Медвежий умысел

В общем к чему это я? Ах да Слава. Вот и в жизни Шаталова на пятом десятке случается беда. Или испытание… Тяжелое стечение обстоятельств, не сопоставимое со всеми теми жизненными трудностями, что ему пришлось пережить доселе. Судебная тяжба, длилась полтора года и изначально даже грозила Славе Шаталову уголовным наказанием. Чего конечно Слава как любой нормальный, социально ориентированный человек постарался избежать любыми доступными способами. Пока я опущу подробности и детали тех событий, приведших Славу к «Фемиде». Скажу лишь, что в ходе всех перипетий ему пришлось разменять квартиру в поисках денег на юриста и оплату посреднических услуг. Матери к тому времени у Славы не стало, так что он, побыв какое-то время единственным жителем двухкомнатной квартиры, вскоре вынужден был переехать в «коммуналку». Вся эта нервная обстановка вновь привела Славу на больничную койку. Его госпитализировали с улицы, где ему стало плохо. Он как раз сходил за добавкой и едой для собаки Рады. Так как Слава был запойным, никто из соседей не придал значения тому что собака скулит и царапает дверь. Но спустя неделю посовещавшись, они вызвали таки участкового, устав слушать скулеж за дверью, а тот в свою очередь службу занимающуюся отловом собак. Когда вскрыли дверь всем открылась нелицеприятная картина в виде обглоданной мебели, за закрытой дверью комнаты где проживал Шаталов. Щенков к тому времени Слава уже распродал, так что обошлось без собачьего каннибализма. Наступил день выписки и Слава поехал по указанному соседями адресу где располагался питомник, заботливо сообщенному им работником социальной службы.

– Очень прожорливая у вас собака, – сказала женщина в засаленной матерчатой куртке подбитой синтепоном, который кое где торчал из угловатых разрывов, – я костей еще ей доваривала! У меня знакомая в мясном магазине, так она бывает подкидывает…

Шаталов был рад. Несказанно рад, словно встретил родного человека, когда увидел свою немного похудевшую суку Раду. После приветственного трепа с чесанием живота, Слава встал с «корточек» и посмотрел на стоявшую с ведром опилок женщину, сказавшую ему про кости:

– С меня пиво!

До самого утра коммуналка оглашалась громким голосом Славы, звоном бутылок и взвизгиваниями его собаки и даже интимными звуками под конец. Все шумы происходили за закрытой дверью, которая периодически распахивалась и оттуда выходил Шаталов в распахнутом полосатом халате с большим бардовым шрамом посередине живота. Он шел до туалета пуская за собой клубы табачного дыма и шумно ссал в унитаз чуть прикрывая за собой дверь.

К двум часам следующего дня Слава Шаталов не понимая где болит открыл глаза. Он явственно учуял серный запах жаренного яйца плотно бьющий в нос. Его немного подташнивало, поэтому он собрав все силы вытянул руку и дернул за ручку окна.

«Надо принять таблетку!» – подумал он и обернулся к стеллажу где всегда оставлял лекарство. Локоть его вытянутой руки угодил во что-то теплое и тут он разглядел сидящую на краю кровати в его футболке женщину.

– Я пожарила тебе яичницу…А ты все испортил! – сказала она и схватив полотенце стала вытирать ему локоть.

– Блин, отстань…Где мое лекарство? Я сейчас помру? – пробурчал Шаталов откидывая сальную челку прямых волос.

– Ладно я пошла тогда… – проговорила женщина имя которой Слава даже не запомнил со вчерашнего дня.

– Давай… – махнул Слава рукой в сторону двери и выпив таблетку снова уткнулся в подушку, положив руку на голову лежащей возле кровати собаки.

Спустя пару дней Слава ехал в электричке силясь вспомнить имя той, которая сначала ухаживала за его собакой и потом приготовила ему завтрак. Ее образ не выходил из его памяти, но он в упор не помнил, как он ее называл в течении их первого с ней свидания, если можно так выразится.

