Полигон

– Я уже это увидела, – обрываю ее на полуслове.

– Что? – подобравшись, настороженно спрашивает Лароссо, взглянув наконец мне в глаза.

– На следующую ночь после твоего исчезновения, нашу группу отправили на патрулирование, во время которого нас атаковал шершень. Харпер и Эванс подоспели вовремя, никто из наших не пострадал, в отличие от людей майора.

– Откуда на Полигоне шершень? – изумлённо сипит Амара.

– Командование не посчитало нужным нам объяснить. Но это еще не все…

Дальше я в общих чертах рассказываю хронологию событий, стараясь не вдаваться в детали. Непонятная ситуация с картой, пропажа передатчика, отказ всех систем, кромешная тьма, появление мутанта и короткая кровавая бойня, унесшая несколько жизней, опасность заражения и финальный аккорд – расстрел усыпляющими пулями перед медбоксом по приказу генерала. Когда я заканчиваю, Амара шокированно молчит.

– Те шершни, которых ты видела, – тщательно подбирая слова, осторожно спрашиваю я, отлично понимая, как тяжело ей вспоминать, что происходило за периметром, где она столкнулась не с одним шершнем, а целым полчищем. Но мне нужно знать… как? Как Лароссо и еще двое инициаров, признанных слабыми, выжили? – Они действовали так же, как тот мутант, что я тебе описала?

– Нет, – качнув головой, уверенно отвечает Амара. – Если бы их не было так много, то убежать реально. И убить. Я подстрелила как минимум пятерых. К счастью, эти твари не бессмертные, – в глазах Лароссо появляются ясность и осознанность, и что-то еще… удовлетворение.

– Значит, здесь в основном обитает первый вид, – с некоторым облегчением заключаю я и перехожу к следующему остро стоящему вопросу: – Там… за периметром… ты не видела мелких особей?

– Ты имеешь в виду детенышей? – Амара потрясенно распахивает глаза. – Они начали размножаться?

– Ты не ответила, – настаиваю я, не позволяя увести разговор в сторону.

– Нет, никаких мелких особей. Только огромные зубастые твари, жаждущие тебя сожрать, – набрав полные легкие кислорода, выпаливает Лароссо. – Теперь твоя очередь отвечать на вопрос.

– Я не знаю, размножаются ли они, – удрученно вздохнув, убираю выпавшие из хвоста прядки за уши. – Но одна блондинка во время инструктажа шепнула, что число мутантов растет.

– Ты про супербиолога Корпорации?

– Боже, тебе и это известно, – растерянно развожу руками. – Мы тут собираем информацию по крупицам, а, оказывается, надо было всего лишь спуститься в подвал, – нервно шучу я.

– Солдаты считают нас смертниками и не особо таятся, обсуждая главные сплетни, – с горечью поясняет Амара. – С вами они будут молчать, словно воды в рот набрали. Нам не пора идти? А то мало ли – майор снова явится по мою душу… – она опасливо смотрит в сторону двери.

– Сейчас, – быстро киваю я. – Последний вопрос. Что военные говорят про самого Харпера?

– Вообще, его уважают и недоумевают, как его занесло в инструкторы к новичкам. Он – опытный боец, командир разведывательной группы, выполняет особо важные и мегасложные задачи. На базе бывает часто. Тут у него что-то вроде перевалочного пункта. Основное направление вылазок – материковая часть России и японский архипелаг, – исчерпывающе отвечает Амара.

– Мне показалось, подполковник Бессонова не сильно его жалует.

– Так и есть, – усмехнувшись, подтверждает Лароссо. – Она руководит этой базой последние пять лет, а сразу после прибытия майора ее отстранили от дел. Вот она и точит на него зуб.

– Но он ниже по званию, – задумчиво хмурюсь я.

– И что? – невозмутимо бросает Амара. – Приказы генерала не обсуждаются. Захочет – тебя поставит главной, и никто слова не вякнет.

– Ну, это вряд ли, – скептически хмыкнув, медленно поднимаюсь на ноги. – Пошли, провожу тебя.

