, думая о том, что и без того опасная охота превращается в игру со смертью.

Отпустив Гарлока, Хан поспешил на важную встречу. Раристад слыл самым мрачным городом Харда. Он расположился на севере королевства, но при этом стоял на перекрестке нескольких торговых путей. В таких местах правители вынуждены делить власть с преступными гильдиями. Если попытаться прижать их как следует, те начинают пускать кровь торговцам, науськивать на страну соседние варварские племена, вырезать наместников. Лучше дать им определенную волю: война никому не выгодна. Даже поборник порядка король Пандорий понимал это и старался не ворошить осиное гнездо Раристада.

Хан был знаком со многими опасными наемниками севера. Среди них был один, чья преданность не вызывала сомнений. Бешеный Пес Своурт, или Меченый. Хан когда-то спас ему жизнь, и наемник не забыл этого. Своурта боялись даже в Раристаде, ибо помимо своей жестокости он прославился еще и неимоверной живучестью. В молодые годы его пытались убить не менее двух десятков раз. Иногда удавалось располосовать его кинжалом или клинком (один такой удар оставил страшный шрам на лице и новую кличку), но этим успехи убийц и ограничивались. Духи Неба хранили Меченого, или же, наоборот, духи Лощ не хотели брать его к себе. Со своими недругами он расправлялся с показательной жестокостью, так что кровь стыла в жилах даже у бывалых головорезов. Заказы сыпались на Своурта со всех сторон, опасные и трудновыполнимые. Он сопровождал караваны по Диким землям и по Великой пустыне, вытрясал долги с неуловимых торговцев-кочевников, грабил замки неприсоединившихся баронов, вырезал сторонников Союза морских гильдий. Ему всегда сопутствовала удача.

Особняк, к которому с черного хода подошел Хан, выглядел неказисто. Куски штукатурки лохмотьями свисали со стен, деревянное крыльцо почернело от времени, ступени противно скрипели. Дом принадлежал контрабандисту по имени Эсмаль, который много лет назад устроил здесь Запретный двор. Это была нейтральная территория, где совершались крупные сделки, встречались для переговоров непримиримые враги, хранилась добыча от удачных налетов, содержались пленники. Запретный двор быстро прославился в Раристаде, где почти каждый дом представлял собой опасное логово, попав в которое, чужак рисковал остаться там навсегда.

Охрана Запретного двора была особо бдительной и расторопной. Не успел Хан подняться по скрипучему крыльцу, как перед ним распахнулась дубовая дверь, обитая железом. В просторном полутемном помещении его встретили двое наголо бритых мускулистых парней. Якиры. Эсмаль специально нанял для охраны варваров. Эти парни не просто наемники, они чужаки, а потому подкупить их хардцам невозможно. Да и северный хонтийский диалект, который стал основным языком королевства, они почти не понимали.

Из темного угла появился еще один человек, невысокий хардец. Хан знал, что это не воин, а маг. Услугами волшебников пользовались все крупные гильдии.

Хана знали в лицо как якиры, так и маг-охранник, а потому у него не стали требовать сдать оружие. Правила Запретного двора гласили, что пролитие крови под его крышей карается смертью. В свое время Эсмаль подтвердил, что готов ради его соблюдения ссориться даже с самыми влиятельными людьми. Этим он нажил себе несколько опасных врагов, зато заслужил уважение всего преступного мира.

В Запретном дворе можно было снять жилье. Стоило оно втрое дороже, чем в городе, но наемники-одиночки не скупились. Засыпая в незнакомом месте, рискуешь проснуться уже у подножия Лощ. За безопасность Эсмалю и платили. Своурт в том числе.

Хан не стал спрашивать, на месте ли Меченый. В доме имелся один вход, но не менее десятка потайных выходов, чтобы гости могли незаметно исчезнуть. Якир-охранник распахнул вторую дверь, и Хан шагнул внутрь. Особняк представлял собой трехэтажную квадратную постройку с большим внутренним двором. Снаружи здание больше напоминало склад, в первую очередь, из-за узких окон, забранных решетками. Внутри, однако, было светло: Эсмаль не экономил на свечах и масле.

