Осколки памяти

Завоевал особое доверие среди банды мятежников. Добился направления его в Пакистан для встречи с руководителями афганских контрреволюционных организаций за границей «Движение исламской революции Афганистана» и «Исламской партии Афганистана» с целью установления с ними личных контактов.

В Пешаваре (Пакистан) Демченко был представлен главарям афганских контрреволюционеров ДИРА Гульбеддину, другим руководителям бандитских, заверил их в своей готовности служить в организованных ими бандформированиях и преданности борьбе против народной власти Афганистана. Тогда же был принят в ряды ДИРА и ему выдали партийный билет о членстве в этой организации…

Демченко возвратился из Пакистана в Афганистан для непосредственного участия в вооруженных бандитских нападениях… Тогда же он реально принял мусульманство и женился на дочери местного муллы.

В течение трех лет в ущерб государственной безопасности, с ненавистью относясь к представителям народной власти ДРА, Демченко в корыстных целях состоял и действовал в бандформированиях на стороне врага против советских воинских подразделений. Постоянно передвигаясь в составе банд на территории Кундузской провинции, переходя из одной банды в другую в зависимости от суммы выплачиваемого вознаграждения, он изготавливал и распространял листовки и воззвания к советским военнослужащим, призывая их изменить Родине и переходить на сторону врага с оружием в руках, изготавливал самодельные взрывные устройства, минировал дороги, обучал бандитов владению оружием и несению охраны, а также лично имел во владении гранатомет, автомат и винтовку, участвовал в бандитских нападениях на советские и афганские воинские колонны и гарнизоны, выполнял роли как рядового участника банды, так и  руководителя вооруженных групп во время проведения боевых операций.

Так, возглавляя группу из 5 человек, вооруженных пулеметами, автоматами и гранатометами, на северо-восточной окраине города Ханабада, Демченко руководил действиями банды мятежников по обстрелу из засады двух советских танков и около 30 солдат НВС ДРА, причем лично из гранатомета произвел два прицельных выстрела по танкам. В составе бандформирования Хамада западнее Ханабада в районе кишлака Мулла-Гулям, возглавляя бандгруппу в количестве около 15 человек, Демченко совершил вооруженное нападение на советскую механизированную воинскую колонну, состоявшую из 5 танков и 2 автомашин. Прицельным огнем из гранатомета лично уничтожил идущий впереди колонны танк с противоминным тралом.

Позднее в центре города Ханабада Демченко выстрелом из гранатомета лично подбил и вывел из строя советский бронетранспортер.

Лично имея на вооружении гранатомет, предатель в составе нескольких бандформирований общей численностью до 250 человек совершил вооруженное нападение на колонну советских танков в районе кишлака Джагдакамар Кундузской провинции. В ходе боя он вел прицельный огонь из гранатомета по танкам. В результате ответного огня из танковых пушек Демченко был ранен в спину осколком от разорвавшегося снаряда…

Находясь в Пакистане, Демченко выдал известные ему по службе в Советской Армии, составляющие военную тайну секретные сведения о дислокации и назначении, боевом и материальном обеспечении военных объектов и подразделений советских войск на территории ДРА.

Вина Демченко в совершении измены Родине в форме перехода на сторону врага подтверждается. Совершение им названных преступных деяний помимо его личных показаний подтверждается показаниями свидетелей…

Демченко виновным себя в совершении преступления не признал, мотивируя это тем, что своей родиной он считает Афганистан, а не Советский Союз, и что инкриминируемые ему деяния он совершал умышленно, будучи убежденным в правоте афганских контрреволюционеров.

Военный трибунал Ташкентского гарнизона за измену Родине приговорил Демченко к расстрелу. Приговор привели в исполнение в городе Ташкенте. Приговор Военного трибунала потом зачитывали во всех частях 40 армии.

За весь период боевых действий на территории Афганистана это был единственный случай столь сурового наказания. Кроме рядового Могильникова, приговорённого к 12 годам исправительных работ, все другие вызволенные пленные, независимо от их поведения в плену, отправлялись по местам своего призыва и увольнялись из Вооруженных сил, фактически просто отправлялись домой.