Глава 24

Мы идём по сумрачному коридору базы, эхо наших шагов отражается от холодных, безжизненных стен. Свет тусклый, слабый, словно исчерпавший силы. Лампочки изредка мерцают, усиливая напряжение и неясную тревогу. Ни охраны, ни камер… Это странно, но, возможно, наблюдение ведется не столь явно. Вряд ли его нет совсем.

Между нами царит странное, вязкое молчание, нарушаемое только приглушённым гулом вентиляции. Коридор тянется вперед бесконечной серой лентой, и каждый новый поворот кажется замкнутым и таким же глухим, как и окружившая нас тишина. У меня снова возникает удручающее ощущение, что мы попали в лабиринт, из которого нет выхода.

Амара шагает чуть позади меня, стараясь держать дистанцию, но в то же время боясь оторваться. Ее лицо по-прежнему отражает пережитый кошмар, но в глазах больше нет того беспомощного ужаса.

Мысленно я пробегаю по этажам жилого комплекса, восстанавливая в памяти схему планировки. Четвёртый этаж – наш уровень, где живут прибывшие инициары. На пятом этаже – комнаты командного состава. Третий – зал для брифингов и собраний, а также столовая и зона для досуга, но там нам побывать еще не довелось. На втором этаже – симуляторы и спортивный зал, предназначенные для отработки навыков. Первый – полностью занят под госпиталь. Подвальных помещений в схеме не было, но со слов Амары выяснилось, что они есть.

Лароссо вдруг прерывает молчание, ее голос звучит негромко, словно она боится, что нас подслушают.

– Постой… ты ведь одна в комнате? Почему мне нельзя остаться с тобой?

Ее вопрос застает меня врасплох. Сдержанно улыбнувшись, я слегка пожимаю плечами.

– Не одна. Со мной разместили Теону, – бросив на нее взгляд, отвечаю спокойным тоном. – Она решила навестить Шона.

В глазах Амары вспыхивает нечто новое или уже забытое – интерес, не имеющий ничего общего с нашей серой и мрачной действительностью.

– Теона и Шон? – восклицает она на полтона выше, чем обычно. – Вот это поворот! Может, у нас всё-таки есть место для романтики?

– Возможно, – усмехаюсь я, стараясь поддержать ее игривый тон. – Хотя у нее там не романтика, а «важное дело». Но… кто знает? Иногда важные дела легко превращаются во что-то другое.

Амара фыркает, расплываясь в улыбке, и на мгновение ее лицо оживает.

– Значит, дело? – поддразнивает она. – Боюсь, им понадобится целая комната под «дела»…

– Ну Шон там не один, – хмуро поясняю я, стараясь не выдать истинную причину отлучки Теоны. Лароссо своих проблем с лихвой хватает, чтобы посвящать её еще и в мои.

Разговор угасает, как только мы подходим к комнате Кассандры. Коротко постучав, и не дождавшись ответа, с небольшим усилием толкаю дверь и мгновенно замираю, не в силах скрыть удивления. Грейсон, черт возьми, не одна… С ней Дилан, точнее, на ней, но пока еще оба одеты и до главного действия не дошло. Заметив наше вторжение, парочка быстро отлипает друг от друга.

– Черт, – Пирс вскакивает с кровати первым, суетливо поправляя футболку и всклоченные волосы.

– Мы тут… в общем, неважно, – бормочет пунцовая от смущения (или чего-то другого) Кэс и тоже спешно поднимается с постели, лихорадочными движениями приводя свою одежду в порядок, после чего какого-то черта закрывает собой Дилана, который должен был быть с Шоном, но вместо этого стоит здесь – за спиной Грейсон.

– Ну вы даете, – выдыхаю я, не зная, что еще сказать в этой пикантной ситуации.

– Никто никому ничего не дал, – недовольно бубнит Пирс, и наконец замечает стоящую рядом со мной Лароссо.

