Здравствуй, земля целинная. Книга вторая

– Да, вот разбираю закон Киргофа.

– Слушай, Киргоф этот никуда не денется. Пошли с нами на хоккей. Сегодня играют "Динамо" и "Спартак".

– Да, я не очень интересуюсь хоккеем.

– Пошли, посмотришь, тебе понравится.

Конечно, Петр уже немного устал от однообразия столичной жизни: занятия на курсах, затем работа с учебником – и так каждый день. А ведь он молод и его естество противилось этому, хотя он и убеждал себя, что у него есть семья и он должен поступать так, чтобы не обидеть ни Наташу, не своего сына.

А чем я нанесу ущерб семейным узам, если я пойду на хоккей. Кроме того, надо налаживать хорошие отношения с соседями по комнате – подумал Петя,

– Хорошо, вы правы, надо и отдохнуть от книг и конспектов, – сказал он ребятам. И они оправились на ледовую арену.

Его очень удивило, сколько зрителей собралось на это мероприятие, а еще больше удивило его как реагировали болельщики за происходящим на льду. Хотя он ничего не понимал в хоккейных баталиях и, пока никому не отдавал предпочтение, но предался всеобщему возбуждению и был очень увлечен теми стремительными атаками на льду.

– Как понравился тебе хоккей? – спросил его Федя после окончания матча.

– Да, интересно очень, – не скрывал своего восхищения Петр.

– Что ж пойдем теперь отметим это дело в ресторане.

– Да, ведь уже поздно, – пытался возразить Власенко, ибо он не готов был к посещению таких мест, где надо было тратить много денег.

– Ничего страшного, в общежитие успеем к одиннадцати часам, а, если даже не успеем, то сегодня Николаевна дежурит на посту – она нас пропустит.

Ребята взяли бутылочку вина, закуску, котлету по-киевски с гарниром, салат из овощей, томатный сок. Они хорошо посидели в зале, где сидело много добротно одетых людей, и играл оркестр, некоторые пары танцевали. За столом они откровенно поговорили о своих проблемах, о своем видении будущей своей жизни и ближайших перспективах. Домой шли немного охмелевшие и удовлетворенными, особенно, Петр, ибо впервые пришлось посетить столичный ресторан и особо при этом не раскошелится, ибо пришлось за это заплатить всего тридцать рублей, по червонцу с каждого.

Пришли в общежитие за полночь, но тетя Нюра не ворчала на них, ибо они ходили на хоккей, а она была страстная болельщица "Спартака", который в этот раз выиграл.

Конечно. Столичная жизнь все больше нравилась Власенку своим многообразием, особенно, ему нравилось ходить по магазинам за покупками. У него глаза разбегалось от того многообразия, которое стояло в магазинах на полке, совсем не то, что на целине. И при окладе в 650 рублей, который ему назначили, как ученику, он мог себе позволить: и колбасу по 16 рублей, и самые различные рыбные консервы по три-пять рублей. Черная икра, которая ему так нравилась, стоила 160 рублей за килограмм, но по килограмму он не брал, но по двести грамм мог себе позволить. После занятий с ребятами он часто заходил в пивную, где за полтора рубля брал бокал пива или даже два. Это заменяло им ужин, ибо обедали они в столовой горсети, тратя за это две-три рубля. Водкой они не баловались, ибо знали, что на следующий день будет болеть голова на занятиях. Правда, двадцать третьего февраля Федя с Семеном взяли бутылку водки за двадцать двенадцать, чтобы отметить День Красной Армии, в которой они служили. Но голова не болела, да и преподаватели этого не заметили, ибо тоже отмечали этот день, тем более, что они были участниками Великой Отечественной войны.

После внеочередного февральского Пленума ЦК КПСС, который принял решение о децентрализацию экономических отношений в стране, Вячеслав Молотов собрал своем кабинете членов Президиума ЦК, воспользовавшись тем, что Никита Хрущев поехал по колхозам страны проверять готовность крестьянских хозяйств к весенне-полевым работам. Вячеслав Михайлович возвратился в большую политику, вопреки желанию Хрущева (на этом настояла старая гвардия Президиума Микоян, Маленков, Каганович). Учитывая большой жизненный и практический опыт Молотова, его назначили на должность министра государственного контроля.

