Hannibal ad Portas – 2 – Возвращения будущего не предвидится

Однако, Маркиза выплыла из беседки и помахала рукой.

– Что ей надо? – спросила Лина.

– Сплавай, узнай, – сказала Лиза Серг.

– Да, что-то не то, – молвил русским языком Веня, про которого думали, что не помнит: при нем был мешок камней, который сбросили за борт, чтобы утонул.

Веня как раз это именно и понял, и более того, только сейчас, из-за чего всю дорогу по этому морю не понимал, куда делась его молодецкая удаль, химика, превратившегося не наугад, а именно:

– Ненароком, – в победителя такой Медузы Горгоны, которую давно знал, а это труднее, чем грохнуть незнакомую ведьму, мешающую спать в ночном лесу.

– В каком смысле, еще страшнее?

– Нет, сэр, еще – и более того, намного – труднее.

Далее, кого нашла Маркиза?

– Вы можете погрести поближе?! – опять зазвенела Маркиза. И добавила: – Это большой сундук, и, кажется, он не совсем пустой.

– В нем покойник? – Ник Сер попросил кого-нибудь повторить за ним этот вопрос.

Нина и Лиза грациозно ответили, что пока не настроены играть роль андроидных громкоговорителей.

– Почему?

– Когда будет премия?

– У Вени было золото – не у меня.

– Вени нет.

– Куда он делся? – спросил Ник Сер, не поворачиваясь на эту заморочку, так как боялся пропустить тот фрагмент своего жизнеописания, которого не будет – почему-то решил – если Маркиза уйдет одна.

Имеется в виду:

– Значит там есть что-то очень ценное. – Просто так она не побежит, куда никто еще не плавал.

– Скорее всего, на Земле уже не осталось городов, – сказал Веня.

– Лучше будет, если ты помолчишь, – обозвала его мысленно Лиза, так как и не надеялась никогда с ним причандалить.

Веня попросил:

– Лучше всего больше не мешкать.

– Почему? – спросил Ник Сер, продолжая пристально вглядываться в дальнюю беседку.

– Уверен, должна появиться Жена Лотта, а я себя с ним уже не идентифицирую.

– Ты, что же, думаешь, она теперь возьмет меня в оборот?

– Мы не позволим Ники, не бойся, – пропели его девицы, тоже не отрываясь – хотя и по очереди – наблюдать за происходящим в беседке, но по забывчевости:

– В ближней. – Спросонья так бывает, особенно, если мы еще и не спали вообще.

– Мы давно не спали? – спросила Гимнастка, просыпаясь.

– Ник, ты что ей не ответишь? – спросила Лиза. И добавила: – Напрасно ты так уставился на дальнюю беседку.

– Почему?

– Потому что Ларисы здесь тоже нет.

– И Малышки на Миллион, – завелся Веня, не замечая, что Лиза посмотрела на весло, оценивая его на прочность, если им кого-то бить, и скорее всего, кого-то придется.

– Но не меня? – обернулся к ней Веня.

– Он читает мысли, – сказала Лиза, приоткрыв один глаз Гимнастке, чтобы попытаться определить, сколько она еще протянет, или уже сейчас можно выбросить, тем более, если Маркиза кого-то уже нашла, мэй би очень нужного.

Маркиза помахала рукой, к несчастью, это был Черный.

– Что с ним делать? – спросила Нина, – он живой?

– Не в этом дело! – крикнула Маркиза, – он говорит, что был с Гусем, а его пока нигде нет.

– Он уже говорит? – спросила Лина.

– Нам эти Гуси не нужны, – попросила Лиза.

– Нет, я сама догадалась, что Гусь был, так этот гусь пусть, как прошлогодний веник, спрятанный, где мы забыли.

– Что она лепечет?

– Имеет в виду, что уже обыскала и – ничего!

– Так у них у обоих никогда ничего не бывает, – сказала Гимнастка, хотя никто не знал, что даже раньше, умела говорить.

– Достань второго и уходим, – сказал Веня.

– У нас нет места для этих прохиндеев, – не забыла ответить Лиза Серг.

Тем не менее, сама Лиза Сер ныряла за Гусем, и нашла его, но он был вообще почти безо всего, так только:

– Кажется дышит.

Им сделали площадку из обломков ближней беседки, и ребята успокоились, благо есть всё равно было нечего.

– Мы так и будем таскать их за собой? – спросила Лина.

