Русский клуб

По пути Глеб спросил уважаемого аксакала, откуда у него столько денег и почему они так небрежно хранятся? Тот пояснил, что его совхоз зарабатывает миллионы от продажи хлопка. Продали много, получили много, а тратить негде и не на что. Деньги большие, поэтому их хранят в кошарах, в горах – это самое надёжное место: чужие не знают, а свои не возьмут.

В аэропорту Глеб сильно заволновался, что если будут проверять рюкзак, то начнутся расспросы. Но аксакал проводил Глеба до трапа самолёта, и проблем с рюкзаком не возникло.

В аэропорту Нижнеокска никто и не обратил внимания на рюкзак, который Глеб с большим трудом нёс, улыбаясь и делая вид, что он лёгкий.

Но деньгами этими Глеб так и не успел воспользоваться. Пока он был в Узбекистане, грянула «павловская» денежная реформа, и уже во время перелёта деньги, привезённые им из хлопковой империи, обесценились. Гражданам Советского Союза, имевшим сторублёвые купюры, надо было поменять их на новые в течение трёх дней. Причём «живыми» меняли только сумму до тысячи рублей в одни руки и не более. Поэтому два дня Глеб метался по знакомым с пачками сторублёвок, пытаясь обменять их на новые. Знакомые, к которым он обращался, шарахались от него как от прокажённого.

Вначале Глеб не понимал, почему это происходит, но, увидев, что в городе то тут, то там милиция задерживала в сберкассах людей, которые хотели обменять большое количество старых сторублёвок на новые без подтверждающих документов, сообразил, что поменять «узбекские» деньги не получится. Он смог за эти два дня поменять только тысячу рублей. А на третий день понял, что, если и дальше будет бегать со своими «миллионами», может очень быстро угодить за решётку. Вряд ли объяснение про расписку и узбекские кошары, набитые деньгами, могло оправдать наличие у него такой суммы.

После прекращения положенного срока обмена Глеб ещё несколько дней держал рюкзак дома, горевал и ходил вокруг него. Вынимал эти тяжёлые пачки, складывал из них пирамидки и разные фигурки. Но после ареста соседа, который работал на колбасном заводе и не смог объяснить, откуда у него двести тысяч сторублёвками, Глеб решил избавиться от своего богатства.

Поздней ночью Глеб, закинув рюкзак на плечи, пробрался в парк Пушкина, вокруг которого было много оврагов. Выбрав, как показалось ему, самый глубокий, он закинул в него рюкзак с никому не нужными деньгами и, оглушённый очередной своей неудачей, пошёл домой.

«Эх, надо было взять десятками, их бы хватило, и менять не надо», – с отчаяньем думал Глеб. Он решил, что ничего у него не получится с видеосалонами.

Часть 2. Посох

Дед Яков всегда говорил: не останавливайся, сталкиваясь с трудностями, делай им шаг навстречу, ищи другие пути и возможности. И это напутствие заставило Глеба заглянуть под кровать и вытащить из-под неё дедов посох, брошенный туда за ненадобностью.

Глеб вытер с него пыль. Посох был весь покрыт узорами, но какими-то странными: чёрточками и кружочками. Вглядываться в них Глеб не стал, ему сейчас было не до рисунков. Он мысленно обратился к деду Якову: «Деда, почему всё так? Почему одним и деньги, и бизнес, а мне только нервы, унижения, враньё? Почему? Почему у Саши Ляха всё как по маслу и у Вовы Мосягина, а у меня только беготня и пустые хлопоты?» Глеб вспомнил, каким сильным человеком был дед Яков. Как у него всё ладилось – и мёд собрать, и людей лечить. А у него, его внука, ничего не получается, ничего он не умеет. И что ему от тех умных разговоров с дедом, его наставлений?

Глеб ещё раз посмотрел на посох: «Эх, деда, деда… Лучше бы сказал, где золото князей Хованских спрятано! И что мне с этим посохом делать? Как его использовать? Как дубину? На большую дорогу идти, людей грабить?! Не тому ты меня учил! И посох твой мне не нужен!»

И, подняв посох вверх, взявшись за концы, в сердцах переломил его о колено. Посох хрустнул, и вдруг изнутри вылетел жёлтый кружок. Он глухо ударился об пол, подпрыгнул, сделал на ребре небольшую петлю и, дребезжа, улёгся у ног Глеба.