– Я вас пригасил для того, чтобы обговорить последние решения нашего Первого секретаря ЦК КПСС, – Молотов обвел присутствующих своим пронзительным взглядом, но никто не пожелал выступить.

– Что ж это получается, наша партия боролась с "культом личности", а сейчас мы не имеем права обговаривать решения нашего Пленума, которое приняли мы под прямым давлением Первого секретаря, и которое я считаю в корне неправым. Вот вы, товарищ Сабуров, как считаете?

– Конечно, я считаю, что последние решения нашего ЦК КПСС, экономически необоснованные, – сказал председатель Госплана Сабуров.

– Они не только не обоснованы, но они ставят под угрозу разрыва налаженных связей между предприятиями. Создание Совнархозов и ликвидация министерств создаст хаос в нашей экономике, – ответственно заявил Маленков, – я считаю, что Хрущев ведет страну по неправильному пути.

– Когда начиналась целинная эпопея, то большинство членов Президиума говорили то же самое, то есть, что из этого ничего хорошего не получится. Тем не менее, в этом году мы получили рекордный урожай, и треть всего сбора злаковых культур во всей стране, – заявил секретарь ЦК по идеологии Михаил Суслов.

– Да, урожай рекордный, но каким путем этого достигнуто, – взорвался Молотов, – туда мы направляли всю новую технику…

– Да, Украина ничего не получала за эти годы, – заметил Первый секретарь ЦК Украины Кириченко.

– А сейчас вы посетите целину, и увидите там груду металлома вместо тракторов и комбайнов и прочей техники, – поддержал Каганович министр путей сообщений.

– Поэтому мы должны поставить на место Хрущева, который очень зарвался и ни с кем не посоветовавшись, принимает очень важные решения для всей страны, – твердо сказал Молотов.

– Конечно, в Хрущева есть свои недостатки, но вместе с тем он человек энергичный, он много сделал для развития демократии и преодолении последствий "культа личности", поэтому можно просто пока ограничиться предупреждением, – заметил, как всегда, осторожный Микоян, министр внешней торговли.

– Мы ему уже несколько раз подсказывали, но он не реагирует, – заметил Молотов.

– К тому же он страну раздает по кускам: Китайцам отдал Порт-Артур и железную дорогу, финнам острова в Балтийском море, – вставил свое слово Председатель Верховного Совета Ворошилов.

– А, может, пускай он своими неправильными решениями сломает свою голову, и зайдет в тупик, – сказал член Президиума Первухин.

– Мы не имеем права ждать, пока он наломает дров и заведет страну в тупик. От этого страдают наши люди, поэтому должны воспрепятствовать всеми силами авантюрам Хрущева, заметил Молотов.

Разговор в кабинете Молотова затянулся до полночи, но окончательного решения так и не было принято.

В марте Петр Власенко окончил школу электриков и его, после сдачи зачетов по электроснабжению и учету электроэнергии, поставили на рабочее место – контроллером. Правда, его сначала прикрепили к опытному работнику Павлу Семеновичу Кривошееву. Это был среднего роста мужчина с русыми волосами и голубыми глазами, которые смотрели всегда с невысказанной грустью. Он ходил в сапогах и военной потертой гимнастерке под армейский ремень, в правой руке он носил кожаный офицерский планшет, в которой лежали: плоскогубцы, пломбир, несколько мотков провода, свинцовые пломбы и чистая ученическая тетрадь.

Они ходили по квартирам москвичей и проверяли у них состояние проводки, целостность пломб на счетчиках и целостность самих счетчиков. Сначала Кривошеев предоставлял своему практиканту производить проверку состояния электропроводки в квартире, и после того, как Петр не находил никаких нарушений, он сам приступал к ревизии приборов и проводов. Наметанным глазом он замечал, что проводка в некоторых местах нарушена, а на пломбе замечает некоторые царапины, в некоторых счетчиках он замечает нарушение плотности окошка перед механизмом учета – это свидетельствовало о том, что граждане пытались воровать электричество у государства. Он тотчас вытаскивал из своего планшета ученическую тетрадь, в которой писал акт по факту воровства, люди по-разному реагировали на это дело: одни кричали, что они ничего не делали. Поэтому будут жаловаться в соответствующие органы; другие давили на жалость, умоляли не делать этого, ибо у них маленькие дети или старые родители на иждивении, но Павел был неумолим. А однажды он даже обрезал провода на входе одному потребителю, который уже второй раз попадался на воровстве электричества.