– Да, и мне эти два гуся че-то не нравятся, – сказала Нина.

Было принято решение подняться вверх по предполагаемому течению, ибо, как сказала Маркиза:

– Должно быть, – а ей уже верили больше, чем Лизе, и даже Вене, а Ник Сер заснул, так как выловил фляжку трехзвездочного коньяка, приплывшую, как он всем обрадованно смог объявить:

– Это мне, мне.

А чему, действительно, радоваться, если больше нечему?

Хотя обрадовались, что, как первая опомнилась Лиза:

– Катер идет хорошо, – а Веня добавил:

– Значит кого-то оставили на тонущем берегу.

Все рассмеялись, Ник Сер, нечаянно проснувшийся, чтобы глотнуть, так как помню точно, что:

– Осталось, осталось, – тем не менее, по старой привычке царя настоящего, рассмеялся.

– Ты чё, царь не батюшка, без закуски тошно, так у меня есть котлеты с хорошим колером, несмотря на то, что вчерашние.

– Это ты, Лиза? – спросил, не оборачиваясь Ник Сер.

– Но тебе я все равно не дам.

– Дашь, и знаешь почему?

– Почему?

– Тебя завели, и ты уже не можешь остановиться.

– Хочешь быть следующим?

– У меня телохранители, они не позволят.

– Кого-то из них я уже бил.

– Это было спортивное недоразумение.

– А теперь?

– Будут драться не за место у барной стойки, а за место под новым фиолетовым солнцем.

– Мы будем видеть его фиолетовым?

– Пока я еще не принял окончательного решения.

И никто не засмеялся, потому что уж начало преобладать мнение:

– Кто хоть на немного был И Гро – никогда не теряет своих царских возможностей полностью. И про Ника Сера точно знали, что был, но и чуть ли не мгновенно. Но его – мимолетного времени – может хватить на некоторые важные процедуры в краеугольном пространстве.

И ахнули, когда поняли, наконец, что Ник Сер рассказал про Маркизу, которую, действительно, нигде не нашли.

– Не надо очень уж печалиться, – сказал Веня, попросив заодно положить голову на колени.

– Кому? – спросила искренне удивленная Лиза, как будто только что – а может, действительно, уже в другой жизни – облизывала Веня с головы до ног, хотя и мысленно, а это, если кто не понимает, значит, что уже совсем:

– По-настоящему! – И:

– Согласилась.

Лиза поняла, и озвучила для всех.

– Герм нашелся заодно с Малиной, и теперь только во власти Маркизы простить ему или нет эту измену, так как произошла она без нее.

– Стоит вернуться.

– Вот ду ю сей?

– Я тоже не понял, кто это сказал.

Хотя при желании можно было догадаться: резюмировала ситуацию Гимнастка.

– Я не поняла, как? – Лиза.

– Это такая же интуитивная связь, – сказала Гимнастка почти что во сне или в коме, – как придумала новый бизнес одна достойная леди в начале Перестройки: узнавать, где по всей Москве продают самые дешевые глазированные сырки, и продавать эту инфомейшэн другим хомо сапиенсам.

– Какой смысл, если это будут копейки? – спросила Лиза.

– Так вот именно, мэм, что даже больше, чем никакого. Если не считать, что на радостях, что теперь не только всё, наконец-то, будет по-честному, но и вообще:

– Всё будет! – у этой Фёклы поехала крыша – можно сказать:

– Леди вообще потеряла голову, – а это уже ремиссия, что значит:

– Свято место пусто не бывает, еще кто-то её, этот башкан, точно больше никогда не найдет у себя, как и:

– Произошло з Берлиозом!

– Значит теперь вместо слова дурак, или дура, мы будет читать этого Гегеля – Фельдфебеля, что и:

– Ты уже закупила сырки, глазированные натуральным шоколадом в достаточном количестве, чтобы начать строить дом где-то между Рижским и Рублевским шоссе? Нет? Тогда сходи в кино под названием Прерванная Жизнь, или на Милоша Формана:

– Как удачнее пролететь – бросить камень в сороку, чтобы нечаянно не убить ее?

– Я всё поняла, – только и молвила одна почти спящая Гимнастка. – А.

Не она ли и закупила эти глазированные сырки уже, и что для нас сегодня очень важно:

– Не целую ли тонну?

– До берега хватит.

– Так-то и я могу, – сказал очухавшийся на плоту Черный, – сам спросил, сам ответил. – На что его друг Гусь – правда и как обычно: тоже очухавшийся, но не до конца – просветил:

– Только так и бывает всегда.

