Время Змея

– Все понятно и просто.

– А как же! – разговор взбодрил сержанта, и теперь он выглядел менее вымотанным и усталым. Желание продолжать разговор у него только прибавилось. На выходящих в это время сотрудников ОВД он взглянул лишь вскользь.

– Делаете какие-то записи по посещению? – уточнил дознаватель.

– Теперь уже нет, система сама все фиксирует, данные хранятся десять лет! Ну а если заявление о преступлении, розыске или явка с повинной – тогда регистрируем на месте. Все хранится в электронном журнале – Книге Учета Сообщений и Преступлений (КУСП).

Дежурный говорил с таким чувством, словно сам создал эту систему или же подал идею к ее созданию. Все-таки прав оказался подполковник Дерябко, руководитель кафедры психологии и эффективной коммуникации, когда утверждал, что любой человек готов слушать себя часами. Главное задать правильный вектор монолога.

– А могут записи пропасть? Техника все-таки…

Рассказов напустил на себя налет дилетантства. По своему небольшому опыту он знал, что людям это нравится. Каждому хочется выглядеть экспертом на фоне других.

– Тройная система сохранения информации. Просто так не исчезнет.

– Значит, если гражданин вошел через КПП, информация о нем сразу же фиксируется в системе и хранится несколько лет?

– Точно!

Во взгляде сержанта появилась подозрительность. Дальше разыгрывать простофилю казалось бессмысленным и опасным, а потому Рассказов решил говорить напрямую:

– Я не просто так интересуюсь. Веду первое дело. Появилась информация, что проходящий по нему гражданин позавчера был у нас в Управлении. Есть подозрение, что именно это посещение спровоцировало его на неадекватные действия… Разрабатываю данную версию. Можно узнать, к кому он обращался?

Дежурный на мгновение задумался, затем дружелюбно кивнул. Молодой офицер вызывал у него симпатию, а предоставляемая информация не несла в себе никакой секретности.

– Когда это было?

– Где-то в обеденное время.

Рассказов перекинул голограмму Иванова в Дежурный Отдел. Сержант ввел запрос в Журнал Посещений и удивленно вскинул взгляд на дознавателя:

– А я его помню! Я смену сдавал, с отчетами разбирался, а тут этот Иванов… Наглый такой. Настаивал, чтобы его непосредственно к начальнику ОВД допустили. Заявил о пропаже своей знакомой. У нее фамилия такая необычная… Юдолева, кажется.

Сержант удивленно посмотрел на свой рабочий монитор, потом посмотрел на Рассказова.

– Странно, записи нет. Сменщик же точно вводил его заявление в систему! У нас с этим строго. Отчетность.

Он суетливо забарабанил пальцами по сенсорной панеле.

– А может системный сбой? – участливо предположил Сергей.

– Да быть такого не может. Тройная система сохранения информации! Запись из КУСП может исчезнуть только при зачитке!

– И часто такие зачистки бывают? – осторожно поинтересовался дознаватель.

– Да никогда! Это же дело подсудное! Я об этом чисто теоретически знаю.

Сержант выглядел по-настоящему обеспокоенным. Все его попытки выудить информацию о позавчерашнем событии не давали никакого результата. Рассказов, несмотря на отрицательный результат, в душе ликовал. Интуитивно он верил словам сержанта Ступина, и сейчас нашел подтверждение недавнему посещению Ивановым Управления Полиции в словах дежурного на КПП. Как учили молодых курсантов в Институте – два независимых свидетеля лгать не могут. Получается, что ошибаться могут не только люди, но и машины. Хотя это больше походило не на ошибку, а на сознательное искажение фактов. Такое не могло делаться просто так, за такой серьезной подтасовкой должен находиться очень серьезный мотив. Вот и ниточка, за которую можно потянуть!

– Так и думал, что с этим Ивановым что-то не так будет! – В сердцах заявил дежурный. – Он когда позавчера пришел, ни в какую не хотел к дежурному инспектору идти, все к начальнику рвался. Всю смену на уши поставил. И нашу в том числе. Теперь еще вот – заявление и данные куда-то пропали. Хорошо хоть не в мое дежурство!