Власенко не очень нравилась такая работа, ибо ему было немного жаль тех, людей, которые воровали электричество, не от хорошей жизни это делали, но вместе с тем он был поставлен государством для контроля за расходом народного богатства, к тому же им полагалось пять процентов премии от общей суммы штрафов.

– Мы не должны быть снисходительными к нарушителям, ибо над нами есть контроль. Ведь в конце каждого месяца бухгалтерия производит подсчет количество отпущенной электроэнергии и количество электроэнергии, за которую рассчитались потребители и эти суммы должны быть одинаковы или отличатся очень незначительно, чтобы бухгалтеры могли погасить это различие списанием на потери в сетях. Если разница была большая, то контроллер лишался премии, поэтому Петр внимательно изучал методы своего наставника – глупо отказываться от премиальных, тем более, что столичная жизнь требовала больших расходов, а еще приходилось посылать деньги супруге и сыну Александру, который уже начинал вставать на ножки и произносить первые слова. Об этом ему писала Наташа. За ними он очень скучал, писал, длинные грустные письма и мечтал о том дне, когда они смогут жить вместе. Для этого надо получить квартиру в Москве, и он интересовался об этом у агента, с которым он встречался в определенные дни в пивном баре на Таганке, хотя понимал, что это непростое дело, вот его напарник Кривошеев уже несколько лет с супругой и дочерью живут в тесной комнатке в коммуналке.

После месяца стажировки Петр был готов к самостоятельной работе. В благодарность за добрую науку Власенко решил пригласить Павла Семеновича в ресторан. Он принял предложение своего ученика, и они пошли после окончания рабочего дня в ресторан "София" на площади Маяковского.

Первый тост Петр поднял за своего учителя, благодаря которому он хорошо постиг работу контроллера.

– Должен сказать, что я был совершенным профаном в электричестве, ибо ранее не приходилось мне заниматься этим делом и сомневался, что смогу постичь все азы этой сложной науки, но ваши практические советы помогли мне освоить новую профессию. Пью за вас. – Заключил свою речь юноша и чокнулся с наставником.

После того, как они выпили и закусили, Кривошеев заметил, что он открыл для новичка лишь некоторые случаи воровства электроэнергии, а на самом деле люди в этом деле очень изобретательны и придумывают новые методы получить электроэнергию без учета, так что надо всегда тщательно проверять каждого абонемента.

– За это подымем второй тост, предложил Петр.

После этого они выпили еще за электричество и атомы, которые бегают по проводам.

– Только я вот не могу понять, как это эти атомы успевают добежать до лампочки, – заметил юноша.

– В каком смысле? – не понял вопрос Кривошеев.

– Вот взять, к примеру, этот выключатель и лампочку. Ведь, чтобы добежать атому до лампочки от выключателя, когда я его включу, надо какое-то время, а лампочка включается ведь мгновенно.

Павел Семенович рассмеялся.

– Понимаешь, тут такое дело, – и наставник стал подробно объяснять ученику физику этого процесса, который внимательно слушал, но никак не мог понять суть законов электричества.

Они засиделись довольно долго, и Петя вдруг задал неожиданный вопрос.

– Павел Семенович, а вы воевали.

Мужчина посмотрел на юношу удивленно.

– Чего ты вдруг задал такой вопрос?

– Я вот с вами месяц работали бок о бок, и вы никогда не говорили о войне. Обычно взрослые мужчины, чтобы придать себе значимости, говорят о войне, о своем участии в боевых сражениях.

– Мне, кажется, что такие люди совсем не воевали, а просто настоящие болтуны. Те, кто воевал, старается не говорить об этом.

– Значит, вы воевали?

– Да, воевал, – мужчина задумался, хмель выветрилась из его головы, – такое не хочется вспоминать.

– Почему? – юноша был настойчив, ему хотелось послушать рассказ участника войны, в которой ему пришлось быть только свидетелем.

