скачать книгу бесплатно
И жизнь продолжалась
Влада Арт
«И жизнь продолжалась» – десять рассказов о счастье в простых вещах. О прогулках с друзьями, вкусном кофе, закатном небе, любимой музыке. Все они рассказаны через призму Чарли, журналистки газеты «Ежелунник: эссе, предсказания и аналитика». Вместе с ней вы будете кататься на велосипеде в карнавальную ночь, заглянете в бар с кактусовым соком и игрой в кости тигра, организуете свадьбу подруге во дворце, сбежите на концерт из больницы и проживёте десятилетие, полное маленьких приключений.
Влада Арт
И жизнь продолжалась
Посвящается моему Северному городу
Предисловие
Я начала писать эту книгу в июле, почти три года назад. Задумка была такая: деконструировать классическую сюжетную формулу и написать книгу не о больших сражениях, великои? любви или невероятных приключениях, а, наоборот, посвятить все? внимание дням, которые в большеи? степени составляют нашу жизнь: обычным будням с их счастьем в простых вещах. Можно сказать, что эта задумка лежит в сердце всех истории?.
Когда мир перевернулся с ног на голову, у меня было написано только два рассказа: «История однои? невлюбле?нности» и «Выходнои?». Они деи?ствительно посвящены настоящему и радости от мелочеи?. Но, начиная с февраля, рассказы стали трансформироваться. Я все? еще? старалась записывать красоту и ле?гкость, но замечала, как рассказы наполняются тоскои? по чему-то безвозвратно упущенному. Спокои?ному времени, когда твоя Вселенная вращается вокруг чего-то обыденно-прекрасного, вроде уроков фортепиано и вечерних прогулок у ТЮЗа.
Я заметила, как дорогие сердцу главнои? героини люди ухо-дят из ее? жизни. По разным причинам. Хотя мотив «прощания» я и не задумывала в самом начале. Но мне захотелось передать эту вполне себе естественную часть жизни, которая, тем не менее, каждыи? раз проживается тяжело, как в первыи?. Даже если мы помним, что никто в нашеи? жизни не останется навсегда, разрыв ощущается болезненно. Но так же естественно, как происходят расставания, случаются и новые встречи. А потому и для главнои? героини, Чарли, каждая потеря – не конец, а только начало.
Когда я начала писать эту книгу, мне было двадцать семь, а закончила я ее? в двадцать девять. Получилось, что книга стала своего рода эпилогом к моему десятилетию от двадцати до тридцати. Опыт, что я прожила к этому возрасту, и то, как он отпечатался в голове и сердце, превратились в этот сборник будничных сказок.
Кстати, изначально книга называлась «Чарли, Цок-Цок и сливовые туфельки». Я придумала название сразу – оно звучало для меня беззаботно и тепло, как маи?скии? вечер. Но в процессе написания рассказов стало ясно, что теперь безешно-зефирное настроение перестало им подходить. И вот новое название явило себя: «И жизнь продолжалась». Оно уместило в себе все чувства, которыми пропитаны собранные здесь главы. Что бы ни случилось: хорошее или плохое, – жизнь продолжается. Думаю, что могу назвать эту мысль своим талисманом последних лет.
Дорогои? читатель, пусть эта книга станет для вас приятным путешествием. Приключением, полным надежды и самых обычных волшебных вещеи?.
Влада А.
P. S. Эту книгу можно прочитать тремя способами.
Первыи? – авторскии?, в особенном порядке, которыи?, как мне кажется, поможет лучше прочувствовать героев.
Второи? – хронологическии?, в порядке взросления главнои? героини. Тогда очередность глав выглядит так: IV – II – VII – V – IX – I – III – VIII – VI – X.
Ну и третии?, вольныи? вариант. Читаи?те в любом порядке, какои? вам вздумается. Пусть получится что-то особенное. В любом случае, приятного чтения.
сегодня мы празднуем жизнь,
ведь это лучшее,что может с нами случиться.
I
Выходнои?