В начале 90-х годов прибыл на родину и бывший рядовой Варваров, руки которого обильно обагряла кровь не только афганцев, но и соотечественников. Однако наступившее время огульной критики всего прошлого, в том числе и ввода советских войск в Афганистан, позволило ему избежать наказания и даже получить реабилитацию.

Юридическую историю необъявленной войны в Афганистане завершил даже не вывод войск, а подписанное Горбачевым 28 ноября 1989 года постановление Верховного Совета СССР об амнистии. Первый пункт этого эпохального документа гласил: «Освободить бывших военнослужащих от уголовной ответственности за преступления, совершенные ими во время прохождения воинской службы в Афганистане (декабрь 1979 года – февраль 1989 года)».

Один из захваченных

в ходе боя с «духами» бывших советских солдат.

Автор лично его опрашивал.

Фото из архива автора

Все, без исключения, были амнистированы, хотя у некоторых из них руки по плечи были в крови советских людей. Как говорится, без комментариев… Но предатель Демченко успел понести наказание за измену Родине.

И ТАКОЕ БЫВАЛО

Во время службы в военной контрразведке КГБ СССР много времени приходилось проводить в командировках по стране. Много чего я повидал, много чего услышал, в том числе и необычного от коллег. Например, про аборты, что производил сержант срочной службы на оборудовании по техническому обслуживанию самолетов!

Это произошло в небольшом военном городке на Дальнем Востоке, где дислоцировался полк истребительной авиации. Военный городок полка, это пяток малоэтажных ДОСов (домов офицерского состава – прим. автора), спрятанных в ущелье густого леса, рядом с ВПП (взлетно-посадочная полоса – прим. автора).

Ежедневный рев истребителей, от которого закладывает уши и начинают плакать малые дети. Офицеры-летчики периодически направляются в многомесячные командировки в «горячие точки» планеты. Цивилизация далеко, даже телевизор плохо работает, и самое главное при общении – сарафанное радио. Все друг про друга знают буквально все, частенько обсуждают, кто из местных замужних женщин «залетел» от солдат-«срочников», от кого конкретно, и как эти замужние «залетки» будут сейчас выкручиваться, муж-то скоро вернется…

В санчасти полка «срочную» второй год служил красивый и рослый сержант Виктор, который «тайно», как любовники думали, познал страстную любовь жены комэска (командира эскадрильи – прим. автора), пока тот бомбил где-то мусульманских боевиков.

Она от сержанта забеременела и просрочила время аборта. Их можно делать в медицинских учреждениях, как оказалось, только до четырех месяцев, а позднее нельзя было под страхом уголовного наказания. Долго и мучительно стали искать приемлемый выход из ситуации. Нашли.

На территории авиагородка дислоцировалась АТБ (авиационно-техническая база – прим. автора). Там была наземная площадка, где летчики отрабатывали катапультирование из кабины самолета. Катапультное кресло на металлических направляющих, уходящих вверх на несколько десятков метров. Летчик должен был садиться в это кресло, фиксироваться заплечными ремнями и нажимать кнопку сбоку. Взрыв пиропатрона, кресло стремительно улетает из «самолета» вверх. Потом плавно опускается вниз на прежнее место старта.

Виктор убедил жену комэска, что эта операция мгновенна по времени и почти безболезненна. Все физические связи плода будут мгновенно оборваны в момент ускорения, и он легко покинет тело матери. Все прошло как по писаному. Небольшое кровотечение не в счет. Женщина довольно быстро поправилась, и все последствия «тайной любви» быстро забылись.

Но в военном городке, где женщинам практически нет работы, а общаться им необходимо, предметом разговоров являлись и женские тайны, которые, конечно, быстро переставали быть тайнами.

Через некоторое время супруга комэска привела к Виктору с той же проблемой свою так же «залетевшую» с солдатом давнюю подругу. И снова аборт таким «нетрадиционным» способом прошел гладко, без сучка и задоринки.