На это Ник Сер констатировал:

– Надо посчитать, чтобы на каждого было поровну.

И все – после метода Фёклы – Аннушки, разработанному во время закупки глазированных сырков в полуоптовых количествах, поняли:

– Надо срочно искать себе пару, ибо Одиссей – прошу прощенья, не Одиссей, конечно, а Ной, конечно, вот-вот явится, а теперь нам известно – по этому пролитому на трамвайной остановке маслу, или, что тоже самое, во время закупки очередной партии просроченных сырков:

– Пропускать он будет только Пар-Ных. – И, значится, так и записывайтесь, кто за Пар, а кто за Ных – в русской транскрипции:

– Них.

– Постройтесь, пожалуйста, – молвила Гимнастка.

– Она так и будет нами командовать? – крякнул Гусь.

– Вами, да.

А Лиза Сер добавила:

– Без моего разрешения: никуда!

– Она нас выбрала! – мяукнул Черный.

– Подождите, подождите, надо еще посчитать, на всех ли хватит, если некоторые уже начали хапать по два сырка в одни лапы, – сказала Нина, не очень давно намекавшая, что она тоже:

– Не всегда жила на вокзале, – тем более такого местного значения, как эта хирургия.

– Мне одна Нина с Линой, Лиза с Веней, кто еще с ним будет?

– На одну Лизу? Мы.

– Мычать будете в другом месте, – рявкнула, правда негромко Лиза Серг.

– Мечтать? – переспросил Гусь.

– На меня они пусть в любом случае не рассчитывают, – ласково мяукнула Гимнастка.

Они повернули налево, чтобы разобраться:

– Что с рекой? – Но. Моста не было.

– Это точно мост? – спросила Гимнастка, к которой уже привыкли, как местной Кассандре. – Перила видны?

– Нет, – не поленилась ответить даже Лиза. – Впрочем, подождите, двое стоят на воде.

– Значит там перила, – резюмировала Гимнастка. – И знаете почему?

– Почему?

– Разрыв не виден, как целое.

– Ты что же, милая, хочешь сказать, эти жёлуди стоят на других людях?!

– Которых мы не видим, – поддержал Гимнастку Ник Сер.

– Прежде, чем решать, – ответила Лиза, – мы должны увидеть, кто там.

– Лучше не испытывать судьбу, – сказал Черный с плота, – они только и ждут, чтобы напасть на проходящую мимо шхуну.

Далее, это Нерон и Коряга и стоят они на Ларе и ММ – Малышке на Миллион?

Да, Коряга на время вынужден был объединиться с Нероном, ибо они оба – во время потопа – оказались и, более того, в связанном состоянии, в трюме контрабандистов, как это случилось и с Жаном-Клодом Ван Дамом в одном из его приключений. И более того именно Коряга спас Нерона, прикованного к семидюймовой трубе отопления в Зеленом Домике. Впрочем, не просто так, а за обещание:

– Ты спасешь меня дважды. Готов?

– Да, какие ваши более конкретные условия?

– Лишь моё личное согласие, что этот именно тот случай, когда я в смертельной опасности.

– Не понимаю, почему ты так трепещешь за свою жизнь, как будто был скрещен с духом инопланетянина И Гро, и имеешь на теле материальные доказательства этого?

– Они должны быть? – опешил Коряга.

– Ты не знал?

– Так только: чувствовал.

– Разденься, посмотрим, и то, может, это я должен служить тебе, как их интерпретатору, а не ты быть очередным козлом отпущения при мне.

– Какие ваши доказательства, мистер?

Глава 4

– Знак Пятого Элемента.

– Ха-ха, такой у меня есть, но я сам попросил сделать эту наколку, после выигрыша в трынку у одного бывшего зека, работающего сварщиком в местном пригороде, и получающего много – двести, а когда и триста рублей в день, но живущего на хате у одного своего сослуживца по пятнадцатилетним зонам дальнего, а в последнее время:

– Совсем ближнего зарубежья.

– Давай его спросим, и он тебе разъяснит, что такие наколки делают только бывшие колдуны или черные маги, знающие:

– Что сбудется в жизни с тобою.

– Не получится.

– Уехал на родину?

– Да, похоже, что да, по твоим словам, ибо его грохнул за пятнашку на танцплощадках зоны его же домовладелец.

– За что?