Солнце настои?чиво карабкается в окно Чарли. Медленно, но уверенно, оно ползе?т, лучик за лучиком, цепляясь за дом. Сначала по металлическому подоконнику, потом по ярко-краснои? пластиковои? раме, покрытои? толстым слоем пыли. У солнца почти получилось. Оно поставило себе цель, правильно распределило время. У него нет проблем с таи?м-менеджментом. Ровно в девять пятьдесят три солнце бросает свои лучи на стекло. Свет просачивается сквозь прозрачныи? барьер, и вот уже солнце внутри маленькои? комнаты, где живе?т Чарли.
Это не спальня, а настоящая гриме?рка. Здесь есть и старинныи? цыганскии? тамбурин, и маска из японского театра, и лиловыи? кафтан как у принцессы сливового королевства. Здесь даже можно отыскать меч-трость – особенныи? подарок на двадцать пятыи? день рождения.
Каждыи?, кто заходит посмотреть на ее? жилище, всегда открывает для себя что-то волнующее воображение. Кого-то поражают алые башмачки с кастаньетами, крепко пришитыми к носам золо- тыми нитками. Другим запоминается плащ из вафелек, ну а третьи не могут оторвать глаз от васильковои? шляпы. Все эти сокровища – результат долгих странствии? Чарли по самым чудным уголкам мира, где она искала себя. И пусть поиски пока что не привели ее? к окончательному ответу или даже наме?ку на него, памятные сувениры из дальних мест все? равно ее? радуют.
Чарли просыпается. В первыи? раз у нее? едва ли получается открыть глаза, словно к векам привязаны канистры с лавандовым киселе?м, по три литра каждая. Медленно, с трудом, еи? все? же удае?тся поднять их и взглянуть на утро.
Первое, что она видит на рассвете своего дня – луч, что просочился к неи? в комнату. Только теперь он быстро разрастается до целого снопа апельсиново-греи?пфрутовых полос света. Они освоились и без стеснения расползлись по стенам комнаты. Чарли сонно улыбается блаженнои? улыбкои?, всматриваясь в глубокие контуры своеи? комнаты, подсвеченнои? космическим софитом.
Следом за солнцем комнату Чарли навещает перечно-мятныи? ветерок. Он свежии?, его явно принесло с моря. Ветер хранит с десяток разных ароматов. Медленно его смакуя, чтобы хорошенько отпечатался в ноздрях, Чарли разгадывает запахи по очереди.
Вот еи? открылся запах раковин мидии?: ими, скорее всего, позавтракали в порту, прямо у пристани. Вместе с мидиями невидимыи? кто-то пил просекко: его аромат едва ли уловим, но острому нюху Чарли удае?тся его пои?мать. Следом за сухим игристым она расшифровывает запах корабельного масла, которым недавно заправляли яхту со скрипящеи? деревяннои? палубои? и пластиковым корпусом. Последним любопытному носу предлагается запах расплавленнои? жевательнои? резинки, что волею судеб была брошена возле мусорнои? корзины. И вот она вспузырилась на горячем асфальте и выбросила в воздух химическии? аромат клубники из детства.
Разобравшись с ветром и запахами, Чарли лениво потягивается в постели. Не забыв похрустеть каждым суставом, вытянув тело струнои?, она сладко зевает и резким движением выде?ргивает себя из мягких простынеи?.
Чарли открывает дверь комнаты, и еи? навстречу тут же врывается ее? ворон – Цок-Цок. Он радостно каркает, задрав голову и размахивая блестящими че?рными крыльями.
– Привет, Цок-Цок! – широко улыбаясь, говорит Чарли. – Пои?де?м варить кофе.
Босые ноги шле?пают по холодному полу. Она иде?т вдоль широких двереи?, облаче?нных в акриловые наряды самых разных цветов. Так – кто лазурью, кто цветом фуксии – ее? соседи обозначили входы в свои миры. За каждои? дверью и вправду родилась новая галактика, а может и целая Вселенная. Со своими необычным освещением, чуднои? мебелью и совсем уж странными узорами на стенах. Конечно, у каждого наи?де?тся свое? определение к слову «странныи?», поэтому стоит подчеркнуть, что они были необычными даже по меркам «Страны Чудес», в которыи? жила Чарли.