Вот снова она. Женщина стояла в немного великоватых ей резиновых перчатках и сапогах и из шланга поливала вольер. Около пятидесяти с розоватыми пухлыми щечками и проникновенными карими глазами. В ней проглядывалась какая-то суетливая забота, желание помочь. Черное трико подчеркивало пухлые привлекательные формы, даже при ее небольшом росте она смотрелась очень даже ничего. Миниатюрное маленькое личико и кудрявые черные как смоль волосы дополняли образ некоей Мальвины или что-то в этом роде. Ее звали Люба. Побывав дважды замужем она вскоре убедилась, что бесплодна. Мужья вроде не были подлецами или не готовыми к такой вот жизни с «пустоцветом», но почему-то в конце концов находили предлог для расставания. Люба была добрейшей души человек и поэтому не обижалась, а продолжала жить как есть не теряя надежду найти того, кто будет принимать ее невозможность иметь детей. Мужчины жили с ней какое-то время, а потом под различными предлогами уходили. Были и те что не искали предлогов, а уходили, что называется без комментариев. К сорока годам отчаявшись кого-то найти Люба пристрастилась к алкоголю и сошлась с алкоголиком. Который вскоре, скончался и Люба на какое-то время прекратила пить и устроилась на работу в питомник для собак.

Слава что-то почувствовал, когда вновь увидел Любу и решил для себя, что это тот человек, с которым он хотел бы встретить старость. Когда он ее окликнул, каким-то смешением слов вроде «девушка» и слово «привет», то Люба обернулась и взглянула на него чуть наклонив голову сощурившись словно светило солнце. Сестра Любы понемногу выжила ее из квартиры, оставшейся им от родителей. Большая семья и разительная плодовитость сестры создали такие условия для Любы, что порой приходя с работы ей негде было лечь спать. Так что она периодически ночевала в питомнике или у случайных знакомых.

Шаталов забрал ее к себе. Она как он и хотел варила единственной собаке еду, гуляла с ней и взяла на себя остальные бытовые заботы. Слава полюбил играть в компьютерные игры. По несколько часов, принимая пищу прямо за клавиатурой развивал своего героя и укреплял замки. Так они и жили душа в душу с Любой. Правда иногда подвыпив Слава побивал Любу. Так просто не за что, для профилактики. Он так и говорил ей полушутливым полусерьезным тоном: «Любубил бы!» – при этом он брал Любины губы двумя пальцами и немного сдавливал, целуя при этом ее в лоб. Еще Шаталов стал брюзжать и возмущаться на всех вся. Не в открытую, а дома периодически поглядывая в окно, не видит, не слышит ли кто. На то как неправильно стригут кусты во дворе, как сосед ставит машину, на правительство, на расположение монетоприемника в турникетах метро и т. д. Не смотря на все перипетии за последнее время Слава не изменял себе в уходе за собой. Все так же он мазал гелем волосы по часу расчесывая их. Увлажнял кремом кожу, продолжал покупать дорогой одеколон. Закапывал в глаза альбуцид, когда они по утру были слишком красными. Люба помогала ему делать дорогие покупки, подрабатывая в конюшне, расположенной неподалеку от собачьего питомника. Все же поредевшие от пробелов зубы делали лицо Шаталова каким-то самодовольно наглым, ералашным что ли. Гуляя с собакой Слава так горделиво, вышагивал мня себя этаким американским «ганста» с «питбулем» на поводке, что невольно улыбался, обнажая свои редкие зубы. Ему нравилось, когда кто-то из прохожих старался идти подальше от него и его собаки. Особенно это чувствовалось на светофоре, когда он стоял и ждал разрешающий цвет, а вокруг как мальки от щуки шарахались пешеходы, поглядывая на его ротвейлера. В его власти было сделать поводок подлиннее, и они стали бы еще дальше не мешая его высокородной ходьбе по тротуару. Но больше всего власти и подпитки от страха окружающих он испытывал, отпуская собаку с поводка на какой-нибудь аллейке в парке. Он уже из далека видел, как некоторые идущие на встречу сворачивали или меняли траекторию. И он, он хозяин этой собаки, значит его тоже надо бояться! Шаталов как будто мстил этому Миру за не признанность его уникальности и заслуженности!

