Воспоминания о будущем

– Вот мы и на месте, – шепнула Рэкки, – так, что ты хотела спросить?

Я смотрела некоторое время в окно, собираясь с мыслями. Вид был завораживающий. На улице светало. Солнце окрасило небо в голубой, красный, сиреневый, желтый и оранжевый цвета.

– Хотела только спросить тебя. Вот ты веришь в жизнь после смерти? (Не знаю, почему я спросила именно это, может, вся эта ситуация меня напугала и я просто боюсь смерти?)

– Ну, даже не знаю, как тебе ответить. Подожди немного, я подумаю.

Рэкки и вправду уселась поудобнее и начала думать. Я продолжала глядеть в окно. Солнце медленно вставало из-за горизонта. Еще чуть-чуть, и оно ослепит мои зеленые глаза.

– Знаешь, Леоне, Вселенная, в которой мы живем, образовалась примерно пятнадцать миллиардов лет назад. Но я все это время – от Большого взрыва и до моего рождения – не испытывала никаких ощущений и ни о чем не переживала. Время для меня началось только с момента моего рождения. А до рождения – все равно, будто ничего и не было. Вероятно, в некотором смысле, момент моего рождения совпал с моментом рождения Вселенной.

– Что-то я не совсем понимаю. О чем это ты, Рэкки?

– Ну, так же как и после смерти, может быть, эта Вселенная будет существовать еще десять миллиардов лет до «конца света». Но я все это не буду переживать, как не переживала эпоху динозавров. В каком-то смысле мой последний вдох совпадет со смертью Вселенной. Вот возникла Вселенная – и в следующий миг родилась я. Вот меня нет – и в следующий миг умрет Вселенная. А что же будет потом? А потом будет новое рождение! По Гераклиту «Смерть есть рождение». Рождаясь – умираем, но и умирая – рождаемся! Думаю, смерть – это лишь врата новой жизни. Исчезновения нет, небытия нет, а есть лишь «переход» от одного состояния бытия в другое, и этот «переход» неощутим. Я не боюсь смерти, потому что до моего рождения меня не было миллиарды и миллионы лет, и меня нисколько это не заботило.

– Вау, ты так глубоко мыслишь, – удивилась я.

– Да. Отец давал мне читать самые разные ученые книжки. Там и набралась опыта.

– Ты хочешь сказать: начиталась?

– М-м-м, нет.

– То есть ты веришь в реинкарнацию?

– Да, в каком-то смысле верю.

Молчание. Немного послушали, что говорит учительница. Она все твердила о деепричастных оборотах.

– Эй, псс, а с тобой точно все в порядке? – поинтересовалась Рэкки.

– Да. А что-то не так?

– Нет. Ты просто сегодня слишком задумчивая, что ли, а еще спрашиваешь про всякие «смыслы жизни» и «глубинные тайны» Странно все это. Да и Сайрама сегодня опять нет в школе. Это ты из-за него?

– Еще чего. Конечно, нет.

– А я думала, ты за него переживаешь.

– Вот еще, – и я посмотрела уже на яркое небо, на солнце, которое было выше, чем в прошлый раз, и отразилось в моих глазах. Солнце тоже каждый день будто рождается и умирает, заходя за горизонт и вставая оттуда вновь. Круговорот. В этом месяце оно высоко не встает. Поскорей бы весна…

* * *

Поздно Вечером Сайрам, Рэкки и я сидели у меня дома за кухонным столом, попивая холодный лимонад. Кроме того, на столе стоял большой торт с клубникой, только что выставленный из холодильника, и много других сладостей. В дверь позвонили.

– Это мама. Пойду открою. Не разнесите здесь все в мое отсутствие.

– А мы собирались?

Я оставила столовые приборы и пошла открывать. Шуршание возле входной двери, и вот через минуту послышался мамин возглас:

– Уже празднуете?

– Конечно, снимай кофту.