Например, в однои? из комнат орнамент нарисовали с помощью специи?: куркумы, паприки и шафрана. А в другои? – потолок украшал настоящии? мох. Необычная мебель тоже не именовалась таковои? просто так, ведь если для обшивки кресла использовать кору мальмового дерева и страусиные перья, посредственным его точно не назове?шь.
Но верне?мся к Чарли, которая, миновав тоннель пространств, попадает в светлую кухню. Здесь уже собрались все соседи и вместе готовят завтрак.
Едва шагнув за порог кухни, Чарли слышит нежное шкварчание сковородки, на которои?, утопая в раскале?нном тыквенном масле, жарятся ломтики сыра. К этому звуку добавляется бульканье сотен пузырьков, танцующих внутри вскипевшего чаи?ника. Замыкает трио звонкии? стук острого, только отточенного ножа о дубовую разделочную доску.
– Доброе утро, – говорит Крыжовник, ее? сосед лет тридцати пяти с огромными зеле?ными глазами-киви.
– Доброе, – зевнув, отвечает Чарли.
Она проходит к своеи? полке и достае?т банку желуде?во-мятного кофе. Засыпает две столовые ложки в поте?ртую медную турку и ставит ее? на плиту. Крыжовник заканчивает нарезать черри и ловким движением смахивает дольки в лазурную керамическую миску. Следом он тянет загорелые, цвета абрикосовых косточек, руки к мельничкам со специями и посыпает помидоры шамбалои?, че?рным перцем, шалфеем, маи?ораном и тмином. Он перемешивает их голыми руками и вытирает ладони о голубое полотенце в полоску.
Кофе медленно карабкается по горячему узкому горлышку, прямо к краю, и Чарли быстро снимает турку с плиты. Разлив его на кружку и напе?рсток – для Цок-Цока, она желает Крыжовнику доброго дня и поднимается по че?рнои? лестнице на чердак. Толкает бедром хлипкую дверь, открывая проход к металлическои? покатои? крыше.
Хотя солнце уже вовсю сияет в утреннем небе, металл еще? не успел нагреться до температуры плиты, поэтому Чарли с Цок- Цоком устраиваются поудобнее.
– Ах! – втягивает носом горячии? кофеи?ныи? пар Чарли. Она уже было собралась добавить «мило», но успевает пои?мать слово между губ и аккуратно втягивает его обратно. И это раздавленное «мило» превращается в блаженное: «м-м-м».
Цок-Цок опускает клюв в напе?рсток и с наслаждением закидывает голову, позволяя горячему напитку промочить каждыи? миллиметр горла.
– Предлагаю сегодня устроить выходнои?, – говорит Чарли. Цок-Цок кивает и радостно каркает. Они замолкают, и в тишине любуются видом.
С их точки обзора город представляет из себя слаженную мозаику. Медь труб сплетается с рыжинои? кирпичных фасадов, над которыми возвышаются плете?ные корзинки и разноцветная ткань воздушных шаров. Над плотными слоями цветного дыма нависает вересково-васильковое небо; по нему плывут облака-рыбы с серебристои? чешуе?и?. Чарли наблюдает, как они уносятся все? дальше, к горизонту, где пролегает тонкая полоска моря. Она чувствует, как внутри расползается нежность к виду, которыи? она в эту секунду любит больше всего на свете.
Спустя четырнадцать глотков кофе заканчивается. Тогда Чарли поднимается и в последнии? раз окидывает взглядом вытянутыи? дом, дерево с размашистои? лиловои? кронои? и шпиль Адмиралтеи?ства. Она спускается, Цок-Цок покорно следует за неи?.
Сполоснув чашку и напе?рсток, Чарли возвращается в комнату и распахивает свои? розовыи? пластиковыи? шкаф. Она его просто обожает за форму – копию шкафчика домика Барби; его заказали друзья специально к ее? двадцатипятилетию. Мастера умудрились даже воссоздать все узоры из выпуклых розочек. Подарить шкаф было решено после оглашения шокирущего факта, что Чарли хранит вещи в холодильнике.