В один из дней, в конце лета Слава пришел с прогулки и сказал Любе, что они переезжают жить за город. Его знакомый перекупщик щенков, предложил ему поработать сторожем в летнем детском лагере. Требования: семейная пара за сорок. Это для того чтобы там не начались всякого рода «синсейшены» и прочие «опенэйр пати». Благо детский лагерь позволял в этом плане развернуть бурную деятельность, когда станет скучно, по-молодежному. Так что Слава с Любой подходили как нельзя лучше. Помимо обхода территории надо было обслуживать котельную и делать небольшую уборку в помещениях. В конце августа, собрав кое-какие вещи «молодожены» отправились в свой медовый месяц. Дети еще побыли в лагере когда Слава и Люба приехали. Заведующий хозяйством показал им лагерные просторы и ввел в курс дела. После уезда детей началась размеренная загородная жизнь. Шаталов с утра заливал мазут в котельной и немного протапливал помещения, а Люба делала быструю уборку корпусов. Здесь был бесплатный вай фай, так что Слава посвящал себя войнам с различными кланами в остальное время и попивал вино. В один из дней середины сентября на сайте где у Славы было размещено объявление ему предложили вязку с его «породистой сукой». Щенков собирались купить после Слава сказал Любе, что отлучится до города. Теперь он не приглашал потенциальных покупателей к себе как раньше. Однажды Шаталова крепко побили, когда он провернув такую же сделку имел неосторожность, что называется засветить адрес. К нему домой пришли разгневанные хозяева щенков с явными признаками рахита в последнем помете. Славин ротвейлер по кличке «Рада» уже выработала свой ресурс или точнее рожала без перерыва, поэтому щенки получались с явными аномалиями в развитии. Шаталов из соображений безопасности стал ездить на вязки сам, в назначаемое им место.

– Люба, а ведь я глубоко больной и беспомощный человек! – сказал Слава приехав вечером со встречи.

Люба при этом посмотрела на него и слегка кивнула, не понимая к чему он ведет.

– У меня два сына, и они должны мне помогать! Ведь я тоже по мере возможностей помогал им!? – то ли спрашивая, то ли утверждая продолжал Слава,– ведь я имею право подать на алименты?! А Люба?! – теперь уже конкретно обращаясь к ней произнес он, – Ааа, ты ж у нас «пустоцвет»! Тебе не знакомо это чувство, когда ты все время должен?!

Люба при этом не обиделась, она привыкла, что Шаталов позволял себе шутить на тему ее бесплодности.

– Нееет. Теперь все! Подам на алименты. Ишь ты! У меня целых два здоровых лба! А я больной человек, без желудка. Рая больше рожать не может, это я думаю последний приплод будет. Да и ротвейлеры теперь на хрен никому не нужны, мода поменялась. Надо как-то жить! – при этом Слава глотнул купленного в городе разливного пива и нажал кнопку системного блока на компьютере.

Люба утвердительно кивала, безусловно соглашаясь с тем что говорил Шаталов в порыве обуявшей его справедливости.

– Завтра с Радой за грибами пойду! Ночью вроде дождик небольшой будет. Так что как раз! Любаша! Готовься чистить гору белых! – не сказал, а выкрикнул последнее слово Шаталов задвигав мышкой в загрузившейся наконец игре.

Слава встал затемно, так ему хотелось набрать грибов на «жареху». Он даже оставил полутора литровую бутылочку разливного пива под это дело. С самого своего приезда сюда Шаталов чуть ли не каждый день выбирался в лес за грибами. Сентябрь был не дождливый и их было мало. Тем не менее Слава выкладывал у себя на странице «вконтакте», те что удавалось найти. Надо было проверить котельную и после недолгих сборов, когда солнце сквозь молочно-кофейный туман стало пробиваться над одноэтажным корпусом столовой, Слава решил, что пора идти. Чтобы не заблудится, он будет держаться вдоль ЛЭП. Синяя кепка, с надписью «ЛДПР», теплый свитер с горлом, балониевая ветровка цвета «хаки», черные спортивные штаны с тремя полосами заправленные в резиновые сапоги по колено. Слава хорошо подготовился. Особенно его порадовала корзина, которую он нашел лежащей в сушилке. Когда-то в детстве, он любил ходить с отцом за грибами. Принесет ему гриб с трудом найденный по неопытности и кричит:

«Папа! Папа, это трюфель?!»

Слава почему-то всегда мечтал найти трюфель в детстве, так как думал, что он будет шоколадным и сладким как конфеты. Отец Шаталова редко позволял матери покупать сладкое. Шоколадный трюфель Славе довелось отведать, когда у одной из девочек в классе было день рождение и она ими угощала всех. Дома Слава спросил купят ли ему на день рождение трюфелей, на что отец сказал, что это гриб, растущий далеко в европейской земле.

Роса еще не сошла так что сапоги были очень кстати. Ротвейлер Рада лениво плелась за Славой и вся ее походка говорила что ей была не приятна мокрая трава, холодившая лапы.