Заработал селектор внутренней связи. Из-за стойки Рассказов этого не видел, но мог догадываться, кого увидел на экране сержант, вытянувшийся струной в кресле. Долетевшие до Сергея слова не оставляли никакого сомнения – его поиски не остались незамеченными.

– Федоров, прекращай трепаться!

Селектор странно хрюкнул и замолчал.

– Этого еще не хватало! – раздраженно рявкнул сержант.

Рассказов не сразу понял истинную причину произнесенных слов и только угасающий шум отключающихся кондиционеров навел его на возможную разгадку, вырвавшейся из уст дежурного фразы.

– Опять электричество отключили! – пояснил полицейский, видя недоумевающий взгляд коллеги.

– А резервные генераторы? – Сергей действительно удивился, что возможно обесточить госучреждение в разгар рабочего дня.

– А как же! – хмуро усмехнулся дежурный. – Включатся через пару минут. А пока даже контроль доступа по всему Управлению не работает!

И как в подтверждение собственных слов, он встал навстречу подходящему к КПП офицеру:

– Проходите, гражданин капитан. Опять электричество отключили.

Рыжеволосый капитан понимающе кивнул и беспрепятственно проследовал через нефункционирующую рамку КПП. Пока сержант окончательно не загрустил от полученного от начальства нагоняя, Рассказов решил отвлечь его разговором.

– И часто такое случается?

– Дважды в день. Ровно в 12:10!

Видя непонимающий взгляд дознавателя, дежурный оживился и пояснил:

– Со стороны двора новый жилой квартал строится. Говорят, проектировщики что-то напутали с подключением к магистральной электросети. Теперь уже полгода переоформлением документации занимаются, а стройку, естественно, останавливать никто не собирается. Вот у них там постоянно какие-то сбои. Пиковая нагрузка, и все такое. А страдаем от этого мы!

Гулко набирая мощность, заработала система кондиционирования. Электронные устройства удовлетворенно заурчали.

– А вот и генераторы подключились, – ухмыльнулся дежурный, и тут же его лицо вытянулось от удивления.

Рассказов догадался, что появившееся электричество запустило все работающие системы, в том числе и не отключившейся селектор внутренней связи.

– Федоров, ты все еще треплешься?! – долетели слова дежурного офицера. – Будешь у меня устав изучать!

Селектор отключился. Сержант растерянно глядел на рабочий монитор, стараясь не смотреть на Рассказова. Очевидно он уже пожалел о своей откровенности. Рассказов его хорошо понимал. Оставлять сержанта в таком состоянии не хотелось, поэтому Сергей глубоко и громко вздохнул и опустив глаза, словно оправдываясь, произнес:

– Эх, хотел успешно первое свое дело закончить – да куда там…

– Не расстраивайся, младший лейтенант, сколько еще этих дел будет. Справишься!

Сержант смотрел на дознавателя сочувствующие, с поддержкой. Ничто так не поднимает собственное настроение, как утешение других в их затруднительных ситуациях. Рассказов благодарно кивнул дежурному:

– Спасибо за помощь следствию!

– Одно дело делаем! – охотно откликнулся сержант, оживляясь и кивая в ответ на прощание.

10

Понедельник 21 июля, 12:40

Пребывание Иванова на территории Управления Полиции явно пытались скрыть. Делалось это грамотно и на очень серьезном уровне.

Оставался вопрос: что пытались скрыть на самом деле? Исчезло два документа: запись в электронном журнале о посещении Ивановым ОВД и его заявление о пропаже Юдолевой. От того, что являлось главной целью злоумышленников зависит правильность направления в расследовании.

Мозг напряженно работал, выстраивая различные схемы.

Без факта посещения гражданином Управления Полиции заявление об объявлении в розыск его подруги выглядит нелепо. В то время как отсутствие заявления об исчезновении женщины сложно связать с самим нахождением Иванова на территории ОВД. А потому если главной целью являлось сокрытие заявления, то оно легко ликвидировалось без всякой привязки к записи в журнале посещений. Тогда отчасти становилось понятно почему из биографии Иванова удалили все сведения о знакомстве с Юдолевой.