Она мигом разделась, поздоровалась с ребятами, проходя мимо кухни, они ей махнули, а после прошла в гостиную. Я же пошла за ней.

– Не увлекайтесь там, а то наделаете шуму. Вы уже не дети, а здоровые кони.

– Да, мам.

– Давно я не видела твоих друзей. А Сайрам-то, гляди, как повзрослел. Все-таки он симпатичный.

– Что ты имеешь в виду, мам?

– Нет-нет, ничего. Просто если захочешь встречаться, то пожалуйста. Ты уже достаточно взрослая для этого.

– Ч… что, прости?

Я опешила. Почему мама говорит такое сейчас? Раньше подобных разговоров я от нее не слышала. Она редко затрагивала тему мальчиков. В основном только когда я ей жаловалась, как глупые мальчишки пристают ко мне и дразнятся из-за роста. С тех пор я стала решительнее и сильнее, но я до сих пор считаю себя ребенком, какие серьезные отношения могут быть в этом возрасте? Я хорошо поняла ее намеки. Но с какой стати мне думать о мальчиках? У меня что, других дел нет? Мне еще учиться и учиться, школа намного важнее.

– Да не удивляйся ты так! Почему бы просто не попробовать? Ты же уже вроде в «этом возрасте».

Мои щеки ненадолго покраснели, я растерялась. Черт! Я же не испытываю к Сайраму никаких романтических чувств. Что такое с моими щеками? Нет-нет, это все мама, она застала меня врасплох своими словами. Хотя может получиться так, что это он меня лю… любит. Фуф, какое слово противное! И как мама могла подумать, что у нас что-то есть? Он же просто мой друг. И ничего более. Зря я переживаю, в этой ситуации все очевидно. Просто мама вселила в мою голову возможный исход событий, который маловероятен в будущем.

– Тише, тебя услышат, – подойдя ближе, шептала я, пусть мы и находились в другой комнате вдали от друзей. – Сайрам – просто мой друг, не более. Ничего себе не надумывай. А теперь я пойду и поздравлю его с днем рождения.

– Да-да, хорошо, иди. Вот, смотри, влюбится он в кого-нибудь, не будешь завидовать? – легкая усмешка появилась на ее губах.

– Нет, я буду рада за него и пожелаю ему счастья, – и, хлопнув дверью, я повернулась в сторону кухни.

Ух, мама! Если сейчас она заводит такие разговоры, то что будет позже, к двадцати годам? Она попросит родить ей двойняшек?

Даже после моих правдивых слов я знаю, что она до сих пор считает, будто мне нравится Сайрам, ведь вокруг меня больше нет мальчишек, а с ним мы проводим целую кучу времени. Ну и пусть так думает. Это неправда! Вот пойду сейчас на кухню и решительно спрошу: нравлюсь я ему или нет. Нет! Плохая идея. Сайрам подумает, что это я к нему неровно дышу, а иначе не стала бы задавать такой прямой вопрос. Мне бы его прямолинейность и уверенность… Ну и ладно, забудем. Просто вернусь обратно как ни в чем не бывало и поздравлю друга с праздником. Ух, мама, совсем выбила меня из колеи своими расспросами. Так неловко.

– Не скучали без меня?

– Конечно, нет. «Мучили» твою кошку, – произнесла Рэкки.

– Сейчас же все будете в белой шерсти.

– Мы ее не сильно мучили. Не настолько, чтобы шерсть с нее клоками сыпалась, – пояснил Сайрам.

– Ниа, уйди отсюда, – приказала я кошке и попыталась схватить ее.

Кошка ловко извернулась на коленях у Сайрама и попыталась спрыгнуть, но мне удалось ее поймать и заключить в свои объятья.

– Иди и больше не возвращайся, от тебя слишком много шерсти, – кошка спрыгнула с моих рук на пол, недовольно вздохнула и прилегла на коврик в коридоре.

