скачать книгу бесплатно
Как выяснилось позже, она была подсадной уткой, работавшей на социальную службу, где разбиралось дело о разводе супругов Де Гроте. Последствия этой встречи были печальны для Каролин, потому что социальная служба отказала ей в жалости, и женщине был назначен финансовый опекун, который и стал распоряжаться её доходами.
Ронни продолжал встречаться с дамами, пока не познакомился с миловидной подтянутой красоткой в возрасте, которая пришлась ему по душе.
Лилиан в первый вечер отсидела с Ронни в кафе, на второй – пригласила его в отель и осталась довольной результатом этого ночного свидания, а на третий день она встречала мужчину у себя дома и кормила его вкусным ужином, в уверенности, что сытый любовник более щедр на ласки.
* * *
Прошло три месяца. Как-то раз, в пятницу Ронни проводил инспекцию в бункере атомной станции, которая требовала от него большего внимания. О Лилиан он вспомнил только тогда, когда вышел из бункера, потому что увидел на своём мобильном телефоне 10 пропущенных звонков. Такая темпераментность Лилиан пришлась ему по вкусу.
В субботу любовники договорились откушать жареную свежую рыбу на голландском побережье.
В тот тёплый субботний день любовники наслаждались любовью даже по дороге в Голландию. В самый разгар их дорожного интима позвонила Лина, которая чуть ли не плакала в трубку телефона от раскаяния. Она обещала Ронни больше никогда не перечить ему, лишь бы он скорее вернулся к ней. Так как мужчина любил честность отношений, то поставил разговор на громкую связь.
По мере того, как говорила Лину, в глазах у Лилиан закипала ревность. Ох уж эти женщины!
– Лина, – обратился к бывшей любовнице Ронни, – рядом со мной сидит уже другая очаровательная дама, которая вчера приготовила для меня горячий ужин из свиных рёбрышек с тушёными овощами… А ты сегодня собираешься потушить спаржу с ветчиной? Да, это очень вкусно, но свиные рёбрышки у Лилиан были очень аппетитны, поэтому наш разговор уже не имеет смысла.
Но Лина не сдавалась.
– Я тоже могу готовить и кормить тебя, как… – кричала она в трубку.
– …как твою любимую овчарку… Лина, ты ведь не умеешь готовить даже омлет, – прервал её развеселившийся Ронни.
– Нет, дорогой, я хотела сказать, что ты мне необходим как добрый верный друг. Я жить без тебя не могу. Я научусь готовить так, что пальчики оближешь.
Тут Лилиан уже не могла молчать и перешла в наступление, а Ронни не мешал женщинам общаться между собой. В заключение этой перебранки по громкой связи Лилиан обратилась к Ронни с забавным предложением:
– Ронни, а люби ты нас обеих. Две женщины – это же лучше, чем одна.
С предложением Лилиан сразу же согласилась и Лина.
– Дорогой, люби нас обеих! Ведь мы обе так тебя любим!
Тут мужчина разозлился!
– Баста! С меня и одной хватит! Всё, Лина, ищи себе другого мужчину. Уверяю тебя, что не все мужчины вымерли в стране, а то в Тунис поезжай, там любят богатых блондинок.
Именно в этот вечер и начались серьёзные отношения между Ронни и Лилиан, которые устраивали их обоих. Лилиан привела его в свой дом не как приходящего партнёра, а как своего постоянного.
В этой женщине прекрасно уживались две различные личности.
Со стороны глядя на её поведение, можно было подумать, что она родилась пуританкой и успела состариться непорочной девой. Лилиан при посторонних соблюдала безупречный этикет и скупостью в эмоциях держала гостей на расстоянии, но за закрытыми дверями в один миг превращалась в игривую пастушку с подкрашенными волосами.
Ронни удивлялся этой способности Лилиан вежливо шутить, мило улыбаться и вести приятную беседу тогда, когда ей самой не хотелось ни шутить, ни улыбаться, и тем более не хотелось вести приятную беседу, потому что всем своим существом она ждала только одного – ухода гостей. Когда за ними закрывалась дверь, Лилиан вновь становилась жизнерадостной любовницей, с наслаждением угождающей любимому мужчине едой, комфортом, свежестью постельного белья и ухоженным телом, всегда готовым к играм страсти.
