Космияне. Часть 1

Девушка пронзила Желдина взглядом, в нём он отметил надменную самоуверенность.

– Что вы! – услышал он в ответ – Вам и не стоило извиняться за такие пустяки. Замечтавшись, я как-то и не допускала ту мысль, что вы пожелаете побеседовать со мной сейчас, а не завтра.

С симпатией восприняв её слова, Желдин в знак состоявшегося знакомства крепко пожал ей руку. Улыбка так и светилась на его губах. Погружая правую ладонь в пиджак, оттуда он извлёк клочок бумаги, где красивой прописью виднелись неказистые закорючки.

– Это адрес! – заметив её непонимание, пояснил Желдин – Я хотел бы, чтобы вы не тратили свои деньги, а бесплатно поселились там, не нуждаясь ни в чём. Еду и время для занятий я вам гарантирую.

– Улица Садовников, 26. Желдина Галина Петровна, – взяв из рук учёного небрежно помятую записку, вслух прочла Сайфур, и спросила: А кто такая Галина Петровна?

– Галина? Хм! – слегка хмуря брови, озадачился Желдин – Эта женщина приходится мне двоюродной сестрой. По отцу. Её характер есть одни сантименты. Верю, вы быстро найдёте с ней общий язык. Я это предрекаю. Прискорбно, но факт есть факт. Недавно у неё скончался супруг, с кем она прожила 35 лет. Убитая горем Галя теперь живёт одна-одинёшенька. Бедняжка! Она так и не смогла примириться со смертью мужа, и чтобы не сойти от горя с ума, она придумала, как себя вести. Она любит долгими часами сидеть в скрытой садовой ежевикой беседке, наслаждаться гармонией природы. Её понять можно, так ей будет легче оправиться от непоправимой утраты. Полагаю, она к вам привыкнет. Я очень надеюсь, Сайфур, что вы станете утешением в её безграничном горе.

Добродушные глаза Сайфур лучились нежностью к таким благим намерениям. И он неожиданно для себя обнаружил, что ему с ней хорошо.

– Спасибо вам за доброе сердце, которое имеется в вашей груди, – поблагодарила она – Частица тепла, уделённая вами людям, найдёт благодарного адресата.

Излучение её улыбки приятно ранила в сердце Желдина.

– В случае неотложных вопросов позвоните мне на этот номер, – с этими словами он протянул ей второй лист.

– 32-34-92. – прочитала она.

…Сайфур стала аккуратно посещать лекции, с интересом на лице записывая в тетрадь всё, что говорил астрофизик. По силе продуманности его лекции вселили в её воображение маленьких троллей сомнения, и убедили девушку в авторитете Желдина среди студентов. Учёба учёбой, но девушка стала всё чаще и чаще подмечать за одним студентом неотступный от себя взор. Блеск девичьих глаз туманил ему голову. Когда она проходила рядом, этот парень, молча, провожал её робким взглядом. Стоило ей, к примеру, пойти поболтать со сверстницами в кафе, или на перерыв, как его тень воздыхателя маячила невдалеке от неё. Сквозь толщу сомнений Сайфур догадывалась, какие чувства владели парнем, вследствие этого открытия она не подавала повод, который бы шёл навстречу светлым грёзам бедного от любви студента. Это был Виктор. Заметив разительную перемену, пламенной стихией пронёсшуюся в душе кроткого Виктора, сокурсники скоро нашли причину, послужившую прелюдией для смешных сцен. Сразу же после окончания лекций студенты гурьбой следовали за Дагосом, на каждом шаге напоминая ему о том, что он, как пылко влюблённый, обязан первым проявить романтическую инициативу, и как даме своего сердца, предложить Сайфур сочный букет чувств и помыслов, на что парень отмахивался от них, как от надоедливых слепней. Вскоре все поняли, что шутки над ним останутся без ответа, и они немного уняли свой задор. Да и было ли у Виктора свободное время, чтобы распылять кругозор собственного интереса к чужим подшучиваниям. Не добившись желаемого результата, пронырливые студенты перенесли объект своих шуток с Виктора на Сайфур. В прямой форме они стали объяснять ей, что с её стороны было бы жестоко и бессердечно оставлять без внимания возвышенные чувства юноши к своей персоне.