– А почему все-таки Ниа? Странная кличка для кошки. Не находишь? – поинтересовалась Рэкки.

– Это все потому, что она вечно мяукает. Ее нежное мяуканье похоже на этот звук.

– По-моему, совсем не похоже, – вставил Сайрам.

– Какой ты вредный, – сказала Рэкки.

– Это я-то?

– Так, все, тост за день рождения Сайрама, – сказала я, лишь бы не началась их новая ссора.

Я встала из-за стола и подняла стакан повыше. Теперь я глядела на них сверху вниз, на Рэкки и на Сайрама. Почему-то именно сейчас мне вспомнился тот неловкий разговор с мамой, который меня смутил. Мне стало некомфортно находиться рядом с Сайрамом в такую минуту. Я постукала пальцами по стеклянному стакану. Мало того, я вообще не представляла, какой тост произнести. Ведь эта фраза была сказана, только чтобы остановить их бессмысленную перепалку. Не могу подобрать слова, что бы такое сказать, да чтобы не было банально? Какое глупое и смущающее положение. Нужно срочно что-то придумать. Но что?

– Давайте выпьем за то, чтобы тебе всегда сопутствовала удача. Во всем на свете… в учебе, спорте, в любви там, еще в чем-нибудь… Пейте!

Я быстро поднесла стакан ко рту и начала пить. Лишь бы не произнести еще чего более смущающего. Что за ерунду я сказала? Хотела же красивый праздничный тост…

Рэкки и Сайрам переглянулись, но все-таки тоже начали пить лимонад вместе со мной. С каждой секундой лимонада в моем стакане становилось все меньше, я это понимала. Ладно. Закончу пить и помолчу. Обычно, когда я молчу, разговор подхватывает Рэкки, ее иногда заносит и она болтает без умолку долгие минуты. Пусть сейчас тоже кто-нибудь начнет разговор, любую глупость, любую мелочь, только не спрашивайте про тост.

Я закончила пить, поставила стакан на стол и приумолкла, держа язык за зубами. Они тоже отмалчивались. Что же делать? Не выдержав воцарившегося молчания и тугого напряжения, Сайрам спросил:

– Так что там про любовь было?

– Что?

Все-таки спросил меня! Буду молчать.

– Про любовь. Мне показалось или ты мне любви пожелала, а?

Я молчала.

– Не любви, а удачи в любви, – поправила его Рэкки.

– Почти одно и то же, – буркнул он.

– Девушку себе найди, вот и все.

– Че? Кто бы говорил, Рэкки, у самой-то нет парня.

– Да он мне и не нужен вообще. Я и без него шикарна, – она налила себе еще лимонада из большой бутылки, а потом принялась пить по-царски.

– Ты уже перепила. Всякую чушь несешь, – он попытался отобрать у нее стакан.

– Не-ет, это мое питье. Не трогай, – отодвинувшись, крикнула Рэкки, изображая из себя пьяненькую девочку. – Сам-то даже не целовался ни разу!

– А тебе какое дело? – воскликнул Сайрам, растерявшись. – Отдай стакан, я сказал. Леоне, помоги мне!

Вся эта картина выглядела настолько комично, что я рассмеялась, хотя до этого молчала как рыба. Рэкки и Сайрам обернулись в мою сторону. Я смеялась искренне и звонко. Сайрам подхватил инициативу. Мы оба весело гоготали на всю кухню.

– Что? Что смешного? – непонимающе спросила Рэкки.

