скачать книгу бесплатно
– А где вы видели ваххабитов уважаемый? – Как бы безразлично поинтересовался лейтенант.
– В соседнем селе. Много. Очень много.
– Много, ну а сколько много?
– Не знаю. Очень много. – Отвечал хозяин семейства.
– Сколько вы видели сами?
– Человек двести. Ну их гораздо больше.
– Заканчивайте досмотр, пропускайте. – Распорядился Владимирский направляясь к капитану.
Командира роты он застал в палатке, где первую помощь оказывали раненному владельцу москвича. Сухоруков сидел на соседней кровати, допрашивая пострадавшего:
– Зачем же вы уважаемый кинжал выхватили?
– Эх начальник! Обиделся! Зачем твои солдаты колеса резали!?
– Ну у нас тоже вопросы к тебе есть. Зачем с оружием через перевал поехал?
– Начальник, я же говорю, опасно вокруг. Кругом чужие люди ходят.
– Какие чужие?
– Эх, начальник мне не веришь!
В этот момент Владимирский шепнул капитану на ухо, о том что услышал от беженцев, о большом количестве боевиков в долине.
– А почему мы должны тебе верить? Ты нам ничего не рассказал кого боишься. И против кого оружие с собой возишь.
– Да разве можно сейчас в Ичкерии без оружия.
– Значит вы просто так, в целях обороны возите с собой оружие?
– Просто, в целях обороны.
– Ну что же, сейчас вам закончат оказывать первую помощь, и вы можете отправляться.
Когда офицеры вышли на улицу лейтенант страстно зашептал:
– Лазутчик это. Заметь, ни слова о боевиках Умара. Нельзя его к нам в тыл отправлять.
– Да сам вижу, что скользкий тип. Только у него на лбу не написано, что он шпион. Поэтому будь ласков и немедленно колеса ему почини.
– Есть! Починить и отправить! – Отдав честь, Лейтенант развернулся и побежал на проходной пункт.
На москвиче раненного, одно колесо заменят запаской, другой баллон раз монтируют и за место дырявой камеры, насыплют песок, и снова смонтируют. Так поступают в безвыходных ситуациях, когда нужно ехать и что бы не испортить резину.
И все же выполняя приказ ротного, Владимирский пропустил раненного через перевал, не забыв конфисковал у того оружие, патроны и спирт. Спирт окажется техническим, не пригодный для пития. А ещё у этого пострадавшего, прапорщик Наливайко каким-то образом умудриться стянуть из багажника овцу.
К вечеру небо заволокло и пошел мелкий дождь. За этот день было изъято еще три автомата Калашникова и два охотничьих ружья. Добыта веревка и сколочена лестница, так что когда стемнело, Снайпер Гена поднялся на скалу и стал там благоустраиваться. Место действительно было удобное, с углублением в скале, защищающим от ветра, дождя и чужих глаз. С верху хорошо просматривалось дорога до деревьев с одной стороны, а с другой аж до поворота. Снайпер был оснащён трофейной рацией, одеялами и плащ палаткой.
Как стемнело, пропуск машин через перевал прекратили. Владимирский сдав дежурство Старшему лейтенанту Агееву, сидел в будке ГАИ и ел бараний шашлык, крепко сдобренный черным перцем. Капитан пил чай, курсируя от печки к столу:
– А, как шашлычок? Этот прапорщик Наливайко просто кудесник. Не даром комендант свирепствует до сих пор. Однако, плохо если тучи затянутся на долго.
– Почему? – Активно шевеля челюстями, жевал баранину лейтенант.
– Очень уж благоприятная погода, для нападения на наш блокпост. Авиация в такую погоду бессильна.
– Думаете сегодня будут гости?
– Не знаю. Вполне возможно. А ты что думаешь?
– Мне кажется они уже здесь.