Длинные коридоры и безликие двери – с непривычки можно заплутать. Кроме наземных этажей имелись полуподвал и подвал. Но чужаки здесь не бродили, а завсегдатаи прекрасно знали план. Жилые покои на самом верху, под ними – уютные комнаты для встреч и сделок. Первый этаж – место для развлечений, полуподвал – кладовые, а в самом низу темница и пыточная. Все, как и положено уважающей себя гильдии.

Хан прошел через игорный зал, в этот час почти пустой, лишь за одним столом трое парней кидали кости, да охранник-якир скучал у входа. Далее по лестнице на третий этаж, а там по длинному коридору до самого конца. Налево, третья дверь. Магистр ходил сюда не раз.

На громкий стук никто не ответил. Это еще не значило, что хозяин покинул Двор. Хан знал, что у Меченого сейчас нет заказов и он дни напролет скучает в своем логове. Если его не было ни в игорном зале, ни в комнате, значит, он мог быть в храме Октарис.

Тур и Ярго – наиболее почитаемые божества в Харде. Иногда храмы возводят в честь обоих богов, иногда – кого-то одного. В храмах же Октарис стоит всегда одна статуя. Богиня ночи не терпит соседства. Святилища в ее честь на севере встречаются редко. Молиться ей – раздражать Небесных Отцов. Те не считают ее равной себе, хотя вынуждены признавать ее силу. Да и как не признать, когда, согласно одной из легенд, она околдовала самого Ярго, который с тех пор пытается добиться свидания с ней, бродит ночи напролет по небосклону. Октарис особенно почитают на востоке и юге Харда, но и в Раристаде у нее есть последователи – богиня покровительствует лихим ремеслам и хранит путешественников.

Храм располагался на первом этаже в южной части Запретного двора. Двустворчатые двери, украшенные изящно вырезанными волками и совами, любимыми животными богини, стояли притворенными. Хан потянул за металлическое кольцо, и створка бесшумно отворилась. Его окутала приятная прохлада, в нос ударил запах благовоний, наводящий легкий дурман. Стены и пол выкрашены в темно-вишневый цвет, алтарь из черного мрамора, но сама статуя богини вырезана из светлого дерева. Невысокая женская фигура в простой облегающей одежде и серебряной маске. В отличие от Небесных Отцов, в Октарис не было ничего высокомерного, она походила на соблазнительную крестьянку, случайно оказавшуюся во дворце.

Пол храма был устелен бархатными подушками. Сейчас все они пустовали, кроме одной. На ней, поджав под себя ноги, сидел гигант Своурт. Хан не стал мешать медитации, ибо знал, как трепетно торговец смертью относится к ритуалам. Однако Меченый, не поворачивая головы, молвил:

– Не хочешь ли помолиться вместе со мной, Хан?

Маг не удивился. Человек, умеющий вести бой на мечах с закрытыми глазами, может распознать человека по шагам, манере двигаться.

– Я хожу в храмы Небесных Отцов.

– Ходишь? Это хорошо, а то большинство людей вовсе разучились молиться. И знаешь почему? Они уподобились богам! Возомнили, что сами распоряжаются своей судьбой.

– У меня к тебе дело, старый друг, – Хан всегда обращался к наемнику вежливо, а в храме Октарис говорить хотелось почему-то особенно торжественно.

– Я к твоим услугам.

Меченый с удивительной легкостью для его грузного тела поднялся с пола. Он был шире в плечах и выше Хана. Грубые черты лица, нос с горбинкой, темные растрепанные волосы до плеч. А еще ужасный шрам, от виска до подбородка, который не могла полностью скрыть даже густая щетина. Несколько смущал голос, глубокий и мягкий. Если Своурт начинал говорить, то завораживал собеседника, усыпляя бдительность.

– Я не тревожу тебя по пустякам, а в этот раз дело, признаюсь, особенно важное, – Хан многозначительно замолчал.

– Можешь говорить смело. Мы здесь одни. Когда я молюсь, никто не тревожит, – с нотками самодовольства произнес Меченый и кивнул на статую Октарис. – А от нее у меня секретов нет.

– Такой охоты я тебе еще не предлагал.

– За нелюдями пусть бегают твои псы, – Своурт нахмурился.

– Почему ты решил, что речь пойдет о них? – Хан смутился.