– Ты ведь не гранит, а воск свечи. Тая, он становится всё краше и ярче! – говорили они ей.

Она, молча, слушала их речи, не придавая им серьёзного значения, и этим обижала всех. Можно было подумать, что она существует, и с тоже мгновение куда-то исчезает. Этот курьёз давно подметили за ней подруги-студентки. Желая не наносить удар по её замкнутости, они как по команде оставили девушку в покое. Но студентки не студенты, хотя и последним пришлось разочароваться в той, которая восхитительно вела себя в роли некоего громоотвода. На её поведение абсолютно не действовали словесные громы и молнии сокурсников Дагоса. Безразличная ко всему происходящему вокруг неё, она без особого чувства глядела на вопросительные лица студентов, этим давая понять, что живёт вне коллектива, живёт в своём мире, приятном ей и полном отчуждения от всех. Во время чтения лекций, Желдин также невольно обращал внимание на поникшую над тетрадью голову загадочной девушки. Она аккуратно записывала на страницы все его фразы, и в душе не мог не порадоваться, что она не нарушила негласной клятвы, а изо дня в день продолжает заниматься самообразованием. Ради любопытства желая узнать, что же она записывала в тетрадь, когда он делал паузы, он дождался нужного момента. Была краткая перемена. Покинув кафедру, Всеволод Максимович в аудитории, бережно взяв в ладони синюю тетрадь, наугад открыл её. Там значились туманные вычисления, в суть которых, применив всю силу своего интеллекта, он так и не смог проникнуть.

«Да у тебя, моё дитя, мышление космиста!» – подумав так, он сам поразился своей мысли. Она была так необычна и верно отражала стиль поведения Сайфур, что Желдин поспешил отстраниться от неё, и взглянуть на страницу. Она завершалась короткой чередой строк: «Планета, населённая существами с низкой степенью нравственного развития. Назревают какие – то события. Звёзды начеку, на страже». Далее запись прерывалась умозаключениями загадочного толка.

«Сайфур. – думал астрофизик – У тебя богатое воображение».

Положив тетрадь на место, он подошёл к окну. За ним светило солнце, громко щебетали, как капризные дети, птицы на пологой крыше, а Всеволод Максимович пребывал в растерянности.

«Солнечный Узбекистан и проблемы астрофизики в случае Нурхатовой как-то не вяжутся друг с другом».

Он посмотрел на дверь. Стала прибывать группа студентов, пошёл второй час лекции. Молчаливая и необъявленная война с каждым новым днём продолжала размежёвывать студентов и Сайфур. Её этот казус нисколько не смущал. Наоборот. Кажется, она была рада этому.