Пауза перестает быть томной. На вытянутых раскрасневшихся физиономиях Дилана и Кэс застывает выражение абсолютного шока и растерянности. Глаза парня потрясенно расширяются, а взгляд Кассандры мечется между мной и Амарой. Сначала на ее лице вспыхивает непонимание, затем – неприкрытый страх, как будто она увидела привидение. Я слышу, как Амара тяжело дышит рядом, ощущаю ее напряжение и желание скрыться от устремленных на нее взоров.

– Амара… – прерывает тишину Дилан, изумленно разглядывая Лароссо и словно не веря, что она реальна. Он обходит оцепеневшую Кэс и делает несколько нерешительных шагов вперед. – Ты… ты здесь?

Грейсон стоит, не в состоянии сдвинуться с места, руки дрожат, когда она прижимает ладони к груди. Ее оторопевший взгляд изучает Амару с ног до головы, не упуская из внимания ни порванный комбинезон, ни следы борьбы, оставленные на темной коже.

– Ты… жива? – в голосе Кассандры звучит смесь недоверия и облегчения, она тоже осторожно шагает по направлению к Лароссо. – Но мы думали… – она замолкает, не находя слов.

Амара рвано кивает, ответив Кэс угрюмым взглядом, отягощенным страшными воспоминаниями взглядом.

– Да, – едва слышно сипит она, – Я жива и снова с вами.

Как только первый шок проходит, Кассандра, не изменяя своей привычной сдержанности, немного неловко обнимает Амару, говорит ей какие-то ободряющие слова. Затем наступает шумный этап расспросов. Кэс интересует примерно то же, что и меня полчаса назад. Дилан ведет себя на удивление дружелюбно и вполне искренне, а я в общем гуле голосов никак не могу избавиться от увиденной ранее картины.

То, что Кэс неравнодушна к Пирсу, не заметил бы и слепой, но я откровенно поражена тем, как легко она решила начать отношения с горизонтальной плоскости. Или это была идея Пирса? Скорее всего. Грейсон не производит впечатление легкодоступной девушки, но, с другой стороны, если взять за основу рассуждения Теоны…

Кстати, о ней. Если Дилан здесь, то Фокс с Шоном – наедине. И наверняка не тратит время впустую. То есть, пока я сходила с ума от волнения, она развлекалась со своим парнем, забыв зачем, собственно, к нему пошла? Это вообще нормально? Возмущенно стиснув зубы, я прокручиваю в голове, как выскажу своей соседке по комнате все, что о ней думаю. И Шон тоже хорош! Подмигивает, заигрывает, а сам…

– Дерби, ты здесь? – Пирс машет рукой перед моим лицом, возвращая меня в реальность. – О чем задумалась, принцесса? И видок такой озлобленный, словно кого-то вот-вот покусаешь, – язвит он. – Ховарда приревновала?

– Пошел ты, Дилан, – агрессивно бросаю я, уязвлённая тем, что проницательный поганец попал в цель.

– Не бушуй, Дерби. Ты, конечно, красотка, но развлекаться наш Шон предпочитает с теми, кто не задирает нос.

– Да где она его задирает? – осаждает его Кэс. – Ари, не обращай на него внимания. Он… – она осекается, быстро взглянув на угрожающе набычившегося Пирса. – И не смотри на меня так. Я все равно ей скажу.

– Не смей, – шагнув к ней, рычит Дилан.

– О чем речь? – сдвинув брови, спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другую.

– За неделю до нашего призыва, у Пирса погибла вся семья, – глухо произносит Кэс. – Его отец, вернувшись с вахты на приливной электростанции, в первую же ночь зарезал спящих жену и младшего сына, а затем вскрыл себе вены. Дилан был на смене, иначе… – она замолкает, обхватив себя руками. Честно, я в шоке и не знаю, как реагировать на услышанное. Все мои прежние версии и сложившееся мнение о Дилане рушатся на глазах.

