Сказки про Магов

скачать книгу бесплатно


Ходил-ходил Некромант и вышел на волшебников ряд. Ясное дело, шарлатаны, да там уж не до предрассудков было. Отчаянное положеньице, вот Маг к ним и подался. К первому подходит, хвост показывает:

– Ну что, есть ли у тебя какое волшебство на хвост коровий?

– Есть, – говорит, – да только не то чтобы на хвост один… но попробовать можно.

Не верил Некромант, что волшебство окромя Магов ещё кому-то подвластно, оттого и решился.

Ну вылез тот колдун самоназванный, языком цокнул, ногой топнул да слово какое-то себе под нос прихмыкнул. Затянуло Некроманта маревом, он уж и поверил, что вот-вот от хвоста избавится. За зад себя хвать, а там и того хуже: был хвост коровий, да в свиной превратился!

Смеётся публика – народ честной, а Маг весь от ярости кипит, как только земля под ногами его в тлен не обращается. Хотел шарлатану крикнуть, чтоб деньги назад вернул, да опомнился, что и не платил ничего.

Понял тогда Некромант, что не найти ему в Магодуре от хвоста спасения. Помчался он скорей в башню свою, с глаз людских прочь. Через мосток у Цингорья перебрался да полями-огородами в лесок. Шёл-прятался да на опушку вышел. Там уж и ущелье родимое показалося, у которого старушка Веселушка живёт. Избёнку её стороной обошёл, чтоб не увидала, да скорей домой.

К башне подходит, а у порога ведьма Мора, бабка его, стоит, мухоморы на просушку вывешивает. Хотел Маг срам скрыть, бочком в башню протискиваться стал, да умна Мора была, уловку заподозрила. С заду на внучка глянула, а там хвост свиной.

– Ну, – говорит, – за мной в подвал пошли, есть у меня средство одно, от которого всякий копыта отбросит, а коль у тебя копыт не имеется, хоть хвост сгинет. Средство то – настойка. На комарах да на пятках мертвецов. Действует безотказно.

Ложку столовую налила. Некромант противился, больно мерзка настойка. Тогда добавила туда Мора варенья сливового, за ложку посильнее ухватилася да в рот ему и впихнула. Мага передёрнуло, чуть наизнанку не вывернуло. Да только хвост первым не выдержал. Как есть, взял и с тела мажьего на пол стукнулся.

Поблагодарил Маг бабку свою за мудрость да упорство, скорей пошёл вкус оставшийся изо рта изводить, а Мора хвост тот подняла да припрятала, а как случай представился – выгодно продала одному искателю.

Был бы на том и сказке конец, да только ничему не научила Некроманта история та. Снова ходил он в Кронодол да колдовать пробовал. И снова отрос хвост у него, да на сей раз крокодилий.

Как-то Маг Огня на плоту по большой воде сплавлялся, да подхватило его течение и вынесло на островок. Была на том островке хижина одна, а окромя ней ничего и не было, так уж мал остров был.

Жил в той хижине Марон – Вольный Коллекционер. Более всего любил собирать Марон предметы значенья магического да потом выгодно сбывать самим Магам, ну или кому ещё. Правда, были в той коллекции артефакты по большей части липовые, но и средь хламья порой преинтереснейшие экспонаты попадались. Вот Маг Огня в хижину ту и направился.

Зашёл, поздоровался почтительно с хозяином да давай по коллекции евойной шастать. Маг предметы перебирает, а хозяин каждый из них нахваливает. Мол, это редкость неведанная, а это драгоценность наидрагоценная. Смотрит Марон – не приглянулось Магу ничего. Вытащил он тогда из-под скамьи свёрток да и сказал:

– Есть у меня предмет один, так сказать, коллекции всей украшение – хвост Некромантий.

Подивился Маг Огня нелепости такой, глянул да так со смеху и покатился:

– То ж свиной, поросячий! Ну ты и умора!