Глава 5

Ребус Сайфур

Двоюродная сестра астрофизика, как замечали все, кто навещал её, на редкость оказалась сердечной женщиной. Когда Всеволод Максимович в потёртом пиджаке вновь появился на пороге её дома, она обрадовалась, и, кутаясь в платок, вся подалась вперёд ему навстречу. Девушка тоже не заставила себя ждать, а просто взяла, и вошла в дом, в тот момент, когда Желдин говорил о житейских невзгодах Сайфур. Брат и сестра остались стоять на пороге. Галина Петровна с пониманием отнеслась к его словам. Действительно. Сайфур нуждалась в жилье, и его сестра, после некоторого колебания согласилась предоставить девушке отдельную комнату. До появления девушки в своём доме Галина проводила дни то за работой в огороженном саду, то за чтением книг. Газет она терпеть не могла, и ни одна душа в мире не могла понять её страданий, доставлявших ей невыносимую муку. Девушка пленила женщину своей непоказной добротой, и теперь, когда та была рядом с ней, Галине не нужно было предаваться печали и тоске, а лишь радоваться молодости, что скрашивала серость дней. И так бы повторялось со дня на день, пока возникшие подозрения Галины, державшиеся на зыбкой почве «не может быть», вскоре не укрепились вескими доказательствами. Нет-нет, но женщина стала замечать за Сайфур непонятные и странные исчезновения. Девушка возвращалась домой в ту пору, когда ночь властно напоминала о себе в безмерно далёких частях космоса. Поначалу Галина не придавала никакого значения открытию Сайфур в новом качестве, но с течением последующих дней, когда та вновь и вновь покидала приютивший её кров, любопытство, дотоле безобидно дремавшее в Галине, заявило о себе. Решив рассеять возникшие сомнения, Галина Петровна стала действовать медленно, но верно. Быстролётное время дня кануло в прошлое. Наступила вечерняя пора, предвестником чего явились блеск первых звёзд и тонкий рожок луны на темнеющем небосклоне. Настенные часы пробили полдвенадцатого. В соседней комнате, что прилегала к домашней библиотеке, было необычно тихо. Сайфур, лёжа на разобранной кровати, читала какой-то детектив Чейза, но Галину провести вокруг пальца было сложно, она знала, что девушка убивает время не зря, а старается усыпить её бдительность.

«Клин клином вышибают. Посмотрим, кто кого перехитрит» – после этих мыслей Галина решила пойти тем же путём, что и постоялица. Разобрав пахнувшую ландышем кровать и включив ночной светильник, Галина в ночной рубашке легла. Притворившись, что вся отдаётся власти сна, она стала прислушиваться к стене, за которой находилась Сайфур. Ворочаясь с боку на бок, Галина ни на миг не теряла внимание к соседней комнате. Слухом, уловив шаги девушки, женщина закрыла глаза. Свет голубыми лучами падавший на «уснувшую», внезапно потух. Весь дом погрузился во мрак. Галина поняла, что девушка, на цыпочках ступая по полу, вышла из своей комнаты и отвинтила пробку на счётчике. Закрыв дверь, специально оставленную Галиной чуть-чуть приоткрытой, Сайфур вернулась к себе. Улыбка скользнула по лицу всё понимающей Галины. Сайфур ничего не заподозрила. Резво встав с кровати, она надела тапочки, и без шума прокралась к закрытой двери. До сознания Сайфур не дошло то, что Галина всё могла слышать. Одеться в одежду для неё не составило большого труда. Выиграв у девушки время, Галина заглянула в замочную скважину, – так и есть, дверь распахнулась. На пороге с сумкой стояла Сайфур. Наивно считая себя незамеченной, в то время как испуганная Галина, затаив дыхание, наблюдала за ней из темноты, девушка, слегка морщась от напряжения мускулов, понесла увесистую сумку к выходу. Комната была залита лунным светом, и Галине показалось, что девушка свободно ориентировалась в темноте. Присутствие на горизонте звёзд ещё больше взволновало Галину, с суеверием относившуюся ко всему, что происходило в торжестве ночи. Девушка тихонько затворила за собой дверь. С опаской выпорхнув из дома, особняком стоявшего на изгибе городской улицы, Сайфур перешла давно опустевшую улицу, делая над собой невероятное усилие, чтобы остаться незамеченной двумя местными алкоголиками. Они, из горлышка хлебнув водочки, ретировались с глаз восвояси. В след ей, крадучись, шла Галина. Женщина не упустила из виду ни одной из тех перемен, что отразились в движениях девичьей тени. Естественно, Сайфур не замечала Галины, следившей за ней. С беззаботной уверенностью продолжив свой маршрут, к ужасу Галины, она вышла за пределы города. Фонариком, освещая лесную тропу, Сайфур, наконец, достигла цели.