– Знал бы, что ты такое трепло, слова бы тебе не сказал, – смерив Кэс уничижительным взглядом, рявкает Пирс. Сквозь знакомую мне циничную маску пробивается болезненное выражение всеобъемлющего горя.

– У нас нет друг от друга секретов. Она правильно сделала, – с трудом подбираю слова, и, приблизившись к Пирсу, мягко касаюсь его плеча, напряженного, словно камень. – Мне очень жаль. Я искренне сочувствую. Это ужасно… то, что ты пережил.

– Если бы я был дома, то смог бы его остановить, – дрогнувшим голосом отзывается Дилан, не отбрасывая мою руку и не пытаясь отойти.

– Ты не можешь этого знать наверняка, – качаю головой. – Есть предположения, почему твой отец… – осекаюсь, не в силах выговорить вслух крутящиеся на языке страшные слова.

– Стражи Щита сказали, что это «водная лихорадка», – отвечает за него Кэс. – Те, кто подолгу работают в открытом океане часто сходят с ума. Все начинается с легкой раздражительности, нервозности и подавленности, потом появляются паранойя и вспышки агрессии. Пару лет назад у моего отца выявляли первую стадию болезни. Он тогда пробыл в океане полгода и вернулся домой совсем другим человеком. Не спал ночами, а если и засыпал, то кричал во сне. Депрессия, апатия… – в общем, целый букет симптоматики. Папа сам обратился к врачам, и его перевели на сушу, но многие этого не делают. Боятся потерять заработок… – Кассандра отрешенно разводит руками.

– Первый раз слышу об этой болезни, – мрачно признаюсь я, ничуть не покривив душой.

– Откуда ты могла об этом узнать, принцесса? – беззлобно бросает Пирс, тяжело опускаясь на кровать и обхватывая голову руками. – Если в семье растут двое и больше детей, работать приходится в два раза больше… Будь оно все проклято, – шипит он сквозь зубы. – Отец же говорил, что устал. Говорил, что океан его не отпускает, держит мёртвой хваткой. Но я и представить не мог, что он…

Ощущение безысходности наполняет комнату, как вязкий туман. Мы с Амарой и Кэс молчим, не зная, как поддержать и утешить Пирса. Мне хочется найти хоть какие-то слова, чтобы уменьшить его боль, но что можно сказать человеку, который пережил такую трагедию?

– Оказаться здесь… понимая, что дома никто не ждет твоего возвращения, – ломаным голосом продолжает Дилан. – Что может быть хуже? Ради чего мне бороться? Ради кого выживать?

– Ты больше не один, – присев рядом с ним на кровать, Кассандра обнимает его застывшие плечи, несущие непосильную ношу для парня его возраста. – Мы – команда, Дилан, и должны сражаться друг за друга. Ты можешь рассчитывать на нас… на меня, – тихо добавляет она.

Пирс молчит, его лицо по-прежнему опущено, взгляд направлен в пол. Я вижу, как его руки медленно разжимаются, оставляя на коже ладоней бледные следы от напряжённых пальцев.

– Простите, что расклеился, – выдыхает он, устремив взгляд на Амару. – Лароссо, извини, если когда-то обидел. Я не со зла. И ты, Дерби, – Дилан переводит фокус внимания на меня. – Тебе больше всех от меня доставалось.

– Есть такое, – киваю, вымученно улыбнувшись. – Извинения приняты. Нам тут всем непросто, но тебе и Шону пришлось хлебнуть горя побольше, чем остальным. Я понимаю, Дилан… Правда, – задерживаю дыхание прежде, чем задать вопрос, ответ на который отправилась выяснять Теона, но, вероятно, отвлеклась на более важные «дела». – Скажи, это ты взял передатчик? – выдаю, глядя в потемневшие светло-карие глаза Пирса. – Клянусь, я не буду осуждать. Мне просто…

– Это была я, – внезапно произносит Кэс.

Наши взгляды схлестываются в повисшей тишине. Мой – недоверчивый и изумленный. Ее – уверенный и полный вины.

– Я спрятала передатчик в свой рюкзак.