Глеб обомлел.

Присел на колени.

«Неужели?..» – забилось в голове. Он бросил обломки посоха и осторожно подобрал жёлтый кружочек.

Это была монета.

С одной стороны на ней был двуглавый орёл, с другой цифра пять, ниже было выбито «рублей», еще ниже – «1848», а по окружности – «золотник 39 долей чистого золота».

Глеб покрутил монету в пальцах и, подобрав с пола одну из частей сломанного посоха, стал с силой ее трясти.

И, как в сказке, оттуда посыпались монеты. Глеб вытряс обе половины и насчитал их двадцать штук.

Главное, что стало понятно Глебу, – они все были из золота.

«Ай да дед, – удивился Глеб, – как он лихо всех провёл. Ничего не взял из своего дома в деревне, только посох. Ай да дед!»

Как он сумел так хитро пристроить монеты, Глеб не смог понять. Но дед был на выдумки горазд, и руки у него были золотые. Глеб ещё раз постучал обломками посоха об пол. Потом поковырял внутри спицей от велосипеда – монет больше не было. Но он был несказанно рад и этому подарку.

Счастлив тот человек, у которого есть «посох», на который можно опереться в трудной ситуации.

Глеб наугад отложил два золотых в сторону. Остальные ссыпал в носок, который достал из чистого белья, а носок засунул в резиновый сапог, стоявший в кладовке. Посчитал это самым надёжным укрытием у себя дома, так как там стояло много старой обуви и всякой рухляди. Ну кто подумает, что в сапоге золото? Туда же, в кладовку, убрал и обломки посоха.

Потом Глеб вышел из квартиры, тщательно запер дверь на ключ и поехал к Иде на работу, в «Рубин». Вызвал её в сквер, показал монеты и попросил узнать у оценщика их магазина, сколько они могут стоить.

Ида удивлённо посмотрела на монеты, но не стала спрашивать у Глеба, где он их взял, и пошла выполнять просьбу.

Оценщик через лупу осмотрел монеты и сказал, что как золотой лом они будут стоить рублей по восемьсот каждая, а как нумизматическое изделие – раз в десять больше. Когда Ида ушла, он внимательно посмотрел ей вслед и тут же стал кому-то звонить.

Ида вышла во двор, отдала Глебу монеты и передала слова оценщика.

Глеб от радости закружил её на месте, а затем расцеловал.

«Значит, было золото, – только и повторял Глеб, вспоминая деда Якова. – И возможно, оно ещё где-то есть, не только в посохе. Вот только где? Но об этом потом».

Поблагодарив подругу, он помчался на фабрику, где работал Аркадий Моисеевич. Тот был на месте.

Глеб зашёл к нему в кабинет, плотно прикрыл дверь и положил монеты на стол.

Аркадий Моисеевич осторожно осмотрел их и сказал:

– Вы что, хотите это продать?

– Да, – ответил Глеб.

– Чтобы вас не обмануть, молодой человек, я должен их показать специалисту.

– Берите. Показывайте.

– Вы мне доверяете?

– Конечно. Вы же отец моего друга.

– Доверие многого стоит. Приходите завтра.

На следующий день Глеб приехал к Аркадию Моисеевичу. Тот всего за две монеты предложил Глебу пачку денег в банковской упаковке. Там было десять тысяч долларов США.

– Вас это устраивает? – спросил Аркадий Моисеевич.

– Да! – радостно ответил Глеб.

Папа Саши Ляха сказал, что знакомый нумизмат готов покупать такие монеты в неограниченном количестве.

Глеб, не вдаваясь в подробности этой сделки, сказал: «Спасибо, но пока мне хватит» – и убежал.

В голове его начал складываться интересный коммерческий проект под названием «Русский клуб».

Почему такое название?

Всё очень просто…

Русский – потому что всё это происходит в России. Клуб – потому что в то время были популярны такие формы досуга, как клубы по интересам и возрастам с просмотром фильмов.

Но для того, чтобы всё это заработало, необходимо было официально открыть кооператив. И Глеб пришёл регистрировать в Нижнеокском исполкоме кооператив под названием «Русский клуб».

Чиновница, принимавшая документы, проворчала: «Вот попёрли националисты. Вчера татарский клуб регистрировали, позавчера еврейский, сегодня русский. Деятельность-то какую вам писать?»