Теперь все встало на круги своя. Ссора этих двоих может как и усугубить положение, так и, наоборот, разрядить обстановку. Мне было по-настоящему весело, хоть я и не люблю, когда эти двое цапаются друг с другом. Сегодня день рождения Сайрама, и мне приятно видеть, как он веселится от души. От его подавленного настроения пару месяцев назад не осталось и следа. Сейчас он сидит с нами в комнате и смеется искренне и непритворно. Все вновь стало таким, как прежде. Но я все еще жалею, что не остановила его тогда на лестнице и крепко не обняла…

Предвкушение и волнение

Сожаление и согласие

Стоял теплый майский денек. Вдохнув поглубже, я ощутила свежесть воздуха. Сегодня суббота, но я с радостью бы прогуляла школу ради такой прекрасной погоды. Осталось учиться всего ничего, буквально десять учебных дней, а затем лето и бесконечные прогулки, отдых и развлечения. Вам, наверное, интересно, что мы делали в это прекрасное утро?

Как я уже писала однажды, Рэкки очень любит лазать по заброшенным зданиям. Но больше чем лазать, она любит разве что их исследовать. Ее привлекает эстетика заброшенных мест. Заброшенные дома у нее (как и у меня) ассоциируются прежде всего с чем-то мистическим и потусторонним. С призраками, например, или с жуткими историями. Знаете, многие здания, что мы посетили, были не только страшными, но и страшно красивыми.

Согласитесь, странное увлечение для девочки любить лазать по жутким «заброшкам». Рэкки вообще странная, не любит еду из школьной столовой, плачет из-за всякой книжной ерунды, носит в своем рюкзаке целую кучу вещей. Однако и я не лучше. Увлекаюсь карате, и могу надрать зад любому. Но папа всегда учил меня, что девочки могут заниматься и увлекаться тем, чем сами захотят, и не нужно слушать ничье мнение. Да, безусловно, хороший совет, но хочу добавить одну поправку: девочки и мальчики могут увлекаться тем, чем захотят. Просто никого не слушайте, ладно? Небольшое напутствие и отступление.

Так вот. Благодаря Рэкки я знала практически все «заброшки» в нашем районе. И старую больницу, и школу, и полигон, и почту, и много-много всего еще. Иногда мы брали с собой Сайрама. Это происходило, когда он сам хотел и когда у него было свободное время (а точнее говоря, когда он не спал и не ленился). Ну и, возможно, когда нам двоим было жуть как скучно. Чем больше народу, тем веселей. Сайрам скрашивает наши походы в прямом и переносном смысле. Видели бы вы, какие прекрасные и удивительные граффити он рисует! Просто с ума сойти можно. И это не просто какие-то бессмысленные для большинства надписи, а настоящие картины! Однажды Сайрам нарисовал прекрасного пятнистого жирафа, пока мы с Рэкки спускались в темный бетонный подвал больницы. Там мы наткнулись на кучу дохлых мышей, аж противно вспоминать. А недавно, вооружившись пятью баллончиками с краской, он изобразил на ужасно облупившейся стене чарующий закат на пляже, с морем, чайками и разноцветным небом. У него явно талант. Интересно, рисует ли он картины дома от нечего делать и заставил ли он ими всю свою комнату. Было бы круто увидеть комнату Сайрама, завешанную картинами, бумажками с рисунками.

В этот раз мы отправились на вылазку все втроем. Встретились возле моего дома и пошли к месту. В дорогу я экипировалась всем необходимым. Надела кроссовки, плотные длинные штаны. Взяла маску, чтобы не дышать строительной пылью, если она там будет. На спине у меня покоился рюкзак с самыми нужными вещами, бутылкой воды, например. Сайрам не привык ходить по таким местам, поэтому в дороге молчал больше, чем обычно. Болтала в основном Рэкки, она рассказывала нам о своих планах на лето, а потом неожиданно переключилась на монолог о вкусных тортах. Никто не понял, как это произошло. Посмотрев на Сайрама, я заметила его задумчивость, молчаливость. Что-то с ним не то. Но он не должен бояться таких мест, как заброшенные здания, ведь не раз там был. А может, он ходит туда только ради нас с Рэкки. Кто знает… Могу сказать одно: когда он рисует, то забывает обо всем на свете.