Почему она не ужилась со своим мужем? Ронни не понимал, что ему ещё не хватало.
Видимо, бывшему мужу Лилиан, Вилли, примерному работнику на фабрике по сбору электронной аппаратуры, с годами надоело заниматься с женой любовью каждую ночь, вино его больше не возбуждало, и он чувствовал себя виноватым перед ней.
Можно предположить, что развод был местью Лилиан за своё женское неудовлетворение.
Однажды в субботу Вилли после работы пришёл домой, а жены и детей не было, зато на столе в гостиной стояла открытая бутылка хорошего вина. Мужчина вино выпил и крепко заснул, а проснулся оттого, что кто-то грубо ломился в дверь. Это были полицейские.
На суде Лилиан обвинила мужа в том, что тот периодически напивается и она с детьми остаётся ночевать на улице, и полицейский агент это подтвердил. Но и после развода Вилли не переставал любить свою бывшую жену, выплачивая ей двойные алименты. Ронни был покорён добродушным характером Вилли, и между ними завязалась своеобразная мужская дружба, их объединяла одна женщина, которую один искренне любил, а другой использовал в своих планах.
К двойным алиментам от бывшего мужа одинокая по своему гражданскому положению Лилиан получала и льготы от государства, так как официально она никогда не работала, а работала только по-чёрному и работу свою очень любила, потому что была рождена создавать в домах порядок и чистоту, за что ей хорошо платили благородные люди.
Переехав жить в квартиру к Лилиан, Ронни пребывал в уверенности, что нашёл ту «хорошую женщину», которую искал.
Отпуск и выходные дни проводили они в путешествиях.
Как-то раз Ронни повёз Лилиан в свой курортный домик, который стоял на кемпинге для натуристов в горных Арденнах. По дороге в Арденны Лилиан уверяла его, что «никогда-никогда» не опустится до того, чтобы обнажаться публично, как это делают проститутки или продажные женщины, но Ронни её успокоил. Никто не принуждает её ходить по кемпингу натуристов голой.
Не успели они расквартироваться на отведённой площадке у бассейна, как мужчина опешил от вида голой любовницы, выходившей из каравана.
– Лилиан, что я вижу, глазам своим не верю! Ты же клялась по дороге, что не разденешься даже под угрозой смерти!
– Ронни, посмотри вокруг. Здесь все нагишом бродят, мне даже стыдно выйти одетой.
Лилиан испытала истинное наслаждение гулять под голубым летним небом обнажённой, чувствовать тепло солнечных лучей и ощущать блаженство от волн горячего ветра, ласкающего тело. Она уже не стыдилась своего тела, и всё было прекрасно, как в сказке. Только на второй день пребывания на кемпинге смог Ронни удовлетворить её возросшую на природе сексуальную активность, а на четвёртый день отдыха случилось то, что должно было случиться.
Лилиан издалека увидала, как голого Ронни радостно обнимает какая-то обнажённая дамочка, тиская его между грудей, и она напала на соперницу первой. Дерущихся женщин разлил водой из бассейна сам виновник происшествия, который не чувствовал себя виноватым, а гордился своей любовницей, ставшей знаменитой женщиной на кемпинге за свой ревнивый характер.
Потом Лилиан вдруг приспичило купить для поездок самый шикарный мобилом того времени, с двумя спальнями и душевой кабинкой. Новый мобилом жрал бензин как бегемот, но дизель оплачивался самой Лилиан.
Настало время развода Де Гроте с Каролин. Ронни пришёл при полном параде на суд, где был официально объявлен свободным!
После развода счастливые сожители вновь отправились зимовать в Испанию. Свобода казалась Де Гроте фламинго в полёте, такого же бело-розового цвета.
Часть 2
Глава 1
Если поездка в Испанию для Ронни была обычным путешествием за экзотическими впечатлениями, то для Веры планируемая поездка в Бельгию была не чем иным, как отчаянным прыжком в бездну, которая именуется Европой.