Глеб тогда ещё до конца не видел границ своего бизнеса и не понимал, что он будет делать, помимо видеосалонов. Хотелось работать на себя и зарабатывать деньги по-честному, не воруя ни у государства, ни у людей. Выручку от своих будущих предприятий Глеб предполагал вкладывать в такой бизнес, который будет востребован. Это автосервисы, производство мебели, строительство, издательская деятельность и так далее и тому подобное. Ему мечталось охватить как можно больше разных направлений. Но это потом…

– Не знаю… – растерянно ответил Глеб.

Очевидно, он выглядел так наивно, что женщина сжалилась и пояснила: «Вот в татарском кооперативе будут заниматься перевозками грузов, в еврейском – торговлей и ювелиркой, а ты-то чем?»

– Я деньги зарабатывать хочу.

– Это понятно. Все сейчас этого хотят, думают, что деньги прямо на улице валяются. Ещё хлебнёте горюшка, погоняетесь за этими деньгами. Раз пока не определился, чем будешь заниматься, я тебе впишу всю деятельность, разрешённую на сегодняшний день. Годится?

– Годится! – обрадовался Глеб.

Ещё до регистрации своего предприятия в исполкоме он думал о его многопрофильности. Но не знал, можно так сделать или нет.

Оказалось, можно.

По его идее, если одно из предприятий вдруг начнёт хиреть, загибаться, тут же в рамках «Русского клуба» и люди, и ресурсы должны будут перейти на те предприятия, которые работают успешно.

Вот так деятельность фирмы Глеба была определена случайной доброй чиновницей, работавшей на небольшой должности ещё в советском бюрократическом аппарате.

«Русский клуб», созданный неожиданно быстро, стал ярким событием и большой загадкой для жителей Нижнеокска. Стало ходить огромное количество самых невероятных слухов, домыслов и историй вокруг него. И говорили много. И спорили до хрипоты, и сочиняли, и привирали. И каждый видел то, что он хотел видеть.

После регистрации перед Глебом встала проблема быстрого изготовления штампов и печатей. Старое производство уже не успевало за спросом. От заказа до получения печати со всеми согласованиями проходило больше месяца. Тогда Глеб нашёл умельцев на местном военном заводе, которые, немного переделав станок, ваяли штампы и печати лазером из каучука за несколько минут. Получив печать, Глеб стал официальным владельцем «Русского клуба».

И помчался в Воронеж. Там всё прошло гладко и быстро. Брат был очень доволен. Вся его бригада помогала упаковывать «зарплатные» видеомагнитофоны, и Глеб быстро и без приключений вернулся со своим приобретением в Нижнеокск.

Начал с двадцати видеосалонов, со временем довёл их количество до пятидесяти.

Люди шли на фильмы, которые никогда нигде не видели, и, если не хватало мест, стояли в проходах.

Народ как с ума сошёл.

Всем хотелось посмотреть американские фильмы со странным голосом переводчика.

В этих фильмах было всё новое – города, страны, люди.

А самое главное – там была необычная жизнь, куда сейчас всех звали. В светлое сытое будущее.

Через два месяца Глеб отбил все свои вложенные деньги.

Вскоре выяснилось, что многие фильмы нельзя было показывать, потому что советский закон о цензуре не был ещё отменён. И в Нижнеокске была создана комиссия из деятелей культуры, которая стала определять, какие зарубежные фильмы можно показывать в видеосалонах, а какие – нет. В состав комиссии включили и Глеба.

Возглавил эту комиссию руководивший гостелерадио-компанией Нижнеокска Джордж Болдин. Тут Глеб с ним и познакомился.

Джордж был известной личностью в городе, обладал очень приятным тембром голоса. Он знал наизусть многое у Пушкина, Чехова, Довлатова, Бродского. К тому же был прекрасным рассказчиком, владел энциклопедическими знаниями и помнил множество интересных фактов об исторических личностях. Одевался по моде и со вкусом. С его профилем римского патриция Джордж имел головокружительный успех у девушек. А как человек высокопрофессиональный, снискал уважение среди своих коллег.

Журналисты за глаза называли его Мэтром.

Глеб и Джордж, работая в комиссии, крепко подружились. С помощью Болдина одним из главных направлений деятельности Глеба стало производство рекламы.

Первые рекламные щиты с логотипом «Русского клуба» на центральных площадях были непривычно яркими. Не обратив на них внимание, нельзя было ни пройти, ни проехать.

