скачать книгу бесплатно
Рифмовщик
Влад Стифин
Главный герой романа – Никто. А Никто может быть кем угодно, и этот Никто пишет стихи, проходящие через все произведение. Стихи его не претендуют на высокую поэзию, а как говорит сам автор, являются «рифмованием». Смешение реализма, абсурда и фантастики производит необычное впечатление – оно выбивается из практики традиционного построения сюжета, тем оно и ценно.
Влад Стифин
Рифмовщик
***
Строка ложится за строкой,
А нам чего-то не хватает.
Быть может, дымки над рекой?
А что еще… Кто это знает?
Быть может, хлеба побелей,
Вина, чтоб всем всегда хватало,
Быть может, песню посмелей,
Но кто-то скажет: это мало.
Строка ложится за строкой,
Бежит река, и дни мелькают.
Уже довольны мы собой,
Но что-то всё же не хватает.
Быть может, славы небольшой,
И чтоб хвалили беспрестанно,
И чтоб гордились мы собой,
Имея всё и постоянно.
Строка ложится за строкой,
А нам чего-то не хватает.
Быть может, тишины порой.
А что еще… Кто это знает?
Когда приходят те и те,
Кого зовем, кого не очень.
И мысли вьются в темноте,
Так просто вроде, между прочим.
Строка ложится за строкой,
Уже к прочтению готова.
Как будто дымка над рекой,
Исчезнет и вернется снова.
Генеральское яблоко
Детективная история
Вместо предисловия
Мы пытались уговорить автора не называть свою повесть детективной историей. Нам показалось, что детективом здесь и не пахнет. Может быть, что-то отдаленно напоминающее психологическую драму с элементами расследования и получилось, но явно не детектив. Однако автор был тверд в своем намерении, точнее – упрям. Нам, простым критикам, желание автора понятно, но уж тогда извольте и нас выслушать.
Вся сюжетная линия с расследованием смерти генерала едва может, так сказать, натянуть на весьма короткий и скучный рассказик. А посему автор, понимая слабость своей детективной истории, напичкал (другого слова мы не смогли подобрать) ее воспоминаниями в основном неглавных героев. Эти «воспоминашки» фактически к основной линии повести не имеют никакого отношения и, на наш взгляд, мешают восприятию сюжета. Вот если бы автор не был столь упрям в своем желании написать детектив, то, вполне возможно, мог получиться замечательный рассказ о некотором следователе по имени Юста. Но мы не авторы и не имеем права указывать, как надо писать повести. Пусть мудрый читатель сам разберется, что к чему!
Конечно, военная тема, представленная автором (точнее – пацифистская идея), весьма злободневна и автор явно эксплуатирует ее, постоянно намекая читателю на противоестественность войны как таковой в любых ее проявлениях. Но раскрыта эта тема откровенно слабо – только отдельными штрихами. Автор, вероятно, пытается пробудить, так сказать, активизировать эту пацифистскую мысль у читателя. Какова же эффективность авторского воздействия на читателя, мы судить, конечно, не можем. Вероятнее всего, нас может рассудить только время. Время, текущее независимо ни от нас, ни от автора, ни от читателя.
Автор настоятельно просил нас включить его стихотворение в предисловие. Мы покорнейше исполняем его желание и приводим этот стих:
Истина пришла одна,
Сиротой без обстоятельств,
Без одежды доказательств,
И присела у окна.
Здесь ее совсем не ждали,
И хотя все утверждали,
Что она им всем мила,
И красива, и стройна,
Хоть строга и справедлива,
И что ложь так некрасива.
Истина сидела молча,
Словно с детства сирота.
Сладкий сон в округе порча,
Наступала суета.
Каждый лез друг к другу с правдой,
Горячился, не шутя,
Он здесь, видите ли, главный,
Остальные – чепуха!
А она, послушав споры,
Тихо встала и ушла.
То-то было разговоров —
Истина была не та.
***
Осень. Яблоко упало,
Покатилось по траве.
И пока оно не знало,
Что с ним будет в декабре.
(неизвестные строчки из песни)
Сегодня она проснулась очень поздно, когда осенние лучики солнца заглянули в спальню поверх кружевных занавесок. Сегодня был ее день рождения, и к тому же выходной. Начальство разрешило ей сегодня – первый раз за месяц – не являться на службу.
Она потянулась под толстым одеялом, осмотрела уютную спальню, которую так пристально не разглядывала уже, пожалуй, несколько напряженных дней, пока ее группа работала с этим загадочным делом. Взгляд ее остановился на маленьком столике возле кровати. Лист бумаги с каким-то текстом лежал на видном месте рядом с шикарной розой. Она улыбнулась – это он, как всегда, поздравил ее в своем стиле и тихо, чтобы не мешать ей отдохнуть, удрал в свою редакцию. Она несколько минут, не вставая, пыталась прочесть текст, но кроме своего имени в начале, ничего разобрать не могла.
«Опять что-нибудь поэтическое, – подумала она, заметив несколько строк на белой бумаге, – он заботится обо мне – как это приятно!»
Пытаясь расслабиться, он закрыла глаза, но мысли крутились вокруг одного и того же:
«Зачем этот мужественный и жесткий человек прыгнул с балкона? Неужели это действительно суицид? Судя по его менталитету, это не его поступок».
Она открыла глаза – сон ушел; потянулась к розе, приложила ее к губам – тонкий аромат напомнил ей беззаботную жизнь в прошлом году у него на даче, когда они провели вместе целую неделю, отключившись от суеты большого города. Тогда он впервые сделал ей предложение, и она согласилась. Но официоз они отложили на осень. Потом это как-то затушевалось повседневностью – и вот уже более года они гражданские муж и жена, без регистрации. Он сначала активно настаивал на официальном браке со свадьбой, но, зная его неуемное желание посадить ее дома, она ласково уклонялась от этих предложений.
