Записки от старости. Ироническая проза

Удар циклона по компу – как удар по кумполу собственного черепа изнутри. Компьютерный инсульт. Было, что один магаданец лишился кота, а через день сам свалился с мозговым ударом, и тогда все его многочисленные друзья остолбенели от такого совпадения. Рыжий, кот-огонь, и мужик тоже рыжий, наполовину лысый. И котик стал неудержимо лысеть.

И опять в Магадане наступает нечто, похожее на оттепель, и во дворе хрущевки, где женская консультация и магазин «Олень», рогатая пурга крутит во дворике. Снег, словно туча мошкары, перехватывает дыхание. Будто ты пропустил боксерский удар в сцепление. Ну, в сплетение.

Народная примета: если на улице потепление, то дома – похолодание. У меня уже три одеяла. Что же, четвертое доставать? Кота, жаль, нет, он всегда согревал.

Морской рыбацкий менеджер вещает по телевизору, что нынешняя зима отстает от обычного графика на месяц. Хорошо хоть, снега нападало, а то было раз, до самого Рождества земля оставалась черной. Зато не скользко.

НАДПИСЬ НА ПОЛЯХ. Возвращение Тошибздика. Ура, мне вернули из мастерской ноутбук! Когда мастер возрождал его к жизни, на мониторе возникла надпись: «Верните меня в Yokosuka». В первую секунду подумалось, что ругается, а ведь это известный город, наподобие нашего будущего Сколкова.

Несколько дней, пока велся ремонт, я сохранял напряженное молчание, боялся сглазить. Кажется, обошлось. Обновленный аппарат пахнет техническим лекарством, посвежел и не узнает свои флешки. Как заново народился. Все мои файлы целы! Обошлось!

Помнится, в 08-м году я умолял другой компьютер, Асер, что в конторе, проявить толерантность, подружиться с вирусами. Загрипповал тот писюк, из нутра душераздирающий скрежет, Поставили тогда соответствующую программу, и выявилось 1119 вирусов.

«Циклоническая деятельность Тихого океана так достала, что отправил статью в газету, – поделился знакомый синоптик из прибрежного поселка Ола. – За время наблюдения, с 46-года, счет таких оттепелей идет на второй десяток. В декабре 55-го было почти +5 градусов. А нынче в Армани более семи тепла. И вообще надо понять: имеем дело не со случайностью. Палатка, Атка, Стрелка, Талая, даже до Омсукчана оттепель добивает, это на автобусе почти сутки пути. Пора, наконец-то начать строить мост через Яну. Как эта катавасия началось, поселки оказались отрезанными от снабжения».

Каждый день рождаются новые словечки. А ответы на них звучат по-старому. Получается смешно. Иного, с неуемными фантазиями, спросишь: гонишь, небось?

Нет, – отвечает, я антогонист. ДОБАВАЛЕНИЕ 2011-ГО ГОДА. Лет 20 писал в стол. Потом накатило: немедленно поменять письменный стол. И пока мы переставляли старый и новый, упало со стола компьютерное устройство – внешний диск, и все там у него сломалось, сотни тысяч файлов не раскрываются, и такая настала тоска, что никак из нее не выбраться. Погибли безвозвратно, и это невыносимо сознавать. Пошел новый покупать, а цены взлетели в три раза. Может, какие-то новые диски, с улучшенными характеристиками?

– Нет, никакого улучшения нет, – сказал продавец в магазине, расположенном в нашем доме. – Стихия виновата. Смыло участок берега на Филиппинах, где стояли заводы, где эти винчестеры производили. Вот не свезло-то!

А мой комп, кажется мне, подавал какие-то сигналы, барахлил и глючил. Я прислушивался, но не услышал. От чего-то он меня уберег, бросившись под колеса быстробегущего времени. Пусть жизнь не задалась, так хоть конец ее будет достойным! Хеппи энд.

Капель-купель

Не мог он хепенинг от перформанса, как мы ни бились, отличить

В марте стал преображаться барак Водоканала в нашем дворе. Из нашей кухни видно, как стены облагородили пластмассовыми листами общеиндустриального цвета. Если медицинским путем в результате медосмотра определено, что все твое нутро – печень, сердце, легкие изношены почти на сто процентов, а замена не предвидится, просто надень гламурный костюм, и ты в шоколаде. Так поступают теперь со старыми зданиями, покрывая поверх гнили веселеньким пластиком.

