скачать книгу бесплатно
– Смотрят воины морские – до чего ж глупый мужик попался!
– Пожалели дурака и не стали убивать. Да взамен того пригласили на пир к речному королю!
– На потеху. Глупость людскую демонстрировать.
– Привели его на пир в подречное царство. Замок речного владыки в большом погибшем судне располагался. А там красотища! Столы от кушаний ломятся! Всё в жемчугах да самоцветах. И чем его только ни потчевали!
– И мотылём мочёным, и червём фаршированным, и катышками хлебными. А ты как думал, чем русалий брат пирует? Так и давился он кушаньями этими.
– Оценил любезность гостя Владыка Морской, коли тот, чтоб хозяина не обидеть, блюда чуждые, чужеземные уплёл. Решил в благодарность выдать за него дочь свою, русалку – красавицу, как раз ту, которая волосы у реки чесала. Утром на берегу праздничная процессия. Воины в ряд стоят, серебряные кольчуги на солнце блистают. Русальи музыканты со свирелями по кустам сидят, волшебные мелодии наигрывают. Сердце так и замирает от восхищения и благости. Всё вокруг в цветах да ракушках разноцветных.
– Тут-то и разыскала его жена с детями. С младых пор любила она дикого зверя по следу травить. Семь дней шла она по лесу, пока не набрела на Потапыча-горемыку. Тот ей и рассказал о людском коварстве да неверности да на берег и указал. Как явилась жена, так мигом разогнала весь аквариум да возвернула муженька восвояси. С тех пор вёл он себя хорошо и никуда из дому носу не показывал.
Про Эдуарда Кошкоеда
Жил-был под горой Эдуард Кошкоед. Прозвали его так за то, что очень любил он кошатинку откушивать. Бывало, наберёт по деревням целый мешок мурзиков и к себе в нору тащит. Придя домой, он плотно заваливал вход выдолбленной дубовой крышею и развязывал мешок. Не мог ни один котун из берлоги Кошкоедовой выбраться да евойной глотки избежать. Знал Эдуард слова волшебные, и, как только наступала на душе у него некоторая тоска, садился он за стол опротив мешка и говорил:
– Коточек-коток, покатися в мой роток.
И стоило ему этак высказать, как мурзик, оказавшийся ближе всех, сворачивался клубком и вкатывался прямиком Кошкоеду в рот.
Прослышали мужики в сёлах соседних, что Кошкоед у них завёлся, и, хоть никто никогда его не видывал, каждый приписывал ему облик наидиковинный:
– С тремя пятаками он!
– Да нет же, у него и головы-то нет вовсе!
Поначалу бабы тревожились, всё гадали, как бы этак нового соседа изжить, да, только подумав, делать ничего не стали. Чего судьбу испытывать? Всё равно котуны у всех в изобилии, и убытка большого от кошкоеда нету. Так и жил Эдуард, котиков покушивая да горюшка не зная.
Шёл как-то в той местности-окрестности купец. Шёл налегке, весь товар в Разинроге продал. На вырученные деньги отремонтировал себе телегу, обзавёлся сапогами новыми да сюртуком, а окромя того, сослужил по обратной дорожке кота – Котофея Ивановича.
Застала купца ночка в пути, и решил он переночевать под горой, как раз под той, где и жил Кошкоед. Учуял хозяин горы гостей незваных, особливо Котофейку, стал выжидать, пока сон путёвых не одолеет. Купец же тем временем по обычаю дорожному устроил себе постель прямо в телеге, Котофея Ивановича в ноги положил для тепла да руку под голову сунул. Ночка обещала быть сухой да безветренной, и купец с Котофеем сразу же уснули, уморённые долгой дорогою.
И как только под горой зазвучал храп купеческий, выполз из своей норы Эдуард, стал котика кликать, да не просто так, а по-особому. Не было ему в этом деле равных, и ни один кот не мог перед Эдуардовым зовом устоять.
– Кис-кис, кис-кис-кис, – сладостно разнеслось под горой.
Но, к величайшему изумлению Кошкоеда, не явился Котофей на зов. Удивлялся Эдуард и вопреки обыкновению своему стал ближе к людям подбираться, так до самой телеги и дошёл. Глядь, а Котофей и не спит вовсе, встать силится, а не может.
Ведь до того уж был он закормленный да взлелеянный, что почти и ходить разучился. Охотой на грызунов его испокон веков не обременяли да, если надо, переносили его с места на место.