В этот самый момент затрещал передатчик лежащий на столе:
– Капитан, капитан, улыбнитесь, к вам гости. – Послышался голос капитана Будника.
– Вас понял. – Ответил Сухоруков.
Вдруг вокруг все содрогнулось, прогремел мощный взрыв. Раздались автоматные очереди. Сухоруков и Владимирский выскочили из помещения и бросились в укрытие.
3
Опустившиеся на перевал сумерки, разорвала оглушительная канонада разрывов ракет и снарядов, осколками и битым кирпичом осыпающая и разящее все вокруг. Находясь в траншее, Взору Владимирского предстала яростная атака противника. От леска враг вёл обстрел их позиций, из переносных ракетных установок и автоматического оружия. Не обращая внимания на свист пуль и осколков, лейтенант подскочил к ящику и откинув крышку, вытащил оттуда гранатомёт. Пристроив его на плече прицелился и выстрелил, в скопление боевиков. Интенсивность огня понизилась, противник стал отступать в заросли деревьев. Владимирский вытащил другой гранатомёт и произвёл выстрел ещё раз. Рядом слышался молотящий звук пулемёта, это Васильев в одной полосатой майке, бил по врагу. Владимирский подбежал к нему и закричал: – Загоняй ваххабитов в лес, на мины! – И взяв автомат, присоединился к стрельбе по противнику.
В леске бахнуло. План сработал, неприятель подорвался на мине и залёг. Сразу же со стороны нападавших огонь почти прекратился, кроме редких очередей.
Все это время, в поле зрения лейтенанта был старший лейтенант Агеев, спрятавшийся за фундаментные блоки с передовым постом, из трёх солдат. Видимо там их застал подкравшийся враг. Передовой пост, находясь ближе всего к противнику не отсиживался, а яростно поливал автоматным огнём врага. Вдруг неожиданно, усевшийся за бетонным укрытием Агеев, завалился на бок и затих.
Владимирский выскочил из траншеи и пробежав метров пять залёг. Оглядевшись увидел, что у будки ГАИ отсутствовал второй этаж. Рядом с ним лязгали пули, но он вскочил и короткими перебежками стал приближаться к Агееву. Добежав до лежащего, машинально потянул того за руку. Тот лежал безжизненно, а изо лба у Агеева, торчал пяти сантиметровый осколок.
Владимирский проверил пульс, у лежащего без сознания командира первого взвода. Пульс был хороший. Тогда он склонился к лицу Агеева, стараясь в темноте присмотреться к его ранению. Оказалось что у того изо лба торчал обыкновенный сучок. Осмотрев бесчувственное тело, Владимирский не нашёл никаких повреждений. Пару лёгких пощёчин, привели в чувство Агеева и он открыл глаза:
– Ну, чего отдыхаем? Ждём когда из башки дуб вырастет? – Находясь в возбуждении от боя, спросил Владимирский.
– Какой дуб? Я что, уже дал дуба?
– Да нет ещё. Я думаю тебя просто контузило. Сесть можешь?
– Попробую. – И Агеев сел вновь облокотившись спиной о блок. Машинально потрогав свой лоб, он нащупал сучок торчащий у него из головы и Агеев стал вновь закатывать глаза и заваливаться на бок. Но лейтенант вновь отвесил ему пощёчину, только теперь более внушительную, тем самым не дав коллеге вновь потерять сознание.
– Давай не раскисай. Потихонечку поползли обратно.
– Что-то я не могу. Меня тошнит. И голова кружится. Что-то я окончательно утратил жизненный ритм и динамику.
– Это ты утратил жизненный ритм и динамику!? Это Ленин в мавзолее утратил жизненный ритм и динамику! Давай шевели копытами.
Наши командиры взводов, поползли к траншеям.
– Володь. – Агеев впервые назвал по имени лейтенанта: – Ты это, мой конфуз особо не афишируй. Стыдно. С детства всяких порезов, укусов, уколов не переносил. Мне твоя версия с контузией больше нравится.