А дело вот как было. Однажды Чарли нашла на мусорке старыи? холодильник и по необъяснимои? причине влюбилась в него. Так старая «Заря» получила вторую жизнь, оказавшись перекрашеннои? в лососевыи? цвет. Правда, судьба разлучила ее? с электричеством, так что на внутренних полках отныне хранились не сыры, молоко или овощи, а лавандовые саше и безумные наряды. И хотя некоторые друзья оценили задумку, большинство сошлись во мнении, что Чарли необходим настоящии? шкаф для одежды. Так она и обзавелась новои? розовои? прелестью, а «Заря» родилась в третии? раз и поселилась у Крыжовника.
Задумчиво разглядев свои вещи, Чарли выбирает зеле?ное вельветовое платье, с красными попугаями, вышитыми на плечах. Это одна из ее? любимых находок с Маленького рынка. Каждую среду и пятницу с шести до десяти утра на площади Мира сотни людеи? продают все?, что только можно продать: треугольные шляпы, шарфики из водорослеи?, фарфоровые ягоды, венки из полыни, переносные кресла-книжки, вулкановые печки, косынки из сахарного кружева, тысячесте?кловые монокли и гигантских резиновых рыб; свое? добро они выкладывают на стеллажи под ярко-розовыми шатрами с металлическими крыльями.
Вместе с платьем Чарли достае?т красные лаковые туфли и маленькую сумочку, расшитую изумрудным бисером. Она переодевается и кружится перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Завершает образ алым беретом в цвет попугаев. Довольно кивнув своему отражению, она уже собирается выходить, как вдруг вспоминает, что кое-что забыла.
– Ои?, Цок-Цок! Твои? шарфик! – выудив из шкафчика атласную ленту рубинового цвета, повязывает его на шею ворону. Цок-Цок хлопает крыльями, и они, сделав прощальныи? реверанс перед зеркалом, запирают дверь и быстро пролетают через при- хожую прочь из квартиры, навстречу своему выходному дню.
Не имея ни маршрута, ни плана, Чарли и Цок-Цок решают отправиться на кладбище скульптур. Там, среди плотных рядов бука и кле?на, разбросаны части неизвестных памятников, разрушенных при таинственных обстоятельствах. В четырнадцатом ряду лежат глаз древнеи? царицы Руни и бюст Лиссабонского короля Гозе Рамаго. У западного входа в парк зарастает мхом одна из колонн Парфенона из Царства Ме?ртвых. Есть на кладбище и современные скульптуры. Одна из них – Платиновая змея без головы, работа неизвестного художника для Второи? Международнои? Выставки Анималистического Искусства.
Путь от дома до кладбища неблизкии?. Для начала нужно прои?ти пару кварталов Южного раи?она. Чарли и Цок-Цок следуют по улице Абрикосов, которая однажды была самои? симметричнои? в городе и точно указывала на юг. Отныне она изрядно перекошена и как стрелка компаса не годится. Уче?ные до сих пор ломают голову над таинственным смещением Абрикосовои? улицы, думая, что дело в движении тектонических плит. На самом деле, она просто очень устала и решила наконец пожить для себя.
Чарли и Цок-Цок минуют цветочную лавку, заросшую огромными подсолнухами. На деревяннои? вывеске, что ютится поверх же?лтых гигантов, выведена надпись: «Росток и с мечко». Похоже, что одна из букв со временем выцвела. Из лавки выбегает креп- кии? накаченныи? мужчина. Чарли удивляется, насколько плотно джинсы обтягивают его ноги. В руках у мужчины букет цветов: бархатцы, маргаритки, ромашки, маки и лютики.
От букета за пару метров чувствуется сладкии? летнии? аромат. Как только он задевает нос Чарли, она тут же переносится в детство. В то время, когда вся семья отдыхала в маленьком зеле?ном домике у реки. В жаркие дни дедушка вылавливал из воды тигровых улиток и пересаживал их в аквариум. Делал он это, чтобы собрать кирпичного цвета слизь, которую он обожал использовать в своих картинах. Дедушка был привязан к этому цвету так сильно, что даже использовал краску во время рабо-ты над портретом бабушки, из-за чего ее? белые локоны стали рыжими. Но, несмотря на замену цветов, портрет получился удивительно точным.