Никогда ещё Эдуарду не приводилось видать столь сочного котика. Взял тогда он Котофея Ивановича в охапку и понёс к себе в логово самолично. Дверь привалил, кота на стол положил, сам опротив него сел.
– Ох, и полакомлюсь я сейчас, – подумал Эдуард Кошкоед.
– Коточек-коток, покатися в мой роток!
И в тот же миг Котофей Иванович свернулся клубком и покатился прямиком в пасть Кошкоеда.
Наутро проснулся купец в телеге. Глядь, а кота и нету!
– Да быть того не может, чтобы такое котовище куда-нибудь само ушло.
Стал по округе рыскать и логово Кошкоеда нашёл. Зашёл купец внутрь и видит – сидит Эдуард еле живой, весь побелел аж. Руками машет, знаками показывает, мол, поперёк горла его что-то застряло, а изо рта хвост кошачий торчит да недовольно так из стороны в сторону повиливает. Не растерялся купец, хватил табуретом дубовым по эдуардовой спинушке. Да как хватил, так вылетел из глотки Кошкоеда Котофей Иванович, а вслед за ним и кошки, коты и котята всех мастей, ранее съеденные.
Стал Эдуард купца благодарить:
– Не жить бы мне без тебя, молодец, не видать света белого, котунов не кушивать. Отныне я слуга твой навеки, всё что хочешь проси – для тебя сделаю.
Смекнул купец, ухмыльнулся в ус да сказал:
– Добро, есть у меня идейка одна, возьму я тебя с собой. И свет повидаешь, и без котиков не останешься. Только для начала надо всех этих мурзиков изловить, они нам ещё пригодятся.
Собрали всех в мешок, только Котофея Ивановича нигде не нашли, пришлось без него в путь отправиться.
С тех пор, в Магодуре кто бывал, мог посетить представление новое под названием «Эдуард и его весёлые котики». Будучи у купца на службе, каждое утро выходил Эдуард на сцену да садился там за стол. Купец же доставал по очереди котиков из мешка и сажал опротив него. Эдуард зычным голосом произносил заклинание:
– Коточек-коток, покатися в мой роток!
И в тот же миг на глазах у всех пушистый клубок исчезал в пасти Кошкоеда. По окончании представления купец доставал специально запасённый дубовый табурет и охаживал им Эдуарда по спинушке, отчего вылетали котики обратно на стол прямиком из чрева Кошкоедова.
Очнулся Котофей Иванович в брошенном Кошкоедовом логове, глядь по сторонам – нет никого. День прошёл, другой прошёл, а никто так и не явился за ним, поесть не принёс. Собрался тогда Котофей с силушками да на лапы поднялся, аж сам подивился. По норе взад-вперёд прошёлся, крошки пособирал, хотел мяукнуть, да только не получилось ничего, разучился совсем.
Случился в тот год на селе неурожай, стали бабы шептаться:
– Никак нашего Кошкоедушку чем обидели, чем не угодили родимому.
Стали мужиков подговаривать с угощениями-подношениями к норе сходить. Явились мужики с пирогами да котами к норе, стали кликать Кошкоеда. Услыхал Котофей зов, стал наружу протискиваться. Да только как увидали мужики такого котищу, представили, как он их котунов ест, так испугалися, побросали все свои подношения да и убежали восвояси. Так пришлось сделаться Котофею диким котом. Занял он нору Эдуардову да стал себя звать не иначе как Кошкоед Котофей Иванович.
Как Лорк, Жун да Маг Огня за полночь чаёвничали
Глава 1. Про Цингорье и его окрестности
Град Магодур, как известно, на острове стоит, в излучине реки Безымянной, там, где в отток река Быстрая сходит.
Магодур этот – место знатное, по всему миру известное, хоть нету там ни дворца, ни монумента какого. Дрянной халупки и той не найти, один сплошной базар. Но какой! Не сыскать ему равных. Со всех окраин свозят туда купцы свой товар. Самые наидиковинные вещицы увидать можно, меж рядов прогуливаясь.
Живут лавочники магодурские в городе Магоморе, рядышком, на том же острове. Тут у них и скотина, и амбары добром разным набиты стоят. Чужаков в Магоморе не любят. Заявится кто, так могут и поколотить, и собак спустить. Более всего стерегут местные жители яблоневый сад на берегу. Почему? Дак то в строжайшем секрете держится.