Женщина не имела нужды узнать подробности о климате или о географическом расположении Бельгии. Её не интересовали ни королевские династии, ни знаменитые музеи, ни государственный язык. Вся эта информация не имела никакого значения для достижения её цели – спасти семью от нищеты.
Иммигрировать одинокой женщине с детьми в западную страну, куда их не приглашали, со стороны выглядело рискованным мероприятием, но для самой Веры это был единственный путь в будущее, где она сможет содержать семью и дать детям достойное образование. Странно, но в этом беспросветном положении дел у неё не было даже мысли поехать к родителям, которые помогли бы ей обосноваться в Караганде. Видимо, слишком дорожила она свободой. Она готова делать ошибки, рисковать, чтобы в жизни иметь личные победы, которыми делиться ни с кем не собиралась, как и своими бедами.
Бельгия представлялась ей страной, где течёт молочная река в кисельных берегах, куда ведут все пути, которые Бог для неё предусмотрел как запасной выход из сложившейся безвыходной ситуации.
Когда родители примирились с желанием дочери покинуть родину, то пришла для Веры пора ставить в известность о переезде в Европу и Сашу. По этому случаю в квартире брата был созван семейный совет. Не успела Вера выговориться, как Галя от возмущения даже подпрыгнула на стуле.
– Вера, не смей выезжать из Калининграда!
– Что?.. Галя, как это понимать? Почему?
– Ты обязана!
Сделав паузу для глубокого вдоха, как это делают спортсмены перед прыжком в воду, Галина продолжила:
– Ты обязана выписаться из нашего второго дома, где живут мои родители и мой брат Гена. В этом месяце ты ещё и своих детей прописала по нашему адресу! Моя мама не в состоянии платить двойные коммунальные услуги! Сначала заплати коммунальные и выпишись с адреса моих родителей, а затем можешь ехать хоть на кудыкины горы.
Это прозвучало благословением для Веры, каким невестка провожала её побег «за бугор», и она разулыбалась.
– Не волнуйся, Галина, я оплачу все коммунальные расходы, как платила до этого, и клятвенно заверяю, что выпишусь в адресном бюро, но только в последний день перед моим отъездом в Бельгию. Только обещай, что мой отъезд туда, не зная куда, останется в тайне.
Хорошо, что Галина хотела верить невестке и принудила себя до конца разговора сохранить нейтралитет. Саша молчал, но молчал позитивно, его жизненный опыт говорил, что это смелое решение сестры имеет-таки свой здравый смысл, но одобрить его открытым текстом ему мешали собственные финансовые неудачи.
– Тётя Вера, а почему именно в Бельгию, а не в Германию или во Францию? – спросил Юра, сидевший за столом перед тарелкой с пельменями, купленными им по дороге с работы.
– Потому что Бельгия находится как бы в тени истории человечества. Я о ней практически ничего не знаю. Ведь это говорит о скромности её народа, не правда ли?
– Тётя Вера, вы авантюристка! – подытожил разговор Юра и с аппетитом продолжил свою трапезу.
В зал, где проходило семейное вече, влетела развесёлая Марина. Она сдала очередной экзамен в институте международных отношений и находилась на седьмом небе от счастья.
– Что это вы такое важное обсуждаете, что папа отложил свой учебник по немецкому языку?.. Ревизор приехал? – обратилась она ко всем сразу, усаживаясь на диване.
Саша внимательно посмотрел на свою любимую дочь и обратился к ней с неожиданным предложением:
– Марина, ты бы не хотела сама поехать с тётей Верой в Бельгию? Ведь ты ничего не теряешь. Возьмёшь академический отпуск в институте, а в Бельгии свой английский потренируешь, а если не получится там устроиться, то вернёшься домой.
За Марину ответила встревоженная Галина.
– Зачем настраивать ребёнка на глупость? Ну и что там, в чужой стране, будет делать твоя любимица? А? Мыть туалеты местному населению? А ты, Вера, лучше бы о своих детях подумала, чем ехать в чужую страну и всех баламутить. Твоим детям не нужны твои авантюры, им нужно хорошее образование.