Встал тогда Марон в позу, для повествования подобающую, палец кверху поднял да начал:

– Это ещё что, есть у меня в коллекции и другой Некромантов хвост. Не веришь, так слушай. Было то с месяц тому назад…

Как Маг Камня Жункерштейна обхитрил

Как-то в Магодуре, в пивной, мужик один божился, что Лорка воочию видал. Да и не просто видал, а медовушку пивал. И не просто пивал, а давеча с ним того дела принял, Лорк захмелел порядочно, а как захмелел – так и рассказал небылицу. Небылицу-то в лицах да выражениях красочных, о том, как на миру в стародавние времена жилось и как в пору ту Лорк бессмертным стал.

Так уж повелось, что у Некроманта завсегда немало народу в подчинении имелося. Прямь целое царство-государство.

Коль на карту глядеть, так уже глаза разбегаются. На западе у моря самого графство стоит – хоромы знатные, не для простых людей: испокон веков вампиры в нём селются, Граф вампирий над ними главный. Под самой башней Некромантовой – деревня подневольная, там главы, правда, и вовсе нет, ну так и деревни тоже, так, два дома в три ряда стоят. К ущелью ближе кладбище со склепом располагается. Под землёй Лорд Кронштейн мертвецами правит. Опротив кладбища пещера. Да не какой-нить там лаз меж камней – огроменный череп над скалой нависает. В пещере той Мэр хозяйство ведёт – тварей невиданных как скотину разводит. Только не на молочко да сальце. Чудовищных созданий выращивает для армий Некромантовых.

Ну так оно сейчас устроено, а в стародавние времена иначе было. Был у Некроманта в подчинении один народ. Тыщи две голов. Окромя их ещё графство вампирье завсегда имелось, ну да речь не о нём пойдёт.

Был над тем народом мужик поставлен за порядками следить да ополчение собирать на случай войн, которых в те времена бывало предостаточно. И всегда у Некроманта отряды в срок – всё тот мужик старается. Звали его Жункерштейн.

Не каких-нибудь крестьян с вилами да лопатами отсылал Жункерштейн хозяину в службу. Давал воинов обученных и вооружённых соответственно. Для целей сиих истребовал Жункерштейн разрешение выписать из городов дальних кузнецов, плотников да воевод бывалых.

И таков уж был этот Жункерштейн, что при любой возможности сам всему учиться старался. Приедет мастер какой, а он к нему первым в ученики пишется. Так овладел Жункерштейн делом кузнечным, боем рукопашным. Через месяц-другой – ты ж глядь! – отряды строит, тактику марширует, а через годок – так уже политические беседы сам ведёт! Аж Некромант стал к его советам прислушиваться. Да только всё Жункерштейну мало было.

Как всему, чему мог, обучился, во всём первым стал, так удумал он самого себя перещеголять – Магом сделаться. Того, конечно, он никак не мог, да попытаться решил. Более всего привлекало его бессмертие, видел он в нём самую соль мажьего величия. Пошёл тогда Жункерштейн на сделку с Магом Камня.

Это теперь о Маге Камня ни слуху ни духу, а в стародавние времена знали его как величайшего мастера материеведения, познавшего сущность жидкости и твёрдого тела всякого. Позже, увидав во сне секрет истины абсолютной, оставил он земные раздоры и удалился невесть куда в умиротворении, ну так а до того каждый ведал, что Маг Камня по характеру строг да горделив и что с Некромантом они враги заклятые. Враги, да не совсем. Оба они представляли, так сказать, магию тёмную, людишкам от ихних дел никогда радости не было. А меж собой хоть войн они и не водили, да только каждый другому, как мог, насолить старался.

Так вот, обратился Жункерштейн к Магу Камня с просьбою немалою: сварить ему бессмертия эликсир. А тот возьми да согласись. Взамен же Маг потребовал вещицу одну из Некромантовой сокровищницы.

Любил Маг Камня на досуге пофантазировать о возможностях разных, ну чтоб Некроманта позлить. Особенно привлекала его мысль о краже.