Каждый час на радио и по телевидению мелькала реклама «Русского клуба». С большинством газет и радиостанций были заключены долгосрочные договоры.

Возникшая вначале только для нужд фирмы деятельность по изготовлению роликов превратилась в отдельный бизнес. Многие стали заказывать видеоклипы для своих предприятий.

Был открыт учебный Центр новой журналистики, который возглавил Джордж Болдин.

Впервые в городе стала выходить газета, печатавшая бесплатные объявления, и её популярность резко возросла. Главным редактором стал племянник губернатора.

В одном из цехов полиграфического комплекса на улице Фигнер была организована типография, которая занималась изготовлением указателей, рекламных листовок и самоклеящихся объявлений, приносивших фирме немалую прибыль.

Неожиданно появился интересный контракт с Кипром – по производству обёрточной бумаги. Глеб запустил этот проект и не прогадал.

В помощь творческой интеллигенции «Русский клуб» стал издавать толстый литературно-художественный журнал.

После выхода первого номера к Глебу пришёл парень по фамилии Беловолк с кипой исписанных карандашом листов. Это был его роман «Золото Третьего рейха». Глеб взялся читать роман и за сутки одолел всю толстущую стопку. И дал команду напечатать этот роман в журнале, что и было сделано.

Как потом оказалось, этот парень, отправившись в «Русский клуб», оставил жене записку, в которой признался, что, если его роман не напечатают, он от горя повесится. Так журнал спас жизнь талантливого писателя.

Глеб брался за любой выгодный проект. Не думал о трудностях, а если они возникали, то решал их по мере поступления.

Ему было легко работать и открывать новые предприятия. Не надо было ходить неделями по чиновничьим кабинетам, ждать месяцами разрешений – захотел открыть производство, почувствовал потребность людей в этом – открывай, создавай новые рабочие места, получай прибыль, плати налоги. После регистрации кооператива не нужны были разрешения и согласования на виды деятельности. Только благодаря этому Россия в девяностые окончательно не развалилась, обеспечив через многочисленные кооперативы занятость населения.

Накопив приличный капитал, Глеб вложил его в автосервис, обслуживавший первые частные такси. Государственных автосервисов было мало, и «славились» они плохим оборудованием и бюрократическими проволочками.

Разноцветные «Москвичи», «Волги», «Жигули» без устали носились по городу Их владельцы рассказывали какие-то сказки, что всё, что они заработали за день извозом, они не отдавали государству, а забирали себе. Приносили в свою семью, жене, детям. И это было всё законно. Но, чтобы много заработать, надо было много трудиться. При столь беспощадной эксплуатации автомобили часто ломались.

Глеб же оборудовал десять автосервисов в разных концах города хорошим, привезённым из Германии оборудованием и устроил обслуживание без бумажной волокиты.

Прежде чем заняться автосервисами, Глеб решил вернуть деньги «коке» Вале. Она их не взяла. И, как Глеб её ни уговаривал, упорно отказывалась. Причиной такого своего поведения она назвала непонимание, где он взял такое «богатство».

Глеб начинал объяснять, что это он заработал на своём бизнесе, на что она отвечала: «Ты, крестник, меня не путай. Деньги я тебе давала не взаймы, а жалеючи тебя. А что ты с ними сделал и как свои миллионы заработал – это Бог тебе судья, хотя я не понимаю, как можно за несколько месяцев заработать сумму, которую я копила всю жизнь, работая честно. И тебе того же желаю». И, сколько бы раз Глеб ни пытался вернуть ей деньги, она все его попытки сразу же пресекала.

Фирма расширялась, деньги потекли рекой.

И тут начала мешать работе преступность, захлестнувшая страну.

С одной стороны, была чётко структурированная бандитская иерархия. За каждым регионом и крупным городом был поставлен «смотрящий», обязательно коронованный вор в законе. В Нижнеокске это был высококвалифицированный щипач по кличке Серёжа-Дипломат. А с другой – появилось множество новых бандитских группировок, которые не подчинялись никаким воровским авторитетам. Они возникали и в Нижнеокске как грибы после дождя. Всем хотелось крышевать «Русский клуб». К таким относилась и группа недавно освободившегося из заключения насильника Цыпы, которая занималась рэкетом. Именно он и пришёл к Глебу, прихватив с собой двоих «солдат».