Но на третий раз случилось страшное. Беременность очередной кандидатки на быстрый аборт оказалась больше шести месяцев…

Когда кресло катапульты стартовало и все внутриутробные связи были оборваны, у женщины началось обширное кровотечение, от которого она истекла кровью и скончалась до того, как ей смогли оказать медицинскую помощь.

По словам моего рассказчика, предприимчивому сержанту Виктору дали восемь лет лагерей…

ЗАКИРОВ

Мой афганский «товарищ»

В 2008 году я стал записывать свои воспоминания о службе в Афганистане, позднее издал книгу «Афганские перевалы».

В отдельном очерке «Кувырок через Родину» упомянул о своем боевом товарище, следователе, майоре КГБ СССР, Олеге Закировиче Закирове.

Собирая информацию о коллегах, я позвонил начальнику нашего следственного отделения в Афганистане М.П. Гриценко в Харьков и с неприятным изумлением узнал, что Закиров живет с семьей в Польше, получил польское гражданство и пишет пасквили про КГБ и нашу Родину, которой все офицеры КГБ СССР давали клятву на верность. Гриценко дал мне адрес и телефон Закирова.

Но ни разу не позвонил я этому гражданину Польши, хотя его имя регулярно мелькало в интернете. Я только продолжал за ним наблюдать, собирая информацию о его грязных делах и таких же подлых наградах от ненавидящих Россию «пшеков».

Олег прибыл к нам в Афганистан летом 1985 года из Смоленска. Черноволосый, высокий, худощавый, скромный, работящий, доброжелательный товарищ. На партсобраниях был очень активен, постоянно, невзирая на лица и звания, остро критиковал недостатки в работе товарищей. Отличался опрятностью и аккуратностью. В коллективе со всеми поддерживал товарищеские отношения. Как и все мы, он постоянно бывал в служебных командировках. Очень ответственно относился к тяжелым обязанностям следователя, был по-настоящему профессионален. Через несколько месяцев Олег заболел тифом, после лечения надолго уехал в Союз в отпуск, и больше мы с ним не встречались.

Говорили мне потом по телефону товарищи, что он в Кабуле писал какие-то жалобы наверх, и его отправили домой досрочно, начальству жалобщики не нравятся. Отправили его в Союз на старое место службы в Смоленск без повышения, снова на майорскую должность. Меня это тогда удивило: как правило, Москва после окончания службы в Афганистане предлагала вышестоящие должности. Некоторые мои коллеги из следователей-«афганцев» стали полковниками и генералами. Кстати, Олег заслуженно получил по итогам службы в Афгане медаль «За боевые заслуги».

Книга находится в открытом доступе для бесплатного скачивания и чтения.

Фото автора

Вспомнил такой эпизод. В Кабуле позвонил мне дежурный, попросил срочно прибыть в отдел и помочь с отправкой Закирова в военный госпиталь. Я зашел в комнату нашего деревянного «модуля» (казармы) и увидел, что Олег лежит на кровати без сознания. Он внезапно заболел тифом, что было не редкостью среди нас. Вскоре подъехала «санитарка», пришли молодые солдаты с носилками. Но оба солдата встали около двери и не двигались, на их лицах был сильнейший страх из-за боязни заразиться, на приказания и даже на окрики они не реагировали. Я поднял Олега с кровати на свои руки и вынес его на руках на улицу, и положил в «санитарку». Он был на редкость легким по весу. Потом так же на руках перенес его из «санитарки» в приемный покой инфекционного отделения Кабульского военного госпиталя и положил на кушетку. Бог меня сберег за такое благое дело, я не заболел.

После Афганистана Закиров продолжил военную службу в Смоленске, он был смел и бросился рьяно разоблачать «белые пятна» нашей советской истории.