Она потянулась и подхватила листок бумаги. Его быстрый, неровный почерк донес до нее следующее:
«Любимая моя Юстинка! Поздравляю с днем рождения», – далее следовали строчки стихотворения:
В эти дни я в зеркало смотрюсь,
Что я вижу там вдали отсюда?
Каждый день – как предвкушенье чуда.
Вспомню что-то, тихо улыбнусь.
Там когда-то знали мы, что будет,
Что меж нами ныне происходит.
Человечек, что сейчас в нас бродит,
Помнит всё и время не забудет.
Ты ему туда протянешь руку —
Он прильнет тотчас к тебе послушно
И поздравит, может быть, чуть грустно,
Подражая маминому звуку.
Она прочла три четверостишья два раза и задумалась: что-то мистически неожиданное было в этом тексте. Все мысли показались ей не очень подходящими для дня рождения. Она встала и подошла к окну. На некоторых деревьях уже проступили желтые пятна. Скоро осенние буйные краски изменят весь этот тихий небольшой дворик и начнется золотая осень, уже тридцатая для нее. Она подошла к зеркалу.
– «В эти дни я в зеркало смотрюсь…» – прошептала она, пристально вглядываясь в еле заметные морщинки у краешков глаз. – Да-с, да-с. Что мы там видим? – уже громко спросила она себя и тут же ответила: – Видим симпатичную тетку. Ну и слава богу! Всё. Прочь грусть и прочее уныние. Сегодня целый день безделья. Будем радостно бездельничать.
«Вечером он устроит какой-нибудь ужин», – подумала она и, воодушевившись этой мыслью, минут пятнадцать слонялась по квартире, разглядывая обстановку и вспоминая, что и как они обустраивали здесь год тому назад.
За завтраком, через часик после бесцельного времяпрепровождения, она снова вспомнила генерала:
– Этот грубоватый, с высоким чувством ответственности за всё, что делается вокруг, волевой еще не дряхлый человек решился вывалиться с балкона пятого этажа? В деле эта версия сразу же была отвергнута. Все улики говорили о том, что его невестка явно помогла ему это сделать и, по ее признанию, подтолкнула его через перила.
Около двенадцати раздался звонок, и она услышала знакомый голос:
– Уже не спишь?
– Да, – ответила она.
– Сегодня вечером мы будем в… – и он назвал шикарный загородный ресторан, – ты должна быть при полном параде к семи часам.
– Да, – ответила она.
– Ты хочешь гостей? – спросил он.
– Нет, – ответила она.
– Целую, – услышала она в трубке, и он отключился.
***
– Мы с вами уже встречаемся второй раз, и вы продолжаете настаивать на своем, – он с явным раздражением разглядывал посетителя.
– Вы говорите, что это, – он указал на пухлую папку, – мы обязаны напечатать. Но, голубчик, вы сами-то разве не чувствуете, что это сплошное графоманство?
Посетитель никак не отреагировал на эту фразу. Весь его уверенный вид говорил только одно: «Я прав, и вы мне все должны».
– Дядя сказал, что он вам звонил и вы обещали со мной переговорить. Вот, я здесь, – посетитель явно не понимал или делал вид, что не понимает редактора.
А редактор крепко сжал кулаки и, собравшись, решил взять себя в руки и более ни в коем случае не проявлять негативных эмоций.
– Хорошо. Давайте вместе почитаем ваше произведение. У вас не будет возражений? – он задумал взять посетителя измором.
Посетитель оживился и со словами «Да, я сейчас почитаю» потянулся за папкой.
– Нет-нет, простите, – редактор перехватил папку, – я сам вам кое-что прочту, и мы вместе с вами определим, так сказать, уровень достоинства… я бы сказал, уровень литературной значимости этих мыслей.
Редактор наугад раскрыл папку и с выражением прочел:
– «Они, взявшись за руки, стояли на берегу океана. Сзади шумел космодром. Ракеты беспрестанно сновали по нему…»
Редактор сделал паузу и просил посетителя:
– А почему у вас ракеты снуют?
Посетитель наморщил лоб и, подумав, ответил:
– Потому что они (ракеты) быстро летают – вот и снуют поэтому.
– Вы бывали на космодроме и видели снующие ракеты? – не унимался редактор.
Посетитель, недовольный настойчивостью редактора, ответил:
– Нет, не бывал. Но мой рассказ о будущем. В будущем на космодроме может оказаться много ракет. Но если вам не нравятся «снующие», вы можете исправить текст. Я, как автор, не возражаю по поводу редакционных правок. Ракеты могут быть и не снующие, а быстро летающие.
– Хорошо, – согласился редактор и продолжил выразительное чтение:
– «Он смотрел на набегающие волны и подумал: “Интересно: с какой частотой идет этот процесс и может ли возникнуть явление интерференции и дифракции океанских волн?” Она ласково спросила его: “О чём ты думаешь?”. “Об интерференции”, – нежно ответил он».
Редактор несколько скривился и, стараясь быть предельно корректным, спросил:
– Как вы думаете: можно ли нежно говорить об интерференции или, скажем, о ядерной реакции?
Посетитель, поерзав на стуле, уже более эмоционально возразил:
– А почему бы и нет? Он, этот юноша, любит эту девушку. Они только что построили космодром со сную… – посетитель поправился, – с быстро летающими ракетами, и юноша может нежно отвечать девушке. Вы когда что-то любите, вы можете нежно отвечать? – Посетитель решил занять более твердую, наступательную позицию: – Я, как автор, имею право на собственное видение такого явления, как любовь!