В ту ночь, когда Галина, вся дрожа от ночного холода, пронизавшего её с головы до ног, столкнулась с проблемой понимания Сайфур как личности, в общежитии ИКИ происходило следующее. Покончив с занятиями, Виктор нашел время досуга вполне полезным для починки радиоприёмника, что сломался на прошлой неделе. Ремонт закипел. На счастье юноши, любившего в абсолютной тишине возиться с радиодеталями, в комнате никого не было. Компания весёлых студентов, возглавляемая охочим до пирушек Николаем, в это воскресение решила отдохнуть за городом, что у неё и получилось. Долго промаявшись со сборкой и привариванием, Виктор повернул рычажок в правую сторону, – радио функционировало отлично. Намереваясь помыть руки, он слухом уловил странные помехи. Диктор лондонского радио бойко комментировал передачу, посвящённую памяти Джона Леннона. Вдруг английская речь прервалась, помехи усилились и перешли в настоящую какофонию.

«Неужели приближается гроза? Этого ещё нам не хватало» – было, первое, что пришло на ум Виктору. Продолжая вслушиваться в удивительные срывы разных длин волн, студент уловил свист, похожий на порыв ветра.

– Прямо Вальпургиева ночь! – вслух произнёс он, и осёкся. Не веря своим ушам, он, тем не менее, засёк знакомый голос.

– Как слышно меня? Как слышно меня? – настойчивый голос Сайфур кого-то вопрошал в пространстве – Передаю на околоземную орбиту последние известия. Ваши координаты оказались точны, для более тесной связи я сообщаю о месте своего нахождения: Россия. Западная Сибирь. Пока адаптируюсь к климату планеты, и жду от вас инструкций. Бесспорно. Радиосигнал послан с предполагаемого земного радиуса, о нём свидетельствует факт внезапного выхода из строя радиотелескопа. Объектов, пославших его в систему, и таинственный аппарат я пока не обнаружила. Постараюсь установить достоверные данные об этих объектах. Продолжаю поиски.

Голос девушки потонул в приливе радиопомех, а когда появился снова, то Виктору слова и фразы расслышать не удалось. Оставив радиодиапазон на прежнем уровне, в пределах которого девушка вела передачу своего сообщения неизвестному объекту, Виктор выключил радио. Он был разбит. Валяясь на спине, на кровати с закинутыми за голову руками, Виктор долго размышлял. Он не знал, как ему поступить: сказать ли Николаю о случайно сделанном им открытии, или оставить всё так, как оно есть.

«Да, брат. – Думал он – Залезли мы с тобой в ужасную трясину, и выбираться из неё нам придётся самостоятельно».

Про себя решив, что не пришло время объясниться с Николаем по этому поводу. Он продолжал думать о ней. В последнее время девушка, её образ, не выходили у него из головы, он ежечасно ловил себя на мысли послать ей письмо-признание, и попросить о встрече. Вдруг не откажет, отзовётся.

«Дело принимает серьёзный оборот. – Потухшим взором, окидывая свежую побелку стен комнаты, он размышлял – Кто она, такая неразговорчивая? Откуда? И зачем, в принципе, нужны мы ей и наш аппарат? Кто её к нам послал?». Он никак не мог выбросить из головы вопросы, саранчой кружившие в ней. Отогнав от себя дурные мысли, он вдруг вспомнил о радиопослании любимой девушки. Его неожиданно озарила мысль, она так им овладела, что Виктор, встав с кровати, стал ходить по комнате.