Мы пришли к трехэтажному зданию. Его со всех сторон окружал небольшой лес, но благодаря тропинкам, протоптанным другими людьми, мы с легкостью нашли его. В прошлом это пустое здание могло стать то ли лабораторией, то ли психбольницей. Но это все в прошлом и нас (особенно Рэкки) не интересовало. Главное – это то, что осталось от него в настоящий момент. Стоя перед зданием, я понимаю, почему некоторые считают заброшки жуткими местечками. Оно очень точно передает атмосферу опустошенности и навевает мысли о прошлом. Кто ходил по этим коридорам? Кто строил эти стены? Когда все это забросили? Часто возникает чувство восхищения и желания посетить это необычное, оставленное людьми место.

Думаю, каждому школьнику было бы любопытно узнать, что таит в себе это здание. Попробую описать его. Ну, во-первых, оно имеет три этажа. Но об этом я уже говорила. Тогда, во-вторых, оттуда открывается просто офигенный, как говорит Рэкки, вид. Можно разглядеть всю округу и лесок, обступающий здание, поднявшись на самый верх крыши.

Так. Что-то не то. Давайте по-другому. Это было старое заброшенное здание. Первый признак, по которому мы определяем заброшенный дом, это его окна. Точнее, полное или частичное их отсутствие. Еще одно преимущество таких мест это контраст с мирным окружением, в котором они находятся. Ярко синее небо и тихий лес контрастируют с одиноким зданием, в котором уже давно никто не живет.

Здание с облупившейся краской, плесенью и выбитыми окнами может показаться очень враждебным и нагоняющим страх, но оно не такое. Скорее миролюбивое. Окна полностью отсутствуют, значит, его не достроили. Там довольно чисто, хоть иногда и можно увидеть мусор по углам в виде жестяных банок или бумажек от еды. Но в этом здании мусор редкий гость. Далее граффити. Их здесь около десятка.

Поэтому очевидно, что тут и до нас были люди. Стены исписаны причудливыми надписями самых разных языков и цветов, от больших и толстых до маленьких закорючек в пару букв.

– Сайрам, дай баллончик, я тоже что-нибудь напишу, – крикнула Рэкки. Сайрам топтался в проходе, осматривая оттуда пол, бетонный потолок под три метра.

– Тебе какой?

– Давай черный.

Немного поковырявшись в рюкзаке, Сайрам вытащил черный баллон с краской и приготовился его кидать.

– Лови.

Емкость летела около пяти метров, а потом Рэкки ловко поймала черный цилиндр с дрожащим шариком внутри.

– Благодарю.

Пока она что-то старательно писала, издавая звуки «пш-ш», «пш-ш», я продолжала разглядывать здание. В постройке пахло плесенью, стояла мертвая тишина, лишь слышно, как Рэкки брызгает краску на стену. Мышей в округе нет, и это хорошо. Изредка посвистывает в окнах ветер. Много света просачивается через незастекленные проемы.

В одном из таких обосновался гуль. Эти мутировавшие голуби часто гнездятся в безлюдных местах, я не в первый раз их встречаю в лесу. Но уже не боюсь. Главное вести себя спокойно, без резких движений. Он посмотрел на меня, я на него. «Я помню, как твой злой сородич меня укусил, было неприятно», – подумала я. Гуль, посидев в оконном проеме еще немного, улетел.

Судя по всему, здание было построено в 2010-е годы. Но по какой-то неведомой нам причине его перестали строить и забросили. Попасть в «заброшки» чаще всего очень непросто, а иногда и опасно, даже если не говорить о якобы обитающих там призраках, то любителям старины стоит опасаться обрушения конструкций. К счастью, пол и потолок до сих пор пребывают в приличном состоянии, что и позволило мне сделать вывод о приблизительной дате строительства. Мне хотелось бы оказаться в начале XXI века и побывать в этом месте, побродить по его недавно построенным коридорам. Узнать, что на самом деле тут хотели построить, и быть в курсе всех секретов и событий этого здания.

