«Я родился в России». Юрий Бернадский

Когда казалось, – жизнь остановилась, —Ни целей, ни дорог:Хватило сил принять судьбы немилостьИ Времени урок…Соединив разрозненные звенья,Пойму, что мир не плох…И сокращение страданий-Единственный к спасенью курс. – Ю. Бернадский.

В своих стихотворениях Бернадский выступает защитником идеи Величия и Благородства России. Знающим, что все испытания, которым подвергает она свою «таинственную судьбу» на протяжении тысячелетней истории, непременно решаются только в пользу его Отчизны:

И не грозит стране сиротство.

В любой проявится беде

Величие и благородство,

Без пафоса, простых людей…

Пусть отдано на поруганье,

Оболгано родное все…

Но к мерзости непривыканье

Нас от забвенья спасет. – Ю. Бернадский

Поэзия живая, зримая как художественная картина, плоскость, покрытая выразительными сюжетами и образами, объединённых единым художественным замыслом. Инсталляция нового поэтического стиля – «бернадский штиль»:

Как прожить без Расеи,Где погост за селом?Где веси и семьи,Все – единым узлом. – Ю. Бернадский.

Стихи Ю. Бернадского сквозным продуманным мотивом реконструируют мифическую функцию позднейшей традиции русского фольклора увязывать защиту единой и неделимой сокровищницы человека – веры и души – с внешним оберегом, росссийской государственностью. Такое явление в современной поэзии редкое, похожее на идиллию, семантически увязываемую с легендой о неожиданном цветении папортника, близкое лингвинистически к «живой воде» в русских сказках.

В этом – похожесть поэзии Ю. Бернадского на высокие оды воспевателя мощи государственности М. Г. Державина и «запечатанность», «слитность» с духом А. С. Пушкина, вечевым непримирителем к уродцам терситам, злобой и площадной руганью исступленно, как в баснях Пильпая, хулящих Российскую империю.

У Пушкина: «…и ненавидите вы нас…// За то ли//Что на развалинах пылающей Москвы// Мы не признали наглой воли// Того, под кем дрожали вы?».

И – в строках Ю. Бернадского:

Одна, но чуткая душаМня ведет, судьбу верша.И сердце верноеодна стучится в груди.Пусть даже рвусь куда – то вдаль,Одна – о Родине печаль… – Ю. Бернадский.

Сила стихов Бернадского – это сила подлинности, сила достоверности, сила души, которая, как у Радищева, «страданиями человеческими уязвлена стала», с полной верой сердца в бытие Бога и бессмертие души: «Все великое ходит по земле голубиными шагами…» (Из Ницше), то есть сердечной верой…

Поэзия бьет у него из всех недр духа, зачастую его собственная воля подчинена «поэтическому бунту», не совладевает с ним и оттого перед нами – вся глубина бернадской аполлонийской радости от самого факта Жизни: «Я от счастья пою…// Есть оно, или нет…» – Ю. Бернадский.

Стихи воодушевления, в них пульсирует, сверкает, искрится жизнь, долгая одиссея человека. В словах Л. Толстого это звучит так: «…у человеческой личности есть как бы своя душевная мелодия, которую каждый из нас носит повсюду с собой».

Стихийные формы Вселенной наполняются замечательным балансом между контрастными оттенками небесного и земного, за счет чего создается ощущение равновесия, активным продуманным предложением «Читай нас…», от которого нельзя отказаться тому, кто хочет достигать внутренней гармонии, – о ней, вплоть до рокового выстрела в грудь, мечтал М. Лермонтов:

Я тайный замысел ласкал,Терпел, томился и страдал.Он был похож на ветер ясный…

Поэзия поведения. Поэзия обстоятельств: «Между прошлым и будущим связь. // Переплавленный в знание опыт» (Бернадский). «Докуменальная» поэзия, поэзия не «лгунья» – в ней много гражданских стихотворений, отражающих всю тяжесть от страшных геополитических потрясений 1993 – 2000 гг., когда «делал клистер рассудку Голливуд» и «Россию тащили вверх… за ребро крюком» (Бернадский):

…нам несут «дары» данайцы – демократы.И с совестью своей мы вновь ведем бои.В пустые черепа стучать – не достучаться.и честный человек в своей стране – изгой… – Ю. Бернадский