Мужчина с букетом обгоняет Чарли и следует дальше по улице. Его попа нетипично сильно раскачивается из стороны в сторону, точно маятник. Завороженная зрелищем полупопии?, она даже на секунду забывает, куда идти дальше.
Он останавливается у пурпурного «Мини Купера» с откидным верхом. На пассажирском месте сидит блондинка с волосами на- столько идеально прямыми, что улице Абрикосов и не снилось. Девушка молча забирает букет, пока мужчина садится за руль. Проходит секунда и рычащии? под капотом «миник» уносится прочь.
– Мне свои волосы никогда так не отутюжить, – Чарли проводит рукои? по торчащим во все стороны кучеряшкам.
– Кар! – отвечает Цок-Цок, намекая, что ее? кучеряшки ему кажутся куда интереснее.
– Ну спасибо, Цок-Цок – улыбается Чарли и они продолжают свои? путь, свернув с улицы Абрикосов на переулок Арбузных Косточек.
Здесь когда-то жил хорошии? друг Чарли – Урса; названныи? в честь созвездия Большои? Медведицы, он в день знакомства по-лучил новое прозвище и стал зваться Мишкои?. Он был заядлым книгоголиком и мог уходить в «зачит» на несколько недель. Личныи? рекорд Урсы – месяц и два дня на воде и гречке за прочтением полного собрания сочинении? Эрнесто Фернандо Гокка, известного также как «отец гедонизма». Эрнест был убежде?нным эстетом, и в своих трудах описывал важность и ценность простых земных удовольствии?. Одним из его значимых трудов была инструкция по самому тонкому из искусств – ничего-не-деланию. Эрнест описывал ничего-не-делание как верх гедонизма. Сам Урса эстетом не был и принципиально не зашивал дырки на одежде. Но работы Эрнеста захватили его так сильно, что он сменил выцветшую толстовку на кашемировыи? свитер, а квадратные очки в пластиковои? оправе на золотое пенсне. С подачи Гокка, Урса заве?л привычку держать чаш- ку, оттопырив мизинчик, и выучил итальянскии?, чтобы прочитать «Божественную комедию» Данте в оригинале.
Чарли смотрит на же?лтую дверь четве?ртои? параднои?, в которои? когда-то жил Урса, и как наяву видит его немного сутулыи? силуэт c авоськои?, полнои? апельсинов, и бутылкои? сливок. Он обожал пить свежевыжатыи? сок со сливками по утрам. И даже в тот день, когда он решил, что с его жизнью на Земле пора заканчивать, Урса не отказался от стаканчика своего любимого напитка – апельсиновые корочки были наи?дены на столе. С того дня прошло уже два года, но Чарли до сих пор не могла смириться с его внезапным уходом.
Чарли подходит к двери и легонько прикасается к неи? подушечками пальцев.
– Эх, Мишка, – тихо говорит она. – Ну какои? же ты дурак!
Цок-Цок молчит. Он не знал Урсу, лишь много о не?м слышал. Но ему, конечно, тоже жаль парня, которыи? заблудился в густом мрачном лесу своих мыслеи? и не смог из него выбраться.
За переулком Арбузных Косточек, на проспекте Васильков, находится нужная Чарли остановка. Отсюда иде?т прямои? трамваи? No 8, прямо до площади Капустников. Оттуда до кладбища скульптур рукои? подать.
Рядом с остановкои? установлен автомат Случаи?ных Мармеладных Мишек, у которого толпятся дети. Они толкаются, стараясь быстрее остальных забросить в автомат монетку. Каждыи? раз, когда монетка со звоном проваливается внутрь, машина начинает грохотать и подпрыгивать, чтобы спустя мгновение выплюнуть цветную мармеладку. Дети надеются, что им выпадет «лимонад» или «соле?ная карамель», но вместо этого уже четве?ртыи? раз под- ряд почему-то выскакивает «брокколи».
– Сеи?час я разберусь, – заявляет мальчик в огромнои? панаме с пингвинами. Он крутит в ладошке медную монетку, потом подносит ее? к губам и что-то шепчет еи? на ушко. Завершив ритуал, мальчик кидает монетку в автомат и бье?т ладошкои? по кнопке. Машина начинает свои? безумныи? танец, покачиваясь из стороны в сторону, поднимаясь на цыпочки и с грохотом опускаясь вниз.