Это уже был конец 80-х годов. Перестройка. Все советское объявлялось «тоталитарным» и подлежало ликвидации, а новое было размытым и непонятным. Зато свобода стала безбрежной. Горбачев отменил глушение западных радиостанции, чьи передачи все слушали и раньше, но тайком. Они нам вбивали в мозги, что «СССР – империя зла», а всемирный центр демократии, свободы и замечательной жизни находится в США. Наступило долгожданное время: слушай, что хочешь, читай, что хочешь! Наступило время огульной критики всего советского. Стали печатать произведения врагов и предателей СССР, якобы, это было необходимо, чтобы вскрывать темные пятна нашей прошлой истории. Такова была внутренняя политика…

Помню, кажется, в 1989 году по телевизору в программе «Время» увидел располневшего Олега в штатском. Он давал интервью и показывал какие-то документы о расстрелянных НКВД в Катыни поляках. Мне это тогда показалось диким и невероятным! Потом я прочитал статью «Тайны Катынского леса» в газете «Московские новости» (№ 32 от 6 августа 1989 г.) и обалдел: оказывается, Закиров активно участвовал в ее подготовке.

Уже позднее из польских воспоминаний Олега Закирова я узнал, что он лично с использованием служебного удостоверения искал по городу ветеранов НКВД, свидетелей расстрелов польских офицеров в Катынском лесу. Обманным путем и без санкции руководства УКГБ отобрал у них письменные объяснения и передал их журналисту Жаворонкову. Сам инициативно вышел на него и с соблюдением конспирации на своей машине свозил в режимную зону захоронения в Катынском лесу.

После публикации статьи Закировым заинтересовались представители польских властей, которые настойчиво просили его поделиться сведениями о расстрелянных польских военных. Закиров самовольно дал несколько развернутых интервью польским газетам и передал польскому консулу толстую тетрадь со своим выписками из архивных уголовных дел НКВД. Выписки эти он сделал тайно, конечно, без разрешения руководства и с соблюдением конспирации.

Я читал об этом и никак не мог понять, почему Олег Закиров, верой-правдой 15 лет отслуживший «неправедному» режиму, вдруг «прозрел» и настолько стал идеологически раскрепощенным, что стал нарушать не только нормы поведения советского офицера, но и закон.

На каком правовом основании он, офицер КГБ, устанавливал контакты с сотрудниками государственной власти иностранного государства, незаконно добывал для них секретную информацию, используя служебное удостоверение КГБ и вводя в заблуждение ветеранов органов госбезопасности? Архивные уголовные дела НКВД в то время все шли с грифом «Совершенно секретно», и их разглашение посторонним лицам преследовалось по Уголовному кодексу РСФСР как измена Родине.

Почему Закирова не арестовывали, не наказывали? Видимо, под влиянием указаний Горбачева на этот счет… Попутно замечу, что для любого военнослужащего тогда в СССР, да и в современной России, вопрос секретности – это абсолютная норма поведения. Никаких отклонений не допускается. Нарушение секретности – уголовное преступление. Закиров прекрасно знал об этом, он окончил юридический факультет.

Закирова «воспитывали»: неоднократно вызывали к руководству УКГБ, давали прямое указание прекратить действия на грани государственного преступления. Но он их не только не прекратил, а продолжал тайно в архиве УКГБ делать выписки из секретных дел в обыкновенную тетрадь для передачи польским властям!

Не помогли воспитательные беседы не только руководства УКГБ, но и коммунистов парторганизации, где он состоял на учете. Именно парторганизация вышла с предложением об его увольнении из органов госбезопасности, и Закиров был уволен в 1991 году.

В 1998 году он вместе с женой и дочерью уехал за границу. С 2002 года Закиров – гражданин Польши.

Внезапно для себя в апреле 2017 года я прочитал в интернете, что Олег умер и похоронен в Польше, а ведь он на 11 лет моложе меня. Сначала подумал, что виной всему Афганистан, тяжелая работа следователя, невыносимая жара, стрессы, питание без витаминов, тиф, но позднее увидел его фото в интернете: довольное и ухоженное лицо.

Польские СМИ писали о Закирове и при жизни, и после его смерти много хвалебных материалов, восхищались «принципиальностью», оценивая положительно его работу в СССР по проведению «самостоятельного расследования» в установлении якобы неопровержимых фактов и свидетелей расстрелов органами НКВД польских офицеров в Катыни в 1940 году. Подавали его незаконную, антигосударственную «работу» как подвиг. В октябре 2010 г. польский президент Бронислав Коморовский наградил его Офицерским крестом Ордена Возрождения Польши за выдающиеся заслуги в раскрытии и распространении исторической правды о катынском преступлении.