Через речку Быструю, на восток от Магодура, мост наведён. Широченный, да всё на нём толкотня! То купцы в Кронодор едут, то телеги, специями гружённые, с Однорыльска идут, а того боле зеваки шастают. На запад аж два моста имеется. Да только не ходят по ним телеги, и путник редок. Испокон веков так повелось: не селются люди за рекой Безымянной. И неспроста. Живут на той земле Маги: Маг Воды, Маг Земли, Маг Огня и Некромант. Каждый Маг себе территорию столбит да в неволю люд, а то хуже, и нелюд уводит. Есть, правда, и там два людских городишка… – дак и с теми не всё ладно.
Цингорье – Лорково поместье с башнею, сразу за мостом от Магодура, да далеко на северо-восток у самого Северного моря – Гро, город под тучею. Последний, на беду, соседит с Некромантовой землёю, оттого со стародавних времён подневольны жители его. Поначалу противиться силились, да только всё внапрасну, того хуже сделали: наслал на них Маг беду-непогоду. С тех пор круглый год над полями ихними солнышка не видать.
* * *
Про Цингорье слухи разные ходят, да только окромя их ничего доподлинно не известно. Стоит себе башня с плоской крышею, глухой стеной обнесена. Ни гербов, ни щитов, ни знамени. Одним мхом да лишаём камни украшены. С одной стороны горы нависают, с другой море подпирает, в третью ворота обращены. Эти тоже в обычное время закрытыми держатся. Словом, подозрительное местечко.
Хозяина в Цингорье Лорком звать. Дважды в месяц от него телега идёт, мужики всё неразговорчивые, подозрительные. Снеди всякой купят да чего ещё и сразу назад.
Говорят, этот Лорк – прохвост да жучила, с Магами на сделку пошёл, да, видать, своё отстоял, не прогнулся, оттого жить ему на их земле, хоть на краю, хоть и в задках, да дозволили. Башню отдали. Старики говаривают, она всегда там была, на берегу. Уж потом её стеной обнесли, как Лорк объявился.
Слыхал я, правда, и другое. Выдумывают, будто Лорку несколько сот лет, а чтобы годы свои продлить, зелье он специальное пьёт. Будто спал он в башне той, как вампир в гробу аль сундуке даже, пока не разбудила его прекрасная княжна… Ну то на вымысел больше смахивает.
Никто почти в лицо Лорка и не видал, но, по слухам, внешность у него специфическая. Молод он, худощав, роста невысокого, тем, конечно, никого не удивишь, да только, говорят, причёска его таким манером, что только Вольному Шуту в пору. Всё дыбом стоит. Мненьице одно имеется, что напасть эта от нечистого. Мол, Лорк этот колдовать учился, да, видать, чего-то там напутал…
Много всякого про него в народе болтают, да то больше по зависти да неграмотности. Ну а коли по правде сказать, так Лорк этот в науках голова. И молва тому не претит. Говаривают, сам император Однорыльска – Корлеон ему чертежи машин осадных заказывал. Может, и навирают лишнего, да только видывали, как через Магодур телега, тяжело гружённая, в Цингорье шла. Еле катилась, аж дуги прогибались. Никак, золотишком набита!
Ну то присказка была, а сказка вот только сейчас начинается.
Глава 2. Как Маг Огня от беды спасался
Случилось как-то Магу Огня осреди лесной чащи проснуться. Тело ломит, хоть волком вой, весь в пыли да листве пожухшей. Долго ли спал, много ли пил? Ничегошеньки не помнит. На ноги поднялся, чуть было обратно не повалился. Стал отряхиваться, обстукиваться. Как есть весь пустой, ни меча, ни забрала, один кафтан подпоясанный. Постоял, подумал маленько да и пошёл, на ноги понадеявшись: авось куда-нибудь да приведут.
Шёл-шёл да и вышел Маг на опушку леса, глядь – мужики во всеоружии у огонька сидят, грибочки варят, прибаутки рассказывают. Только Маг их, значит, окликнул, как бросились они к нему, улюлюкать принялись, булавами махать.