На шее у Цыпы красовалась «якорная» цепь из красного золота с огромным кружевным крестом, на безымянном пальце сидел золотой перстень-печатка с чёрным камнем. Пришёл он в фирменной одежде: спортивном костюме, кроссовках «Адидас» и плаще из лайки.

Цыпа слыл философом в блатном мире. Беседу он начал с того, что Глеб сделан не из железа, что и президентов убивают и никакая милиция не убережет. Поэтому надо платить за «крышу».

Не то чтобы Глеб испугался. Его поразили бандиты, сопровождавшие Цыпу. В их глазах было абсолютное равнодушие, пустота. И было понятно, что в них что-то зажжётся, только если Цыпа даст команду «фас». Глеб поёжился и набрал своего одноклассника капитана Кального. Сказал, что пришёл Цыпа и хочет крышевать его видеосалоны. Тот попросил передать бандиту трубку телефона. Глеб передал.

Цыпа послушал, что ему говорил Кальной, отдал трубку Глебу, молча встал и пошёл на выход, прихватив с собой своих воинов. Но у двери он всё же повернулся и сказал: «Береги себя, дядя», на что Глеб ответил: «И ты тоже, тётя».

Наконец с Глебом захотел встретиться самый главный человек среди бандитов Нижнеокска – вор в законе Серёжа-Дипломат.

С виду «смотрящий» был больше похож на заурядного инженера: аккуратная боцманская бородка, ухоженные руки и вежливая манера разговора. Вел себя скромно. Но, несмотря на кажущуюся интеллигентность, всю свою работу он строил по одному принципу: или платишь, или получаешь пулю.

На встрече с Глебом Серёжа-Дипломат всё время спрашивал о профсоюзах и говорил, что если у Глеба есть с ними проблемы, то он их решит. Глеб вначале удивился, но потом понял, что этот бандит просто насмотрелся голливудских фильмов, и ответил, что у него нет никаких профсоюзов и поэтому никаких проблем решать не надо. Серёжа-Дипломат сказал: «Хорошо, встретимся, когда возникнут проблемы». И ушёл.

Проблемы возникли после того, как Глеб выкупил и стал разрабатывать городские и производственные свалки.

Тогда к нему перешла огромная гора отработанного шлака с Сормовской ТЭЦ. Все машины «Русского клуба», которые вывозили шлак на переработку, вдруг стали останавливать бандиты и требовать плату за выезд со свалки, объясняя водителям, что они – «крыша».

После этого наезда Глеб решил усилить в «Русском клубе» охрану. И пригласил на должность начальника охраны своего одноклассника, капитана милиции Кального. Тот отказался: «Пойми, я хорошо к тебе отношусь, но честь советского офицера мне не позволяет служить буржуям, хотя работать сейчас с вами, негодяями, всё равно приходится». И рекомендовал на эту должность своего сослуживца майора Малышева Юрия Валентиновича, тот как раз попал под сокращение.

Майор – сухощавый, всегда чисто и аккуратно одетый (костюм, галстук, белая рубашка, ботинки, начищенные до блеска) – производил впечатление человека спокойного, уравновешенного, знающего себе цену. В милиции он работал в отделе по незаконному обороту драгметаллов.

Ещё при оформлении он попросил Глеба, чтобы тот называл его не по имени-отчеству и не по фамилии, а просто «Майор» – мол, ему так легче будет работать.

Глеб спросил, не помешает ли работа в «Русском клубе» его личной жизни.

Тот ответил, что нет.

Шло время. Взяток Майор не брал, деньги в фирме не «щипал», повышения зарплаты не просил, но у него были очень странные взгляды на жизнь вообще и её устройство в частности.

Он считал человека самым обыкновенным сгустком биоматериала. И полагал, что по законам биологии можно легко просчитать действия любого человека. Как и всё живое, любой человек и тысячу лет назад, и сейчас ест, пьёт, размножается, спит, боится смерти и не боится дня, хотя боится ночи. Поэтому для хищника, например волка, он – не что иное, как пища, а не существо, созданное для каких-то высших целей по образу и подобию самого Бога.

Хотя лишних людей нет: каждый человек – это частица великого Замысла. Как, например, для огромного количества микробов внутри человека он – оболочка, такой уютный домик для микроорганизмов.