– За того, что не захотел поделиться своей – хотя и не законной – женой. Говорит, ничего не чувствую с другими – мне нужна твоя согляда-тайка.

– Ну и?

– Да, ну и дали не семь-восемь, как положено: из-за ревности, а пятнадцать – ударов косарем, который хозяин дома нашел под прилавком после падения от скороды, опущенной сослуживцем с ним по одной зоне, ему по балде от очень большого непонимания:

– Почему, друг, кушаем мы вместе, а трахаешь ты ее только один, а по законам военного времени, которым они считали любое время, проведенное на воле:

– Всё общее.

В общем, говорит, надо было остановиться на одном ударе, когда этот сварщик и так, и так был готов, как загарпуненный кит:

– Всё равно сдохнет, пусть не щас, а через пару-тройку часов.

– Он мог ожить? – спросил Нерон.

– Ты меня спрашиваешь? Но сие не в моей компетенции.

– Хорошо, мне не веришь, поедем на Зону, там у меня товарищ, поговорим с тем зеком, который его убил.

– Что у него спрашивать? – не понял Коряга.

– Так, спросим, правда ли?

– Он знает? – засмеялся Коряга.

– Если этот настоящий колдун, то точно хоть пару раз, но приходил к нему, как Эма.

– Эма?

– Эманация, – как говорил Вова, пока не пропал в неизвестности.

– Я согласен, потому что не хочу тебе верить просто так, ибо прикинешься оруженосцем, как говорил Вова:

– Дон Кихотом Санчо Панса, – а под моё зазнайство утащишь в последний момент грамоту на свой, пусть и одичалый остров.

– Наоборот.

– Даже наоборот, как Лас Вегас, весь в Казино Рояль, на бывших индейских землях.

– Я говорю, что Санчо Панса служил Дон Кихоту, а не наоборот.

– Вот и я говорю, что может оказаться как раз наоборот.

Но ребята попали под наводнение, когда ловили около моста через реку попутку до местной зоны, куда уже был переведен:

– Мля-Мля, – на последний десяток своей отсидки.

– Они стоят на людях, – мля-млякнула Гимнастка.

Лиза возмутилась, и нарочно высказалась также:

– Да, они перестали тонуть.

– У меня есть мнение, – крякнул для разбега дыхания Веня.

– Ты можешь высказывать без чьего-либо разрешения, – поддержал его Ник Сер, ибо готов был защитить и своё превосходство, которое нашел нечаянно, став едва ли не первым царем имени И Гро.

– Да, спасибо, конечно, я понимаю то, что вы мне предложили быть вашим, мистер, заместителем, – выдохнул еще раз Веня, но говорю я:

– Они стоят раком!

– Как? – переспросила Лиза, может быть, решив уже последний раз, прикинуться простушкой, и постепенно начать доказательство, что царицы имеют место быть, и даже более того:

– Существовать вообще постоянно.

– Габариты, мэм, у вас есть, это да, я и сам мог, но вы, когда будете царицей, возьмете ли меня царем? – И сам ответил: – Вижу, что только не более, чем Петром Третьим, предназначенным быть, но быть только жертвоприношением.

– Даже жизнь временная при мне осчастливит тебя на всю, оставшуюся после смерти жизнь. – И добила: – Ты возьмешь меня с собой в прошлую жизнь, добрый молодец?

И многие раскрыли рты, ибо Лиза высказала то, на что надеялись в глубине души многие:

– Мы идем, да, но к счастью, не в будущее, а в прошлое. Но хорошо ли там, если вот-вот только сообщили, что даже в далеком 47-м году дети были так несчастливы, что бросали песок в глаза обезьянкам в зоопарке, чтобы они ослепли.

И альтернативу высказал Гусь, еще не окрепшим после алкогольного голодания голосом:

– Я за будущее.

И Лиза прямо возразила, ибо возразила логично:

– О будущем мы ничего не знает, поэтому будущее – это не что иное, как повторение прошлого – зачем опять двадцать пять с него начинать?

– И многие разделились даже в себе: хочется нового, а оно только в повторении известного, нам это надо, если очень не хочется? – Так сказать, два ответа и два вопроса, и все четыре, как сказала Гимнастка:

– Нас не устраивают.

– Эта Офелия так и будет портить нам всю ахинею? – подумал кто-то из них, и до такой степени, что любой побоялся приписать эту мысль себе.