Но прежде крышу покрыли красной металлочерепицей. Сверху струится легкий звон, с претензией на музыкальность. Пошел дождь, и звук дождя стал иной, чем до перекрытия. И еще, – подумалось мне, – новое крышевание замедляет теплоотдачу. Не будет в мороз плакать крыша, не будет капель причудливо падать и смерзаться ледяными кружевами.

Примерно так же, как эстрадные звезды не мыслят жизни без фанеры, так и бараки все чаще облицовывают теперь фанерообразными материалами, еще более искусственными, если не сказать противоестественными. Все больше пластика и во внутренний интерьерах – больше стало в офисах, даже в библиотеке, цветов и полудеревьев, магазинов, где торгуют одеждой, в Магадане заметно больше, за счет уменьшения гастрономов, так там несчетно развелось манекенов, с одной пластмассовой женщиной я фотогравировался, и жена меня приревновала.

В середине апреля 11-го года захожу в областную библиотеку, на лестнице, ведущей на третий этаж, в отдел искусств, торможу, как громом пораженный от развернувшегося хепенинга под названием «Весна».

Падает с потолка огромными неспешными музыкальными каплями талая вода, на пол поставлены для нее ведра. И они уже наполнились доверху. Звук специфический. Будь я композитором, обязательно вписал их в звукоряд. Да что ведра – в ход пошли огромные пластиковые бутыли, в которых теперь принято продавать питьевую воду с экзотическими этикетками и ставить в офисах – как последний крик моды.

Знаю, можно с огромной пользой использовать перезимовавшую воду. Не обязательно ее пить. Была во времена молодости моей мамы манера устраивать стирку в дождевой или талой воде. А в сибирском городе Черепаново, с его жесточайшей колодезной водой планомерно создавались запасы снега, и каждый дождь с восторгом встречался женским населением: отмывали волосы с настоем ромашки, преображались до неузнаваемости. Помню сквозь 50 с лишним пробежавших лет русую головку синеглазки-Нади, с толстенной косой, закрывавшей полнеба. Огромные глаза помню, не чета тем крохотным мышиным глазкам, которые показывают нам американцы в своих снятых в погоне за зеленью и Оскарами лентах. Вот где перформанс. Или хепенинг?

ЗАПИСЬ НА ПОЛЯХ, СЕНТЯБРЬ 2011-ГО ГОДА. Если крыша протекла, и на голову, в читальном зале неожиданно летит капля дождя, думаешь о кровельщиках. А далее по созвучию – о кришнаитах.

Харе Кришна – в центре города, под стойкой с огромным уличным телевизором. Сидя на земле, били в барабанчики. (Вот где перформанс с хепенингом!). И снова книжки предлагали. Агрессивные ребята. Может, они йоги нового поколения – на жидких гвоздях спят? А гвозди на жидких кристаллах. Сегодня-то их нет. Под экраном – декоративная палаточка коммунистов. Читай их газету, морально готовься к выборам.

При коммунистах крыша не текла в библиотеке. И читателей намного больше толклось. Книг в те годы понапечатали – миллиарды экземпляров. Теперь не знают, что с ними делать. Дарят читателям. Когда-то книги кончатся. И станем мы дикой безграмотной страной.

Перфо́рманс (также употребительное название – перфо́манс, [битая ссылка] англ. performance – представление, выступление) – формасовременного искусства, в которой произведение составляют действия художника или группы в определённом месте и в определённое время. К перформансу можно отнести любую ситуацию, включающую четыре базовых элемента: время, место, тело художника и отношение художника и зрителя. В этом – отличие перформанса от таких форм изобразительного искусства, как [битая ссылка] картина или скульптура, где произведение конституируется выставленным объектом. Хепенинг (или хепенинг, [битая ссылка] англ. happening) – формасовременного искусства, представляющая собой действия, события или ситуации, происходящие при участии художника, но не контролируемые им полностью. Хепенинг обычно включает в себя импровизацию и не имеет, в отличие от перформанса, четкого сценария. Одна из задач хепенинга – преодоление границ между художником и зрителем.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ВИКИПЕДИИ.

Долгие годы я относился к так называемому новому искусству скептически. Ну, допустим, собираются люди на сцене, раздеваются донага и начинают расписывать друг друга красками по телу. Тому, кто не живописец, в другом жанре, пишет или поет, это ни к чему.