Глеб с «Русским клубом» тоже является частью этого мира, и это означает, что Майор честно и тщательно будет охранять тот мир, в котором они существуют вместе.

Глеб не совсем понимал теорию Майора, но думал, что эти странные взгляды никак не отразятся на их обязательствах друг перед другом.

Родом Майор был из Сочи, и его жена была когда-то первой красавицей в этом городе.

В восемнадцать лет она победила на конкурсе красоты, и к ней сразу полезли разные донжуаны, предлагали руку и сердце. А какой-то больной на голову поклонник плеснул ей в лицо серной кислотой.

В СССР это было очень резонансное преступление. О нём писали все газеты.

Майор, тогда ещё в звании лейтенанта, вёл это уголовное дело, поэтому часто общался с несчастной девушкой и стал провожать её домой, окружил вниманием. И сам не заметил, как влюбился. После закрытия дела он сделал ей предложение, и они поженились.

Лицо ей кое-как подлатали местные хирурги. Но жить в Сочи она не хотела. Майор перевёлся в уголовный розыск Нижнеокска, и они переехали, получив квартиру в Кожевенном переулке. Жена нигде не работала и из-за сильной психологической травмы практически не выходила из дома. Майор всё свободное время проводил с ней. Она хорошо пела, а он играл на гитаре. Жили они тихо, скромно и были счастливы вдвоём. С ней Майор был не – жен и внимателен, а на работе был как автомат Калашникова: верный, бесстрастный и безотказный. Разбирался с бандитами, мешавшими работе «Русского клуба», жёстко и бескомпромиссно. Не оставлял проблемы на потом, решал их тут же. Если не получалось, не замалчивал, а шёл к Глебу.

Когда вывоз шлака стал практически невозможен, он доложил:

– Глеб Андреевич, тяжёлый случай. Тут не просто три паренька решили денег подзаработать рэкетом. Это бандитская организация под ворами в законе. Эти люди ничего не понимают, кроме силы. Разговоры с ними вести бесполезно. Они сами большие любители поговорить. У них есть идеология. Под любой предмет подведут свою бандитскую основу. Здесь просто охранниками мы не обойдёмся, тут нужны настоящие бойцы, профессионалы.

– И что делать? – озадачился Глеб, понимая, что просто так Майор страху нагонять не будет, значит, дело серьёзное. – Опять встречаться с Серёжей-Дипломатом?

– Да, но, если вы попросите о встрече, придётся платить. Надо сделать так, чтобы он сам захотел встречи с вами.

– А как этого добиться? – спросил Глеб.

– Усложнить жизнь бандитам. На меня вышел командир Дзержинского городского отделения ОМОНа. Парень порядочный. Интеллектуал. Его между собой бойцы зовут «писатель». Какие-то рассказы пописывает. Зарплату в ОМОНе сейчас задерживают, а у всех семьи. Вот он и предложил поработать своим отделением на «Русский клуб» в свободное от дежурств время. У них здесь, в Нижнеокске, на базе стоит никому не нужный «крокодил» – обитая бронёй и зарешечённая спецмашина, переделанная из «Урала». Они со своим опытом разберутся с жуликами быстро и по-мужски.

– Если считаешь, что нужно, делай.

– Хорошо, – ответил Майор и пошёл к двери, но, не дойдя, остановился. – Кстати, он здесь, в приёмной. Поздороваетесь? Ему будет приятно.

– Конечно. – Глеб встал из-за стола и вышел вместе с Майором в приёмную.

Там стоял парень в камуфляжной форме. Глеб протянул руку и представился:

– Глеб.

– Евгений, – парень тоже протянул руку.

Ладонь его была тверда, рукопожатие крепкое.

– Ну что, Евгений, поможешь нам?

Всё пошло по плану Майора, бандиты отстали, и Глеб за полгода превратил свалку шлака в производство блоков для строительства. Изготовление таких блоков было проще и дешевле кирпича. Так Глеб и территорию для города освободил, и деньги заработал, и строительству дал новый толчок. На этот раз и навсегда проблема рэкета в фирме была закрыта.

Серёжа-Дипломат после этого заходил иногда к Глебу поболтать, говорил ни о чём, про жизнь, про власть и никаких претензий к Глебу не имел. Если и были проблемы, то встречался с ним Майор. Он выстроил работу охраны так, что бандиты стали обходить фирму «Русский клуб» стороной.