скачать книгу бесплатно
– А ты консервативен. Я в их возрасте тоже вешалась на парней. А когда мы с одноклассницами шли из школы, за нами тащились старики и вываливали из штанов свое пожухлое хозяйство.
– Мир – страшное место.
– Особенно для девочек.
Мороженое уже подтаяло, я засовываю язык глубоко в рожок, вылизывая его внутренности. Луц достает мобильный и делает несколько снимков.
– Выложу в инстаграм[1 - здесь и далее: Сервис принадлежит организации, деятельность которой запрещена на территории РФ]. Какие хэштеги поставить? #всемдрочить?
– В лоб получишь.
– Вообще да, обойдемся без тегов. Все и так будут дрочить. Выпьешь? – Луц достает фляжку.
– Давай. Что там?
– Вишневка. Для тебя взял.
– Зааайчик! Твоё здоровье. – Я расплываюсь в улыбке и отхлебываю ароматной рубиновой жидкости. Наливка мягко скатывается по горлу, и в животе становится тепло, хотя зубы еще ломит от мороженого. Луц берет у меня фляжку и делает большой глоток.
– Пополнить твоё расписание?
– Что ты так за меня переживаешь? Не иначе, сам хочешь вписаться.
– Я не настолько самонадеян. Серьезно, если будет нужно, я подгоню тебе кого-нибудь.
– Ты же знаешь, я люблю только тебя, мой циничный Луцци.
– Кто говорит о любви? Просто немного расслабиться. – Он запускает руку мне между ног, трогает меня сквозь шорты, сильно нажимает большим пальцем, так что по животу сверху вниз проходит электрический разряд. Сучонок, дразнит меня. Я шиплю сквозь сжатые зубы, отстраняю его ладонь.
– Кто ты, Луц? Мне нужны деньги – ты их даешь. Я хочу есть – ты меня кормишь. Поишь моей любимой выпивкой. У тебя даже потрахаться всегда есть. Ты ангел-хранитель, что ли?
Он наклоняется и говорит мне на ухо зловещим шепотом:
– Наоборот. Демон, который следит, чтобы ты регулярно предавалась всем семи грехам.
– Отлично, демон-хранитель. Значит, надо соглашаться на твои сутенерские штучки?
Луц быстро-быстро кивает, так что шляпа сползает ему на лоб. Сладкий, как пирожное; как такому отказать?
– Ладно. Где, когда, с кем?
– Сегодня вечером, здесь. Покатит?
– Можно. Не скажешь, с кем?
– Сама увидишь.
– Дай еще глотнуть. Волнуюсь.
Я не кокетничаю – правда, волнуюсь. Моё последнее свидание было слишком давно, я успела забыть, как оно бывает. Луц появлялся раз в неделю, целовал меня, лапал через одежду – этого было достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой. Чтобы утром уходить на работу, вечером возвращаться домой, закидывать вещи в машинку, разогревать в микроволновке гомогенизированное говно, а потом засыпать мордой в подушку и при этом не хотеть прыгнуть с моста Свободы. Я убедила себя, что мне не надо большего.
***
Я прихожу на пляж гораздо позже назначенного времени – уже совсем темно, но меня еще ждут. На песке стоит фонарик – вроде тех, что продаются на кладбищах, – в нем дрожит крошечный огонек, посылающий в ночь больше теней, чем света. От темноты отделяется голос, он кажется знакомым, но сколько я ни перебираю в памяти знакомые мужские голоса, не могу вспомнить, кому он мог бы принадлежать.
– Привет, Франка.
Самая реальная тень поднимает фонарик к лицу, и я узнаю его. Почти под ноль стриженные волосы, красивый породистый нос, наглый взгляд. Это Стомпер, мой бывший одноклассник. Десять лет не виделись, я даже имя его забыла, в памяти осталось только прозвище. В школе он торчал от старого фильма про скинов, вот и прилепилось.
– Значит, тебя мне подогнал Луц? Ну, привет. – Я касаюсь губами гладко выбритой щеки. – Откуда его знаешь?
– Его все знают.