Ибо так удачно всегда блеять, как Гимнастка, простая дура – проститутка, если и может, то только по чьему-то наущению, а если не по потустороннему, то, значит, она и есть та Пифия, которая не боялась даже древних греков, как-то:

– Жрица храма Аполлона Брисеида.

– Я не верю, – сказал Черный, и было ясно: бьет к ней если не клинья, то хотя бы подаяние. А какое, спрашивается?

– Дайте ему, – сказала Гимнастка. И удивительно, именно Лиза сделала логичный – для кого только? – перевод:

– Пусть он спасет.

– Кого? – не поняли почти все, девушек под водой, или этих крохоборов Корягу и Нерона?

Чем, собственно, от них отличается Рот Фронт в переводе на старонемецкий Роки Фель, которым мечтал стать Енот, хотя, конечно, не по уму, а по древнему его завету:

– Богатые должны быть, но не все – я обязан! – Вот так, через не могу. Не зря Коряга от него сбежал, но на время, на время, ибо, где еще взять денег, если не у Енота, способного их выманить у любого почти честной, на вид, презентацией. А с Нероном, он, конечно, расстанется, этот контакт продлится не дольше первого мордобоя.

Кто выиграл, никто так и не понял, ибо оказалось, что номинантки на победу, Малышка на Миллион и Лариса, всплыли сразу после того, как Ник Сер, поняв, что коньяк у него кончился, направил его прямо на Нерона и Корягу. И так, как толку от них добиться было невозможно, то и было принято решение:

– Дамы дышали с обратной стороны Земли, оказавшейся в этом месте – на этот раз – достаточно для этого – близко.

– Очень близко, – усмехнулся Черный, вспомнив, что был близок с Лизой, и если она это не помнит – тем лучше, ибо, если было с Малышкой на Миллион, то было и с ней, так как обе не мыслили себя иначе, как заведующими этой столовой, похожей чем-то на ресторан.

Но сейчас решили пойти не стратегическим, а тактическим путем:

– Попросили именно Лизу Серг бросить жребий, чья из них чья будет:

– Его или Гуся.

– А этим? – неумело возразила Лиза.

И, между прочим, эти архангелы плыли прямо на них.

– Бросим им спасательный круг, и покатим дальше, – сказал Веня.

Имел ли он уже в виду, что у них нет спасательного круга, или, наоборот, Ник Сер поманил Гуся и Черного на верхнюю палубу. И чтобы не раздумывали долго – отстегнул плот. Гусь чуть не утонул, ибо, да, умел, конечно, плавать, но от ужаса, что кругом только вода и больше ничего:

– Забыл, – ибо лежал, как он думал ненавязчиво: в больничной палате.

Черный тоже испугался, и тоже довольно сильно, что забыл даже подать напарнику руку, уже находясь в пределах недосягаемости воды.

Гуся, как подарок судьбы вытянула Лиза. А Черный простил ему за это, что последний раз, обыграв Енота на все деньги его знакомых, сел опять за стол под обручальное кольцо его сожительницы, выданное ей мужем, который был, конечно, когда-то, но кто – пока она не хотела говорить. Скорее всего, не хотела признаваться, что забыла до самых седых волос.

– Вы дышали через низ? – сразу спросили у Ларисы и Малышки на Миллион.

– Вот ду ю сей? – это одна молвила, хотя и русским языком, но не задумываясь о последствиях. Другая подтвердила их подозрения:

– Мы видели новый мир.

– Да? – почти не удивилась Нина.

– И как там? – спросила Лина.

Девушки – раньше их считали дамами – замялись, а Гимнастка в ответ на чьи-то еще претензии даже рявкнула:

– Мы туда не должны подниматься!

– Почему, подниматься? – удивился Черный. А Гусь мяукнул:

– Это Зона.

– Тут удивляться нечему, кругом Зоны, – то ли подтвердил, то ли согласился Ник Сер. А на что, собственно:

– Непонятно.

– Это был именно вход в Зону, – простонала Гимнастка. На что ей прислали сразу два возражения. Одно:

– Не похоже, – другое:

– Не может быть! – и третье, самое логичное, на первый взгляд:

– Теперь нам этот подводный мир уже не грозит.

– Это кто сказал? – спросил Ник Сер, – потому что именно его я сейчас и выброшу за борт.

– Почему? – спросила одна из новоприбывших, и пояснила, что она, или даже, они:

– Знают правильный ответ.