Ну Маг не дурак был, смекнул да дёру дал. Бежал он по опушке, через поле, за кусток – да в лесок. Избёнку приметил, в неё шасть, а там старушка в косынке за столом сидит, медовичок откушивать собралась. Ну та удивилась весьма, да не то чтобы. За стол гостя незваного усадила, чаю налила. Маг всё отнекиваться:
– Не до чаю мне, бабуля! Хорониться надобно! Мужики гонются!
Дак та непроста была. Всё с мажьими увереньями соглашалась, да уж и пирога кусок отломила.
– Да, – говорит, – беда-беда, и глядишь, с утра крошки во рту не было…
Уговорился Маг, выпил чаю с мятою, медовичком заел. А как заел, так и рассказал старушке той про свою беду: так, мол, и так, проснулся с больной башкой, ни рожна ни помнит, да тут и мужики припустили… Бабуля в ответ:
– Говоришь, милок, в железяки с ног до головы закованы? Дак это солдаты с Гранилода. Тут в округе всем от них спасу нет. Нововыскочившему императору Минуэлю службу несут. Устроился он тёпленько, и не где-нибудь, а на землях самого Мага Огня, прямо в его дворце свои покои устроил!
Маг так и охнул. А старушка продолжила, как и не приметила ничего:
– Как это так получилось, не ведаю, да только удаль Минуэля многим по нраву пришлась, много людей со стародавних времён на Магов зуб заимело, вот они к нему во служение и пошли. Стал Минуэль тогда ещё соседние города-княжества подбивать Магов с их земель исконных согнать да новый порядок установить. Мол, разыщем, со света сживём, будет всем счастьица – полны щёки. Может, и не подговорил пока никого, да только всё одно: ходют его молодчики всюду, ветер носом ловят, Магов высматривают.
Закручинился Маг, по дому затосковал. Да и ведь как упустить-то всё умудрился? Да только больно горевать ему не дали, в дверь ломиться начали сапогами да перчатками железными:
– Отворяй, – говорят, – а то вышибем, вытопчем да избу сожжём!
Бабка тогда, это, из-под лавки старую метёлку достала да Магу в руки дала.
– Метёлка эта не проста, волшебна. Летащая она!
Мага в дымоход запихнула, ухватом попритиснула, тот в трубу и усвистел, только его и видали.
Гонются за ним солдатишки по земле, догнать не могут. Маг летит да посмеивается, на головы им поплёвывает. Под ним горы да поля проплывают. Вот и Гро показался, весь тучами грозовыми покрыт. Молнии вниз так и лупят, а по дороге от него в сторону Магодура телега, сеном гружённая, катит. Решил Маг кучера удивить, шапку у него на ходу стащить. Пониже метёлку повёл, от только с правлением не справился да и свалился опромя в стог. Приметила ли то погоня аль нет, Маг не видал, да на случай всякий в сено зарываться принялся, так чтоб поглубже.
Лезет Маг в сено, точно барсук в нору, глядь, а там копья схоронены. Штук двадцать пять, не меньше.
«Ну, – думает, – из огня да в полымя попал! – да сам себя на слове и поймал. – А гоже ли мне, Магу Огня, полымя бояться?» На том и решил: больно не думать, под сеном схоронился да и прикорнул.
Спал Маг сном молодецким, палец посасывал, сны удалецкие посматривал. Во снах тех рубил он злодеев направо и налево, драконом правил, огнём волшебным округу жёг, землю свою во владение возвращал. Но всего более любил Маг сны про Мира закрытие, ибо был он по большей части настроений антиутопических. Да только не приснился ему в этот раз света конец, и не заметил Маг, как телега, не доехав до Магодурова моста, в Цингорье свернула.
Глава 3. Как Лорк гостей принимал
Грузят мужики сено, глядь, а под сеном Маг Огня спит! Ну они сразу за Лорком и послали. Пришёл Лорк, смотрит – правда Маг Огня посреди телеги почивает. Будить стали. Тот сначала ни в какую. Отбрыкивался, отпинывался, на другой бок воротился, слова невнятные бранного выражения бормотал. Растолкали наконец, уж и ведро с колодца принесли, в дело пустить готовились.
Отворил Маг очи, а пред ним парень незнакомый стоит. Молод на вид, да в глазах какая-то стародавняя тайна читается. Через плечо перевязь кожаная с петлёю завязана, в петле склянка хитро устроена. Вокруг мужики попроще, на этого поглядывают, видать, хозяин.
Стал Маг Огня выспрашивать, куда это его завезли да кто этот парень сам есть. Ну тот в ответ:
– Я, – говорит, – Лорк, вольный учёный, и для меня большая честь вас, Маг Огня, у себя в поместье принимать. Не изволите ли чаю в башне отпить самоварчик?
Маг от таких речей малость в недоумение впал, спросонок про всё на свете позабыл, да от чая не отказался. С телеги снялся, метёлку как бы невзначай прихватил, в башню за хозяином пошёл.
Ведёт Лорк проходами-переходами да винтовой лестницей. Сам засовы снимает, слуг в башне нет. Люк отворотил, в просторную светлицу ввёл. Величал Лорк ту светлицу кабинетом. Были в нём стол да шкаф с рукописями, к столу сундук бельевой приставлен был да скамья. Ещё комод был назначения неведанного. Неведанного, да я скажу, что хранились в том комоде подушки пуховые да перины на холода. Опротив стола оконце устроено было с подоконничком. Из оконца того наглядно видать, что за стеной перед воротами делается. Глянул Маг и охнул: давешние молодчики тут как тут. В выжидании стоят, да их уж с полдюжины набралось, никак, за дружками в подмогу сбегали.
Тем временем Лорк сам самовар с полки снял, на подоконник поставил, из ушата водой колодезной наполнил да щепы понатолкал. Стал кремнём искру выбивать, а всё никак.
– А не могли бы вы, – поинтересовался Лорк, – умение продемонстрировать да самоварчик нам магией своей затопить? Вы ж, никак, с огнём пуще всех ладите.
– Дак с радостью бы, – отвечал Маг, – да только не с пустого места эта магия делается. Нужны для ней предметы волшебные, а я, как видите, налегке. Сумы да котомки прогулку портят, видом любоваться мешают, больно уж обременительны.
Подивился Лорк утончённости натуры Мага столь грозного, настаивать не стал, сам самовар разжёг. За стол сел да вперёд себя гостю предложил. Пристроил Маг метёлку в углу да на лавке расположился аккурат так, чтоб оконце получше видать было.
Пыхтит самовар пузатый, на медных завитушках солнышко поблёскивает, из трубы дым валит. Лорк самовар время от времени сапогом поддувает, жар нагоняет да беседу с Магом ведёт всё в том же направлении.
– А как, – говорит, – предметами этими волшебными пользоваться? Ну чтоб волшебство ихнее наружу вышло? Есть ли какой рычаг аль кнопка потайная?
– Нет, – отвечал Маг, – ни кнопки нет, ни рычага. Вот имеется у меня в оружейных меч, что огнём пышет. Так коли полон он силы магической, так махни ты им, и вырвется наружу такое волшебство, что мало не покажется.
– Да неужто! Слыхал я про корабельные машины, что за борт горящим маслом льют, а только, видать, тут устройство потоньше… А откуда же огонь в мече берётся? Как внутрь попадает? Да и как пополнить его, коль весь иссякнет?
Насторожила Мага любознательность Лоркова. Кабы ещё просто болтуном был, обо всём подряд молол, так только о магии и толкует! Маг виду не подал да от ответа ушёл.
– Таинство сиё, – говорит, – лежит за пределом умов смертных. Даже коль встретятся мудрейшие из них.
Ну тут и Лорк спохватился, стал больше о погоде да урожаях распространяться. Там и самовар закипел.
Стоят солдаты у стен Цингорья, Мага стерегут, к воротам подойти не решаются. Больно слухов много, опасное местечко. Глядь, мужичонко идёт в халатике драненьком. К воротам Цингорья подошёл, постучался, пару словечек в щёлку сказал, так ворота ему и приоткрыли. Мужичонко как к себе домой туда шасть, только его и видали.
Тем временем Лорк с Магом сидят, чай пьют. Тут в люк лестничный стучатся, мужичонку вводят:
– Говорит, мол, назначено ему…
– Ох, дак и правда, – спохватился Лорк. – Прошу присаживаться, не угодно ли чаю отпить? Совсем-совсем забыл, что у нас сговорено. Виноват.
Затем к Магу обратился:
– Знакомьтесь, – говорит, – Жун, вольный волшебник. Давеча мы о встрече сговорились, больно мне любопытно на его чудеса собственными глазами поглядеть. Весь Магодур нынче только о нём и толкует. Вы, Жун, видно, Мага Огня признали?
Как гость любезный, Жун сразу с Магом беседу завёл.