Сказав это, она свысока оглядела присутствующих, ожидая поддержки, но поддержки не было. Женщине не хватало смелости сказать другую правду, о которой она предпочитала промолчать.
Галина боялась, что с отъездом Веры родители мужа вспомнят о долге и потребуют его вернуть, и всё из-за своей суматошной дочери, которой не сидится на месте! А как прикажете рассчитаться со свёкрами, если те деньги, которые дали взаймы, до сих пор находились в коробках с продуктом «Герболайф», в которых уже завелись жучки?!
Вера о жучках ничего не знала и приписала плохое настроение снохи к её вредному характеру, но как обычно Галина метила в бровь, а попадала в глаз! Именно за невозможность дать детям приличное образование совсем исстрадалось её материнское сердце.
– Это я не думаю о детях?.. А кто о них ещё думает, как не я? Кто мне поможет содержать моих детей или их обучать? Может быть, ты, Галя?.. Не согласишься ли ты оплатить Кате учёбу в медицинском училище, с отдачей, конечно? Нет? Так знай, если мытьё туалетов будет оплачиваться достойно, то я с удовольствием буду мыть туалеты! Именно ради будущего своих детей я стану в Бельгии самой хорошей уборщицей туалетов!
Саша заулыбался. Марина восторженно посмотрела на свою тётю, а Галя фыркнула в кулачок. Разговор был закончен на хорошей ноте. Теперь этот смелый план по борьбе за воссоздание семье нищему врачу осталось только осуществить в реальности. Римма и Володя приняли несуразное решение Веры с болью в сердце, но благословили ее на миграцию в страну Бенилюкса.
Когда мама по телефону сообщила, что взяла билеты в Калининград, чтобы привезти младших детей к Вере, то та с ещё большим усердием стала добывать информацию о миграционной ситуации в Бельгии и заодно готовиться к райскому житью за границей.
Однажды в суете дней она на часок заскочила к Саше, чтобы попить чаю и сообщить, как идёт подготовка к её побегу в Европу, но брата не было дома.
Стоял жаркий солнечный день, и прохлада каменного дома была очень желанна. Галя суетилась на кухне, не замолкая ни на минуту. Пересказав все новости, поохав о том и о сём, она выразила своё недовольство приездом свекрови в Калининград. Вера слушала сноху вполуха и думала о чём-то своём, но когда она отправилась домой и уже подходила к автобусной остановке, то смысл сказанных Галиною слов для неё внезапно прояснился. Тут обида на невестку за себя, за свою маму развернула её в обратный путь, к дому брата.
Дверь открыл Юра, его мама отдыхала в зале.
При появлении Веры красивые чёрные брови Галины недоумённо поднялись дугой, тёмно-синие глаза сконцентрировались на гостье, и губки недовольно сузились в тонкую линию. Женщина очень не любила, когда мешали её послеобеденному сну.
– Вера, не поняла, что, собственно, случилось? Почему ты вернулась?
– Галя, ты не вставай с кресла. Я просто хочу прояснить для себя ситуацию, понять то, что ты сегодня сказала обо мне и о моей маме.
Женщина села на стул напротив золовки.
– Галя, ты сказала, что за Маринкой, как и за мной, тебе приходится ходить следом с тряпкой в руках. Это что такого я в твоём доме натворила, что тебе приходилось за мной следом убирать? Я уже не та неряшливая девочка, что была в детстве, так сколько можно меня этим попрекать? Ведь я и так стараюсь как можно реже бывать у вас в гостях, чтобы даже случайно не наследить. Если всё-таки что-то не так, то укажи мне на это сразу, а не говори потом намёками.
– Нет, Верочка, это у меня к слову вырвалось, – залебезила Галина, но Вера на этом не успокоилась и продолжала рубить сплеча.
– Так следи за тем, что ты говоришь. Но теперь я хотела бы знать, в чём ты обвиняешь мою маму? Почему тебя так злит её приезд?
– А что тут знать? Если бы твоя мама не дала мне деньги взаймы на этот чёртов бизнес, то мне не нужно было бы эти деньги отдавать.