Она медленно делает шаг вперед, пока я тщетно пытаюсь уложить в голове эту мысль. Но, черт, ее признание за гранью моего понимания.

– Зачем? – выдавливаю я.

– Эванс… он предложил мне… – пряча глаза, сбивчиво начинает Кэс. – Сказал, что это рядовая проверка, что нам ничего не угрожает.

– И ты так легко согласилась? – скептически вставляет Амара.

– Говори как есть, – исподлобья взглянув на подругу, резким тоном требует Пирс.

– Эванс пообещал, что улучшит твои показатели, – едва слышно шепчет Кассандра, непроизвольно дотрагиваясь до шрама на своей щеке.

Я ошарашенно молчу, да и что тут скажешь? Все предельно ясно. Лейтенант, или точнее его командир, вычислил слабое звено в нашей группе и путем незамысловатой манипуляции нашел способ надавить на Грейсон. Слабое звено – не в плане физической подготовки, с этим у Кэс полный порядок. Они сыграли на другом поле – использовали ее симпатию к Дилану Пирсу, а это означает, что все мы находимся под пристальным наблюдением. Нас изучают, просчитывают наперед наши шаги.

Запрет личных отношений… Теперь я понимаю, для чего необходимо это правило. Мы уязвимы за счет своих привязанностей.

– Я совершила ошибку, – виновато признает Кассандра.

– Еще какую, – стиснув зубы, подхватывает Дилан. – Тебя развели и одурачили, и ты подставила всю команду! Ума не приложу, как можно было довериться Эвансу и любому из командования? Если ты действуешь за нашими спинами…

– Я сделала это ради тебя! – горячо восклицает Кэс.

– Кто тебя просил? Я сам в состоянии постоять за себя, – огрызается Дилан.

– Простите меня… Я осознала, что сглупила. Больше никогда… Клянусь! – Кэс обводит нас умоляющим взглядом, прижав руки к груди.

– Как тебе теперь верить? – качнув головой, хмуро произносит Амара.

– Каждый может ошибиться, – обрывая спор, громко говорю я. – Главное – сделать правильные выводы и извлечь урок из содеянного.

– Я извлекла, – импульсивно заверяет Кассандра. – Больше никогда. Даю слово…

– Мы должны быть едины, независимо от личных симпатий, – добавляю я, прерывая поток ее клятв.

– У нас нет выбора, кроме как научиться доверять друг другу, – медленно произносит Дилан, переводя взгляд с притихшей Кассандры на меня. – Давайте попробуем двигаться дальше. Без тайн и обмана. Если кто-то из нас оступится… это может стоить жизни всем.

– Я согласна, – отвечаю решительным кивком.

– Полностью солидарна, – вторит мне Амара.

– Спасибо, я больше вас не подведу, – приглушенно шепчет Кэс.

Через пару минут мы с Диланом уходим, оставив Амару и Кассандру наедине. Пирс вызывается проводить меня до нашей с Теоной комнаты. Я соглашаюсь, чтобы ненароком не разрушить установившееся между нами хрупкое перемирие. Диалог не клеится, каждый погружен в свои тягостные мысли. Слишком многое случилось за последние сутки, вскрыв не самые лицеприятные секреты и тайны.

– Я ничего не знал про передатчик, – нарушает молчание Дилан.

– Я поняла.

– Кэс осознала свою ошибку, – добавляет он.

– Знаю, – коротко киваю я.

– И насчет Шона… Я специально так сказал… Теона приходила, но ее почти сразу вызвали наверх. Наверное, кому-то не понравилось, что мы свободно разгуливаем по коридорам.

– Зачем ты мне это говоришь? – остановившись, возмущенно смотрю на Пирса.

– Шон тебе нравится. Это видно, – в лоб выдает Дилан. Не успеваю я возразить, как он продолжает: – И ты ему тоже.

– Он с Теоной, – отрезаю я, продолжая путь. Сердце ускоряется в груди, к щекам приливает краска.