Более всего на свете дорожил Некромант своими артефактами магическими: мечами там всякими, посохами да колечками. Хранил он их в специальной комнате в башне у себя. Средь прочего имелся там амулет Судного дня, вещь мастерства тонкого. Мог он, как в преданье сказано, мертвецов из своих могил поднять да в пляс пустить. Что ж тут сказать, волшебство коварное, их же, жмуриков-то, обратно поди загони. Эт те не гуси, хворостину не послушают. Вот и выдумал Некромант такое, чтоб с горячей головы глупостей не натворить. В дни праздные, коли страшно-зло вершить не намеревался, вынимал он из сердцевины амулета того камень, от чего терял тот всякую свою силу и становился безобиден, как веник банный. Этот-то самоцвет и затребовал Маг Камня у Жункерштейна за склянку эликсира.

С недавних пор как раз Жункерштейн в башню Некромантову вхож стал. Вот он правдами или неправдами тот камень из кладовой и свистнул. Маг Камня, в свою очередь, змей наварил, лягушек нацедил да ещё чего по секрету добавил – зелье состряпал.

Всё б ничего, и жить бы Жункерштейну на свете до самого Закрытия Мира, коли не обстоятельство одно. Не желал Маг даром сим с кем бы то ни было делиться. Только и обманывать хорошего человека приличия не позволяли. Пошёл он тогда на хитрость.

Тёмной ночкой в сговорённом месте Маг с Жункерштейном встречаются. Жункерштейн на стол камень кладёт, Маг графин с зельем из-за пазухи вытаскивает.

Поставил, значит, Маг графин на стол да сказал:

– Не может смертный бессмертным стать, такое волшебство даже мне, величайшему из Магов, не под силу. Однако жизнь твою продлить мне сподручно. Вот зелье чудодейственное. Один его глоток десять лет жизни наверх даёт.

Обрадовался Жункерштейн: в графине-то лет на пятьсот налито было. До последнего не верил он, что сдержит Маг слово данное, даже камушек на подложный на всякий случай заменил.

Только сделку совершённой засчитали, как Маг вдобавок говорит:

– Зелье это как жизнь сама. Пить его непросто. На вкус похуже помоев будет. Но коль готов ты к нелёгкому, то уж принимай понемногу, иначе желудок запротивится и ничего хорошего из того не выйдет.

Тут-то и схитрил Маг. Давеча подмешал он в зелье микстуру от болей желудочных, что пищу дрянную обратно выводит. Знал он, что ни один человек, бессмертия жаждущий, терпеньем да выдержкой не наделён.

Пришёл Жункерштейн домой, стол узорчатой скатертью накрыл, самое вкусное, что вкушал, представил, да не удержался и полграфина разом втянул, так ему уж этого бессмертия хотелось. Тут-то и почувствовал он жизни вкус. Как его скрутило, как вывернуло…

Ах да, я ж про Лорка толкую. Лорк в ту пору молод был, у Жункерштейна в учениках ходил: на стол накрывал, платья стирал, лошадь сеном кормил и всяко знал, что его хозяин затевает. Глядит он – с хозяином конфуз вышел, ну он тряпкой всё притёр да в ведёрко тайком и отжал. В хлеву припрятал, за поросёй, что на днях приплоду дала, рыл восемь, не меньше.

Опомнился Жункерштейн:

– Где лужа? – спрашивает.

А Лорк в ответ:

– Прибрано всё, уж не возвернуть.

Ох и осерчал Жункерштейн на Лорка! Как бранил, как отхваливал! Так, утра не дождавшись, взашей и выгнал.

Лорк же припрятанное зелье сберёг, соком апельсиновым впятеро разбавил да по полглотка и пил. Поначалу противился желудок, ядрёна микстура назад шла, но со временем воспитал он в себе к тому делу привычку. Вот теперь что осталось – в склянке всегда при себе носит, тому весь мир свидетель.

Пробовали мужи учёные у него в Цингорье состав разгадать, да только без толку всё. Верно говорят, такого ума, как Маг Камня, по части веществ не бывало, да и нет.