Они сыграли практически ту же роль в головокружительном переломе ума поколения Бернадского, какую сыграли каторга для Достоевского и крушения дела его жизни для Сперанского…

Стихи как обновление души («цивилизации» человека) заключенной в клети отупляющей действительности, обвитой жестким «змеем золотым» и избитой в кровь батогами лицемерия, что «близ него мне всегда казалось, что я слышу серный запах и в голубых глазах его я вижу синеватое пламя подземного мира» (фраза немца Вигеля о русском патриоте Чаадаеве); ответ на гламурное масштабирование современных «геростратов и иудов искариотов», – «бесы, что к казне близки, // Страну кромсают на куски»» (в гневном определении Бернадского).

Тени прошлого, «эстетика дерьма» (по Бернадскому), но вездесущи, всемогущи и всесильны. Они вокруг нас. Они бесцеремонно врываются в личный духовный мир. Используя власть, криминал, «черный нал», обман, насилие, шантаж, отбирают последнее, что есть у человека – Надежду: «И трижды Невского изгнал // Бунтующий народ» (Бернадский). Они крушат жизнь, разрушают память, стыд и совесть. Стремятся к одному: «… умножить потребление: // Бери от жизни все, и именно сейчас!» (Бернадский):

Мы к Родине глухи – о чем бы не просила.Нет духа побороть к вину и блуду страсть…Врагов как будто нет, а явный вред в избытке.За чтобы ни взялись – все делаем не так.Ни чести, ни стыда – реклама и агитки.И хаос в голове. И на болоте флаг. – Ю. Бернадский.

Стихи – эстетическая и духовная квинтэссенция «погоне за выгодой», безудержному материализму: «На земле весь род людской // Чтит один кумир священный. // Он царит над всей Вселенной. // Тот кумир – телец златой» – «Фауст» – слова беса Мефистофиля.

«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» (Библ. Откр.).

Отсюда – и пастернаковская горечь на устах Бернадского:

…И искушает нас богатством вражья сила —Не праведно нажить, а как бы где украсть…Живем не для души, а чтобы от пуза есть. – Ю. Бернадский.

Но… взрывается бунинская звенящая струна, побуждающая произнести великое требование: «Не для пьяной потребы // Образ древней старины» (Ю. Бернадский). Вся интенсивность и острота ее такова, что Бернадский предстает поэтом напряженным, динамичным, «дерзким»: «Я не отдам страну // ромашко -васильковую // Ораве алчущих бессовестных жлобов…».

Он не отдыхает от Бога, он совершает требу, возжигает бунт вдруг во всех пределах России, требуя «страшное» от «оравы алчущих бессовестных жлобов… впавших в предательство и срам» (Бернадский) – дать Волю, Справедливость и Свободу гражданам, вручить им солидную идейную основу, глубокую, личную, как равным, возвеличивающую статус и вес нации и «…по заслугам воздающую //Подонкам и ворам» (Бернадский)…

Все это сравнимо со знаменитой впоследствии «Запиской о древней и новой России» Карамзина и имеет следствием развитие гражданского мужества М. Горького: «Основная задача… одна и та же: внушать бедным холопам, что для них – нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю – дело богоугодное»:

Стыда бы нам занять, а не идей.Страну, что вечной славой покрыта,Спасут не зарубежные кредиты,А вера и терпение людей… – Ю. Бернадский.

Вне сомнений, если зайти за кадр истории… представить встречу Наполеона и Александра I, во время которой со своей обычной проницательностью император Франции тотчас выделил из толпы придворных Сперанского, удостоил личной аудиенции, подарил ему золотую табакерку с собственным портретом и даже спросил в шутку Александра «не угодно ли вам, государь, обменять своего секретаря на какое-нибудь германское королевство?», то безошибочно можно утверждать – будь там Бернадский, именно он и был бы отмечен…:

Мы – граждане, но словно без гражданства,Стране, похоже, дела нет до нас:И наша жизнь – как будто партизанство… – Ю. Бернадский.

Яркий прожектор современной российской поэзии, поэт, моралист далеко не одинокий (как некогда в истории Радищев), авторитет которого является бесспорным даже в глазах передовых литераторов. Главный жрец духовной чистоты, поставивший сердце на предел: «Мой каждый нерв пропитан приметами с рожденья. // Дух моего народа во мне неистребим» (Бернадский). Со стихами, воплощающим нравственный завет Тютчева:

Велика, знать, о Русь, твое значение!Мужайся, стой, крепись и одолей.