– Война – это тяжелая работа, это постоянное напряжение нервов, это постоянный выбор между малым злом и большим злом, – под действием алкоголя язык у Павла Семеновича развязался, и он начал говорить.

– Что это за выбор? – уточнил Петр.

– Выбор между жизнью и смертью. Только там на фронте понимаешь. что самое драгоценное в жизни – это сама жизнь, и за неё человек цепляется из последних сил. Это в фильмах показано, какие храбрые наши воины, и всем строем сделают шаг вперед, когда надо идти на рисковое дело: в разведку или оставаться на месте для того, чтобы прикрыть своих товарищей от наседающего и превосходящего в силе противника. На самом деле строй стоит, не шелохнувшись и тебе приходится тыкать в каждого солдата, у того полуобморочное состояние и в глазах глубочайшая ненависть к командиру, ибо понимает, что он обречен на смерть. А ты должен это сделать, чтобы спасти больше солдат, и перед твоими глазами постоянно будут стоять глаза, полные ненависти того солдата, которого ты обрек на смерть. Ты оправдываешься, говоришь, что так надо было сделать, но это слабо успокаивает, но наступает новый день и снова надо делать выбор, идти в атаку, поднимать солдат в атаку. Это в фильмах показано, как дружно поднимаются солдаты за своим командиром: "За Родину! За Сталина" – а на самом деле всех их надо было выталкивать из окопов, в которых они замертво приросли к земле. И заградительные отряды появились не от доброй жизни, ибо бежали наши солдаты от врага, как только немцы начинали атаку или того еще хуже бросали оружие и срывали с себя знаки различия, стоило паре немецких мотоциклистов оказаться в нашем тылу. Особенно такая практика была в первый год войны, когда целые армии, попадая в окружение, сдавались без боя, имея оружие, танки, артиллерию с полным боекомплектом.

Под Вязьмой мы с остатками своего подразделения пробивались к своим и напоролись на группу наших солдат, которые сидели на поле, без оружия и пагон. Стали спрашивать, почему они сидят, они отвечают, что их в плен взяли немцы, которые догнали на танкетке. Они приказали бросить на землю винтовки, по них танкеткой и помчались дальше, приказав дожидаться жандармерии, при этом сняв с их пилоток звездочки, чтобы доложить начальству, сколько русских они взяли в плен.

Мы пристыдили таких защитников отчества, приказали взять винтовки в руки и идти с нами, но тут раздался чей-то голос: "Хватит командовать. Смотри, какой командир! Видали мы таких командиров!"

– Кто сказал? – кинулся я на голос, но не нашел того паникера, ибо уже темнело.

На следующий день мы напоролись на засаду, и нам пришлось с боем прорываться дальше. В результате у нас оказались раненные, тяжело раненные солдаты. Мы понимали, они понимали, что вместе с ними нам не прорваться через линию фронта. Надо оставлять их здесь, решил совет. Уж лучше добейте нас, но не оставляйте на мучительную смерть или в плен к немцам. Рядом был хуторок, мы пошли попросить у местных жителей, чтобы раненные остались у них, но женщины дали нам по буханке хлеба и сказали, что никого не будут брать, ибо придут немцы и всех расстреляют. Мы ушли, оставив лежать наших раненных солдат на поляне. Я до сих пор помню их молящие глаза: "Уж лучше пристрелите.» Но рука не подымалась, а их глаза у меня всегда перед глазами. Какие тут могут быть воспоминания? При выходе из окружения меня тяжело ранили. Я полгода скитался по госпиталям, а потом уже был списан с армии, трудился в тылу. Вот такая она война. Давай выпьем, за тех, кто не пришел.

Петр налил полные рюмки, и они не чокнувшись, выпили. Посидев еще некоторое время они вышли из ресторана и пошли домой вечерней Москвой.

" Здравствуй, Петр!

С большим приветом к тебе и лучшими пожеланиями твоя супруга Наташа и сынок Саша. С начала письма сообщаю, что у нас все хорошо. Я хожу на занятия, хотя это и непросто. Так как у Саши растут зубики, и он стал очень раздражительным, приходится полночи его на руках носить, чтобы успокоился. Мама говорит, что это "младенчик", и ей посоветовали поехать к одной бабке, которая может лечить эту болезнь.