– Это она так считает. Не думаю, что у Шона к ней глубокие чувства, – рассуждает Дилан, причем вполне убедительно. – Он никогда не говорил, что они вместе. Это только ее слова.

– Я в любом случае не собираюсь вставать между ними. Мы здесь для других целей, Пирс, – прохладным тоном подытоживаю я.

– Я просто поделился своим мнением только и всего, – пожав плечами, Дилан сворачивает наш короткий спор. – Мы пришли, – остановившись, указывает взглядом на дверь. – Доброй ночи, Дерби. Постарайся выспаться, завтра нас ждет новый тяжелый день, – отсалютовав мне ребром ладони, Пирс разворачивается и идет в обратном направлении.

Толкнув дверь, я бесшумно прохожу внутрь, и плотно прикрываю ее за собой. Свет в комнате приглушен, горят только ночники над кроватями.

– Теона? – увидев свернувшийся на кровати Фокс силуэт, тихо зову я. То, что она здесь немного снижает градус внутреннего напряжения. Главное – Теа в нашей комнате, а с остальным мы как-нибудь разберемся. – Ты спишь?

Пошевелившись, она откидывает с головы одеяло, приподнимается на локте, а затем садится, опираясь на подушки. Вся моя обида и злость улетучиваются, стоит мне взглянуть в ее зареванное лицо с припухшими веками и искусанными губами.

– Что случилось? Где ты была? – быстро приблизившись к ее кровати, усаживаюсь в изножье, терпеливо ожидая, когда она заговорит.

– У Зака, – сдавленно выдыхает Теа. – Он мне угрожал. И Шону тоже…

– Шон был с тобой? – теряюсь я.

– Нет, прости, мне не удалось ничего узнать. Эванс потребовал, чтобы я пришла к нему… Одна. Шон… он ничего не знает… – сбивчиво и путаясь в словах объясняет Фокс. Похоже, ее худшие предсказания сбылись, и бывший бойфренд перешел из стадии наблюдения в режим активности.

– Почему ты ему не сказала? Это важно, – говорю как можно мягче. Не хочу, чтобы она восприняла мои слова как упрек, хотя, честно говоря, доводы, что Теа приводила мне ранее на этот счет, лично для меня звучат спорно и малоубедительно.

– Я не могу… – надрывно всхлипывает она, смахивая выступившие слезы. В ее глазах вспыхивает выражение, которое мне совершенно не нравится. Так выглядела Кэс, объясняя причину своего предательства. – Может быть… если я уступлю, то Зак его не тронет?

– Уступишь? Ты имеешь в виду…

– Да, – убитым тоном отвечает Теа. Жуткое подозрение ползет по позвоночнику ледяным ознобом, я на секунду отвожу взгляд, прежде чем аккуратно спросить:

– Он же не…

– Нет, Зак ничего мне не сделал, – заверяет Теона, сильно покраснев, что наводит на определённые мысли. Поползновения со стороны Эванса наверняка были, однако она по какой-то причине не хочет в этом признаваться. – Но он прямо дал понять, что хочет возобновить отношения.

– Как ты и думала, – тяжело вздыхаю я.

– Ари, мне невыносима сама мысль об этом, но что, если Эванс сдержит угрозы и навредит Шону? – несмотря на отчаяние в ее голосе, на лице Теоны прослеживаются и другие эмоции. Сомнение и стыд. Если первое можно объяснить, учитывая ситуацию, то второе указывает на нечто иное.

– Ты уверена, что Зак настолько тебе неприятен? – максимально деликатно я пытаюсь докопаться до истины, не вызвав при этом волну негодования.

– Как ты могла подумать, что он мне нравится? После всего? – Теона выдает именно ту реакцию, которую я пыталась обойти.

– Но нравился же когда-то, – привожу резонный довод.

– Ты намекаешь на то, что я его поощряю? – возмущенно шепчет Теа.

– Тебе лучше знать.

– Нет! Мы расстались! Год назад! Точка! – гневно чеканит Фокс, буквально выплевывая слова.