Это я о себе. Но вот ведь закавыка: глава повествования создается в традиции перформанса. События жизни следуют одно за другим так плотно, что ничего не надо выдумывать. И это на руку такому человеку, как я, лишенному фантазии.

(ОБЪЯВЛЕНИЕ. Требуется натурщица. Оплата от 500 рублей.

Это что же такое? Пришла, разделась. Любуйся. Созерцание женской груди продляет жизнь мужчины. Рисование ее еще больше продляет).

Принято обнаженную натуру живописать на холсте. Тут и традиция, и культура. Классика вообще-то. Пикассо сильно перемудрил с геометрическими бабцами. Согласись, стоит женщине разоблачиться, и она Венера. Малыша на руки возьмет – Мадонна. Пикассо русскую женщину отыскал, всю жизнь Галину рисовал. А у нас – русских, вон, сколько Галь, Матрен! Ларис.

Когда-то, школьником, не воспринимал я симфоническую музыку. Научился. Не ощущал фибрами, органами боковой линии архитектуру, а теперь за уши не оттащишь, лишь бы пройти мимо творения магаданских зодчих: дворца спорта, театра со скульптурной группой на крыше, памятника знаменитому геологу. И мимо кафедрального собора тащусь, испытывая эстетическое и на донышке его – религиозное чувство. Юрий Билибин – можно так перевести как ЛЮБИМЫЙ.

Я уже писал, что за лето человеку надо немного побыть в жаре, чтобы потом быть готовым к зиме и легко переносить холода. Отдаленно похоже на закалку клинка. Включить внутренний термостат. Теперь обратное движение, переход с зимнего режима на летний. Он тоже требует энергозатрат. Как-то вдруг понял на 39-м году жизни в Магадане: необходимо шлюзование. Сердцем отозваться на весну. Ты – как мишка-медведь, выходишь из берлоги. Медведь-шатун с кривошипным механизмом.

Плюс 20 в комнате, всего-то, а умираешь от теплового удара. Слабое ультрафиолетовое облучение сквозь оконное стекло, но и оно доканывает истощенный организм парниковым эффектом. Похоже на боксерский удар под дых. Я ведь уже пережил касание тепла в апреле.

Потом убавили отопление в нашей нежаркой квартире. Руки опять стали ледяные, наступило привычное онемение. Пусть хоть хуже некуда, лишь бы привычно. Кучи снега во дворах, они до второго этажа высотой, начали неторопливо таять. Черные такие кучи – чернее чернозема. Их уже бульдозер не берет, и одна надежда на солнечные лучики. Они пробуравят.

Он лежал чернее тучи.

Помню настороженность подросшего внука, когда он увидел козу за городом, и ему сказали, что мальца кормили козьим молоком. Как он сморщился!

Недавно вычитал, что роговицу глаза наловчились делать из рога животного. Вот почему вертится и клубится образами целых два часа моя жизнь вокруг рогов. Известные детские стишки обретают новое звучание: «привезли его в больницу, он украл там роговицу…»

Поэтому Гарь, Лера и иже с ними…

– Ежи?

– Да, малыш, у тебя в жизни будет много ежей, ты их полюбишь, еже-ей.

Но однажды надоело мне в бороде ходить: жарко, лето же. Взял и побрился, а что из себя мученика строить?

Понадобилось в связи с бытовой покупкой, деньги со счета снять. А не дают. В паспорте фотка не соответствующая действительности, с бородой. А сам бритый. Что делать-то? Хоть пририсовывай. Но это, конечно, сгоряча я так подумал. Можно наклеить бороду. Иду в театр, там у меня свой человек работает на вешалке, с которой все начинается.

Можно по спецзаказу бороду изготовить, да на эту затею никаких денег не хватит. К меценату обратился, он мне в свое время деньги на издание книги жертвовал. Тот мудро поступил: одолжил из личных сбережений. Совершил я покупку, порадовал жену. Проходит месяц, и у меня на лице во всей красе свежестью играет моя собственная, не накладная, а натуральная бородка.