«Всё ясно! – назойливая фраза выстраивалась в уме студента в цепочку последних событий – Никакая она не Сайфур Нурхатова, а что-то непонятное. Неужели она повязана с мафией? Если это выглядит так, то становится понятным её поведение. Где-то просочилась информация об аппарате, и она от кого-то получила задание разыскать его создателей. Проболтался Николай? Мало в это верится. Она ищет Астродемос, его конструкторов. Слово не воробей, вылетело из уст, так его не поймаешь. Сайфур всего лишь орудие в криминальных руках. Кто-то, я это чувствую, неспроста послал её с разведкой в нашу область. Обаятельная незнакомка выглядит куда привлекательнее, чем гангстер, вооружённый до зубов. Ничего у тебя не выйдет. Ты хитра, но и мы не лыком шиты. Буду вести себя так, словно ничего особенного и не было. Твои поиски обречены на провал, а моя любовь к тебе пусть останется со мной. Жаль, что ты повязана с бандитами. Всё, с меня хватит! Пусть виток событий раскручивается».

Ярко-жёлтое солнце, тёплым шаром, объявившееся на небосклоне, возвестило о его появлении. Блеснувший в окнах луч света, коснулся заспанных глаз учёного. Наступил новый день поисков и мучений. Позавтракав стаканом тёплого молока с бутербродом, Всеволод Максимович, вышел из квартиры. Миновав подъезд, он очутился на тротуаре. Дипломат в его руке смотрелся элегантно, он, обдумывая предстоящую сегодня лекцию, направился на работу. На его пути повстречались две старухи, бранными словами осыпавшие друг друга. По злобности лиц астрофизик предположил, что это были дворничихи, по старой традиции, начинавшие с утра пораньше трудовой день с того, что поливали друг друга трёхэтажным матом.

«Наверно, сквернословие ободряет и согревает их ранним утром» – с этим выводом Желдин удалялся, кляня в душе встречу с ними. На фоне тополей институт казался великаном, застывшим в облицовке камня, где жила своей жизнью наука о вселенной. Последний месяц весны был месяцем каникул для студентов. Они разъезжались, кто куда. Поэтому в преддверии новых лекций, Желдин хотел провести со студентами внепрограммный курс занятий по астрономии. Ступая по ступенькам, астрофизик быстрым шагом направился в свой кабинет, встречая там лаборанток, чьи заботливые руки следили за чистотой помещений. Рабочее время пролетело незаметно, и Всеволод Максимович, довольный достигнутым в этот день, вышел из ИКИ и направился домой. Он не любил автомашин, а предпочитал ходьбу езде, – для полезной разгрузки нервной системы, частично компенсировавшей её работоспособность. Утомлённо взбираясь по лестнице жилого блока, он дошёл до квартиры. Из правого кармана брюк извлекая ключ, Желдин постарался было удержать его, но он выпал из рук и с металлическим шумом остался лежать на полированном полу. Ему вновь почудился знакомый силуэт у двери. Подобрав ключ, едва держась за перила лестницы, он смело ступил к двери. Как он изумился, обнаружив, что квартира открыта. Он этим был так поражён, что минуты две вынужден был стоять перед выбором: войти или нет? Осторожность подсказывала первое решение. Входя в квартиру, залитую электричеством и плотно прикрыв за собой дверь, Желдин снял туфли, с блаженством погружая усталые ноги в домашние тапочки. По дамской туфле возле двери, он догадался, что его незваной гостьей является Галина. С манерой крадущейся кошки осторожно ступая по ярко-синей дорожке, аккуратно выстланной вдоль прихожей, он примечал, что все три комнаты были открыты и проветрены, а затем приведены в опрятный вид. Проходя в гостиную, коей являлась вторая комната, он увидел Галину. Остановившись у двери, он посмотрел на неё. Удобно расположившись в его любимом кресле, та увлеклась чтением томика произведений Вальтера Скотта.

«Эх, женщины, женщины! – подумал он – Что бы мы без вас делали? Озябли бы под тенью одиночества».

Озабоченное лицо сестры навело Желдина на догадку о том, что что-то произошло. Она увидела его и захлопнула книгу.

– Что случилось, Галя?!

Женщина молчала.

– Что-нибудь с Сайфур? Отвечай же, не молчи.