– Замётано. – Сказал Владимирский, благоразумно не упоминая о сучке торчавшем изо лба.
Как только они вернулись в траншею, к ним подскочил ротный и накинулся на Владимирского:
– Что за детский сад такой! Ты что лейтенант, за всех собираетесь делать всё сам!? Ты что не мог послать бойцов, на подмогу раненным? По вашей глупости я мог лишиться обоих командиров взводов!
– Лейтенант Владимирский стоял по стойке смирно перед ротным, выставив вперёд грудь, и выпучив глаза:
– Виноват!
– Что виноват? Нам бандитов через перевал не пропустить нужно, а уж потом погибнуть. Вы хоть это понимаете? – Уже каким-то отцовским голосом произнёс командир роты.
– Так точно. Товарищ капитан прикажите передовому посту отступить в траншеи. – За Агеева просил лейтенант, виду у того контузии.
– Агеев вы как?
– Нормально.
– Тогда отводите своих людей в траншею. – Теперь уже с материнской заботливостью в голосе, произнёс ротный.
– Есть.
– Позовите санитара. – Распорядился капитан.
Прошло пару часов. На перевале затихли вялые автоматные очереди. Молодые бойцы сидели в траншее куря и тихо разговаривая. Другая часть, не раздеваясь лежала в палатках, благоразумно поставленных с другой части перевала. Владимирский внимательно осматривал окрестности, в прибор ночного видения. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда услышал голос капитана Сухорукова:
– Все в порядке?
– Так точно. Тихо, как перед бурей.
– Потери есть?
– Никак нет, только легкораненые.
– Хорошо.
– Товарищ капитан, а вообще, какие потери в первом взводе.
– Удивительно, но только один боец серьёзно ранен. Тот что сверху в будке наблюдал. Повезло, его взрывной волной вниз сбросило. Ранений никаких, так побило кирпичом и все же контузило сильно. Здесь и твоя заслуга есть лейтенант. Это ты здорово придумал, снайпера посадить на скалу. Молодец Геннадий, настоящий спец. Сидит тихо себя не обнаруживает, докладывал двух снайперов снял. Если бы не он, были бы двухсотые.
Вдруг у капитана затрещала рация, и в ней послышался голос капитана Будника:
– Капитан, капитан, улыбнитесь. К вам таранят два крупнокалиберных фагота. – Понятно было что это миномёты.
– Странник мой, дорогой, узнайте какие места, в оркестровой яме у фаготов?
– Один устанавливают перед лесной декорацией, другой потянули в трущобу.
– Тот, что перед декорацией ваш.
– Оркестр почти на месте. У нас полон зал зрителей.
– Ждём занавес. – Ответил ротный и дальше уже дал распоряжение Владимирскому, – давайте всех бойцов в укрытие.
– Сержант Валиев! Подымайте бойцов, всем в траншею! – Командовал лейтенант.
– Есть. – И Валиев спешно убежал.
– Как только бойцы первого взвода расположились в траншее, за леском что-то ухнуло, и со свистом пролетело мимо, так что взрыв произошёл где-то за перевалом. За ним последовал другой взрыв, третий, и началось представление конца света.
В этом кромешном аду, противник подбирался все ближе и ближе. Наконец бойцы Умара добрались до шлагбаума передового поста, и теперь прятались за железобетонными блоками, ведя оттуда интенсивный огонь.
– Пора. – Произнёс Владимирский. Он поднял взрывную машинку, и подсоединил к ней провода. Затем зарядив машинку, сделал пуск. Взрывной волной раскидало бетонные блоки, ломая и разрывая их на куски, вместе с человеческими телами. Там на дальнем посту, предусмотрительно были заложены мины-фугасы. Взорвавшись они уничтожили и покалечили десятки врагов, улучшив прострел защитникам перевала. Противник стал отползать унося с собой раненных.