Смотритель «старого маяка», исторической славы России. Знающий точно, она одна такая страна – Россия: «Русский – тот, кто любить Россию и служит ей» – Петр I.

Как прожить без Расеи,Где погост за селом?Где веси и семьи,Все – единым узлом. – Ю. Бернадский.

Необходимо выделить в стихах Бернадского тот идейный каркас, который отнюдь не личен, а выражает зависимость от характерных комплексов нашей эпохи, интеллектуальных эгоцентристских веяний времени, религиозных и светских тенденций.

Примета этой зависимости – романтическая тема состязания «сильной личности» с законами и обычаями мира, до тошноты замазанными разглагольствования по поводу «идейного тупика», – «Задурили сознанье народу – Прежде, мол, несвободным он жил» (Бернадский) – понятая через ницшеанский код «Одиссея», то есть – вопреки всему, «прогнозам вопреки» (Бернадский) – метафоре, высвечивающей авторский дух индивидуальности:

Россию топором как только ни тесалиЧужие и свои. Да видно – не с руки.Нас двадцать лет назад со всех счетов списали.Да вот жива страна, прогнозам вопреки. – Ю. Бернадский..

Поэтическая декламация – многосюжетность, ассоциативность, связь прошлого и настоящего, густая эмоциональная окраска. Поэзия выдает объективный социальный паспорт, отражение переломного состояния, сдвига социальной жизни. Она взрывает «канонизированное сословие», максимально приближенное к власти и казне, основное свойство которого благовидный обман и правдоподобная ложь; они «разлагающей порчей» (определение Бернадского) накрывают Отчизну:

Мы к Родине глухи – о чем бы не просила.Нет духа побороть к вину и блуду страсть.И искушает нас богатством вражья сила —Не праведно нажить, а как бы где украсть…Остался только шаг, чтоб стать на четвереньки.Живем не для души, а чтоб от пуза есть…Стремимся к одному – умножить потребленье:Бери от жизни все и именно сейчас. – Ю. Бернадский.

От стихов Бернадского кровь бунтует как от укуса тарантула и пьянит голову, как от лучшего вина из папского подвала «…А сыплет щедро, и ему еще прибавляется – Царь Соломон. Притчи:

Терпеть и верить – доля наша,Радея о родной стороне. – Ю. Бернадский

Поэтический подвиг Бернадского олицетворяется с нравственным детонатором времени, в его стихах – искренняя исповедь души, благодарность родителям, согражданам и Отчизне. Будто Вергилий, по преданию установивший близ Везувия особую статую, сдерживавшую активность вулкана, поэзия Бернадского останавливает мутные потоки анархии с хаосом на пути «Локомотива по имени «Россия»:

Ну что за жизнь без солнца? – Безнадега.Как нам с тобой без Родины – не жизнь…И мы бессмертны, видит Бог, покудаСебя в потомках наших узнаем. – Ю. Бернадский

В стихах Бернадского, равно как и в бессмертном творении Гомера «Илиада», есть все, чего хочешь знать и понять, и нет ничего из нашей жизни, что бы не отразилось в таком глубоком поэтическом совершенстве. Он не стесняется перенимать от жизни то, что ему неизвестно было самому.

Круг интересов и приложения творческих сил обширное, от античной культуры до православной русской, от истории первобытной архаики до оценки оппозиции «полезно – вредно», современного противостояния двух идеологических течений, некогда воцарившихся в умах ледяными сомнениями: «Россия – Запад» – Петра I и максимы Карамзина – «Россия не Запад!»:

Вопрос о власти – ключевой,Хоть всякий имеет довод свой…Кому – почет, кому – позор…Во вред единству всей страны Любые способы годны – Ю. Бернадский

Поэзия, не только удовлетворяющая наш ум ясностью своих суждений и выводов, но и проникающая в наше сердце, говорящая ему, она возбуждает страсть, поражает воображение: «Чародеи заговаривают змей, пауков, скорпионов и др. животных или болезни, а сочинители речей заговаривают и укрощают судей, депутатов и народную массу»

Платон -Эвтидем.