Пал Пална

Отсутствие боли позволяет смириться с отсутствием бессмертия

Поскользнулся. Упал. Потерял сознание. Гипс. Цемент. Железобетон. Стеновая панель. Блин. Часто произносил это слово, вот и накликал. Гололед в Магадане чуть ли не круглый год продолжается. Мало знать места повышенной опасности, ходить уметь надо. Несколько лет назад зимой пострадала женщина. У нее отчество Пална, так произносили. И зовут Павла. Упала Павла головой на улице. Едва пришла в себя, через некоторое время в собственной квартире грохнулись тем же самым местом. То ли у нее тапочки комнатные на высоком каблуке, то ли центр тяжести слишком высоко поднялся. Мода какая-то странная. Может, и путаю. Сама незамужняя, независимая, всегда на стреме и на взводе, и первая мысль в любое время суток: ай, что обо мне подумают окружающие. Якобы весь город за ней волочился, а она не могла выбрать достойного. Присмотрит кого-то себе, якобы поклонника и начинает его прессовать, отказывать в притязаниях, а тот удивляется. Не понимает, за что отшивают его, если не пришивался, и да не клеился.

Трое суток Павла пролежала недвижно, в коме. А жила одна – ни ребят, ни котят. Друзья-сослуживцы, единомышленники прознали, в форточку пролезли, оказали помощь. Нашли лилипута, который в пожарной дивизии служит. Он и пролез, открыл дверь.

Оклемалась, но остались проблемы с ориентацией – как во времени, так и в пространстве. То она Клеопатра, то Зоя Космодемьянская, то Терешкова. Стала приходить среди ночи на работу. Вроде ничего страшного, но это как посмотреть: усугубляться стало, экстрасенсорные способности обнаружились, и под горячую руку Павла вылечила двоих или троих безнадежных психопатов. Мама у нее престарелая, душу Богу отдала: вроде как судьбу задабривала: жертвуя собой, хотела дочке дать второй шанс. Больно уж хотелось ей внука понянчить. Прям бредила.

Вода камень долбит, а тут не камень, а нежный женский мозг и ковровое покрытие на деревянном полу. В конце концов, ушла к верхним людям, как говорят чукчи.

Вспоминаю с дрожью феноменальную особу, она и мне немало хорошего сделала, и вся моя семья помнит ее добро и поражается нелепости ее смерти. Да что там удивляться: где она, умная интеллектуальная кончина? Смерть всегда нелепа и противоестественна. Правда, если разобраться, и жизнь не лучше.

Я сам как раз в это время, когда она умирала, судя по записям в дневнике, блевал в раковину корейскими пельменями, с вкраплениями таблеток равновесия, на стены швыряло меня, как жирафа. Алкогольный синдром при отсутствии алкоголя. На морскую болезнь малость похоже, если учесть, что живем у моря: если с моря дует бриз, то аромат свежести доходит до нашего дома с первоначальной удалью и солью. А я ведь перед тем выступал утром на публике, гвоздички тепличные получил в подарок! Такое оставалось неотвязное ощущение, что сглазили меня, прости, Господи! Может, кто-то взял мою фотку и глаза выколол?

Даже заочно не был знаком с поклонником погибшей. Рассказывали: сильный, непокорный был атлет. Сложный, неуживчивый характер. Спортом занимался и повредил позвоночник. Она помогла восстановиться. Сама врач, невропатолог, это ее епархия. Полностью вылечить тяжелоатлета было нельзя: слишком далеко зашло. Но она упертая, характер, считай, мужской. И он стойкий и упорный вдвойне, без штанги жизни не мыслил.

Однако слишком далеко зашла борьба с обстоятельствами. Да и канцер напал, пронзил метастазами. Боль адская, невыносимая. Чтобы заглушить страдание, облил себя бензином и сжег.

Вообще-то Пална была главным врачом поликлиники в центре, рядом с магазином «Цветы» и монументом в честь великой войны, с любовным цинизмом прозванном в народе «Мозги» – за отдаленное сходство с разбитой головой. Когда-то давно здесь произошел взрыв, унесший жизнь бедолаги фермера, в прошлом взрывника золотого прииска.

Небольшая поликлиника, где лечились начальники – большие и малые. И такие придурки, как я. Все там было образцово – и врачи, и сестры. Процедуры. В конце концов, зависть населения возобладала, у всех загорелись глаза: это же нарушение демократии, когда начальников лечат лучше остальных. Поликлинику закрыли, перевели пациентов-начальников в рыбацкую поликлинику, где лечение еще лучше, а на небольших освободившихся площадях открыли травмпункт, куда валом повалили травмированные люди с поломанными руками, ногами, пробитой головой.

Когда Павла трагически окончила свои дни, многие ее пациенты поминали незаурядную женщину с непростым характером, непростой внешностью, эксцентричную, острую на язык. И тогда своя боль слегка отпустила.