Вновь начали рваться мины, сокращая интервал между разрывами, увеличивалась интенсивность огня. Мины выпущенные с вражеской, стали ложиться совсем рядом, спереди, сзади и даже сверху траншей. Во взводе были уже убитые и раненные, лежащие на дне траншеи. Те что были целые и живые, под этим ураганным огнём, тоже лёжа прятались на дне окопа. Неожиданно всю мощь миномётного, враг перенёс на первый взвод. В траншее второго взвода, появился капитан Сухоруков, с окровавленным лицом и осколочным ранением в правую ногу:
– Лейтенант, отлично вы их накрыли! Давайте взрывайте лесок, или нам хана! – Кричал капитан незнакомым голосом, видимо был сильно контуженный.
– Есть! Там другие провода, это нужно к скале! – Ответил Владимирский тоже криком, из-за грохота разрывов.
– Они с капитаном заспешили к спрятанным проводам. Владимирский точно также подсоединил взрывную машинку, зарядка, пуск. И ничего.
– Давайте, взрывайте же лейтенант! – Не понимающе глядя на Владимирского ждал капитан.
– Провода где-то перебило!
– Что! Что случилось!? – Кричал контуженный капитан.
– Где-то перебило провод! – Закричал в самое ухо капитану Владимирский.
– Пошлите бойца!
Владимирский тихонько потянул провода и они поддались.
– Где-то совсем рядом. – Владимир поднял за шиворот рядом хоронящегося бойца, взбодрив, дёрнув за плечи и дал команду: – Соберись боец! Здесь не далеко где-то провода перебило, давай родной найди и соедини их между собой! Выполняй!
Худой, с тонкой шеей и коротко стриженными волосами паренёк моргал глазами, пригибаясь от свистящих пуль, затем после хлопка по спине, полез через бруствер. Отцы командиры молча наблюдали, как он полз в темноту. Вдруг боец закричал: Нашёл! – Потом закричал ещё громче: Аааааа! – И затих.
В это время из леска, по ним выстрелили из гранатомёта. Владимирский почувствовал сильный удар в челюсть и грудь, отлетел к задней стенке траншеи и сполз на чьё-то мягкое тело. Лейтенант протёр глаза, разъедающие едким дымом и нащупал осколок торчащий у него из щеки. Пошевелил языком, во рту было кисло. Осколок пробил щеку, выбив коренной зуб, вышел с другой стороны. В верхней части бронежилета, испачканного кровью, остались следы от осколков. Рядом жалостно стонал солдатик. Капитан Сухоруков лежал на дне траншеи и у него изо рта и ушей, были кровяные подтеки. Владимирский на коленях подполз к ротному и приподняв его голову за затылок, позвал: – Товарищ капитан, – но почувствовав осколок, торчащий из затылка капитана, умолк. Он продолжал сидеть на дне окопа держа в руке голову капитана и чувствуя как его рука наполняется кровью, а душа страхом. Он ощутил себя маленьким ребёнком, оставленным отцом в глухом лесу.
Лейтенант снял бронежилет с убитого бойца и выставив его перед собой, перелез через бруствер, и пополз в перёд. Он быстро дополз до лежащего без движений бойца. Увидел рядом с ним концы перебитого провода и подсоединил их к машинке. По бронежилету несколько раз ударили пули, но Владимирский как будто ничего не замечая, зарядил машинку и нажал на пуск. Земля под ним всколыхнулась и раздался оглушительный взрыв. Весь лесок, где засели ваххабиты, посекло осколками и даже целые выкорчеванные, перебитые деревья, взрывной волной выкинуло на дорогу. Оттуда из леса доносился страшный человеческий вой. Лейтенант пощупал пульс лежащего бойца, живой. Он захватил раненного и потащил с собой в траншею.
Миномётный обстрел прекратился, а с ним и автоматно-пулемётный огонь сошёлся к минимуму.