В любом случае связь между исчезновением Юдолевой и гибелью Иванова выглядела весьма прочной. А само событие очень походило на происходившее полтора года назад. Массовые самоубийства и массовые исчезновения. Рассказова бросило в жар от одной мысли, что удастся раскрыть настолько крупное дело. Оставалось лишь разобраться с делом Иванова.

Но тут же другая мысль сотрясла ознобом все тело. Кто-то в Управлении Полиции причастен к гибели гражданина, и активно препятствует следствию. Расследование перестало казаться легкой прогулкой.

По счастью, Иванов решил поделиться информацией с общественностью. Для этого выбрал независимую и даже оппозиционную (согласно информации из Оперативной Сети) редакцию медиакорпорации «Городская Звезда». Хотелось надеяться, что текст сообщения прольет свет на многое. На запрос в редакции ответили стандартной отпиской: «Приезжайте, все покажем». Поэтому посещение медиахолдинга стояло первым пунктом в плане мероприятий. Но прежде предстояло решить некоторые сомнения на месте. Закралось подозрение в технической составляющей исчезновения документов. И это тоже предстояло проверить.

Не дожидаясь лифта, Рассказов помчался на четвертый этаж по лестнице, по дороге чуть не сбив с ног неторопливо спускающегося седеющего майора и темноволосую сотрудницу административного отдела. Извинившись и выслушав короткое назидание о спешке от седеющего офицера, Сергей добрался до двери Технического Отдела Поддержки Системного Обеспечения ОВД.

Младший лейтенант встал перед закрытой дверью и внезапно осознал тщетность собственных усилий. Оказалось, что войти туда можно лишь имея специальный доступ. Он таким доступом не обладал.

Находясь перед наглухо закрытыми дверями, обшитыми бронированными листами, Рассказов понимал, что на официальные запросы времени просто нет. Постучаться и войти тоже не получится. Предстояло найти иной путь проникновения в закрытый Отдел. Он внимательно огляделся. Никаких новомодных биометрических систем допуска не наблюдалось. Вход оберегал старый добрый электронный кодовый замок, не менявшийся уже пару десятков лет. Вычислять числовую комбинацию или изготавливать дубликат электронного ключа времени не имелось. Действовать приходилось быстро, а потому проникнуть внутрь предстояло с использованием специального механического ключа.

Рассказов знал, что такие замки имеют возможность экстренной разблокировки в случаях поломки замка, полной разрядке батареи или потери электронного ключа и утрате цифровой комбинации. В таких случаях использовался специальный механический ключ, который прятали поблизости от самого электронного устройства. Обычно ключ не рекомендовали скрывать в одном помещении с замком, но в действительности редко кто следовал инструкции. Разве что когда дело касалось сейфовых замков, оберегающих материальные ценности. В глазах ответственных лиц Технический Отдел Поддержки Системного Обеспечения материальной ценностью не являлся.

Внимание Сергея привлек вмонтированный в стену щиток с кнопкой противопожарной сигнализации. Конструкция располагалась в двух метрах от двери, и кроме нее поблизости не наблюдалось ничего подходящего для хранения аварийного ключа. С замирающим сердцем Рассказов подошел к щитку и заглянул внутрь небольшого углубления. Матовый ключик покрывала белая мохнатая пыль. Он пролежал в неприкосновенности долгие годы с момента последней установки противопожарной системы оповещения. Сейчас пришло его время.

Извлечь заглушку на лицевой панели замка не представляло труда. Ключ легко встал в скважину и замок загудел. На дисплее высветилась надпись: «Открыто». Рассказов, не теряя ни секунды, нажал на ручку и вошел в раскрывшуюся дверь.

Молодой лейтенант в круглых очках и с не по уставу длинными волосами, собранными в хвостик, удивленно уставился на вошедшего. В этом отделе все жило по каким-то иным, своим собственным законам, в которые не вписывалось появление на их территории посторонних. Лейтенант так и застыл с приоткрытым ртом, когда Рассказов шагнул за порог небольшого офиса в царство компьютеров. Из мебели здесь находились только письменный стол, стеллаж да офисный стул. Все остальное пространство занимали громоздкие шкафы, расцвеченные мириадами разноцветных огоньков.

– Вы как сюда попали? – отошел от первого приступа оцепенения лейтенант.