Редкие сосны как в парке постепенно закончились и начались слегка заболоченные места. С деревьями названия которых Слава не знал и под которыми было много листьев. Вот тут Слава начал находить заветные подберезовики. Он внимательно оглядывал шляпку на предмет червивости как учил его отец и клал гриб, если он был без изъянов в корзинку. Солнце спрыснуло яркими блестками в каплях на ветках и листьях, оставшихся висеть после ночного дождя. Дышалось легко и свободно. Даже не возникало желание курить. Хотя обычно Славе с утра не накуриться. Еще до завтрака ему необходимо выкурить одну сигаретку и вторую в течение часа и вот казалось, что время подошло, но Славе не хотелось. Он жадно, с наслаждением втягивал свежий воздух, пахнущий влажной травой, торфом, корой деревьев.

Рада вдруг с рыком гавкнула и обернулась назад. Шаталов с досадой подумал, что не взял поводок. Он попытался схватить собаку за холку, но было поздно. Продолжая утробно рычать, пес устремил свой взгляд куда-то в темнеющую даль леса. Ротвейлер постоял мгновение в неком подобии стойки, взъерошив шерсть на холке и подрыгивая брыдлами, словно глотая подступающий к горлу «гавк». Потом, рванулся быстро исчезнув в густом подлеске.

«Да и ладно, – подумал Слава, – не хрен шляться по лесу в такую рань! А может лиса?!» – при этом он махнул рукой и продолжил внимательно вглядываться в землю. Исчезнув в лесной чаще, Рада спустя некоторое время издала какой-то непонятный Шаталову звук. У него даже промелькнула мысль не угодила ли она в капкан. Он сам думал поставить капканы возле подсобки где он жил с Любой, так как лисы или лиса постоянно таскала еду из миски Рады. В этот момент он увидел «белый» гриб, картинно стоящий среди светло-зеленых волосков травинок с листиком на шляпке. Слава готов был уже нагнуться, чтобы его срезать как в нос ударил резкий запах. Запах, который он никогда в жизни не чувствовал. Спустя мгновение Шаталов услышал треск ломающихся сучьев вперемешку с шуршащей листвой и как будто тяжелая дверь придавила его к земле. Славе показалось, что ещё провода ЛЭП лопнули и упали ему прямо на спину и стали ее резать и рвать. Потом, что-то дернуло его за плечо. «То самое плечо, за которое его покусывала Марина.» – промелькнуло у Славы в голове. Да и вообще вся жизнь Шаталова промелькнула у него перед глазами. Он завел руку, чтобы сбросить «лопнувшие провода» и ее с силой рванули назад, так что она выскочила из сустава, и Слава перевернулся. Он заорал от ужаса и страха начиная захлебываться собственной кровью, льющейся из руки, которая приняла несуразную форму и зияла открытой раной и белеющей из нее сломанной костью. Что-то, что источало это зловоние как стальным прутом продело нижнюю челюсть и нос, рванув, сделало крик Шаталова беззвучным. Язык причудливо болтаясь, неприкрытый теперь ничем шевелился словно красный червь. «Господи, когда это закончится?! – подумал Слава задыхаясь от того, что его грудь невыносимо сдавило».

Часть вторая

Глава 1

Уже ближе я рассмотрел труп как следует. Нижняя челюсть была вырвана. От этого человек казался каким-то демоном или как я уже сказал из фильмов про зомби. «Что за силища, сотворила такое!? – подумал я и обернулся на Георгича, который в стороне еще, что-то осматривал присев при этом на «корточки». Начальник ОМВД тоже опустился рядом. Он монотонно и упорно его уговаривал, глядя сбоку и улавливая эмоции на лице пенсионера.

–Вася да ты со своей «карелкой» до обеда уже его найдешь! Что тебе стоит?! Тем более ты меня сам звал на охоту! – распинался Климов, потея в своей розовой рубашке, не смотря на утро и конец сентября.

–Дима, я собирался на гуся! – медленно с расстановкой произнес Георгич, перестав смотреть на мертвого пса и переводя взгляд на своего приятеля.

В стороне от человеческого тела на камне, в небольшой чащобке лежала собака породы ротвейлера, менее изуродованная, но тоже судя по всему изрядно потрепанная. Кое где виднелись раны и голова была неестественно запрокинута.

–Мы тебе и след сохранили, не гипсовали пока! – продолжал уговаривать Климов, – а эксперт говорит, что сутки прошли Вася! Понимаешь?! Пока я дождусь какую-то то там специальную собаку, еще кого-то ты же понимаешь!? Тем более посмотри! Вот приехал кинолог и чего? Они по кругу прошлись и сюда вернулись! Потому что пес не на то заточен! Наркота и оружие! Да чего я тебе объясняю! Ты же все сам понимаешь!