В воскресенье мы ездили с ней в Привольное к бабке. Ей уже лет девяносто, живет одна и помогает людям бесплатно. Она накрыла Сашу одеяльцем, потом начала что-то шептать над ним, а еще окропила священной водой. Мы хотели ей заплатить ей деньги, но она отказалась, хорошо, что мы с собой взяли немного яблок и плитку шоколада, которые оставили мы ей. Я не очень верила в такое лечение, но, тем не менее, Саша уже вторые сутки спит спокойно. Даже не знаю, как это объяснить с материалистической точки зрения. В институте я никому не говорила о том, что ходили к бабке, а то могут засмеять или осудят за мою веру в мистификацию.

У нас уже весна набирает ход, на деревьях набухают почки, лед с Днепра уже сошел, и теперь там плавают прогулочные катера. По вечерам люди высыпают на набережную, видно, очень соскучились по теплу и шумом речного прибоя. К нам в гости заходила Лена со своим профессором из горного института. Я тебе писала о нем. Андрей Григорьевич старше Лены почти на 20 лет, потому я была и удивлена таким выбором подруги, ведь за ней сколько парней ухаживало, которые могли бы составить достойную пару. Особенно, долго они были с Виталием, который занимался парусным спортом, он даже входил в сборную Союза, но потом их отношения пошли на убыль.

Она говорит, что разочаровалась в молодых ребята, ибо нет в них надежности, и при первой возможности идут налево. Может и так, но мне кажется, что Лена рационально подошла к своему браку, ибо у профессора оклад в две с половиной тысячи рублей, кроме того, у него есть премии за практические разработке на Криворожских шахтах. Имея такой месячный доход, они ни в чем себе не отказывают, покупают дорогие вещи, изысканную и вкусную еду, а по выходным летают в столицу на очередную премьеру. Лена хочет купить машину "Победу", чтобы ездить летом на курорт на южный берег Крыма или в Грузию. Конечно, при их доходах найти шестнадцать тысяч им не проблема. Просто Андрюха, так называет она своего профессора, боится покупать машину, ибо боится, что Лена будет лихачить на дорогах.

Да, спасибо за подарки, которые ты прислал нам с мамой на Восьмое марта, маме так понравились французские духи, а мне золотое кольцо с рубином.

На этом буду заканчивать свое письмо, ждем тебя в гости.

до свиданья! Наташа".

Леонид Брежнев был на распутье. Он видел, что в Президиуме ЦК КПСС происходит какой-то заговор против Первого секретаря ЦК Никиты Хрущева. Почти все члены Президиума высказывали против его политики как внутри страны, так и за границы, ибо он принимает решения, не советуясь с товарищами по партии. Он боролся с "культом личности" Сталина, а сам стал узурпировать власть в стране, отрицает демократические принципы руководства в стране.

Особенно, в этом усердствовал Вячеслав Молотов, который прямо обвиняет Хрущева, что он дискредитировал всю огромную работу партии в строительстве социализма, нового общества, выступив на Двадцатом съезде с осуждением "культа личности", в результате чего было разрушено единство коммунистического движения в мире.

Трагические события в Польше и Венгрии, говорил он, свидетельствуют о том, что мы потеряли контроль над процессами в странах народной демократии, и, если мы будем продолжать в таком темпе, то мы потеряем всю социалистическую мировую систему. В последнее время у нас ухудшилось отношение с Китайской Народной Республикой, и все дело в том, что Никита Сергеевич стал учить китайцев, как строить социализм.

– Да, Хрущев считает себя самым умным человеком в стране, не советуясь со специалистами, он принимает важные решения в самых различных областях экономики: в сельском хозяйстве, в промышленности, в военном деле. – Поддержал выступающего товарища Маленков. – Уничтожение министерств и образование территориальных советов народного хозяйства приведет к разрыву налаженных связей между предприятиями – это принесет хаос в стране.

– Он откровенно оскорбляет своих товарищей по партии. Не стесняясь, он может обругать начальника в присутствии подчиненных, чем подрывает авторитет управленцев, – высказался Председатель Верховного Совета Ворошилов. – Никита Сергеевич потерял всякую меру и этикет в общении с товарищами по партии и со своими подчиненными.