Дневник Лорка

Запись первая. Начало времени

Старец

Для точности исчисления примем данный день за день первый года первого. По примеру старца-летописца, что занимает верхний этаж этой башни, начну я ведение записей о событиях малых и больших, а также о состоянии мира в целом.

Третьего дня как пожитки нашего ордена свезли в поместье на берегу Берестяного залива, что ныне именуется Рыбогорским. Видимо, магодурские землеторговцы лукавили, утверждая, что в стенах этой башни некогда было пристанище вампирского князя. А жаль. Приспособления стеклодувного характера, подвальные печи и перегонные кубы указывают на то, что прежний хозяин был искушён более наукой, нежели кровавыми пирами и перевоплощениями. Справедливости ради следует отметить, что от такого обстоятельства я также не остался в накладе.

Старец, вместе с которым эти добрые господа продали мне башню, нисколько не помог мне пролить свет на историю сего места. С утра до вечера сидит он в своём кабинете, погружённый в записи, кроме которых, кажется, ничего его не интересует. Он никогда не покидает своего убежища, не принимает гостей. Лишь два раза в день испрашивает себе ломоть свиного окорока, четверть ржаного хлеба и кувшин вина. Не отказывается и от свежих яблок. Как же он жил здесь до нашего приезда?

Запись вторая

Год третий. 14 марта

Вольный Шут

Наводя порядок на книжной полке сегодня после обеда, я обнаружил эту книгу, чем был весьма заинтересован. Всё-таки идея ведения ежедневных записей мне и по сей день представляется стоящей. Такой труд доставит немало удовольствия, а то и пользы читателю, лет, скажем, через десять. Что ж, имеет смысл попробовать ещё раз.

Ветер сегодня северо-западный, но в Цингорье почти не ощущается благодаря естественной горной защите. Облачность отсутствует, что облегчает таяние снега и позволяет в ночное время беспрепятственно наблюдать звёздное небо. Всю неделю мы находимся в видимости прекрасной кометы. Хвост её слегка изогнут на самом кончике. Я назвал её Перчина, так как для её обозначения в астрариуме использовал плод сладкого перца, насаженный на медную проволоку.

По вечерам полюбоваться на комету ко мне заходит Вольный Шут. Его личность поистине интригует, быть может, оттого-то я и проникся к нему симпатией. Правду говорят, что с головой своей он не в ладах, да только, по моему мнению, было так не всегда. Возможно даже, что напротив, прежде был он человеком большого ума. В пользу такой догадки могут свидетельствовать и хитро построенные речи его, и взгляд: как посмотрит, так кажется, что всё-то ему про тебя известно. Что с ним приключилось, отчего он так переменился – загадка. Хотя… Думается мне, в мире есть знания, обресть которые простому смертному не под силу. Может быть, открылся ему один из таких секретов. Возможно, и я в своих поисках однажды найду непосильную истину и буду вынужден скитаться, потеряв всякую возможность быть понятым. Вольный Шут обычно приходит под вечер. Мы пьём чай в башне и беседуем, пока совсем не стемнеет. Меня занимают его весёлые прибаутки и небылицы, да и сам облик гостя таит в себе немало загадок. Взять хотя бы символ, вышитый на спине его куртки. Ни в старом, ни в новом языке, ни в камнетёсных знаках такого я не нашёл. Или его книга. Носит он её в специальной сумке, только для того и приспособленной. Ни разу не видел, чтобы он её открывал, да только всегда она при нём. После чаепития обычно мы ходим во двор наблюдать комету. Перчина вызывает интерес не только мужей учёных. Свинопасы, кузнецы, конюхи – все собираются посмотреть на неё в трубу. Особенно всем нравится её хвост. Вдоволь насмотревшись, все расходятся. Вольный Шут тоже уходит, хотя я не раз ему предлагал остаться на ночлег. И уходит он, оставаясь верным своей чудаковатости, не по дороге, а прямо в лес, тем самым принуждая меня немало тревожиться, ведь известно, какие опасные твари облюбовали эти рощи.