Темы, поднимаемые в стихах Бернадского, подобны бездне, где гаснет все, где «…мозг – «как динамит за миг до взрыва», и подобно свету, где все искрится и меняет цвет, несут свежесть летнего дождя, прохладного и очищающего – вместе компилированные удачно и слажено есть продолжение метаморфоз такого существа, как «Я»: «И вечность на тебя в упор глядит…// Предела нет возможностям твоим. // Проснись! // Веленью сердца следуй смело» – Бернадский.

Разум наш, он будто из темницы выходит, когда соприкасается с текстом стихов поэта – и мы в силах понять, что происходит с миром и самим разумом, ведь наш разум есть часть неумолимого движения материи и неуловимого замысла природы, воспеваемого Бернадским:

Чтоб крест нести – одна спина.И честь одна. И жизнь одна.И слово данное не взять уже назад.Один по жизни тащим воз… -Ю. Бернадский.

Свои поэтические установления Бернадский берет с «портика Соломонова», мудреца, передавшего нам, что «Господа должно искать в простоте сердца» – (Соломон. Притчи.)». «В простоте сердца» – это очень важный момент для Бернадского. Он ищет и находит Бога в простоте своего сердца, и потому его стихи легко и ясно открываются каждому человеку: «Поскольку Бога есть частица // В Душе…// И не бесцельна жизнь»

Перед тобой – некая высшая формула поэтического жанра, когда твои чувства двигаются, играют и сверкают, будто наслаждаясь своей живучестью, а если продолжить мифологему «живых ощущений, то надо сказать «…я, как первый житель рая»; когда при чтении стихов тебя охватывает чувство, близкое состоянию Фета: хочется броситься с седьмого этажа вниз головой с непоколебимой в верой в то, что ты воспаришь по воздуху: «Неугомонная порода. // Нам было много дано…// Мечта любого вертопраха – // Шагнуть за грань, за край земли» — Ю. Бернадский.

* * *

Изыскано и изящно, подобно бриллиантовому фейерверку, взлетают к небу поэтические мысли, как яркие искры, они на мгновение осветят небесные сферы, придав им сказочный вид, наполнив мелодичностью стройных голосов, а затем уйдут в вечную землю, будоража сердце и волнуя воображение непостижимостью своих изгибов. Впечатление, равное по силе строкам Тютчева: «…ветреная Геба, // Кормя Зевесова орла, // Громокипящий кубок с неба, // Смеясь, на землю пролила».

Дуновение вечного проносится в стихах Бернадского, поистине неизъяснимое, только на подсознательном, биологическом, улавливаемое. Это как бы Потоки грядущего. Дух русских поэтов покоится, быть может, на их позднем потомке, на нашем современнике, Бернадском:

Зарубками, как деды, по – простомуПуть отмечаю, чтобы не заплутать…Чтоб любовь к отеческому дому,Как завещанье, детям передать. – Ю. Бернадский.

При том в стихах чувствуется сосредоточенность, какая-то национальная гордость, какая-то приподнятость мыслей, – в аргументации, цели и стиле духовных сентенций: она – унаследованная, ибо Бернадский принадлежит к великому «сосново – березому роду», у которого темперамент есть природная данность, характер – всегда завоевание и достижение и который предполагает свободу, совесть и родину:

Невинные обряды, благие заблуждения, —Мне дедовский обычай и дорог, и любим.Мой каждый нерв пропитан приметами с рожденья.Дух моего народа во мне неистребим. – Ю. Бернадский.

Глава «Прогнозам вопреки»

Магистральный сюжет своей поэзии Бернадский выразил понятием «Прогнозам вопреки», даря нам – вновь, как в Эдеме, – тайну чуда, которого заслуживает лишь вера – та вера которую мы по своему желанию и по своему разуму лишились на перегоне веков. Веру, создавшую невообразимую землю – Россию и невероятный «сосново – березовый род» (определение Бернадского):

Здесь дышалось легко мне и пелось,Здесь я духом окреп и возрос,Маршируя из юности в зрелостьПо аллеям из лип и берез.Здесь меня в колыбели качалаМать моя. И меж сосен беретВ стороне этой где – то началоМой сосново – березовый род. – Ю. Бернадский.