– Я столько народа для тебя отправил к Лощ, что меня уже ничем не удивишь, разве что за твоими серыми братьями я еще не приходил. Но вряд ли ты решил пойти против магистрата. Значит, речь о тварях.

– Все гораздо сложнее, мой друг. Мы ищем людей, которые приведут нас к пришлым, но эти люди сами по себе очень опасны. Колдунья и Клинок короля.

В черных глазах Своурта мелькнули искорки интереса.

– Клинок? Не думал, что они до сих пор живы.

– По крайней мере, один остался. Он снюхался с черной колдуньей, продавшей душу нелюдям.

Меченый поморщился:

– У ваших магистров окончательно ум за разум зашел. Одни мечутся по стране в поисках какого-то сопливого мальчишки, ты предлагаешь искать телохранителя Пандория…

– Откуда знаешь про мальчишку? – быстро спросил Хан.

– Ур-уру в мешке не утаишь. Магистр Амрок попросил наместника Лоорана помочь в поимке пацана. Мой человек принес весть об этом как раз вчера. Награда обещана большая, разве не слышал?

Хан прикусил губу. Он догадывался, что великий магистр обратится с такой просьбой к наемникам, и рассчитывал, что друзья в местных гильдиях ему сразу сообщат. Но хитрый Амрок не стал тревожить преступный мир Раристада, а попросил помощи в Лооране. Судя по всему, не хотел, чтобы его помощник пронюхал. Умно. Что ж, великий магистр ведет свою игру, а Хан начнет свою.

– Это держится в тайне, но, разумеется, не от меня, – соврал маг. – Меня интересует не мальчишка, а молоденькая ведьма и Клинок.

– Это все равно что ночью с завязанными глазами в лесу ловить снурфу.

– Потому и обратился к тебе. Есть небольшая зацепка: ведьма слепа.

– Слепа?

– Да, я так и сказал. Она ничего не видит.

Торговец смертью нахмурился, пожевал губами, словно вспомнил о чем-то, затем мотнул головой.

– Ты прав – зацепка небольшая. Еще что-нибудь?

– Их видели к востоку от Лоорана чуть более седмицы назад: мой человек пытался задержать ведьму, но Клинок помешал. У него оказались хорошие обереги от магии.

– От стали обереги не спасают, – хмыкнул Своурт. – Ладно, найду. Тебе они нужны живые или мертвые?

– Живые. Просто найди и проследи. Они выведут нас на одно тайное убежище. Прошу, не торопись хватать их раньше времени. Я не уверен, что они сейчас и сами знают путь, а потому, весьма вероятно, и под пытками ничего не расскажут.

– Найти ведьму и не трогать. Я понял.

– Сообщи мне, как только нападешь на след. Я не могу сейчас покинуть Раристад, но с тобой пойдут мои блюстители. С ведьмой они справятся, но Клинок – твоя забота.

– Я не боюсь магии, – пожал плечами Меченый. – Что мы ищем?

Хан не собирался рассказывать Своурту больше, чем своим блюстителям.

– Один древний храм.

– Сокровища Белого магистрата?

– Да, кое-что полезное нам…

Своурт почувствовал, что Хан недоговаривает и скривился:

– Вас, магов, погубит подозрительность.

– Не думаю, что наши магические игрушки тебя интересуют, – магистр поспешил загладить оплошность. – Но от тебя, своего друга, я не стану скрывать, что они очень дороги, а потому заплачу сполна. Твой обычный гонорар увеличу втрое, расходы на шпионов отдельно.

Своурт подошел к алтарю. На черном камне лежала связка благовоний. Воин взял одну палочку и зажег от стоявшей рядом свечи. К пряным ароматам, витавшим в воздухе, добавился еще один, резкий и горьковатый. Меченый был знаток благовоний. Он бережно установил палочку на подставке в курительнице.

– Я не возьму платы в этот раз, только на расходы.

– С чего такая щедрость? Это просто заказ.

– Ты спас мне жизнь, я тебе должен.

Хану было такое приятно слышать, но он понимал, что надо возразить:

– Какие между нами счеты. Забудь. Я ценю твои услуги.

– Есть вещи, которые нельзя забыть, – строго оборвал его Своурт.

– Я не спорю, но это задание крайне опасное и важное. Если ты преуспеешь, то… моя судьба изменится, а может статься, и судьбы многих людей. Разве я могу предлагать тебе такую работу бесплатно?

Меченый метнул на Хана странный взгляд из-под косматых бровей.

– Денег не возьму. Если ты считаешь, что мои усилия должны быть вознаграждены…

Маг закивал.

– Тогда я оставлю за собой право обратиться к тебе с просьбой. В свое время. По рукам?

– Конечно, обещаю, тут и разговаривать не о чем, – выпалил Хан. Про себя же он с горечью подумал, что предпочел бы заплатить Своурту в десять раз больше обычного, нежели связывать себя обещаниями. Даже он, водивший дружбу с самыми жестокими головорезами Раристада, побаивался Бешеного пса. Заключать с ним сделку – все равно что играть с духами Лощ. По пустяку торговец смертью не обратится. А если его желание окажется невыполнимым? Своурт чтит договоры, и отказ может превратить его в смертельного врага. Возможно, Меченый отказался от денег с целью выторговать желание. С него, хитреца, станется.

Своурт довольно кивнул, словно и впрямь готовил для мага какую-то ловушку.

– Я готов выступить в любой момент. Присылай магов.

Своурт опустился на подушку.

– Раз дело предстоит серьезное, я еще немного побуду с ней.

– Разумеется, мой друг. Помолись и за меня тоже, – Хан попятился к выходу.

Он уже взялся за железное кольцо двери, когда его настиг вкрадчивый голос наемника.

– Все же, ЧТО ИМЕННО мы ищем, друг?

Не вопрос, но тон застал мага врасплох. Своурт никогда не называл его другом, наверное, потому что друзей у торговца смертью и впрямь не было. И сейчас это прозвучало странно. Хан обернулся. Отвечать искренне он не собирался, и так сказал больше, чем следовало. Знание – великая сила, которой не следует делиться даже с айкенами.

Голова Хана закружилась от насыщенного запаха благовоний и дыма, стелившегося из курительницы. Странно стелившегося, между прочим. Он шел прямо к статуе Октарис, обволакивал ее и исчезал под серебряной маской. Богиня вдыхала дым и… смотрела на Хана. Глаза под маской были живые. Нечеловеческие черные бездонные глаза, в которых таилась великая сила.

Сердце серого магистра замерло. Ему стало так страшно, что он зажмурился. Но даже в наступившей темноте он видел перед собой пугающий взгляд высшего существа.

– Эльзевир. Мы ищем великую книгу Тура. Ее заклинания позволяют править Нумом, – хрипло выдохнул он.

Голова кружилась от волнения. Он боялся открыть глаза.

– Дело стоящее, – удовлетворенно сказал Своурт.

Хан заставил себя открыть глаза. В храме все было по-прежнему. Дым благовоний поднимался вверх, а взгляд Октарис был безжизненным и холодным. Что за наваждение! Магия? Он бы почувствовал ее. Да и не было здесь никакого мага, кроме него. Неужели боги иногда спускаются с Неба?

Хан с недоумением посмотрел на застывшего Своурта. Он никогда не задумывался, почему торговец смертью так удачлив. Неужели Октарис и впрямь покровительствует этому душегубу?

– Я думаю, теперь тебе можно знать, – неожиданно сказал Меченый, не отрывая взгляда от статуи. – Она послала мне видение. Явилась и сказала, что я должен помогать тебе, Хан. Мой клинок расчистит тебе дорогу к властью над Хардом. Вот так-то… друг.

Хан не думал, что его можно чем-то поразить, но слова Меченого прозвучали как гром среди ясного неба.

– Видение? Что значит «откроет дорогу»? О какой власти идет речь? Не о королевской же? Я наполовину делорец, меня и на порог правящего дома не пустят…

Своурт пожал плечами.

– Вопросы бесполезны. Я знаю лишь то, что поведала Октарис. Как она это сказала, как ее воля коснулась меня – останется со мной, но я буду следовать своему предназначению. Ты тоже так поступай.

Хана такой ответ не удовлетворил, он открыл было рот, но Своурт, не оборачиваясь, поднял руку:

– Наши судьбы связаны сильнее, нежели ты думаешь. Теперь иди, дай мне спокойно помолиться.

Магистр прервать молитву Своурта не решился. Он наверняка подумал бы, что Своурт шутит или просто двинулся рассудком от пролитой крови и медитаций в душных храмах, если бы не мимолетное видение. Сводящий с ума живой взгляд из-под застывшей серебряной маски. Взгляд бога.

                                       ***

Небо над Гаир-Ра потемнело от грозовых туч и дыма пожарищ. Казалось, что на столицу Харда обрушились сразу два чудовища: одно, огненное, вылезло из недр земли, а второе, раскинув черные крылья, надвигается на город из-за горизонта. Чудовища изрыгали смерть: полчища тварей в воздухе и на земле. На улицы легла тень Лощ. Горожане в панике искали укрытие в домах и подвалах, в то время как отряды легионеров пытались остановить армию пришлых.

Только на вершине Клыка дракона, башни, что высоко вздымалась над королевским дворцом, с виду царило спокойствие. По периметру возле парапета застыли восемь воинов с длинными аракейскими луками. Они зорко следили за подходами к башне на земле и за небом вокруг. У южного края дежурили пять белых магистров. В центре площадки в белоснежных одеждах стоял сам король Пандорий, величественный и решительный. Вокруг него облаченные в тяжелые нагрудники из арзаманской стали глыбами высились четверо Клинков. Чуть поодаль расположился верховный магистр Зерв в своей неизменной бледно-синей робе.

У лестницы, нарушая величественную картину, сбилась в кучу дюжина придворных. В отличие от воинов и магов, бесстрастно взирающих на горящий город, в их глазах плясал ужас. Многие из них отдали бы все золото, лишь бы оказаться где-нибудь в подвале дворца запертыми на крепкие засовы, подальше от этого кошмара. Но страх за свое положение при дворе заставлял их оставаться на вершине Клыка.

У подножия башни сверкали шлемы и щиты когорты Доблести – последнего отряда Южного легиона, еще не брошенного в бой. Судя по донесениям, основное сражение развернулось на южных окраинах Гаир-Ра. Отряды пришлых яростно обрушивались на защитников, которыми командовал полководец Стоик. До этого была попытка прорыва на востоке. Там врага удалось остановить, правда, очень дорогой ценой. В битве с хоуронами и черными лучниками почти полностью пал Восточный легион, вместе с ним полегли и восемь Клинков. Враг не прошел, но ему удалось поджечь торговые кварталы, и пламя, раздуваемое явно не без помощи чужой магии, ринулось вглубь Гаир-Ра.

На западе города оборону держал Северный легион. Там атаки были не такие мощные, поэтому Пандорий отдал приказ развернуть часть войск на юг, на помощь Стоику. Маневр стоил прорыва в город нескольких отрядов нелюдей, но король отправил на их истребление мечников из личной когорты. Наибольшую опасность сейчас представляли миневры. Эти твари то и дело появлялись над крышами домов, а затем ныряли в проулки, чтобы своей магией, а то и просто острыми когтями растерзать очередную жертву. Справиться с ними легче всего было магам, но почти все они находились либо на первой линии обороны, либо рядом с королем.

Маги пригодились бы и для уничтожения призрачных демонов, которых было куда больше миневр. Демоны носились над городом, раздуваясь и меняя цвет, но, в отличие от миневр, простым людям навредить не могли. Эти странные бестелесные пришлые питались исключительно магией. Увы, далеко не все хардцы знали об этом и порою были готовы бежать сломя голову в когтистые лапы миневр и хоуронов, только чтобы не попасться на глаза этим, как они считали, порождениям Лощ.

Один из магов, державший стеклянное око, указал на север. Верховный магистр Зерв подошел к нему. Над серебряными шпилями Белой обители, школы магистрата, кружились миневры и демоны, десятка два, не меньше. В двух башнях, судя по черным клубам дыма, уже бушевал пожар. Магов в обители не осталось, только юные ученики, которым еще рано идти в бой. Нелюди почуяли их магию и ждали, когда те начнут выбегать наружу, спасаясь от огня.

– Надо помочь им, мастер.

Зерв покачал головой:

– У нас не осталось людей. Никто больше не покинет короля.

Он помолчал, пожевал сухие потрескавшиеся губы и добавил тихо:

– Да и наверняка уже поздно.

Каяр стоял чуть впереди короля, наблюдая за дворцовым садом. Время от времени он оборачивался к Пандорию. Каждый раз на душе от этого становилось спокойнее. Даже сейчас, в разгар жуткой резни, взгляд короля лучился уверенностью. И вместе с тем в нем читались огромное сострадание и любовь к своим подданным, что гибли от магии, стрел, мечей и когтей пришлых. Король напряженно смотрел вдаль, словно в подробностях видел разворачивающееся сражение.

Рядом с королем стоял четырнадцатилетний мальчишка – личный слуга. Пандорий любил парня как родного сына. Согласно Кодексу Надежды, король не мог жениться, хотя любовниц и детей иметь не возбранялось. Преемника короля все равно выбирали белые маги. Пандорий даже любовницы не имел и всю свою отеческую любовь изливал на своего верного помощника. Это было особенно трогательно, ибо мальчишка был ущербен. В свои отроческие годы паренек был недоразвит, не умел ни читать, ни писать, и даже речь из его уст лилась с трудом. Однако король всегда твердил, что надо покровительствовать убогим, и первым показал пример, взяв к себе этого маленького сироту. Мальчишка платил ему преданностью. Впрочем, как и все, кто сейчас находился на вершине Клыка дракона.

Каяр заметил бегущего через сад человека. Он миновал фонтан, с трудом взобрался по лестнице к павильону Радуги и без сил рухнул на руки легионеров. Один из солдат бросился в башню.

Стражники у лестницы расступились, давая дорогу гонцу.

– Что случилось? – зычный голос магистра Зерва перекрыл шум от порыва налетевшего ветра.

– Хоуроны снесли копейщиков на Красном мосту. Нелюди у северных ворот дворца.

По рядам придворных пробежал ропот. В северной части комплекса схоронились женщины и дети, и не только те, кто жил во дворце. Перед битвой Пандорий открыл ворота для всех горожан, кто хотел спрятать свои семьи. Охрану с северной стороны выставили, разумеется, но, так как этот участок казался не таким опасным, в разгар битвы именно оттуда Пандорий перебросил мечников в город. Теперь сотням безоружных людей грозило попасть в лапы опьяненных кровью нелюдей. Если хоуроны сломают входные железные ворота, то деревянные изящные двери дворцовых павильонов их не остановят.

Все устремили взгляды на короля. Тот не колебался ни мгновения.

– Когорта Доблести их остановит!

Другого решения и быть не могло, но верховный магистр Зерв возразил:

– Вы останетесь без защиты, Ваше Величество. Мы кинули в бой всех, и если случится еще один прорыв…

– Ради Неба, Зерв! Там женщины и дети! Тебе мало невинных жертв на этой войне?! Или ты забыл, как все началось?!

Голос короля ударил как хлыст, и верховный магистр потупил взгляд.

– Легионеров в бой! Враг не должен пройти дальше дворцовых ворот.

Пандорий был полон решимости, и она передалась окружающим. Король обвел взглядом Клинков и остановился на самом молодом из них.

– Каяр, друг мой, приказываю тебе возглавить отряд.

– Да, мой король! – восторженно воскликнул юноша.

Его переполнило чувство гордости от того, что Пандорий выбрал именно его.

– Подойди.

Каяр с замиранием сердца шагнул вперед и преклонил колено. То, что произошло следом, изумило не только его. Король снял со своей шеи железную цепочку с черным амулетом в виде бескрылого дракона и надел на воина. Тень дракона!

– Ваше величество! Что вы делаете?! – в один голос ахнули магистры.

В этом древнем амулете, созданном еще в дохардские времена, таилась страшная сила, дающая его обладателю неуязвимость от всей известной магии. Тень дракона считалась самым могущественным из имевшихся в распоряжении хардских магов артефактов. Белый магистрат берег его как зеницу ока и всегда передавал новому правителю Харда, чтобы амулет хранил его до самой смерти. Пандорий был первым, кто снял его.

– Ваше Величество, это безумие!

К королю шагнул высокий бородатый Исмений, самый грозный телохранитель из всех Клинков.