Прожив в Польше 19 лет, Закиров постоянно негативно писал в СМИ и в изданной там книге о службе в КГБ СССР. Вначале я был этим неприятно удивлен: Олег пишет книги и ругает Родину? Потом ответил себе: а чем ему еще было заниматься в Польше? Только и отрабатывать свои 30 сребреников за предательство.

Он был похоронен в апреле 2017 г. в евангелической части Старого Лодзинского кладбища. Написанное на памятнике «майор»

звучит как издевка.

Вот что о моем афганском «товарище» было написано в Польше: «18 апреля 2017 года в городе Лодзь в Польше умер майор запаса ФСБ России Олег Закирович Закиров, 29 октября 1952 года рождения, уроженец города Андижан Узбекской СССР, русско-узбекского происхождения. До 1990 года член Коммунистической партии Советского Союза. В 1970-1975 годах он изучал право в Ташкентском государственном университете, закончил юридический факультет. В 1975-1991 годах служил в КГБ СССР в Ургенче, Фрунзе (ныне Бишкек), Алма-Ате, а с 1983 года в Смоленске. В 1985-1986 годах участвовал в войне в Афганистане.

Отцом Олега Закирова был Закир Халходжаев (1926-1981), сын Халходжи Мадаминоходжаева (1896-1931), из семьи узбеков из Ферганской долины. Халходжа Мадаминоходжаев (дед Олега) был расстрелян советской властью в 1931 году как «враг народа» и реабилитирован в 1991 году. Матерью Олега Закирова была Лидия Петровна Вергулева (урожденная Просина, 1924-2005), русская. Прадед Олега Закирова по отцовской линии, носивший фамилию Мадаминоходжа, был приверженцем ислама, но сам Олег Закиров тайно крестился как православный в церкви. У Олега Закирова была жена Галина и дочь Лариса (1974 г. р.).

В 1989 году, в период перестройки, Олег Закиров вошел в состав специальной группы сотрудников Смоленского КГБ, занимавшейся реабилитацией жертв сталинизма… Благодаря своей решимости, несмотря на политическое давление, он вышел за за рамки расследования сталинских преступлений, планированных советскими властями. Он нашел непосредственных свидетелей и лиц, виновных в Катыни, совершенных против поляков со стороны НКВД в 1940 году, он также документировал сведения об убийствах поляков во время большого террора в 1930- х годах» …

Катынь

20 век оставил нам, потомкам, оглушительно громкое, не раскрытое до сих пор уголовное дело: расстрел польских военнослужащих в начале 1940 годов, так называемое «Катынское дело». Материалы дела и сегодня (2022 год – прим. автора) составляют государственную тайну, и доступа к ним широкой общественности нет и долго еще не будет.

До наших высших чиновников наконец-то дошло, что спецслужбы Союза и России сверху и донизу, вдоль и поперек пронизаны секретами, раздавать которые, походя, ради улыбки польских, американских и прочих «партнеров», себе дороже. Наконец, принят по этому делу гриф «Государственная тайна».

Но все же, что скрывается за польскими словами «катынское преступление», и в чем заключаются конкретно «выдающиеся заслуги» Закирова «в раскрытии и распространении исторической правды» о катынском преступлении»?

Катынь – небольшое село в Смоленской области России, примерно в 23 км. западнее современного центра Смоленска. Административный центр Катынского сельского поселения, одноимённая железнодорожная станция. Село получило известность в связи с применением данного топонима к месту казни польских офицеров в Катынском лесу во время Второй мировой войны.

Немецкие войска в ходе войны, в октябре 1941 года, «вдруг» обнаружили в районе Катыни ряд неизвестных захоронений. Созванная Германией комиссия провела экспертизу и заключила, что расстрелы произведены якобы НКВД СССР весной 1940 года. Советский Союз, конечно, отрицал свою причастность к происшедшему.