К женщинам в зал вошёл Юрий, которого тоже заинтересовал этот необычный разговор, больше походивший на семейный раздор, а его тёте понадобилось дополнительное время, чтобы понять последнюю реплику его мамы.
– Галя, тебе мои родители заняли деньги по твоей же просьбе, и ты за это винишь мою маму? Однако это абсурд!
– Твоя мама, конечно же, потребует с меня долг, чтобы я оплатила твой путь в Бельгию, а где мне их взять?
– Галя, подожди, а я сама, лично, просила или прошу у тебя родительские деньги?.. Так если нет, то ответь мне честно на мой вопрос: ты бы дала мне деньги, если бы их имела?
– Конечно, я бы дала.
– Тогда считай, что ты мне их уже отдала. Хорошо? И больше не будем к этой теме возвращаться, давай жить дружно!
Наступила примиренческая пауза. В этот момент на глазах Веры и Юрика что-то случилось с Галиной. Она вдруг горько расплакалась, как обиженный на всех взрослых подросток. Юра принёс маме стакан воды, а Вера и сама не знала, что ей надо делать, она виновато смотрела на рыдающую женщину и молчала. Потом Галя вытерла слёзки, прилично высморкалась в платочек и начала говорить о своей жизни.
Вера слушала историю золовки и удивлялась своей слепоте, ведь она и не заметила в суете лет драму, которая происходила у неё под носом, быть в семье нелюбимой дочерью и врагу не пожелаешь. Отрывки из рассказа Галины долго звучали в её памяти, требуя осмысления.
– Верочка, пойми, что я не со зла всё это сказала. Даже сейчас, через столько лет моего замужества моя мама продолжает решать за меня, что мне делать, а что не делать, я не могу пойти против… В первую очередь я вынуждена заботиться о своей собственной маме. Если что-то происходит не по её воле, то она грозится умереть, у неё ведь слабое здоровье, то давление поднимется, то случится приступ стенокардии. Думаешь, легко жить на два дома… Вера, мне стыдно глядеть твоей маме в глаза за то, что я до сих пор не отдала им свой долг, ведь они мне поверили и последние сбережения отдали.
Вера искренне сочувствовала своей снохе и покинула дом брата в упадке душевных сил, словно ей пришлось покопаться в чужом белье, требующем стирки.
Но время не обращало внимания на Верины переживания, оно так быстро мчалось вперёд, что на долгие раздумья его не оставалось.
Катя успешно окончила школу. Как сказала её классная руководительница, что успеха на выпускных экзаменах приехавшей из деревни Лебедевой никто из педагогов не ожидал, поэтому заслуженную почётную грамоту для неё не успели заказать.
Для получения аттестата зрелости Катя вышла на подиум в чёрном длинном платье при фирменном макияже, который преобразил не только выпускницу, но и её маму, ибо за их парадный вид отвечала Галина, семейный специалист по классической красоте.
После выпускного вечера Вера с дочерью переехали из Гурьевска в посёлок Прибрежный и поселились в комнате одного из корпусов психиатрической больницы, где Вере предстояло работать педиатром в поликлинике.
Переездные хлопоты заключались в доставке на место нового жительства телевизора, узла с постельным бельём, одного чемодана с книгами и двух чемоданов с личным имуществом самой Веры и её дочери.
Вход и выход из этого закрытого больничного городка был охраняем.
Настал день приезда мамы с детьми в Калининград.
Вера с Катей прибыли на вокзал загодя, чтобы встретить бабушку с детьми непосредственно у вагона, номера которого никто из них не знал. Первой увидела маму Вера, которая обняла её так крепко, словно хотела защитить от всех бед. Потом она раскрыла свои объятия для Танюши, доченька светилась радостью, закрыла от счастья глаза и трепетно прижалась к её груди.
Девочка вытянулась, похорошела, её распущенные по плечам волосы переливались золотом в свете заходящего солнца. Тут Вера уже не сдерживала слёз, а удивлялась, как она выдержала столь долгую разлуку с детьми! Обнимая девочку, Вера увидела за её спиной мальчика с сиротливым выражением на лице, и внезапное сомнение прокралось в её сердце: «Этот толстый лысый крепыш не мой ли сын Витюша?»