В травматическом отделении пора выделить специализированный кабинет мордобоя: немало пациентов, которые «травма» произносят как «трамвай». Так для них кабинет. Некоторые стали пациентами, как говорится, не отходя от кассы. В здании, где помещается теперь травма, есть переход в стене. Загаженный и скользкий и такой же, примерно, пол, и у стен есть не только уши, но и кулаки. Надо травмпункт именем Павлы Палны назвать.

Как рыба об лед

– У меня батарейки сели.

– И ты присядь, отдохни

Было морозно, минус 35, когда наша шла домой. 18 февраля. Обморозила два пальца руки. Так обморозила, что понять не могли – обморожение или ожог.

Упала возле крыльца собственного подъезда: поскользнулась на гололеде и грохнулась со всего роста. Ее два парня подняли. Подумали, пьяная, а нет, просто убилась. Звонят снизу по мобиле, чтобы открыл дверь подъезда. У нас она на замке уже несколько лет. Ведут под руки, я у них путаюсь под ногами, как бобик.

Думал, справлюсь с раной сам, перекисью промою, есть пузырек запаянный, для внука припасали. Поднялись в квартиру – нет, перекисью не обойдешься: хлещет кровища. Из-под вязаной шапки за воротник шубки течет. Бездумно, на автомате разделась и тут же принялась одеваться. Под шапкой седые волосы, остатки пышной прически, напитанные кровью. Словно кадр из американского ужастика.

Давай-ка, быстрей в травмоотделение, благо, оно через два дома, у «Цветов». Кровь сочится, не переставая. На голове у младенцев есть родничок. Ну и здесь пульсирует родничок.

Такси вызвали, умотали голову и плечи банным полотенцем. А кровища хлещет всю дорогу до больницы. Хорошо еще, что путь не далекий.

Добрались. Стали у травматолога смотреть и обрабатывать. Рана сантиметров 8 длиной, кость черепа видна. Белая такая. Причем, меридиональное направление. Как так можно грохнуться? Это место головы невозможно задеть, если падать. Ближе к шее. Может, удар ножом?

Может, напали, хотели вытребовать выкуп, да не решились. Или что-то вспугнуло. С другой стороны, похищенная могла запросто склеить ласты. На выкуп, конечно, у нас денег нет, разве что подала бы в суд на городское начальство за свое падение, да отсудила бобла! Ну, это уж потом задние мысли пришли.

Сама не помнит, как и что. Вроде как провалилась в бездну. Следов падения на льду нет, на другой день сама осматривала, когда с перевязки вел ее пешком, решилась продышаться. Осторожно шла, и казалось мне, что лед фрезой сработан: не хочешь, да потеряешь равновесие. В сквере, где памятник, прозванный в народе «Мозги», неприятное напоминание. И меня тянет всякий раз объяснять, поскольку очевидец, как здесь взорвался фермер. Еле сдерживаюсь, чтобы не открыть рот. Пусть уж сама мыслит вслух.

Такое вынесла умозаключение: был гипертонический криз, вот и свалилась пластом. С ней такое случалось не раз. Да и мне подобное отчасти знакомо: сам по стеночке ходил, за трубу цеплялся.

Все-таки начала рассуждать о колдовстве и порче, перебирать женщин старшего возраста с подходящими внешними данными для такой акции. Может, здесь колдуны вуду появились?

Насчет планетарных причин не заморачивается, не верит в критические дни и гороскопы, и мне это нравится.

С мудрой сказочницей, Зинаидой Ивановной при удобном случае решил я проконсультироваться насчет колдовства. Для нее шаманство – не пустой звук. Она, может быть, родилась под звук шаманского бубна. И вся жизнь, как бы ни была она реальна, имеет сказочную подложку, с элементами ясновидения.

Идет недавно из магазина с продуктами. Дело к весне, лужа на пути попадается. Прикидывает, как обойти препятствие.

Ничего не происходит, и вдруг ощущает: перемену положения в пространстве. Упала вперед, но успела выставить руки, прямо в лужу угодила. По локоть в грязи, и плащ впереди задет, лицо тоже. Выпрямилась, огляделась: похоже, никто не заметил внезапного падения. Не заорал, не бросился на помощь. Сумка на месте, купленные продукты тоже. Деньги не тронуты. Постояла минуту-другую, пошла своей дорогой. Понять не может, что произошло, а спросить не у кого.

И надо же, на обратном пути точно такое же падение. Та же сумка и лужа и руки по локоть в ней. Не сказать, чтобы сильно пострадала, но приятного мало.

Стала размышлять, ни к чему определенному не пришла. Кто-то наколдовал, может быть, а кто именно, сказать невозможно.

Настораживающая похожесть.

К осени падения у нашей возобновились. Упала раз, тут же второй и третий. Побилась, поломалась. Равновесие не держит. Какие-то таблетки ей давно выписывали, а как называются, забыла. Я-то помню, подсказал.

«Может быть, ее сбил с ног поток моего сознания?» – пришла на ум неестественная для меня фантастика.

Иной раз физически чувствую, как исходит в окружающее пространство ее головная боль. У моей артериальное давление 240, так и хочется сказать вольт. Только собрался поделиться этой информацией с сыном, а он мне предъявляет: папа, из-за тебя опять мой комп завис. Ты как-то резко заходишь в комнату, и вихрь паразитных токов поднимается.

Зашили женушке головную пробоину. Кстати, месяцем позже прошла информация, что на Украине изобретен способ не зашивать, а сваривать раны ультразвуком. Кожа оплавляется и прочно схватывается механическим контактом. Потом и сосудики кровеносные, где надо, прорастают. Вот бы заделывать мне, таким образом, трещины на ногах, полопавшихся от диабета, а то хожу с болью, как Русалочка из сказки. И опасаюсь, что отрежут ступни, не дай Бог.

21 февраля. В квартире +16, на улице —35, уже не первый год зима свалилась морозными максимумами на февраль и март. У снохи не заводится ее «Тойота». По-моему, дело не только в аккумуляторе и запредельном холоде. Вспомнился американский фильм о боевых учениях на Аляске. Там, напоминаю, потолок температуры определен в 30 градусов. А ниже – оптированный, как говорит внук, день. Кстати, мороз не остановил деток, идут обычные занятия в школе. Малыш сегодня участвовал в празднике песни и строя. Потом я его провожал на Кольцевую, поскольку бабуля вышла из строя. Мальчик сам справился с ключами-замками. Пребывал в роли хозяина, принимающего гостя: «Тебе какой чай, дед? Малиновый или покрепче?»

Вечером зашла мама Гарика. Полечила нашу бабулю.

У раненой осталось ощущение, что потеряла 700 миллилитров крови, потом до литра самоощущение дошло. Плюс сотрясение, конечно. Судя по тошноте, сильное. Заехали назавтра к ней медики, следующую перевязку сделать, а дело швах, сильно ослабла. Наблюдение персонала нужно. Надзор, Вовремя соломинку бросить. Коль уж не получилось соломки постелить.

Увезли в стационар, вон, сколько дней выхаживали. Считай, две недели. Пока все ее мысли склеились.

Два больших полотенца, напитанных кровью, мы не стали тогда из травмотделения брать домой. Теперь надо бы эксперимент поставить, сколько требуется крови, чтобы напитать два полотенца.

Заходил в больницу, проведать. Конечно, ужас, но не у-жа-с. Смерть висит в воздухе. Глаза закроешь, в нос пробивает запах крови и гноя.

Вот тебе и зимний дождь с оттепелью. Хорошо, что госпитализировали своевременно.

Был там один феноменальный пациент. Собственно простых в нейроотделении нет. Но этот проходит во второй тур конкурса. Пострадавшего, как пазлы, складывали. Состояние здоровья заставило его спать сидя. Но спустя какое-то время и такая поза стала неприемлемой. Одышка и тахикардия заставили медиков искать и найти: отныне будет спать стоя, как слон. Вроде нормально, но душа не лежит. Подвесили на пружинах, а потом и применили мощные магниты. Как гроб Магомета между полом и потолком завис. Пораженная таким ходом врачей смерть смущенно отступила, пожимая костяными плечами.

А как было дело? Молодой и вполне здоровый, разве что рассеянный человек на улице Пролетарской вышел на проезжую часть из-за джипа. Его не было видно водителям. Шагнул и попал под машину. Был сбит с множественными повреждениями. Привезли его к Гаричкиной маме, поскольку посчитали пьяным. Трезвые вроде уже научились переходить проезжую часть, да и светофоров усовершенствованных вон сколько. Тех. что показывают, сколько секунд осталось до зеленого. И до красного. Цирк бесплатный.