Мы, знающие Платона и Эмпедокла что же, благодаря этому знанию, лучше понимаем Мировую судьбу, ее истинный смысл? Ее бессмысленные жертвы, глупости, черствования! Или будущее человека пусто, темно, и человек старится под бременем познания и сомнения, что они иссушили его ум?:

А голос совести затих.И мыслям о душе нет места.Все планы – о деньгах одних… – Ю. Бернадский.

Мы вроде понимаем, что на долю человеческого разума выпала необычная судьба: он словно в крепости, его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой – вопросы нашего бытия, телесного и духовного:

В божественность всего, что есть вокруг,Сомнения мешают нам поверить.Реален мир, что видим и упруг,Который можно как – нибудь измерить. – Ю. Бернадский

И в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят все его возможности. В такой разлад разум попадает не по своей вине, ибо – и это весьма древняя, извечная истина практической мудрости – «всякое деле о двух концах» – признания дисгармоничности бытия и духа? А может – «Всё будет, как угодно Богу»?, ибо… Он приходит и уходит, когда хочет…

Возможно, пыталась ответить на эти вопросы поэтесса Т. Снежина, жизнь которой трагический оборвалась такой молодой:

Нам в жизни так бывает больно, Израненной душой стремимся к небесам, Ища спасенья там.И можно быть судьбой довольным,Но так и не понять, что есть ты на земле, Отдавшись в небеса.

Наш взгляд на мир остановился. Застыл. Мы достигли (согласились) считать, что сначала появилась Вселенная, потом Жизнь на одной из ее мельчайших частиц, а потом – разумные существа, сиречь мы с вами. Такое состояние природы мы полагаем вечным, а себя венцом творения или завершением (плодом) этого процесса. Нам кажется, так случилось и так завершилось создание материи, биосферы, нашего физического мира…:

Кто мы? Где мы сейчас? Что пытаемся делать?Как мы тут оказались? Что будет потом?И насколько нуждается бренное телоВ архаичном прообразе – Духе святом? – Ю. Бернадский

Но… задаемся вопросом: почему Христос выбрал себе в ученики простых людей – рыбаков, мытарей, дервишей – «Немудрое мира», (апостол Павел), а не взял богачей, философов, не взял фарисеев?…Повисает вопрос в воздухе, равно как и молчание Иисуса на вопрос Пилата о том, что такое истина?:

Небо с каждым из нас говорит… но услышатьНам, увы, недосуг… до поры… до звонка…Большей части из нас – не до этих вопросов,Даже пусть гарантирован «точный» ответ. – Ю. Бернадский.

Зачем вслед за «проводником» Вергилием, предсказавшим появление загадочного младенца, предвестника нового «золотого века», следуем кругами познаний, идем «сквозь чащу исканий, сомнений» (из Данте), несем баснословно тяжелую (а кажется нам – нежную!) ношу иллюзий? Отчаянье, блаж, откровенье? В «тенях платоновских», задыхаясь, как в пустыне или тумане, ищем свой единственный образ, свой чистый идеал: «Сбросить разом бы все наносное // В суматохе бессмысленных дней…» – Ю. Бернадский.

Фактически не верим в Мечту, поскольку не верим Мечте! Без которой и вне которой наша жизнь превращается в пустое существование, лишенное смысла и цели, опустошенной… и хочется жить, но страшно – утраты, потери оплакиваем кровью… – и так одиноко…:

«И как скупец, копивший клад за кладом,Когда приблизится пора утрат,Скорбит и плачет по былым отрадам» – Данте.

Разоблачая своеобразный интерес нашего «бескорыстия», приведем язвительное замечание Ларошфука (отчасти переиначенное по смыслу): «Мы скорее поступимся своим мнением, нежели пожертвуем своим состоянием»:

Но как не сбиться с курса, отступая,Когда удача, бестолочь слепая,К тем благосклонна часто, кто падлей?! – Ю. Бернадский

А может быть в нашем познании много гордыни и самомнения? И мы не чувствуем (или не хотим чувствовать!), как по венам нашим и сквозь нас равнодушное Время «водой из Лета» течет в бесконечность… и снова обратно. И нам не избежать Дороги, ведущей нас по следу: «Вселенной силы через нас транзитом // из Прошлого в грядущее прошли» – Ю. Бернадский.