– Три, два, один! – кричат дети.
Из квадратного отверстия вылетает красныи? мишка, и мальчик в панаме ловко ловит его на лету. Откусив мишке голову, он тщательно ее? пережевывает.
– «Клубничная све?кла»! – сообщает он.
– Ууу, – гудят дети.
– Фу! Не лучше, чем «брокколи», – замечает девочка в зеле?ном платье.
– Неа! Это уже НЕ «брокколи»!
Они начинают громко спорить, но их крики заглушает звон
трамвая. Чарли снисходительно качает головои? и, улыбнувшись детворе, поднимается на борт. Путешествие к площади Капустников начинается.
Трамваи? проезжает прямо пятьсот семьдесят метров, потом сворачивает на одну из самых узких улочек города – проезд Андромеды; вагон едва ли не скребе?т по фасадам домов. Пока водитель проталкивает трамваи? вдоль проезда, Чарли заглядывает
в окна. Большинство из них зашторены, и лишь на некоторых висят ле?гкие кисеи?ные занавески, через которые можно разглядеть чужие квартиры, похожие на музеи. В гостинои? на втором этаже Чарли подмечает танцующую парочку. А на однои? из кухонь сидит женщина в изящном розовом халате и с бигудями-кораллами. Она поворачивает голову, и их с Чарли взгляды на секунду пересекаются. Женщина замечает Цок-Цока и машет ему рукои?. Ворон радостно каркает.
– Леди, – обращается к Чарли кондуктор, – если ваша птица продолжит шуметь, мне приде?тся попросить вас покинуть транспорт.
– Но ведь людям же разрешено громко смеяться в трамваях!
– То люди, а у воронов звуковая частота совсем другая, так что им нельзя.
– Ну и глупости! – возмущается Чарли и демонстративно отворачивается от кондуктора. Цок-Цок неодобрительно качает головои?. Он бы и сказал этому пожилому товарищу кое-что, да не будет: все? равно тот не пои?ме?т.
Трамваи? выезжает с проезда Андромеды на улицу Снов. Здесь все дома выкрашены в те?мно-синии? цвет, которыи? со временем выцвел. Зато совсем недавно на всех зданиях поменяли крышу и старое покрытие заменили на опрятныи? красныи? металл. Улица Снов достаточно протяже?нная, около двенадцати километров, и маршрут трамвая №8 пролегает до самого ее? слияния с площадью Поэта. Чарли наблюдает, как дома сливаются в синюю волну и забирают ее? с собои?. Мозг начинает блуждать от однои? мысли к другои?. «Может, сходить в новое кафе недалеко у дома? Или запечь яблоки с картофелем? Нет, в прошлыи? раз картофель оттянул на себя все? внимание, нужно попробовать что-то новое…»
Дзынь!
Звон трамвая переключает поток мыслеи? в другую сторону. «Если так подумать, уже через четырнадцать лет мне будет сорок. Ужас-то какои?! С другои? стороны, сеи?час я одинаково близка и к семнадцати, и сорока. Правда, не знаю, можно ли считать этот факт таким уж утешительным».
Бом!
Трамваи? резко де?ргает в сторону на стыке рельс. Чарли резко вздыхает, вырвашись из мира тягучих размышлении?. Цок- Цок наклоняет немного голову вбок и смотрит еи? в глаза. Она чешет его маленькую макушку.
Возвращается в поток своих мыслеи?. И вот уже на периферии сознания проявляются новые строчки. Скромные обрывки фраз, но они звучат так, словно могут однажды превратиться в важныи? текст.
«Всем белым воронам Северного города, Дале?кои? страны. Всем, кому бывает одиноко, неуютно, скверно, паршиво. Кто чувствует часто и много, кто не может не…»
Поток прерывается. Муза, внезапно одарившая Чарли вдохновением, уходит на перекур. Записав все?, что удалось от нее? добыть в блокнот с мухоморами на обложке, Чарли наконец замечает, что вагон мчится по однои? из ее? самых любимых улиц – проспекту Непокоре?нных. Он так назван в честь цветов лунохвоста. Три десятилетия тому назад по тогдашнеи? улице Конституции ехали первые грузовики с привезе?нными издалека семенами. Мэром планировалось разбить пышные клумбы лунохвоста у дворца, но произошло автомобильное недоразумение – открылись кузовы грузовиков, и семена в огромном количестве рассыпались по дорогам и свалились в канализацию. Долгое время считалось, что все они были безвозвратно утеряны. Но случилось невероятное: крепкие цветки лунохвоста отказались покоряться судьбе и проводить свои? век в темноте канализации, поэтому проросли из асфальта и стен домов. Они пробивались сквозь тостыи? цемент, и перламутровые бутоны распускались, мерцая, как зве?зды. С тех самых пор лунохвосты не переставали разрастаться, и с годами их становится все? больше и больше. Они цветут вдоль всех поверхностеи?, украшая подоконники, крыши и сточные трубы. С середины мая и до начала июля проспект Непокоре?нных похож на прекрасныи? луг.
Чарли разглядывает бутоны, вид которых еи? никогда не надоедает, и сердце ее? наполняется безграничным теплом и любовью ко всему живому. Она любит Цок-Цока, ворчливого кондуктора, ребе?нка, кричащего на весь трамваи?. Она любит свои? странныи?, грохочущии?, качающаи?ся на волнах времени усталыи? город, в котором даже вещи, которые кажутся кому-то безвкусными видятся еи? прекрасными. Она любит этот мир, где все? на свое?м месте. Где каждыи?, даже фальшивомонетчик и вор, имеют важную роль для Целого. И в этот момент, когда трамваи? с шумом несе?тся по улице, цветущеи? так пышно и живо, всеобщее единство особенно сильно трогает Чарли. Еи? кажется, что если бы грузовики с лунохвстом не перевернулись в этом самом месте не-важно-сколько-лет-тому- назад, то ее? бы не было.
– Площадь Капустников, следующая остановка – улица Же?лтая, – объявляет водитель. Чарли резко поднимается, и они с Цок-Цоком спешат покинуть вагон, пока не захлопнулись тяжёлые железные двери.
Прежде чем пои?ти на кладбище скульптур, Чарли заходит в булочную «Маковка». Это то самое место за пределами центра, куда народ готов ехать из любои? точки города. В «Маковке» каждыи? день пекут целые горы самои? разнои? выпечки, и к вечеру всегда остаются только крошки, а те забирают голуби. От выбора разбегаются глаза: лавандовые крендельки, рогалики с тыквенными кубиками, бублики с голубикои?, слои?ки с крыжовником, калитки с клубничными сердечками, ржаные претцели, манговые пряники, лакричные сушки и королевские эклеры с сливочно-сырно-трю- фельным кремом. Булочная так плотно заполнена запахами, что все гости пьянеют сразу, как только переступают порог, от предвкушения сладкого счастья. Дверь закрывается за Чарли под звон колокольчиков.
– Здравствуи?те! Добро пожаловать! Чем мы можем порадовать вас сегодня? – привествуют ее? сестры-близняшки с густыми рыжими косами. Одна из них одета в нежно-коралловое платье с кружевами, а другая – в грубыи? джинсовыи? комбинезон.
– Ох! – восклицает сестра в комбинезоне. – Какои? красивыи? ворон!
– Кар! – отвечает Цок-Цок.
– Он говорит, что ему нравится ваш костюм, – переводит Чарли. Близняшка краснеет и, хихикнув, поворачивается к сестре и что-то шепчет еи? на ухо. Та в ответ качает головои?.
– Вероника спрашивает, что из нашеи? выпечки можно ворону? Мы угощаем.
Чарли изучает витрину. Она знает, что Цок-Цок с удовольствием попробовал бы королевскии? эклер, но лучше ему отведать полезныи? бананово-кокосовыи? шарик с сердцевинои? из чернослива. Указав на него, она добавляет:
– А мне кукурузную улитку, пожалуи?ста.
Близняшка в платье старательно заворачивает выпечку в банановыи? лист и завязывает его сахарнои? лентои?, пока ее? сестра стучит по клавишам кассового аппарата, выбивая чек.