– Мы под водой, – сказала Гимнастка, но в первые пятьдесят секунд ее даже не удостоили ответом, хотя знали, что она просто от безумия – ничего не говорит.

Произошло самое ужасное, что можно было предусмотреть, но не предусмотрели именно потому, что знали:

– Это правда, – а в правду кто верит? – Ответ:

– Есть такие, но им никто не верит – вот в чем вопрос.

Река, точнее вода вынесла их на берег, и ладно бы, к чему-то, но в том-то и дело, что уже прямо:

– Туда!

– Мы где? – спросил Ник Сер, не в силах поверить в возможное, но маловероятное.

– Зона, – хотела рявкнуть лежащая еще в состоянии покоя Гимнастка, как обычно, только кивнула головой, но не вниз-вверх, а в разные стороны, что должно было означать:

– Надо бежать, куда глаза глядят!

Но глаза уже не глядели, а только бегали туда-сюда, как крысиные норы, которые надо было срочно искать, пока их самих не нашли раньше.

Далее, им носит еду Мля-Мля, которого искали Нерон и Коряга.

– Вы должны заплатить за подъем в Зону, – сказал Мля-Мля таким языком, что понять его можно только в двух случаях: или научиться до первой бани, или уже быть до такой степени замороженным, что и до этого ничего не понимала, следовательно, это мля-мля – почти тоже самое, что инакомыслие Гимнастки, которому она подергала проходимое сюда пространство всю череду ее беспроигрышных высказываний.

Мля-Мля, который – если кто не забыл – завалил, легендарного сварщика, невзлюбившего всех телогреек, кроме сожительницы Мля-Мля, заломил однако большую цену за приют, куда не заглядывают даже прапора, самое больше:

– Принесет чай сержант Валера, – а так спите спокойно, трахайтесь, можете даже рожать детей, но это уже за отдельную плату.

– Мы так долго здесь не останемся, – крякнула Гимнастка, хотя было видно, что здесь она если и не ожила еще до конца, то точно:

– Оживилась.

И когда она съездила по морде Мля-Мля, то ничего не поняли, ибо думали на нем и хочет жениться на первое время, а так:

– На ком же?

– Зря вы надеетесь охмурить здесь кума или воспитателя, не говоря уже на начальнике Зоны, который здесь бывал самое больше раз в неделю.

– А прапоров? – спросил Гусь.

– Дак тоже не гоже, – ответил Мля.

Люди пожали плечами:

– Почему нельзя их купить, если у нас есть бабки?

Мля-Мля хотя и сообщал этой гвардии, что не только обычные бабки, но и золото:

– Здесь не катит.

– Почему? Бесполезно?

– Да, дети, не катит, – ответил Мля-Мля. – Без этих слов – правда, на другую букву – ибо:

– Мля-Мля через слово, максимум через два – не брякал ничего.

– Здесь что, вообще, добывают? – спросил его Черный, так как тоже сидел когда-то, лет сто тому назад, и всё забыл, о чем его так и пропедалировал Мля-Мля:

– Этого здесь давно уже не делают.

– Как в Одессе? – спросил Черный.

– Мля-Мля?

– У нас в Одессе это не едят?

М-М помотал башкой и прорезонировал:

– Да, друг, ты прав, не едет, и более того, даже не кушают.

– Да?

– Да, но зато жрут так, что даже костей не чувствуют.

– Ты вообще, давно здесь сидишь? – спросил Лариса, наконец не выдержавшая долгого отсутствия вкуса к жизни.

– Дак у меня пятнашка, а это, считай, пожизненно.

– Почему так?

– Забывают не только, сколько еще осталось, но и даже, сколько уже отсидел, а у них такой закон:

– Пока всю свою подноготную не расскажешь – никуда не уйдешь. И более того, вы знаете, почему меня до сих пор и еще не съели?

– Нет. Еды и так навалом, наверное?

– Навалом-то навалом, естественно, но только она тоже бегает, как заяц, а все обленились.

– Вы, сэр, хотите сказать, – наконец догадалась Лариса, что они не совсем люди, людоеды, что ли?

– Да, мисс, вы правы, хотя, кто они, собственно, никто не знает, ибо – увидел, – сливай воду, они найдут вас самое большое за неделю именно по памяти о них в вашей голове. Хорошо придумано?

– Да, – согласилась Лариса, – но кем?

– Дак, они Игровцы.

Сходили к Пифии, как уже здесь называли Гимнастку, и она рассказала: