скачать книгу бесплатно
Это очень забавная история
Нед Виззини
Амбициозный подросток Крэйг Гилнер намерен добиться в жизни больших успехов. Для этого он должен поступить в лучшую школу, чтобы потом попасть в лучший университет и получить лучшую работу. Однако, сдав на отлично вступительный экзамен в Манхэттенскую академию, парень сталкивается с непомерной учебной нагрузкой. Он перестает есть и спать, теряет веру в себя и разочаровывается в жизни.
Чтобы пережить кризис, Крэйг отправляется в психиатрическую больницу, где его соседями по отделению становятся весьма колоритные личности. Здесь парень найдет необходимую ему поддержку и даже встретит любовь, посмотрит на свои проблемы под другим углом и обретет смысл жизни.
Нед Виззини, который сам провел время в психиатрической больнице, создал удивительно трогательную историю о неожиданном пути к счастью.
Нед Виззини
Это очень забавная история
Роман
Посвящается моей маме.
Я рано или поздно посвятил бы тебе одну из книг.
Но что-то они даются мне не так просто,
так что я подумал, лучше уж рано.
С любовью, Нед
Ned Vizzini
It's Kind of a Funny Story
Печатается с разрешения литературных агентств William Morris Endeavor Entertainment, LLC и Аndrew Nurnberg
Text copyright © 2006 by Ned Vizzini
© А. Зверева, перевод на русский язык, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
Часть первая
Где я нахожусь
Один
Когда хочешь покончить с собой, слова даются ой как непросто. Это влияет на все, но не в психическом смысле, нет, ощущение вполне физическое: тебе физически тяжело открывать рот и произносить слова. Ты не можешь подумать и произнести что-то как нормальный человек: слова лезут кусками, как будто их перемололи в измельчителе для льда, они скапливаются во рту за нижней губой, и ты спотыкаешься о них. Лучше уж помалкивать.
– А вы замечали, что во всех рекламных роликах люди смотрят телик? – спрашивает мой друг.
– Не гони, – возражает второй.
– Да нет, точняк, – подтверждает третий. – В них постоянно кто-то сидит на диване, только если это не ролик про аллергию – и тогда они в поле…
– Или скачут по пляжу на лошади.
– Не, это в рекламе лекарств от герпеса.
Мы смеемся.
– Да как вообще можно сказать кому-то, что у тебя герпес? – говорит Аарон, дома у которого мы зависаем. – Представляете эту дичь: «Слушай, пока мы не начали, я должен сказать…»
– А ваши мамки вчера ночью не возражали!
– О-о-ой!
– Да ты офигел, пацан!
Аарон тычет кулаком в задиру Ронни. Тот маленького роста и обвешан цацками. По его словам, «начни носить украшения – потом не остановишься». Ронни бьет в ответ, и пузатый золотой браслет на его руке с громким звоном стукается о часы Аарона.
– Э, парень, ты что, золотишко мое попортить хочешь? – Ронни трясет запястьем, а потом переключается на курение косяка.
У Аарона всегда есть травка. У него комната с отдельной вентиляцией и запирающейся дверью в соседнее помещение, которое его родители сдают жильцам как отдельную квартиру. На всех выключателях красуются грязные потеки, а покрывало на кровати – в черных кругах. Пятна и разводы на нем тоже есть, блестящие такие, говорящие об определенных занятиях, которым предаются Аарон и его подружка. Я смотрю на пятна, потом на парочку – и ревную. Но потом вспоминаю, что на ревность мне уже плевать.
– Будешь, Крэйг?
Мне дают косяк, свернутый из рекламного листка службы доставки, но я передаю его дальше. Я провожу эксперимент. Проверяю, не в травке ли все дело: может быть, это она пришла и поработила меня. Я частенько так делаю: по нескольку недель не курю, а потом выкуриваю сразу целую кучу травы, просто чтобы проверить, а вдруг дело как раз в воздержании.
– Ты как, чувак? Порядок?
Меня могли бы так называть. Типа такой супергерой: «Чувак-Порядок».
– Э-э-э… – торможу я.
– Не цепляйся к Крэйгу, – говорит Ронни. – Он на своей волне. На волне Крэйга. Он крэйгует.
Я собираюсь с силами, привожу в действие необходимые мышцы и выдаю с улыбкой:
– Ага, просто я… типа… ну…
Видите, что происходит со словами? Они отказываются иметь дело с губами и уходят.
– У тебя все нормально? – спрашивает большеглазая красотка Ниа.
Ниа – девушка Аарона. Она постоянно к нему притрагивается. Вот и сейчас она сидит на полу возле его ноги.
– Все отлично, – говорю я.
Она отворачивается обратно к телику, и голубое свечение экрана отражается в ее глазах. Мы смотрим документалку про океанские глубины.
– Вот ни фига себе, вы только поглядите! – говорит Ронни, выдыхая и снова втягивая в себя дымок. Как вообще он это делает?
На экране появляется полупрозрачный осьминог с гигантскими ушами, парящий в воде в холодном свете батискафа.