Прикрикнув, Желдин приблизился к ней, стараясь по глазам угадать причину её прихода в столь поздний для посещений час.

– Всеволод, я как раз собиралась тебе звонить, но ты уже здесь. Ничего трагичного с твоей любимой Сайфур не произошло! – ответила она, – Чувствует она себя лучше всех нас, как и ты, любит наслаждаться прелестями ночного неба. Всё это, Всеволод, хорошо, но меня беспокоит немаловажная для тебя деталь, – её голос приобрёл загадочный тон. Её тёмно-зелёные глаза не наблюдали в нём внимательного собеседника.

– О какой детали, сестричка, идёт речь? – машинально вопросил Желдин, удаляясь в соседнюю комнату.

– Да так! – услышал он голос Галины – Ничего, что было бы достойно твоего внимания. Ты читай своим студентам умные лекции, а за время твоего отсутствия здесь, твоя так называемая вольнослушательница стала по ночам пропадать. Я теряюсь. И крайне обеспокоена. Как мне понимать Сайфур?

Произнося это сидя в кресле, Галина взглядом, полным озабоченности, осматривала висячие на стене старинные часы, громко тикающие. Стрелки часов замерли на семи вечера.

– Как так пропадать? – присев на стул рядом с ней, Желдин бросил на сестру взгляд, говоривший о непонимании.

– Ты не далёк от правды! – взяв в руку кофейник, и наливая синие чашечки с блюдцами, брату и себе, крепко заваренный кофе, проговорила Галина – Ну, невидимкой, скажу, назвать её язык не поворачивается, но загадочной назвать её можно.

– Да, пожалуй, ты права! – откликнулся Желдин – Попрошу тебя, не сбивайся на деталях, а расскажи всё, как оно было. Это очень для меня важно.

– Первые дни пребывания Сайфур в своём доме сгладили углы моей тоски и моего одиночества. – Галина стала выкладывать Желдину всё, что знала – Её успокаивающие глаза, лучезарная улыбка радовали меня, я, что там скрывать, привязалась к ней. Но меня стало беспокоить другое. В безупречном поведении Сайфур я стала часто замечать черты, в силу своей загадочности и странного очарования, не свойственные девушкам её возраста. Хотя тайна и красит женщину, но в случае с Сайфур она перешла все пределы понимания. При мне она вела себя кротко, временами погружалась в свои мысли, но она всегда оживлённо принимала участие в беседе, но голос выдавал её. В нём я стала улавливать странные отзвуки. Обмениваясь со мной фразами на самые разные темы, она в тоже время находилась в каком-то другом, неизвестном мне, месте, но не там, где она была в реальности. Это послужило первой причиной, которая побудила меня, хотя я не Эркюль Пуаро, начать самостоятельный анализ её поведения. Втайне от неё я установила негласный надзор за ней. И вот, позавчера, я опять обнаружила её исчезновение из дома, и время было далеко за 12 часов ночи. Но это не всё! По своей наивности вчера я спросила у неё, куда она на сон грядущий собирается идти, и она ласково ответила мне: «Вы не беспокойтесь, тётя Галя! Перед тем, как улечься, я просто решила подышать ночным воздухом, ведь пик его аромата разливается в столь позднее время, и мои чувства ещё не притупились в преддверии сна. С вами такого не бывает?».

Её вопрос немного успокоил мои опасения, и я, нежно и отрицательно покачав головой, отвечала: «Когда-то и я в былой молодости так же, как и ты, старалась подольше побыть на вольном воздухе, строить планов громадьё, но каждому возрасту своё время. Цени достигнутое, и не сожалей о том, что случилось. И пожалуйста, будь так добра, не заставляй меня лишний раз беспокоиться о тебе».

В ответ она беспечно расхохоталась. Её белозубая улыбка напомнила мне мою юность, внутренне сожалея о том, что невозвратно, я заметила ей: «Ступай, а то, чего доброго, лопнешь от смеха. Отпускаю, но с условием: не задерживайся, и этим не причиняй мне лишние переживания».

Не обмолвившись со мной ни словом, она птичкой упорхнула в свою комнату, укрываясь в ней неразгаданным созданием. Но тревога за неё не покидала меня, тревожась за исход её ночных похождений, я решила пойти на хитрость. Находясь в постели одетой, я притворно спала таким сладким сном, что это совершенно успокоило её опасения на мой счёт. Она красивая девушка, и мне было приятно видеть, как она даёт повод сомневаться в ней, при этом она оставалась вне подозрений относительно своих настоящих целей. Она изящно проста и тогда, когда совершает промахи, у меня не слов, чтобы выразить восхищение ею. Я, прикинувшись крепко спящей, прекрасно слышала и видела, как она на цыпочках подошла к моей двери. Девушка закрыла за собою дверь так тихо, без шума и скрипа, что я и усомнилась: а ушла ли она вообще? Взяв с собой какую-то сумку, вероятно принесённую в первую отлучку, она покинула дом. Я стала прокрадываться вслед за ней, опасаясь, что она обнаружит меня и обидится на то, что я посмела вторгнуться в её личную жизнь. Для отвода глаз постояв на дворе, пять минут, она вышла за дом. На улице было холодно и жутко. Город впадал в спячку, что отчётливо наблюдалось в тёмных проёмах окон, в редких прохожих улиц. Мы шли друг от друга метрах в двенадцати или тринадцати, это сейчас не так важно, но она даже не обернулась, не удосужилась взглянуть, что творится по сторонам, и как ни в чём не бывало, продолжала свой путь, да так, что заставила старую женщину еле поспевать за ней.

Желдин, до этого момента внимательно слушавший двоюродную сестру, отставил недопитую чашку кофе на столик, продолжая глядеть на Галину. Ему нравилась её манера общаться эмоционально, и он сделал определённые выводы из всего услышанного.

– Мы вышли за черту города. – Галина продолжала разговор – В дымке тумана он казался пустынным, и за время нашего ночного вояжа нам на пути не встретилась ни одна живая душа. Пройдя несколько сот метров вглубь загородного леса, Сайфур забралась в самый глухой уголок. Она остановилась и оглянулась назад. Я вовремя отреагировала, упав ничком за густо разросшийся бурьян, издававший весьма специфичный запах. Мне крупно повезло. Стволы растения стали преградой для взора девушки. Обернувшись хрупким корпусом в ту сторону, откуда я до этого следила за ней, она ошибочно убедилась, что одна в этой ночи, и вокруг неё, кроме тяжёлой сумки, в лесу никого не наблюдается. Она не боялась одиночества, а достав из сумки сложный для моего понимания аппарат, здесь же принялась за его настройку. Я следила за ней и понимала, Что я совсем не знаю Сайфур. Вне стен своего дома. Да, вспомнила! – взгляд Галины стал что-то искать в квартире, пока не остановился на шкафе, – он в точь-точь походил на этот радиоприёмник с параболической антенной. В этом шкафу я наблюдала его две недели назад. Так, слушай дальше. Спустя несколько минут из своего укрытия я ясно услышала далёкие гудки и прерывающийся свист радиоволн. Я стала наблюдать за ней. Она поднесла к губам микрофон, легко умещавшийся в её ладони, до меня стали доноситься слова, громким голосом произносимые ею. Я напрягла слух, но многое не могла расслышать. Произнося отдельную фразу в приподнятом тоне, из-за удаленности, не уловленную моим слухом, Сайфур устремила взгляд в ночное небо, по-летнему усыпанное звёздами. В высоте она поблескивали успокаивающе и безмолвно, но Сайфур впивалась своими глазами вдаль леса. В динамике вновь стало трещать, и тут она заговорила. К счастью, я успела расслышать лишь отдельные обрывки слов, переданные девушкой неизвестному мне адресату.