Леонид Ильич слушал эти речи на заседании Президиума ЦК КПСС, и в нем голова шла кругом, ибо большинство членов Президиума выступали против Хрущева, и это грозило ему отставкой с поста Первого секретаря. В принципе он считался человеком Маленкова, так как благодаря его поддержке, он вернулся в большую политику, после того, как в 1953 году его сняли со всех постов в партии и стране. После годичного безделья, Брежнев написал письмо Маленкову с просьбой дать ему какую-то должность, ибо он себя не мыслит без партийной работ, и обладает при этом большим практическим опытом. Сначала Маленков направил его в Политуправление Красной Армии, а затем вернули и в ЦК партии. Правда, дальнейшим продвижением по службе он обязан Хрущеву, который направил его вторым секретарем ЦК компартии Казахстана, где затем он стал Первым секретарем. Так что сейчас Брежнев колебался, кого поддержать в предстоящем противостоянии. А, что противостояние "старой гвардии" и молодого поколения, несомненно, будет, в этом можно было не сомневаться. Кто правильно сделает выбор, тот пойдет дальше по карьерной лестнице, а побежденного партийца ждет в лучшем случае забвение и изгнание со всех постов. А, вдруг, победитель вернется к прежним принципам правления "железной рукой, то могут и к "стенке" поставить. Конечно, иметь большинство в Президиуме – это огромный плюс и заговорщиков, но армия в лице Жукова, и спецслужбы в лице Серова стоят за новые веяния в стране, то есть за Хрущева.

Работа у Петра складывалась хорошо, он усвоил уроки своего наставника и успешно применял их на практике. Без особых усилий он находил граждан, которые занимались воровством электроэнергии, составлял акты, выписывал штрафы, получая прибавку к своей зарплате. Ему совсем не жалко было тех людей, которые нечестно вели по отношению к народному добру, хотя многие из них умоляли, даже плакали, чтобы Власенко не штрафовал их.

Однажды, правда, он расчувствовался, когда в одной квартире нашел пленку из диафильма, которую засунули под окошко счетчика, чтобы он тормозил диск. Явление довольно-таки частое в практике нарушений, но в этот раз этим делом занималась несчастная семья, состоящая из мужа-инвалида войны, мальчика лет четырех и самой хозяйки квартиры Натальи Ивановны, которая работала уборщицей в магазине, а еще подрабатывала тем, что занималась уборкой квартиры одинокого пожилого преподавателя медицинского института. Об этом она рассказала Петру, уговаривая его не выписывать штраф, ибо у них катастрофически не хватает денег, ведь муж не работает и не получает пенсии, а на лекарства доля него нужна немалая сумма.

На инспектора смотрело страдальческое лицо инвалида войны, прикованного к постели, возможно, он пролил свою кровь за свободу и независимость родины, в которой Власенко может сейчас счастливо жить. По комнате бегал малыш, который все просил маму: "Мама, я хочу кушать ".

Наталья прикрикнула на него, чтобы он не мешал взрослым заниматься своими делами. Тут Власенко сплоховал, он смял листок из тетрадки, на которой начинал писать акт о воровстве электроэнергии и сказал: "Наталья Ивановна, я не напишу протокол на вас, в этот раз не оштрафую вас, но больше не занимайтесь этим делом." Мужчина-инвалид с благодарностью посмотрел на контроллера, а хозяйка, со словами благодарности и обещанием не делать этого, провела его до дверей и при этом хотела всучить Петру деньги.

– Что вы делаете?

– Это в знак благодарности, – протягивала он два червонца парню.

– Не надо этого делать. Лучше купите мальчику конфет, – категорически заявил он и покинул квартиру со смятением в душе, ибо впервые он преступил закон, не наказав нарушителей. Но еще большее смятение возникло у него, когда он засунул руки в карман своего пальто и выявил там два червонца, которые ему незаметно подсунула хозяйка. Сначала у него возникло желание, сейчас же возвратится в квартиру и отдать червонцы женщине, устроив при этом скандал. Он даже развернулся на сто восемьдесят градусов и сделал несколько шагов назад, но затем остановился. А почему он суетится, ведь, если бы он выписал штраф, то его премия была бы не меньше двадцати рублей, значит, ему просто отдали его деньги, в благодарность за то, что он не выписал им большой штраф.