– Ученые в шутку назвали этого осьминога Дамбо… – вещает диктор.
Ха, а вот и мой секрет: я хотел бы быть осьминогом Дамбо. Приспособленный к ледяному холоду океанских глубин, я бы спокойно плавал туда-сюда. Самой большой заботой в моей жизни было бы, какую дрянь подобрать со дна, чтобы прокормиться. Что не слишком-то отличается от моих нынешних проблем. Зато у меня не было бы естественных врагов. Впрочем, у меня и сейчас их нет, а что толку? И тут меня осеняет: я хотел бы жить под водой, как осьминоги.
– Я сейчас, – говорю я, поднимаясь со своего места на диване, которое тут же занимает Скраггс, сидевший до этого на полу.
– Встал – место потерял! – поспешно говорит он. – Ты не сказал «не занимать».
– Не занимать! – пробую я.
– Поздно.
Я пожимаю плечами и, минуя сваленную в кучу одежду и вытянутые ноги, пробираюсь к светло-коричневой двери, похожей на вход в квартиру с улицы. За дверью направо – теплая ванная.
С ванными комнатами у меня особые отношения. Я провожу в них кучу времени. Это убежища, общественные места покоя для таких, как я, разбросанные по всему миру. Заскочив в туалет Аарона, я следую привычному ритуалу по убиванию времени. Первым делом выключаю свет. Глубоко вздыхаю. После этого поворачиваюсь лицом к двери, которую только что закрыл, спускаю штаны и падаю на унитаз – не сажусь, нет, а падаю, как труп, чувствуя, как задница встречается с ободком. Потом я роняю голову на руки, выдыхаю и, это, ну, отливаю. Я всегда стараюсь получать от этого удовольствие, прислушиваюсь, как из меня вытекает, понимаю, что мое тело справляется с чем-то, что должно делать, вроде питания, с которым у меня не очень получается. Поэтому я прячу лицо в ладони и мечтаю, чтобы это вытекание продолжалось вечно, потому что это так приятно. Ты это делаешь – и оно делается. Не нужно прилагать никаких усилий или думать, как бы к этому подойти или отложить на потом. Если не можешь отлить – это же просто капец. Типа анорексии, только с мочой. Вроде как держишь ее внутри, чтобы наказать себя. Интересно, кто-нибудь так делает?
Я заканчиваю и, так и не поднимая головы, спускаю воду, нащупав кнопку сзади. Потом встаю и включаю свет. Интересно, кто-то заметил, что в щели под дверью не было света и я сидел в темноте? Видела ли Ниа?
Смотрюсь в зеркало. Выгляжу я совершенно обычно. Так же, как выглядел до прошлой осени. Темные волосы, темные глаза, один кривой зуб, сросшиеся на переносице густые брови и длинный, немного перекошенный нос. Расширенные зрачки – это у меня от природы, а не из-за травки – растворяются в темно-коричневых радужках, делая мои глаза похожими на блюдца: этакие отверстия внутрь меня. Над верхней губой – отдельно торчащие клочки волос. Это и есть я, Крэйг.
Вид у меня всегда такой, будто я сейчас расплачусь.
Я включаю горячую воду и, чтобы почувствовать хоть что-то, плещу на лицо. Через несколько секунд мне придется выйти отсюда к людям. А так хочется еще немножко посидеть в темном туалете. Я всегда растягиваю поход в туалет минут на пять.
Два
– Как твои дела? – спрашивает доктор Минерва.
В ее кабинете, как и у всех мозгоправов, стоит книжный шкаф. Раньше я не хотел называть их мозгоправами, но мне кажется, что после всего случившегося у меня есть на это право. Так психологов называют взрослые, причем неуважительно, а я почти взрослый и никого не уважаю, так что – какого черта?
Короче, как у всех мозгоправов, у нее в этом кабинете есть книжный шкаф, забитый соответствующей литературой. Самая важная книжка, и толстенная такая, – «ДСР, или Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам»: в нем перечислены все известные науке психические заболевания – занятное, я вам скажу, чтиво. У меня, конечно, не все собранные там болезни, а только одна, зато серьезная, но я знаю обо всех, потому что полистал книгу. Чего там только нет. Например, «синдром проклятия Ундины». Это когда организм утрачивает способность к непроизвольному дыханию. Представляете? Человек должен все время думать: «Дыши, дыши!» – а иначе дыхание прекратится. Большинство людей с такой болезнью умирает.
Если мозгоправ высококлассный, то у нее (чаще всего – «у нее», реже – «у него») есть несколько таких ДСР, потому что оно выходило в нескольких изданиях. Самые распространенные – третье, четвертое и пятое, и вряд ли вам где-нибудь встретится второе: его выпустили в 1963 году или около того. Новое руководство выходит примерно раз в десять лет, сейчас идет работа над шестым.
Блин, я мог бы стать мозгоправом.
Ну так вот, кроме ДСР в шкафу куча специальных книг о разных психических болезнях: «Свобода от депрессии», «Тревога и панические атаки: причины и лечение», а также «Семь навыков высокоэффективных людей». Все книги в твердых переплетах. