Эльзевир. Мертвый Король

– Раз хозяйка леса так мила, почему я не могу посмотреть на нее? – насмешливо поинтересовался Каяр.

– Потому что я не хочу смотреть в глаза Охотнику. Мой вид возбудит в тебе страсть к убийству, – прошелестел женский голос.

– Охотник? Что это значит? – растерялась ведьма.

– Ты разве не ведаешь, что твой спутник преследует моих братьев и сестер? От него пахнет их кровью, – сказала Яр-Агна.

– Я не знала. Но я доверяю ему: он прогнал людей, которые хотели меня убить, стражников и мага.

– У-у, да он герой, защитник твой, – с издевкой произнесла тварь.

– Ты звала меня, я пришла. Мы не хотим тебе зла и надеемся, что и ты не станешь ссориться с нами, – сказала Эльна.

Каяр не смог сдержать усмешку:

– Забавно слушать. Эльна, ты доверяешь всем: и людям, и нелюдям. Ты хоть представляешь, кто твоя подруга? Я не могу ее сейчас видеть, как и ты, но, в отличие от тебя, я знаю миневр. Эти твари сладкоголосы, но их острые когти несут смерть. Они убили много людей, и я убил немало таких тварей.

За спиной воина послышался шелест листвы, он едва сдержался, чтобы не выхватить меч из ножен и не обернуться.

– Я слепа, но я вижу больше, чем ты, – неожиданно твердо возразила Эльна. – Нелюди не причинят зла, если их не трогать. Я верю, что и ты не ввяжешься в бой без причины.

Вдалеке на болоте тревожно закричала птица. Рябой крикун. Он всегда возвещает о чьей-то скорой смерти. Вот только чью душу кличет птаха? Каяр никогда не чувствовал себя таким беспомощным и глупым: у него за спиной злейший враг, а он стоит и слушает сладкоголосые речи не то до дурости наивной, не то до ужаса коварной ведьмы. Он не боялся заклинаний пришлой, он опасался ее острых ядовитых когтей. Вместе с тем Каяр сгорал от любопытства: что могло понадобиться чудовищу?

– Яр-Агна, не трогай моего защитника. Ты звала меня, я пришла, – сказала Эльна.

– Обещаю, что не начну ссору первой, – нехотя произнесла тварь. – Той ночью нам не дали поговорить, а я хотела сказать нечто важное… Ты не видишь свет, но ты видишь магию, а она равна для всех, и для людей, и для нас, кого вы называете пришлыми. Не по своей воле пришли мы в ваш мир (Каяр фыркнул) и теперь не можем его покинуть. Ты знаешь, что разломы затянулись и тысячи моих братьев и сестер остались в ваших землях. Нас боятся и винят в многочисленных бедах, хотя многие происходят не по нашей вине.

– А то вы не терзаете людей, тварь! – Каяр не смог сдержать возмущенный возглас.

– Молчи! Я говорю не для тебя, Охотник. Ты из тех, кто вместе с вашим вождем шел убивать наших детей в нашем мире, так что не тебе удивляться, что мы теперь платим вам тем же. Твоя душа порабощена жаждой мести, равно как и моя. В этом мы равны, и ни тебя, ни меня не переубедить. Я говорю для Эльны, чей разум не затянут туманом злобы.

– Ну, говори, говори, тварь, пока можешь, – прошептал Каяр, чувствуя, как от напряжения деревенеют пальцы, сжимающие рукоять меча.

– Эльна, ты единственная, кто может помочь нам. Мы отрезаны от родного мира, но живем надеждой вернуться. Если останемся здесь, рано или поздно будем уничтожены. Такие люди, как этот Охотник, маги, воины – они выследят и убьют нас всех. Нескоро и не без потерь, но уничтожат. А мы хотим жить! Но, чтобы вернуться, надо открыть разломы между мирами, а как это делается, до недавних пор было неведомо.

Каяр рассмеялся:

– Вам неведомо?! Вам, кто привел в наш мир десятки тысяч своих кровожадных воинов! Вы уничтожили нашу столицу, убили короля, а теперь жалуетесь на свое бессилие?

– Да, неведомо! – взвизгнула миневра. – Мне все равно, веришь ты или нет, Охотник.

– Продолжай, я верю тебе, – торопливо сказала колдунья.

– Все эти годы мои сородичи пытались найти путь. Среди нас немало талантливых прях, тех, кого вы называете магами, но никому не удалось разгадать секрет соприкосновения ветвей миров. Мы уже решили, что это невозможно, но недавно мне было видение…

Миневра перевела дух, подбирая слова. Каяр боролся с острым желанием сделать хотя бы шаг в сторону, чтобы размять затекшие от напряжения ноги.

– В вашем мире есть волшебная книга, великая книга. В ней содержится тайна разломов. Если ее достать, мы сможем сотворить их и уйти из вашего мира. Видение указало путь, но я многого не поняла. Главное, что боги дали нам шанс. Увы, я не могу отправиться на поиски: меня убьют, как только я окажусь среди людей. Мне нужен помощник, тот, кто рискнет проделать этот путь за меня. Книга спрятана при помощи волшебства, и только маг может ее отыскать. Ты умная и добрая девушка, и я верю, что ты сможешь найти себе спутника, который согласится быть твоими глазами, твоим защитником. Когда найдешь книгу, ты сама убедишься, что я не лгу. Она поможет всем: позволит нам уйти из этого мира, а вам – избавиться от нас. Молю тебя: помоги!

Если что и могло удивить Каяра, то именно эти слова. Пришлая просила о помощи!

– Как я найду книгу? Это был твой сон, разгадать его можешь лишь ты, – растерялась Эльна.

– Я видела знаки, которые, к несчастью, мне ничего не говорят, но, надеюсь, скажут тебе. Ведь это твой мир. Книга спрятана в заброшенном храме, который охраняет дракон. Храм находится в окрестностях горы, путь к которой лежит через город с серебряными шпилями.

Налетевший порыв ветра усилил кисловатый запах болот. Каяр хмурил брови.

– И еще одно: боги открыли эту тайну не только мне. Во сне я видела мальчика и мужчину-мага. Они тоже были в храме. Я не знаю, кто они, но догадываюсь, что они также станут искать книгу, ибо в ней содержатся не только заклинания разлома. Видишь, я откровенна с тобой, милое дитя.

– О да, пугающе откровенна. Неужели ты думаешь, что кто-то захочет помогать вам, нелюдям? – фыркнул Каяр. – Задурить голову девчонке – нетрудная задача. Она живет во тьме, толком не знает жизнь и никогда не видела вашего истинного облика.

– Не тебе решать, – прошелестела миневра.

– Она не согласится, нелюдь. Нет на свете людей, кто по собственной воле будет плясать под вашу дудку.

– Я… Я согласна, – голос девушки прозвучал едва слышно. – Я помогу тебе, Яр-Агна. Тебе и твоему народу. Обещаю. Но и ты клянись, что вы уйдете из нашего мира, когда получите заклинание, и не причините нам вреда.

– Что ты делаешь, глупая! С кем ты заключаешь сделку! – изумился воин.

– Раз так, то и я клянусь, что ваш мир избавится от нас! И не прольется после этого ничья кровь! – торжественно произнесла миневра.

– Ха! Вы обе спятили. Нелюдь, очнись! Она же беспомощный ребенок! Кто поможет ей самой? Какой глупец согласится помочь ей добыть книгу для вас?

– Тот, кого она выберет в защитники. Да хотя бы и ты, если в тебе найдется хоть капля здравомыслия.

– Хорошая шутка, но разочарую: и сам не куплюсь, и другим не позволю прислуживать вам! Лучше нам с тобой сразиться прямо сейчас.

– Нет! Вы обещали не проливать кровь! – закричала Эльна.

– Не горячись, Охотник. Гнев туманит твой разум. Подумай хорошенько. Не ты и не я начали эту игру – боги. Люди, которых я видела в своем сне, начнут искать книгу. И ты не знаешь помыслы тех, в чьих руках она окажется. Вы боитесь нас, но порой вам следует бояться самих себя. Не так ли? Не отвечай, я знаю, что права. А раз так, то тебе, защитнику короля, ничего не остается, как первым найти ее. И если твой жалкий умишко еще не дошел до этого, то я не погнушаюсь подсказать.

На поляне повисла гнетущая тишина. Каяр не торопился отвечать. Все это время он стоял и слушал речи заклятого врага, будучи уверен, что в итоге ему придется с ним сразиться. История с книгой все изменила. Он во что бы то ни стало должен уйти отсюда живым и увести ведьму. Рассказ миневры похож на правду, а раз так, то не ему решать, как поступить. Для этого есть мудрецы. Каяр знал, к кому обратиться.

Он принял решение, но на душе не стало легче. Нелюдь, которая заключила с ведьмой договор, была особенная, он чувствовал это. Она назвала его защитником короля. Откуда она знает?

Миневра растолковала его молчание как согласие.

– Итак, договор заключен, – прошелестела она. – От меня больше ничего не зависит. Отныне, Эльна, ты и твой друг сами решите нашу судьбу, а возможно, и судьбу вашего мира. Прощай, дитя. Пусть тебя хранят твои духи.

– Прощай, Яр-Агна. Я сдержу обещание, – ответила ведьма.

Раздался шелест листвы – миневра удалялась в заросли. Каяр отчетливо представил, как ее когтистые лапы раздвигают ветки, как рассекают листву уродливые крылья. И еще хищное лицо, которое лишь при тусклом свете можно принять за женское. Самая опасная и кровавая нелюдь.

– Прощай и ты, Охотник, – уже издалека раздался хриплый голос.

Каяр презрительно усмехнулся. Он не собирался отвечать.

– Прощай, юный победитель двуглавых…

У Каяра перехватило дыхание, когда он услышал эти слова. Внезапно он понял, почему тварь не хотела, чтобы он видел ее. Сердце ухнуло в груди, кровь ударила в голову. С диким криком он выхватил меч и развернулся в боевой стойке.

Эльна закричала, но воин, не обращая на нее внимания, бросился в заросли.

– Стой, тварь! Стой!

Ветки мшистого душителя, как когти, хлестнули по лицу, обжигая ядовитыми прикосновениями. Каяр ударил по ним со всего размаху, прорубая дорогу. Чудовище было рядом, оно уже тянуло к нему свои уродливые лапы, готовясь растерзать. Удар, еще удар! Он продрался сквозь кустарник. Он ожидал увидеть врага, но лезвие захлебнулось в пустоте. Миневры и след простыл. Каяр завертелся на месте: враг мог обрушиться на него с любой стороны. Лес хранил молчание, даже дрожание веток не выдавало направления, в котором скрылась тварь.

– Иди сюда, отродье тьмы! Сразись со мной!

Нет ответа.

– Яр-Агна, теперь я знаю твое имя. Я найду тебя, куда бы ты ни сбежала. Я найду тебя, даже, если ты покинешь наш мир! Клянусь!

Каяр ревел как раненый зверь, изрыгая проклятья. Все тщетно. Драться с ним никто не собирался. Тогда он бросился к ведьме. Подскочил и наотмашь ударил по лицу. Эльна вскрикнула и упала, но воин схватил ее за волосы и поднял, как куклу.

– Ты заключила с ней сделку. Ты ничем не лучше нее. Ты нелюдь!

Каяр запрокинул девушке голову, словно хотел свернуть шею или мощным ударом разбить ей лицо о ствол ближайшего дерева.

Ведьма не сопротивлялась. Смотрела вверх невидящим взглядом, и лишь рот на побледневшем лице кривился от боли. Растерянная и покорная девочка, она ждала своей участи, как недавно ждала казни от рук блюстителя. Возможно, молилась или проклинала, но даже эту тайну держала при себе.

Каяр не выдержал этого немого укора, застонал, уже не от ярости, а от бессилия, и отпустил девушку. Бедняжка рухнула на мокрую траву. Воин опустился рядом.

– Что ты наделала, дура. Если бы ты знала, с кем заключила сделку. Если бы ты только знала, – простонал он.

– Я не понимаю. Ты знаешь Яр-Агну? Кто она? – дрожащим голосом спросила Эльна.

– Она сама смерть. Она та, кто погубил короля, – прошептал Каяр.

                                       ***

Зима в горах Нуар-Яра выдалась снежная. Ветер то и дело нагонял с севера пузатые облака, которые, пролетая над перевалом, вспарывали себе брюхо остроконечными вершинами и разрождались обильными снегопадами. Горные тропы засыпало, и даже бывалые охотники остерегались выходить на них. В этот раз снегопад на Нуар-Яре сопровождался сильным пронизывающим ветром, который, словно голодный волк, вот уже два дня выл в горных ущельях. В такую погоду никто и носу из дома не высунет, не то что решится взобраться на вершину горного хребта, где располагалась знаменитая Цитадель Небесных Отцов – последний оплот наследников Белого магистрата. Однако среди холодного и колючего вихря брели мужчина и мальчик. Вьюга шершавым языком лизала им лица, пытаясь нырнуть за воротник одежды. Мальчик старался идти след в след за своим спутником, но часто оступался, по колено, а то и по пояс, проваливаясь в снег. Мужчина подавал ему руку и вытаскивал на тропу.

Лишь на подступах к вершине стало чуть легче. Здесь начиналась знаменитая Лестница десяти тысяч ступеней. Основатель королевства Хард белый маг Тарий приказал проложить удобную дорогу от подножия горы до стен Цитадели. Работу начали и сверху, и снизу, от ближайшего селения. Дорогу через Лес трех стихий, что зеленым поясом охватывал южную часть Нуар-Яра, завершили быстро. С вершины же успели вырубить лишь несколько сотен ступеней. Потом дело застопорилось. Началась война с урдаками, и королевство на долгие годы погрузилось в кровавый сумрак. Белый магистрат устоял, но строительство лестницы для владык Харда перестало быть первостепенным делом.

По лестнице, пусть и заваленной снегом, путники зашагали быстрее. Если бы не пурга, то, обернувшись, можно было бы полюбоваться великолепной картиной северного Харда, но белая пелена стеной стояла вокруг уже на расстоянии нескольких десятков шагов, отчего казалось, что кусок лестницы, по которому они шли, отрезан от остального мира мощным заклятием.

Последнюю сотню шагов лестница, которая до этого петляла между камнями, пошла прямо. Снежная пелена расступилась, и перед путниками выросли высокие деревянные ворота Цитадели. Они перегораживали узкий проход между двумя скалами – единственный безопасный путь на вершину горы. Створки ворот поднимались над камнями и продолжались на высоту крепостных стен, которые стояли на вершине скал.

Возле ворот на деревянном шесте висел старый чугунный колокол. Мужчина позвонил. Первые несмелые удары потонули в гуле ветра. Путник позвонил вновь, уже сильнее. Казалось, что их не слышат. На самом деле за ними наблюдали с того момента, как они вышли на последний прямой подъем: к Цитадели даже в непогоду невозможно подобраться незамеченным. Вот и сейчас один из послушников прильнул к смотровой щели, находившейся в башенке на стене, в то время как его айкен уже докладывал старшим о гостях. Сейчас в Цитадель чужаки наведывались редко, не то что в старые времена, когда ежедневно десятки людей взбирались на гору, чтобы добиться встречи с белыми магистрами. Кто-то шел сюда, чтобы просить помощи, кто-то – поднести дары Небесным Отцам в храме Неба, кто-то – стать послушником, а кто-то – из праздного любопытства. Впрочем, и тогда, и сейчас ворота крепости распахивались не перед всеми.

Странникам повезло. В такую непогоду бросить за стенами даже взрослого человека, а тем паче ребенка, белые магистры не могли. Загремел засов, в воротах отворилась калитка.

– Обитель Неба приветствует вас, добрые люди. Откуда путь держите?

– Мы из окрестностей Кадма, добрый человек. У нас важное дело к самому главному магистру, – хрипло заговорил мужчина, прижимая мальчика к себе.

– Боюсь, великий магистр не принимает, – учтиво проговорил послушник. – Мы давно не общаемся с паломниками, но кров и пищу вы здесь найдете.

Странники вошли в проход между скалами. Через десяток шагов стены разошлись, открывая взору вершину Нуар-Яра. Она представляла собой две площадки. Верхняя, всего несколько десятков шагов в ширину, ровная голая скала. С нее открывался великолепный вид на весь северный Хард. По легенде, именно на эти камни с Неба сошли боги Тур и Ярго, чтобы полюбоваться делом рук своих. Именно поэтому на вершине Нуар-Яра и воздвигли храм в их честь. Храм располагался на достаточно большой нижней площадке.

Храм Неба. Каменные стены в два человеческих роста высотой украшали причудливые орнаменты с изображением войны Небесных Отцов с чудовищами Бездны, возле входа стояли статуи свирепого льва с разинутой пастью и небольшого дракона с добродушной усатой мордой. Но более всего храм поражал изящной остроконечной крышей, выполненной в форме трех горных пиков, центральный из которых был немного выше других. Черепица на крыше напоминала чешую дракона, отчего и все сооружение походило на странное застывшее чудовище.

Помимо храма на нижней площадке разместилась дюжина одноэтажных строений, в которых жили маги и воины, охранявшие святилище. К одному из таких зданий послушник повел гостей. Он отворил тяжелую дубовую дверь, затем откинул толстый стеганый полог. Путникам в лицо ударил вожделенный поток теплого воздуха. Дома на Нуар-Яре строили с учетом холодов, в каждом имелась жаровня. В зимнюю пору в ней тлел уголь, который на гору все лето таскали крестьяне. В этих краях Белый магистрат до сих пор уважали. Для простых селян было счастьем помогать беречь святое для каждого хардца место. Маги, в свою очередь, в долгу не оставались. Магистр Трелиний помогал местному лекарю, а когда в округе завелась шайка разбойников, сам Великий магистр Ара-Бора спустился с горы, чтобы потолковать с лихими людьми. Как прошла беседа, никто так и не узнал, но с того дня разбойники жителей больше не беспокоили.

Скудное убранство: грубо сбитые лавки, тяжелая столешница на четырех валунах вместо ножек, десяток лежанок с соломенными тюфяками и шерстяными одеялами. За столом трапезничали семеро ребятишек, от ровесников пришедшего с мужчиной мальчика, до подростков.

– Располагайтесь, грейтесь. Вас накормят.

Мужчина учтиво поблагодарил. Он был еще не стар, но впалые щеки и морщины говорили о трудной жизни.

– Мы пустились в путь не по своей воле. Моему сыну было видение: люди и пришлые, странное место, чудные вещи. Оно настолько поразило его воображение, что он не находил себе места, не мог ни есть, ни спать несколько дней. Наши старейшины не знали, что оно значит.

Послушник, которому не впервой приходилось слушать такие речи, понимающе кивнул. Он присел на корточки возле мальчика:

– Как тебя зовут?

– Марис.

– Здесь тебя никто не обидит. Я сообщу магистрам о вас, но ничего не обещаю.

– Мы готовы ждать, сколько потребуется, и будем рады любому совету мудрейших, – почтительно произнес мужчина.

Ожидание затянулось, но для гостей оно не было тягостным. Снаружи злилась метель, а здесь царили тепло и уют. Путников накормили кашей с кусочками сушеных яблок. Марис набросился на еду, а вот его отец едва притронулся. Дети за столом пытались разговорить Мариса, но тот отвечал односложно, стесняясь незнакомой компании. Отец предупредил, что простых людей на Нуар-Яре не бывает, а значит, дети за столом могли быть учениками магов. Как тут не оробеть простому деревенскому парнишке.

Наконец, терпение путников было вознаграждено. Появившийся человек средних лет был магистром по имени Трелиний.

– Что за видение? Когда оно случилось?

– В прошлый приход Ярго. Мы отправились в путь, когда поняли, что это знак богов. У меня кожевенная мастерская под Кадмом. Пришлось забросить работу.

– Знак богов? Расскажите.

– Я не мастер повторять. Пусть лучше он расскажет, – отец подозвал сына.

Магистр посмотрел в глаза худому, не по годам высокому мальчику.

– Расскажи о своем сне, Марис.

Марис прикусил губу, собираясь с духом, затем глубоко вздохнул и начал говорить. Трелиний слушал его, не перебивая, а по окончании повествования долго молчал, хмуря брови. Услышанное его озадачило. На языке вертелось немало вопросов, но он решил, что их должен задать более опытный и мудрый.

– Возможно, великий магистр захочет вас выслушать. Пока отдыхайте.

Трелиний вышел на улицу. Ветер почти стих, и теперь снег огромными хлопьями ложился на вершину Нуар-Яра, укрывая постройки толстым пуховым одеялом. Маг поспешил к храму, где в это время великий магистр Ара-Бора занимался с учениками.

Массивные двери, обитые железом, отворились почти бесшумно – послушники тщательно смазывали петли жиром. В храме стояли две жаровни. Помимо них на каменных постаментах также высились светильники – по дюжине свечей в каждом. Великое творение во славу Тура и Ярго должно было поражать посетителей своей красотой. И оно поражало. Внутри храм походил на огромный колокол. Талантливые строители, чьи имена поглотила Лощ, сумели выложить свод таким образом, что для его поддержки не требовались колонны. Святилище внутри казалось намного больше, чем снаружи. В северной части храма на каменном постаменте располагался алтарь Небесных Отцов – небольшая плита из белого мрамора, испещренная древними рунами. Перед алтарем стояла железная курительница с благовониями, источавшими десятки разнообразных приятных ароматов. Над алтарем возвышались статуи покровителей Харда. Фигуры богов, в два человеческих роста каждая, были искусно выточены из красного дерева. Лица Небесных Отцов, как и положено, скрывали золотые маски – единственные драгоценности в храме. Вдоль стен возвышались фигуры духов стихий и хранителей. Они тоже были выполнены из ценных пород дерева, а в руках держали оружие: громадные мечи, алебарды, топоры, пики, луки. Казалось, что грозные стражи готовы в любой момент обрушить всю свою мощь на врагов и святотатцев.

Перед алтарем на каменном полу на толстых подушках, набитых гусиным пухом, расположились четверо. Два белобородых старика, молодой светловолосый человек лет двадцати пяти и темноволосая коротко стриженная девушка помладше. Старики – великий магистр Ара-Бора и хранитель традиций магистр Даний – были очень похожи друг на друга: седые волосы аккуратно уложены, бороды расчесаны, и даже их темно-синие одеяния были скроены по одному образцу. Их отличал только возраст. Ара-Бора был стар, а Даний – очень стар. Оба знали короля Пандория, но при дворе высоких должностей не занимали. Они были одними из немногих, кто пережил битву за Гаир-Ра и теперь в стенах древней святыни пытался возродить почти полностью уничтоженный пришлыми Белый магистрат.

Молодые маги были их лучшими учениками. Юношу звали Мерк. Он стал послушником ордена еще до битвы за Гаир-Ра. Когда пришлые атаковали столицу королевства, ученики Академии Тария пошли в бой вместе со своими учителями и почти все погибли. Мерк был слишком юн, чтобы участвовать в битве, поэтому остался жив. Магистр Даний забрал его с собой на Нуар-Яр.

Девушку звали Шантри. Своим появлением здесь она была обязана Ара-Бора. После победы над армией нелюдей великий магистр странствовал по Харду в поисках уцелевших магов. В одной из разоренных деревень он встретил десятилетнюю девочку. Ее родителей убили пришлые, а она сама уцелела благодаря счастливому случаю и волшебным способностям, которыми пользовалась по наитию, даже не понимая, что делает.

В Харде во все времена искали детей, одаренных силой Небесных Отцов. Белый магистрат брал их на воспитание, родители с радостью соглашались. Обучение в Академии Тария, или Белой обители, в Гаир-Ра считалось великой честью. Но нашествие нелюдей все изменило. После гибели короля поиски детей с печатью Неба возобновил Серый магистрат. Целью новых хозяев Харда было не столько раскрыть таланты учеников, как во времена предшественников, сколько научить их пользоваться своим даром лишь во благо магистрата. Строжайшая дисциплина и почти полное отсутствие свободы – такая учесть ожидала теперь юных волшебников.

Шантри повезло, ее нашел Ара-Бора. Великий магистр разглядел в девочке зачатки большого таланта, а ее горькая судьба растрогала старика. Он давно не брал себе учеников, но тут не смог устоять. Шантри отправилась с ним.

Позднее белым удалось собрать на Нуар-Яре еще с десяток юных магов. Мерк и Шантри были самыми старшими из учеников, поэтому Ара-Бора и Даний уделяли их обучению особое внимание. Сегодняшний урок, впрочем, был посвящен не магии. Великий магистр читал старинную книгу о путешествии одного отважного героя за Западное море, в земли, где заходит око Тура. Считалось, что в тех далеких краях еще сохранились не только древние магические культы, но и первозданные чудовища, которые по воле Небесных Отцов первыми появились на землях Нума.

Мерк и Шантри внимали учителю. Они обожали коротать зимние дни в храме. Что может быть прекраснее, чем сидеть на вершине мира, под сводами святилища, побывать в котором считали честью и крестьяне, и короли! Эти стены помнят великого Тария, а камни освящены прикосновениями самих Тура и Ярго.

В отличие от молодежи хранитель традиций Даний восторга от занятий не испытывал. Он примостился почти у самой жаровни, разомлел от тепла и заснул, уронив седую голову на грудь.

Магистр Трелиний дождался, пока Ара-Бора дочитает страницу. Он извинился, что прерывает урок. Ара-Бора отложил в сторону книгу в потертом кожаном переплете. Трелиний поведал о странных путниках из Кадма.

– Я бы не стал тревожить вас по пустякам, но видение мальчика крайне необычно, лучше бы вы сами выслушали его.

Ара-Бора уловил смущение в голосе Трелиния.

– Я полон любопытства. Зови их скорее. Дан, вернись к нам!

Хранитель традиций как по команде открыл глаза.

– Хм, я и не сплю вовсе… Паломники пришли? Пусть заходят. Я давно не слышал историй с равнины.

Трелиний поспешил за гостями. Мерк и Шантри хотели уйти, но великий магистр велел им остаться. В Цитадель нечасто заглядывали гости, пусть молодые маги узнают больше об окружающем мире.

Марис с отцом вошли в храм с разинутыми ртами. Для простолюдинов само пребывание в храме Неба было равносильно великому чуду. Они будут помнить об этом событии всю жизнь, а послушать их рассказ станут собираться жители окрестных деревень.