Тут он прав. Луца знали все, и Луц знал всех. То ли дело было в его демонической природе, то ли в том, что он работал баристой в самом модном заведении города.
– Роскошно выглядишь, – говорит Стомпер.
– Спасибо. Это потому, что темно.
Он усаживает меня на расстеленный плед, шуршит пакетом из супермаркета, предлагает вино, сыр, шоколадки, и от этой суеты я нервничаю еще больше. Наконец я прошу Стомпера успокоиться и просто сесть рядом. Он подчиняется, приобнимает меня, и я прижимаюсь к его боку, залезаю ладонью под кожаную куртку. Сквозь майку чувствую твердые мышцы. Само собой, здесь все качаются. Вечером я иду с работы мимо зала и вижу через окна, как дюжина бритых копий Стомпера превращает свои тела в сталь. Никогда не находила зрелище их самоистязаний привлекательным, но результат впечатляет.
– Как получилось, что мы не виделись со школы?
– Я же переехала лет шесть назад.
– И где ты теперь?
– На Освободителей.
Он присвистывает. По сравнению с рабочим районом, где мы росли, улица Освободителей – шикарное место.
– Нихуя себе. Снимаешь?
– Да, пополам с девочкой. А ты где?
– Всё там же. У меня работа через дорогу от дома, в обед захожу, проверяю бабку. Она совсем плохая, почти не встает, не узнает никого.
– Грустно. А работаешь кем?
– В автосервисе мастером.
Можно было не спрашивать. Половина мужчин работает на заводе и делает автомобили, а вторая половина их ремонтирует. По крайней мере, относительно мужчин, которые стригутся машинкой, ходят после работы в зал и носят кожаные бомберы на майку, эта максима всегда верна.
– А ты чем занимаешься? В офисе сидишь?
– Знаешь интернет-магазин «Чертово колесо»? Одежда и аксессуары, молодые дизайнеры, нетривиальные марки, вся хуйня?
– Нет, не слышал.
– Вот я там. Контент-редактор, специалист лив-чата, контроль отгрузок и склада и бог знает чего еще.
Только кажется, что город маленький. Мы движемся своими маршрутами, и если они не пересекаются, можно никогда не встретиться. В «Чертовом колесе» не торгуют спортивными костюмами и турецкими кожанками, а у меня нет ни малейшего повода заглядывать в автосервис на проспекте Первого мая.
– Ты вообще не изменилась, – говорит Стомпер.
– А ты изменился. Такой мужик теперь… Девушка есть?
– Нет. А у тебя есть кто-нибудь?
– Тоже нет.
– И давно не было?
Этот вопрос всегда с подвохом. Если я соглашусь, он подумает, что я голодная и на всё согласна. Если скажу, что недавно трахалась, он решит, что я блядь и на всё согласна.
– Не очень, – уклончиво отвечаю я. К счастью, он не вдается в подробности.
Свеча в фонарике догорает и гаснет, мы оказываемся в кромешной темноте. Река молчит, вокруг ни звука, ни души. Стомпер обнимает меня, находит мои губы и целует. Его дыхание слегка отдает спиртным. Он закрывает глаза, я закрываю глаза, мы можем забыть о том, кто мы; не чувствовать ничего, только перекатывать во рту вкус чужой слюны.
– Хочешь, тебя подниму? – Он встает. – Иди сюда.
Я поднимаюсь, обхватываю его шею и взлетаю вверх, прочь от липкого песка, ближе к черному небу. Почему когда земля уходит из-под ног, так захватывает дух? Стомпер крепко держит меня, наши лица оказываются совсем близко. Зрачки у него расширены так, что не понять, какого цвета глаза.
– Какого цвета у тебя глаза, Стомпер? – спрашиваю я.
– Серые, – говорит он. – Раздвинь ноги.
Я обхватываю его ногами и оказываюсь крепко прижата промежностью к его хую. Он твердый и очень большой. Мне жарко, я задыхаюсь. Сердце разделяется на сотню частей и колотится во всём теле. Луц был прав: я слишком давно не трахалась и умираю от голода. В голове ни одной мысли, только желание. Я согласна на всё, но в обращенном ко мне вопросе предлагается исключительно секс.
– Тебе так нравится? – спрашивает Стомпер.
– Нравится.
– Хочешь так?
– Хочу. – У меня перехватывает дыхание, я продолжаю шепотом: – Делай так, мне нравится…
Он опускается на колени, укладывает меня на плед.
– Со школы хотел тебя трахнуть, – признается Стомпер и запускает руку мне под платье. Я кончаю от первого же прикосновения, закусываю губу, чтобы не застонать. Сквозь тело проходят разряды, темнота густеет, накатывает на меня, как чернильная река, – и я не понимаю, что просто закрыла глаза.
Стомпер останавливается, шарит по карманам, матерится сквозь зубы. Темнота выносит меня на берег вместе с водорослями и мусором, я открываю глаза, приподнимаюсь на локте.
– Что случилось?
– У тебя есть гондоны?
– А у тебя нет, что ли?
– Да блядь, забыл в другой куртке.
– Ну ёпт… У меня тоже нет. И что делать?
– Может, так? – с надеждой спрашивает Стомпер. – Просто не буду в тебя кончать.
– Обойдешься. Тут аптека есть?
– Откуда тут аптека? Уже по-любому всё закрыто.
Трагедия в том, что мы учимся сексу по фильмам, где не бывает мучительно неловких диалогов об аптеках и гондонах. От моего возбуждения не остается и следа. Я откидываюсь на спину и смотрю в пустоту, раскинувшуюся перед глазами. Стомпер утыкается лицом в мою шею, шарит у меня под юбкой и шепчет:
давай, давай, не бойся, вся ответственность на мне, я здоров, я доверяю тебе, я знаю, что делаю, не бойся, я сделаю всё, как надо, я хочу, умираю, как хочу тебя, ты такая красивая, у тебя такие глаза, такие губы, я хочу целовать тебя, хочу любить тебя, хочу трогать тебя здесь, ты такая влажная, просто позволь мне, я обещаю, я сделаю тебе хорошо, я всё сделаю для тебя, раздвинь ноги и позволь мне
Слова цепляются друг за друга, становятся единым целым, но не убеждают меня. Я отталкиваю его руку, сажусь прямо, поджав под себя ноги.
– Мне пора домой.
– Нет, Франка, не делай со мной такого… – Можно подумать, что трёхлетка клянчит мороженое. – Посмотри, что ты сделала; потрогай здесь.
Он тянет мою вялую руку, кладет ее на свой член, рвущийся сквозь джинсы. Я не отдергиваю ее, пусть лежит.
– Видишь? Всё из-за тебя. Не жалко его? Завтра будет болеть так, что я штаны не смогу застегнуть.
Я стараюсь не засмеяться в голос, кусаю и без того опухшие губы.
– И чего ты хочешь? Чего он хочет?
– Возьми в рот.
– Отлично придумал. Ты кончишь, а я что? Благодарим за участие в кастинге, ждем вас в следующем сезоне?
– Хочешь, чтобы я тебя вылизал?
– Не надо жертв. Могу подрочить тебе, если хочешь.
– Блядь, хоть так.
Он расстегивает джинсы, я запускаю туда руку и, как кролика из шляпы, достаю его член.
– Сожми сильнее, – говорит Стомпер. – Не бойся, не сломаешь.
Я стараюсь, но пальцы у меня тонкие и слабые, выходит недостаточно сильно, рука движется неумело. Я боюсь прищемить его кожу кольцами, но если остановлюсь и сниму их, собью настрой. Стомпер стонет «блядь, хорошо, хорошо, еще, сильнее» – и через несколько минут сквозь мои пальцы на песок течет сперма. Я думаю обо всём, что становится мертвым и бесплодным, уходит в землю, но не питает ее.
Платка у Стомпера, конечно, тоже нет. Я протягиваю ему влажную салфетку, он вытирается, застегивает молнию и откидывается на плед.
– Полежи со мной минутку и поедем по домам.
Я ложусь, кладу голову ему на плечо.