– Через дверь, – усмехнулся Рассказов, понимая, что ему безмерно повезло проникнуть в это помещение. Казалось, сегодня удача полностью на его стороне. А значит, стоило поторопиться, используя все предоставляемые этой капризной особой возможности. Разыгрывать комедию и тянуть время не имело никакого смысла, и Сергей заявил прямо:

– Мне нужны записи посещений гражданских лиц за 19 июля. В период с двенадцати до семнадцати часов.

– На каком основании? – полицейский уже полностью справился с волнением.

– Следственные мероприятия по делу…

Раз уж так везло, могло повезти и в этом случае. Рассказов перекинул информацию с собственного МУНа на Отдел Техподдержки. Окружённый многочисленными мониторами лейтенант не стал активировать собственный МУН, поправил очки и внимательно изучил графу доступа.

– Почему не направили официальный запрос, младший лейтенант Рассказов?

– Потому что ничто не заменит личного общения. – быстро нашелся Сергей. Кажется, он действительно начинал верить в этот принцип.

Лейтенант Техподдержки удивленно посмотрел на молодого коллегу. Но лишь на мгновение, а затем вновь погрузился в знакомую работу.

– Вот список тех, кто проходил в Управление.

В предоставленном списке Иванов Степан Кириллович не значился.

– Никто не мог пройти мимо системы? Не регистрируясь?

Лейтенант вновь удивленно посмотрел на Рассказова голубыми близорукими глазами. Сергей на миг задумался, почему этот полицейский не сделает себе коррекцию зрения, а продолжает носить старомодные очки, но затем переключился на более важные вещи.

– Точно нет! Но для верности можно просмотреть видеоряд с камер наблюдения. Есть голограмма?

– Вот этот человек.

С тем уровнем возможностей и скоростью реагирования, а также после случая на КПП, Рассказов понимал, что его наверняка уже отслеживали и знали, где он находится. Конечно же, знали и какую информацию он собирает. Но Сергей продолжал по возможности отсрочивать неизбежное, и потому старался не произносить имя Иванова вслух.

– Сейчас установим.

Лейтенант уверенно и хищно набросился на панель управления и его пальцы запорхали по ней, как пальцы искусного пианиста по клавишам.

– Странно. Сканер опознает этого человека, но файлы видеозаписи отсутствуют.

– Что это значит? Сбой?

– Вероятность ошибки – менее одного процента. Он зафиксирован камерами. Система распознавания лиц отвечает на запрос положительно, но файлы вырезаны. Во временной ленте есть разрывы. Это похоже на монтаж.

– Такое допускается?

– Конечно же нет.

Полицейские переглянулись и поняли, что оба мыслят одинаково.

– Зачистили? – решил уточнить Рассказов.

– Кому это может понадобиться? – лейтенант ошарашенно уставился на дознавателя.

Заработал селектор внутренней связи. На экране возникло изображения начальника отдела техподдержки:

– Добрынин, что у тебя там происходит?

– Проводим следственные мероприятия по запросу Отдела Дознания. – Голос лейтенанта звучал уверенно и твердо. Рассказов удивленно посмотрел в спину полицейского: первоначальное представление об этом сотруднике положительно менялось.

Начальник на миг замолчал, словно ожидал чьей-то подсказки, затем спросил:

– Что-нибудь установили?

Лейтенант быстро взглянул на Рассказова, тот отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Вот и хорошо. Заканчивайте.

Сеанс связи завершился. Рассказов благодарно кивнул лейтенанту.

– Спасибо за сотрудничество.

– Похоже, нашу систему кто-то хорошенько зачистил. – заявил лейтенант, и Рассказов удивился энтузиазму в его голосе. Произошедшее настолько задело технаря с профессиональной и, возможно, этической стороны, что он и сам захотел во всем этом разобраться. – Сделано умело, но грубо. Если хочешь найти доказательства присутствия гражданина в Управлении, попробуй просмотреть камеры с улицы… Если до них еще не добрались.

Рассказов еще раз взглянул в голубые подслеповатые глаза и с благодарностью протянул руку:

– Спасибо, Иван!