– За-акончила, – протянула Рэкки.

– Ну и что ты там написала? – спросил Сайрам, уверенно подходя ближе, чувствуя себя здесь точно дома.

– Вот, полюбуйся.

Красивым почерком на стене было выведено слово «Френе́ль». Рэкки заулыбалась.

– Дурочка, кто пишет здесь свою фамилию? – возмутилась я, слушая издалека.

– Да и к тому же ты говорила, что твой отец довольно состоятельный человек. А вдруг кто-то увидит твою подпись? Подумают, конечно же, про него, глядя на эту фамилию, а может, и в суд подадут за вандализм, – пугал ее Сайрам.

– Ну и ладно. Мне нравится, – она показала язык.

– А ну иди сюда, – крикнул Сайрам и ринулся за ней.

Рэкки убегала в другой конец коридора, но не рьяно, а Сайрам кинулся за ней и хотел догнать. Я думаю, они опять затеют ссору. Иногда смешно, но чаще всего раздражающе за этим наблюдать. Поэтому я отошла в сторону, чтобы не мешать им выговориться. Когда у них закончится словарный запас, тогда я и появлюсь. А пока посижу тут, за углом, пусть думают, что меня нет.

Догнав Рэкки, Сайрам начал отчитывать ее и бранить. Он делал это полушутя, посмеиваясь над ней. Рэкки тихо стояла и смотрела на него. Но они, неожиданно для меня, перестали разглагольствовать и переменили тему. Я все слушала.

– Слушай, Сайрам, – как бы ненавязчиво начала Рэкки, – а тебе кто-нибудь нравится?

– С чего это ты вдруг? – удивился он.

– Так, просто интересно. Не отвечай вопросом на вопрос.

– Думаю, пока никто.

– А поточнее?

– Не знаю.

– Хмм…

– Ну, уж точно не такие девчонки, как Виньетта. Зазнайка еще та, – усмехнулся он.

– Но она довольно умная. Вы с ней лучшие в классе. Думаешь, она тебе не подходит?

– В любом случае – это не то.

– Тогда кто? – настаивала Рэкки.

Он заволновался. Не очень-то ему и хотелось отвечать на такие личные вопросы.

– Не знаю.

– А я красивая?..

– Ты очень милая. Но такая глупая, хах.

– А я тебе нр…

– Давай потом поговорим об этом. Где Леоне? – прервал он ее, словно намереваясь уйти от темы.

Я продолжала незаметно сидеть за углом, даже спина замаралась оттого, что я слишком сильно прислонилась к стене. Странный у них вышел диалог, половину фраз я, к сожалению, не расслышала. Но теперь и мне стало интересно, кто же нравится Сайраму.

– Леоне, – позвала Рэкки.

– Леоне, где ты? Иди к нам.

– Здесь я, – подождав немного, откликнулась я на их зов.

– Где ходишь? Что ты там делала? – спросил Сайрам, видя, как я выхожу из-за угла коридора, в который никто еще не заходил.

– А ты волновался за меня? – с ехидством спросила я.

Он не ответил.

– Осматривала местность. Это здание почти не опасно для нас, за исключением большой дырки в полу на втором этаже. Но конструкция не обрушится, даже если втроем поднимемся на этаж, и это радует.

– К чему ты клонишь? – поинтересовалась Рэкки.

Выдержав уместную паузу, я произнесла:

– Можно устроить игру.

– Какую игру? – переспросил Сайрам.

– Интересную, надеюсь. Суть проста. Кто первый доберется до крыши – тот и победил. Наперегонки.

– Мне нравится, – одобрила Рэкки.

– Да ты же медленная, как не знаю кто. Я тебя в два счета уделаю, – расхваливался Сайрам.

– Вот и посмотрим кто кого. Может, удача сегодня на моей стороне, – сказала Рэкки.