– Вы не расстались, его призвали, – сдержанно напоминаю я.

– Но я ему ничего не обещала! – агрессивно шипит Теона.

– Ладно, не злись, – включаю дипломата и смягчаю тон. – Я верю тебе, Теа. И я на твоей стороне. Но послушай, не думаю, что Эванс позволит себе пользоваться служебным положением под носом у Харпера.

Теона запускает пальцы в свои волосы, хаотичным движением приподнимая их у корней. Яростный румянец на ее щеках сменяется болезненной бледностью, в зеленых глазах стынет усталость. Я тоже едва держусь на ногах, мечтая наконец-то завалиться в кровать. Хотя бы для того, чтобы вытянуться и немного отдохнуть.

– Считаешь, нужно оставить все как есть?

– Предлагаю понаблюдать за его действиями, – пожав плечами высказываю свою точку зрения. – Возможно, он просто пытается тебя продавить, вставить клин между членами команды… как сделал это с Кэс.

– С Кэс? – севшим голосом переспрашивает Теа, ее светлые брови изумленно ползут вверх.

– Черт, ты же ничего не знаешь, – осеняет меня запоздалая мысль. Похоже, отдых снова откладывается на неопределённое время. – Садись поудобнее, у меня для тебя масса новостей…

Глава 25

Майор Харпер сосредоточенно наблюдает за тренировками инициаров в командном центре «Аргуса». Его брови задумчиво сведены, цепкий взгляд не упускает ни малейшей детали происходящего на экране. В «Секторе Альфа», оснащенном панелями контроля, царит приглушённый свет. Голограммный дисплей над столом транслирует кадры с полосы препятствий, расположенной недалеко от жилого модуля. Погода не радует, выпал первый снег, а покрывшаяся корочкой льда земля и шквалистый ветер являются естественной преградой для тренирующихся новобранцев.

Подполковник Бессонова сидит по правую руку от Харпера, и все ее внимание полностью сфокусировано на экране. Периодически она кивает, комментируя действия рекрутов. Позже, ближе к ночи они получат исчерпывающие данные по всем показателям, зафиксированными датчиками в костюмах будущих бойцов, но и зрительной оценки достаточно, чтобы понять – группа инициаров проделала огромную работу за последние дни, не позволив себе ни единой слабости или срыва. Это достойно пусть не похвалы, но уважения – точно.

Прошло ровно две недели с момента переброски семерки инициаров и отряда майора на базу. За это время неопытные рекруты значительно продвинулись в навыках слаженности и физической стойкости, но они бы не достигли столь высокого результата, если бы Эванс не гонял их по всем тренировочным зонам. Вот и сейчас он короткими резкими командами направляет и подстегивает инициаров двигаться быстрее.

Харпер недовольно хмурится, не первый раз отметив, что лейтенант с особым рвением муштрует Шона и Теону. Тут явно замешано что-то личное. Вероятно, пришло время осадить Эванса. Ховард – ценный член команды и будет огромной ошибкой списать его до начала миссии.

– Дерби снова идет первой, – сухо замечает Бессонова. – Она умеет задать темп и удержать других. Они следуют за ней не только потому, что Дерби быстрее. Она их лидер.

Харпер молча кивает, концентрируя внимание на фигуре хрупкой девушки в тяжелой амуниции. Подполковник не преувеличила – Дерби действительно уверенно ведет за собой группу. Ее движения энергичны и точны, и даже когда скользкая земля уходит из-под ног, она не сбавляет скорости. Позади нее идут Шон и Кассандра. Ховард точно рассчитывает каждый шаг, движется мощно и плавно, удерживая устойчивость на самой широкой части полосы. Кассандра, напротив – изящно и ловко, не теряя баланса и не сбиваясь с темпа. Финн, Теона и Дилан объективно слабее остальных, но с каждой тренировкой их показатели стремительно возрастают. Порывистый ветер бросает в лица рекрутов ледяную крошку, белой крупой оседающую на их экипировке, но они не обращают на это внимания.