Именно поэтому бунтует Бернадский, как некогда – Ницше, подхлестнувший «клячу» человеческой истории жестким бичом – «кодом Одиссея»: «Перестань беспокоиться, думай, дыши и твори» – Бернадский.

Именно поэтому Бернадский создал поэтический перл – «Прогнозам вопреки», – и пусть он не несет силу и славу римского «Rex», богов Юпитера или Минервы, но в общемировоззренческое настроение великого народа входит, – используя вымысел того же Ницше, – национальным и деятельным, сильным, слишком национальным идентификатором – «Я родился в России…».

Ясно ощущаемая патетика поэзии, выражение духовности как глубоко внутреннего состояния делают ее воплощением национального русского мирочувствования: « Святость общего дела- // Сокровенный наказ» – Ю. Бернадский.

* * *

С точки зрения человеческих знаний, тривиального, этого не должно было быть: ни России, ни русского человека. Но стало достоверным, ни с чем не сообразуясь, в разрез логики исторических процессов. Понять, объяснить данный феномен только миром знаний, притязаниями рациональной идеологии, невозможно. Реальность этих событий предсказать никто не смог, ни один мудрец не мог придумать, в них можно было только верить. И это правда. Потому что этого «не могло быть».

По все симптомам – человеческим, языческим, православным, светским – с точки зрения мирской логики – это невероятное, но обернувшееся для человечества Славой и Победой, превзошедшим человеческие мерки понимания. Как обернулся спасением человечеству Крест Иисуса – орудие самой позорной, самой стыдной казни в Римской империи. Казни на кресте, казни для рабов.

«Я не знаю, но верю» – ключ к ответу, аксиологический корень поэтического выражения «Прогнозам вопреки»:

Россию топором как только ни тесали.Чужие и свои. Да видно – не с руки.Нас двадцать лет назад со всех счетов списали.Да вот жива страна, прогнозам вопреки. – Ю. Бернадский.

Выражение, далеко не локальное, не суверенное, не принадлежность только художественного вкуса или эстетического изыска, когда следует ограничиться объяснительной функцией, отказавшись от функции исследования, понимания.

Оно шире и глубже, продукт идейный, с претензией на национальное идеологическое, ибо несет в себе опасный для хулителей Отчизны взрыв, взрыв справедливости: « Россию тащим вверх, но снова почему – то // Не к звездам на крыле, а за ребро крюком» – Ю. Бернадский.

Поразительно напоминающее лучистый хвост раннехристианской кометы – К. Тертуллина, выразившего концепцию Троицы и создавшего легендарную максиму, первый мем христианства, взорвавший языческий мир немыслимыми представлениями о Творце, человеке и мире: «Это несомненно, ибо иное невозможно» (Credo quia absurdum est). Эта фраза станет понятней современному человеку, если ее перевести так: «Я верую, ибо невозможно», «Верую, ибо чудесно». И усилить чары ее воздействия на ум и чувства, если приложить второй мем К. Тертуллиана, ставший аксиомой человеческой души: человек как «золотой малек золотой рыбы» («золотая рыба» – это Иисус, авт.).

Оно не только подчеркивает выразительность образа поэта Ю. Бернадского, христианина вникающего (Christianus sapiens) но и выражает сущность его творения – отдавать, «…что хотел сберечь в себе, сделав собою…»:

Страдая от неутолимой жажды,Отечество не можем разлюбить…Величие не в силах позабыть. – Ю. Бернадский.

Глава «Сквозь времена и облака..»

Бернадский – поэт и философ поднимает человека над бездумным проживанием – «без доблести, без подвигов, без славы», из ведомого превращает в ведущего, из поденщика на родной пашне – в казначея собственной судьбы, из немоты извлекает живость и беса, и божества. Отторгает его от ошибочных или мнимых ценностей, ориентиров и жизненных отношений, навязываемых тотально извне, в которых человек сначала выставляется на посмешище, а потом его ведут, как немытую овцу, на убой:

Довелось нам блуждать в лихолетьеСреди смуты и неразберихи… -Ю. Бернадский.

«Умный, умный как свет», Бернадский создает для человека концепт жизнестойкости – он в том, чтобы целиком опираться на самого себя, свой эстетический и этический анклав – и лишь в этом у Бернадского проявляется истинная свобода: «…освободиться от лишнего и впустить желаемое».