После освобождения Смоленска советскими войсками была создана комиссия Николая Бурденко, главного хирурга Красной Армии в 1937-1946 годы, которая, проведя собственное расследование, заключила, что польские граждане были расстреляны в Катыни осенью 1941 года (не 1940-го) немецкими оккупационными войсками.

Советские источники указывали также, что здесь же были казнены немецкими нацистами в 1943 году около 500 большевиков.  В ходе ведения следствия в Катынском лесу были найдены и другие места захоронения людей, наиболее вероятно казненных советскими карательными органами еще в 20-30-х годах 20 века…

В декабре 1987 года советско-польская комиссия учёных по изучению истории двух стран прямых доказательств вины СССР в массовом расстреле польских военных не нашла, однако в польском секторе ЦК КПСС была подготовлена «записка четырёх»20 о необходимости признать вину сталинского режима в интересах дружбы с социалистической Польшей. Её подписали секретари ЦК члены Политбюро А. Н. Яковлев, В. А. Медведев, министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе и министр обороны маршал С. Л. Соколов. Однако тогда записка на Политбюро ЦК КПСС не рассматривалась. Поэтому Заключение комиссии Бурденко было официальной точкой зрения до 13 апреля 1990 года, когда президент СССР М. С. Горбачёв признал ответственность НКВД СССР за это событие и передал президенту Республики Польша Войцеху Ярузельскому «копии документов» о судьбах польских военнопленных.

Зачем он передал полякам не рассекреченные тогда документы? Какой реакции от Польши ждал? Понимал ли, что наносит нашему государству огромный политический и материальный урон и обострение на долгие годы отношений с Польшей?

14 октября 1992 года копии ключевых документов Политбюро ЦК КПСС, связанных с Катынью, хранившиеся в секретной Особой папке Архива ЦК КПСС, по распоряжению Б. Н. Ельцина  были вручены главой Государственной архивной службы Рудольфом Пихоя президенту Польши Леху Валенсе и таким образом обнародованы. Это позволило развернуть в польской печати открытое обсуждение «катынских» вопросов, и версия о виновности НКВД (до сих пор не доказанная) получила в Польше повсеместное распространение.

После так называемого «обнародования кремлевских» документов в польско-российских отношениях начался новый этап. И в споре с Россией Польша, доказывая свою точку зрения, апеллировала именно к этим документам. В апреле 2006 года 70 родственников погибших в Катыни польских офицеров обратились в Европейский суд по правам человека по поводу ненадлежащего расследования Россией обстоятельства этого преступления. Претензии к России, если исходить из международных норм компенсаций, могут в будущем составить до 4 миллиардов долларов США. Но Московский городской суд признал законным отказ рассматривать жалобу родственников польских офицеров, расстрелянных в 1940 году в Катыни. Судья сослалась на содержание в материалах дела сведений, составляющих государственную тайну.

Дошло, вероятно, до правителей России, что любая болтовня или «раздевание» догола перед всем миром стоит огромных денег.

Фальсификация

Горькую лепту в искажение правды внесло и постановление Госдумы России от 26 ноября 2010 года, опять-таки являющееся документом сугубо политическим. 18 июня 2010 года заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин потребовал провести парламентское расследование по поводу достоверности катынских документов, обнаруженных в «закрытом пакете № 1», якобы хранившемся в сверхсекретном архиве Политбюро ЦК КПСС.

Для этого у Илюхина были все документальные основания в виде фальшивых черновиков катынских документов, сверхсекретной папки № 29 с фальшивыми документами якобы 1940 года, поддельных печатей и штампов. Все это Илюхин продемонстрировал депутатам.

Выяснилось, что все документы были сфальцифицированы группой специалистов под руководством А. Н. Яковлева во время «перестройки» по прихоти «нового мышления» Горбачева. Однако депутаты приняли сфальфицированную версию «Катынского дела» как верную и бездоказательно признали ответственными за расстрел в 1940 году польских офицеров довоенное советское руководство.