–Где егерь? Охотовед?-казалось Георгич был неумолим,– Дима, ты чего? Суд Линча устроить решил? У меня лицензии нет! Даже разрешения на рябчика, какого-нибудь, чтобы законно тут с оружием расхаживать! – и он решительно двинулся к машине.

–Вася, да послушай ты! У губернатора гости! Здесь! Понимаешь?! Финны! Приехали какой-то инвестиционный проект обсудить! Поехали с нашим егерем и охотоведом на острова! На рыбалку! И никто из них не может отлучится пока у наших финских друзей не будет хорошей рыбалки! Это тебе ясно?! Я к тебе обратился, потому что завтра пятница и начинать здесь войсковую операцию я не могу. Приедут люди, а ты сам знаешь, что за люди сюда приезжают отдыхать на выходные! Что тут-что не дом, так дворец шейха! И в это время, по лесу, будет шариться вооруженная толпа! Мне вот тут предложили ОМОН, СОБР подключить!? Можешь себе представить, что будет?! – не унимался начальник.

Георгич при этих словах чуть замедлил шаг и на мгновение завел глаза за веки видимо представляя.

–Ладно! Реши вопрос с лицензией! Позвони в комитет по природопользованию или куда там… И реши! – при этом Георгич потряс указательным пальцем, указывая на обязательность, данного действия,– Я не хочу свой билет потерять! Или еще уголовку! – сдался наконец пенсионер, останавливаясь и задумываясь чего бы еще попросить, пока можно.

–Вот и славно Вася! Вот и славно! Я знал! Ты настоящий офицер! Бывших не бывает! – с радостью от окончания своих долгих уговоров, затараторил Климов и даже чуть подтолкнул меня в локоть, словно я помогал ему убедить Георгича.

-Короче Ваня, это медведь тут с орудовал! Ты, понятное дело-со мной!? Не против? Что планы поменяются, и мы поищем людоеда? – спросил меня Георгич. Он не торопясь видимо по ходу соображая, что необходимо взять с собой стал перебирать вещи в багажнике Ниссана.

–Спрашиваешь, Георгич?! Когда еще такое будет! – с радостью воскликнул я, становясь рядом и оглядывая рюкзаки в поисках нужного.

Я ни разу не охотился на медведя. Знал, что Георгич ездил в Архангельскую область и много рассказывал о той охоте интересного, так что я загорелся поучаствовать в таком мероприятии. Всяк лучше, чем на гуся, как мы с Георгичем собирались.

–Ты пули брал? – спросил он меня когда я достал чехол с ружьем и начал его вытаскивать оттуда.

–Да взял как обычно четыре штуки! – сказал я, понемногу соображая для чего Георгич спрашивает.

–Ладно хватит, я тоже четыре взял! С нашими «переломками»4 он больше шансов на выстрел не даст! – заключил Георгич выдвигая вперед нижнюю челюсть и сжимая губы явно недовольный столь малым количеством патронов.

–Василий Георгиевич! Дмитрий Васильевич сказал мне с вами идти! – раздался нежный голосок одновременно с пробежавшими у меня по спине мурашками от сказанного и внутреннего возмущения.

–Хорошо! Бери, вот это! – при этом Георгич девице, что нас сюда привела в форме полицейского, сунул в руки палатку.

Я особо не церемонился и даже не стал отводить Георгича в сторону, но исказил на лице такую гримасу, что он невольно глянул на меня:

–Георгич ты чего? Какие бабы? Тем более на медведя? В лес? – опустив подбородок к груди выпалил я стараясь заглянуть ему в глаза, чтобы понять не шутит ли он.

–Я не баба! А участковый уполномоченный! Это мой участок так то! – уверенно сказала она и погладила Грая который не мог понять почему мы так быстро приехали и от этого нервничал поскуливая.

–Твой участок, жилой массив вон там за деревьями! А мы идем в лес! И не просто в лес, а в лес где ходит медведь-убийца! – перешел я к открытой конфронтации, представляя себе ее перелезающей через поваленные деревья и продирающейся сквозь заросли ивняка в берцах шнурки которых были завязаны на «бантик».

–Короче Ваня! Или с ней или на хрен! – вдруг вмешался Георгич, который я надеялся одумается, а оказалось, что он внес ультиматум в мою борьбу с феминизмом.

–Но Георгич…Зачем…? – протянул я и увидев, что он не шутит и выбор действительно стоит только так, я сдался.