В эпоху МУНов, когда персональная информация легко скачивалась с личной странички пользователя в Нейросети, знакомиться стало проще, но зато и вступать в контакт люди стали крайне редко. При этом использовать имя собеседника, даже не представляясь, стало обычным делом, не вызывающим никаких угрызений совести или этических терзаний. Предполагалось, что и вторая сторона при желании может поинтересоваться личными данными визави, доступными к просмотру.

Полицейские охотно пожали друг другу руки. Рукопожатие оказалось крепким. Лейтенант на миг задержал ладонь Рассказова в своей:

– Сергей, если удастся раскрутить это дело сообщи, пожалуйста, мне. Я переслал тебе личные контакты, звони в любое время дня и ночь. Уж очень хочется этого крота прищучить!

11

Понедельник 21 июля, 14:12

Получить данные с уличных камер наблюдений оказалось еще проще. Суточный сторож – пожилой мужчина с высоким лбом и сияющей лысиной – не задал ни единого вопроса. Косого взгляда на полицейскую форму ему оказалось достаточным, чтобы пропустить Рассказова в небольшую бытовку. Обстановка включала в себя маленький холодильник, старую видавшую виды кушетку и угловой стол, используемый как для приема пищи, так и для организации рабочего пространства. На нем разместился старенький ноутбук для ведения отчетности и монитор для приема сигнала с камер наблюдения. За этот стол и уселся дознаватель, где ему продемонстрировали записи последних дней. Записи не попадали напрямую в Глобальную Сеть и хранились на сервере ноутбука. Это позволило найти нужную информацию, не отредактированную и не удаленную недоброжелателями.

Камеры просматривали служебную парковку, но располагались таким образом, что показывали главный вход в ОВД под двумя разными углами. Обе камеры четко зафиксировали вход и выход Иванова, с указанием конкретного времени вплоть до секунды. Этот неоспоримый факт разрушал всякую попытку представить посещение Ивановым ОВД как несуществующее событие, придуманное молодым и неопытным сотрудником.

На всякий случай Рассказов сделал копию записи с камер наблюдения и, довольный собой, направился к припаркованной машине. Его охватил азарт. Это расследование виделось прекрасной возможностью проявить себя, доказать свою состоятельность и добиться успеха. Перевернуть, если понадобится, систему.

Следующим шагом в плане сыскных мероприятий значилось посещение медиакорпорации, куда гражданин Иванов отправил свое самое последнее сообщение в жизни. Послание могло оказаться пустышкой – из серии «меня обидели» и «вокруг одни недостойные люди!». А могло стать бомбой. Интуитивно Рассказов ощущал, что сообщение окажется поворотной точкой расследования. Этого он страстно желал и на это очень надеялся.

Желудок подал робкий сигнал об обеденном времени, но все душевные и эмоциональные порывы требовали деятельности, и потому голос плоти на время умолк. Рассказов, не колеблясь ни минуты, завел машину и выехал с парковки. Через мгновение автомобиль вырвался на простор четырехполосного проспекта и влился в общий плотный поток машин. Большинство автомобилей вокруг двигались в режиме автопилота, но Сергей предпочитал ручное управление. За годы учебы он успел соскучится по езде, а потому с удовольствием водил старенький отцовский Хюндай.

Вождение требовало концентрации, но сейчас голову занимало расследование. Он располагал лишь косвенными доказательствами, больше похожими на смелые выводы, чем на реальные факты. Ситуацию могло изменить заключение судебных медиков и предсмертное сообщение самого Иванова. Он нетерпеливо ожидал и того и другого. А пока вновь и вновь прокручивал ленту событий, пытаясь нащупать путеводную нить. Сильно смущали последние полтора дня жизни самоубийцы. Где тот находился и чем занимался установить оказалось не просто. Вначале Иванов сам отключил МУН, чтобы скрыть свои передвижения, затем другие ликвидировали всякое упоминание о его деятельности. Взлом Системы Контроля Доступа Управления Полиции и манипуляции с биографией в Оперативной Сети показывали возможности и силу противников. А также говорили о том, что гражданин Иванов оказался серьезной фигурой, достойной такого внимания и усилий.

МУН издал призывный сигнал. Сообщение пришло от Игнатьева, и сам этот факт заставил Сергея напрячься. Интуиция не подвела – его срочно вызывали в Управление. До означенных 18:00 оставалось достаточно времени, и оттого закрались недобрые предчувствия. Рассказов уже практически доехал до медиахолдинга, но перечить непосредственному начальнику не решился. Пришлось ехать до ближайшего разворота и возвращаться в ОВД.

Игнатьев сидел за своим столом и увлеченно работал. Взглянув на вошедшего, он коротко бросил:

– Подожди меня в переговорной.

Рассказов безропотно повиновался и уединился в комнате за стеклянной перегородкой. К счастью здесь находился кулер и Сергей с огромным наслаждением осушил два стакана воды. Сегодня он уже выбился из собственного питьевого режима. Приходилось наверстывать, и принимать оргвыводы на будущее. Кардинально менять сложившиеся привычки не хотелось.

Сергей удобно расположился в жестком кресле и осмотрелся. В Отделении помимо начальника находился только один сотрудник – лейтенант Круглов, тощий и сутулый, совершенно не соответствующий своей фамилии. Дознаватель сбросил статистическую информацию о коллеге с экрана МУНа и ввел запрос на дело Иванова в Ведомственную систему. Интерфейс отреагировал мгновенно, засветив сообщение от начальника Отдела: «Доступ к информации закрыт». Сергей попытался повторить попытку, но результат остался прежним. Чего-то подобного, после столь срочного вызова, он и ожидал. Оставалось выяснить причину, и понять, что делать дальше.

Через несколько минут в переговорную протиснулся майор Игнатьев. Дверной проем был достаточно широк, но ширина могучих плеч офицера создавала иллюзию именно такого его вхождения в это помещение. По взгляду начальника Рассказов понял, что разговор будет трудный и неприятный. В голове, словно у нашкодившего школяра, возник вопрос – что же я сделал не так? Ответа оставалось ждать не долго.

Игнатьев грузно уселся на жесткий стул.

– Пришло заключение от судмедэксперта, – без предисловий заявил начальник. – Ознакомься.

На экране появилось окно. Рассказов углубился в изучение документа.

Результаты вскрытия не добавили ничего существенно нового от первичного заключение судмедэксперта по Иванову с места происшествия. Кроме одной очень важной детали – вскрытие мозга определило у гражданина Иванова прогрессирующую шизофрению.

Сергей удивленно поглядел на начальника:

– А зачем вообще делали изучение мозга на предмет шизофрении?

Карие глаза майора пристально смотрели в лицо подчиненного. Голос звучал твердо:

– Не наше дело вмешиваться в работу патологоанатомов. Подтверждение факта суицида есть. Так что нам еще нужно? Согласно регламенту, если нет серьезных фактов для продолжения процедуры дознания, дело необходимо передать следователю. А чем там болел или не болел гражданин, уже не наша забота.

Рассказов вспыхнул и вновь отругал себя за несдержанность. Тем ни менее решительно сказал:

– Это новая попытка увести следствие в сторону. Дескать, потерпевший ненормальный, что с него взять.

– А это не так?

В глазах майора блестела сталь, но вместе с тем и явно различимые теплые нотки. В этом взгляде Рассказову почудилось родное и близкое. Всплыли воспоминания из такого теперь далекого детства. Так на маленького Сережу смотрел отец, провожая в школу и давая полусерьезные-полушутейные напутствия. Как давно повзрослевший Сергей не видел этого родного взгляда!

Отставив сентиментальные воспоминания в сторону, Рассказов погрузился в Оперативную Сеть и через минуту перебросил на МУН руководителя выписку из медицинской карты Степана Кирилловича Иванова. Персональная информация по Иванову оказалась местами отредактирована, но те, кто этим занимался, имели по видимому очень узкую цель, оставив целые нетронутые пласты.

– С заключением судмедэксперта я не согласен. Иванов более двадцати лет обследовался в одной и той же поликлинике. И ничего у него не выявлялось. Даже жалоб не было. А тут такое!

– Твое согласие или не согласие к делу не пришьешь. – Очень хладнокровно заявил Игнатьев. – Нужны факты, а их нет.

– Как нет? – возмутился Рассказов. – У меня два взлома системы контроля доступа и хранения информации. Оба связаны с Ивановым.