– Отлично, раз все согласны, давайте оставим тут свои вещи. Будем бежать налегке. О, мне нужна красная краска.

Сайрам послушно достал баллон, не задавая вопросов, а Рэкки сняла рюкзак с плеч и откинула его к самому входу подальше.

– Вот так, закончила, – произнесла я, поперек коридора начертив жирную красную линию. – Это будет старт.

– Угу.

– Бежим по первому этажу до конца коридора. Там будет лестница. Поднимаемся на второй этаж и также бежим до конца. Потом на третьем этаже нужно будет найти вход на крышу. Кто первый прибежит – тот самый быстрый, – объяснила я кратко правила.

– Ок, но нам нужен будет сигнал для начала бега. Если кто-то один будет говорить: «На старт, внимание, марш», это будет нечестно по отношению к другим.

– Да, ты прав, – подтвердила я слова Сайрама.

Мы немного подумали.

– Что если кто-то высоко подбросит баллончик с краской, а звук его падения будет сигналом? – спросила Рэкки.

– Мой драгоценный баллончик!

– Идея неплохая.

– Тогда это буду я, – сказал Сайрам.

– Возражений нет.

Мы встали на линию старта, разминаясь.

– Готовы? Бросаю, – предупредил он.

Сайрам высоко подкинул баллончик. Все замерли в ожидании звука. Напряженная и такая волнительная пара секунд. И вот… Бам!

Мы с Сайрамом вырвались вперед. Рэкки чуть позади. Но никто не хотел проигрывать. Ладошки вспотели от волнения. Сдаваться я не собираюсь!

Мы повернули за угол, ступая по мелким бетонным камушкам, что врезались в стопы. И вот первое препятствие. Доски. Светлые, возможно, березовые отсыревшие доски валялись всюду и сбивали нас, несущихся на полной скорости подростков. Сразу ясно, что здание не достроено. Много досок валялось на полу, сваленных друг на друга в широкие кучи. Также пара-тройка досок была протянута через весь коридор и закреплена на высоте метр и семьдесят сантиметров. Для довольно высокого Сайрама это была проблема.

Нам всем было неудобно перепрыгивать через наваленные груды досок. В то же время приходилось следить за досками сверху. Это испытание было средним по уровню сложности. Мы с успехом его преодолели, даже Рэкки выбралась из перехода, заваленного деревянными палками.

Сайрам вырвался вперед. Какие-то там доски для него не преграда. Я поспешила догнать его. Благо препятствие за следующим поворотом заставило его притормозить.

Шины. Автомобильные шины. Кто-то зачем-то приволок сюда шины и построил из них башенки под два метра из семи-восьми шин. На них-то мы с Сайрамом и поравнялись. Я хлопнула его по плечу и подразнила:

– Догоняй!

Это был вызов. Все равно что помахать перед быком красной тряпкой.

– Рэкки, давай быстрее! – крикнула я, поддерживая ее.

Рэкки, бывавшая тут не в первый раз, как и я, знала, что бежать мимо шин нужно определенным способом. Если не хочешь наткнуться на башню из шин, просто беги по спирали, обходя их кругами.

Неторопливая Рэкки тоже нагнала Сайрама, который все бегал вокруг да около колонн, не понимая, как через них можно протиснуться.

– Я уже бегу, Леоне! – крикнула она.

Сайрама все это дико сердило. Ведь это он должен быть победителем. А какие-то девчонки его сейчас уделают? Не, так не пойдет.

«Я просто побегу за Рэкки, она меня выведет», – подумал он.

Так оно и получилось. Не успела я мысленно обрадоваться своей победе возле лестницы, как его силуэт показался неподалеку.

– Не сдамся! – крикнул он.

– Я тоже!

Лестницу мы преодолели быстро. Чего там сложного, ее даже препятствием назвать нельзя. Когда я была на середине пролета, Рэкки только начинала взбираться по ступенькам.