–Возьмите пёсика! – сказал Георгич отдавая поводок с выпрыгнувшим Граем, участковой, звание которой я наконец-то разглядел. Его было не видно из-за капюшона форменной куртки, но теперь я видел, что она капитан.

–Ты подумай Ваня! – примирительно сказал Георгич, обращаясь ко мне, когда капитанша чуть отошла с собакой – Во-первых кто потащит вещи? Или ты все понесешь на себе? Мы же не рассчитывали куда-то ходить! Во-вторых, а если подранок? Если мы в соседние угодья забредем? У меня ни лицензии, ни разрешения? Как мы будем с тобой выглядеть? А Ваня? Медведь это непредсказуемое животное! В Архангельской мишка несколько суток водил! С ней мы сможем объяснить в чем дело! У нас будет представитель власти с собой и полномочия по-ширше! Соображай! Дурья голова! А лишний вооруженный человек нам не помешает, даже баба! Стрелять то ее научили, так что пригодится!

–А зачем вещи? Палатка? – недоумевал я.

–А потому, что Ваня я же сказал тебе, что если подранок, то надо будет добирать, оставлять нельзя и на сколько это затянется никто не знает. Сейчас время дождливое, так что не под открытым же небом отдыхать?! – рассудительным тоном объяснил Георгич.

Мы подошли к разговаривающему с нашей участковой начальнику ОМВД Климову и он, отдав ей рацию и карту, обратился к нам:

–Вот! Звонил губернатор области, говорит, что тут отродясь медведей не было! – при этом он пальцем ткнул в сложенную карту в руках капитанши, – Откуда он взялся не пойму?! Что за беда такая!? Вась найди его! После обеда МЧС обещали вертолет с тепловизором! Так что на связи! Карту, рацию я дал, остальное за вами ребята! Я надеюсь! Как только будет понимание где он, чего! Маякни! Если надо я помощь пришлю, сделаем оклад или чего там с медведями делают! Хотя они же не волки… В общем, надо Вась так чтоб он никуда не делся и потом нигде не появился! Спасибо тебе!

–Дима, где след?! – прервал его Георгич, явно желающий уже прекратить все эти благодарности.

–Ааа! Пойдем Вась. Пойдем! – заторопился Климов.

Недалеко от мертвой собаки, на берегу водоотводной канавы ЛЭП в землю была воткнута палка на которой висела полицейская кепка.

–Олег! Это что за херня?! У вас в СОГовской машине флажки есть для этого! – судя по всему адресуя это эксперту, заорал начальник ОМВД.

Возле палки на черной сырой земле четко виднелся отпечаток лапы сантиметров десять с когтями. Я еще плохо разбирался в следах, но было видно, что прошло какое-то время и он не совсем свежий. Раньше я встречал следы медведя. Их легко узнать по характерным подушечкам и когтям. Как я читал в интернете их можно спутать со следами росомахи. Тут был явно медвежий след так как размер соответствовал животному явно больше чем росомаха. Грай суетливо озирался и не мог понять, чего от него хотели. Георгич подведя его поближе к отпечатку, тронул его за морду и опустил руку к следу. Если помните тот мультик где мышь по имени Рокфор учуяв сыр терял голову. У него закручивались усы и округлялись глаза, выпрямлялись руки в разные стороны. Так и у Грая произошла похожая реакция. Он что-то чуял и до этого понятное дело, но такое обилие народа, разных запахов его сбивали с толку, но теперь поводок натянулся и Грай устремился сначала в сторону мертвой собаки, потом растерзанного тела человека на камне и вскоре покрутившись возле валуна ринулся в сторону от ЛЭП вглубь леса.

–Как прошла заявка? Кто обнаружил тело? – мы шли по лесу уже минут двадцать когда я, не желая быть «букой» обратился к капитанше с вопросами. Я не мог толком разглядеть ни цвет ее глаз, ни цвет волос, была видна лишь часть миловидного личика между кепкой и высоким воротником форменной куртки.

–Меня Олеся зовут, если что! – спокойным тоном, как будто и не было моего выпада против ее участия ответила участковая, – Вчера в дежурку пришла сожительница погибшего, сказала что утром ушел за грибами и до сих пор нет. Обычно к обеду приходит, говорит. Время было часов пять вечера. Она с погибшим тут за детским лагерем в не сезон смотрит. Точнее смотрела. Или он смотрел, она еще может посмотреть.– тут Олеся слегка покосилась на меня, предлагая оценить игру слов, я сохранял невозмутимо-серьезное выражение лица и коротко кивнул, чтобы она продолжала.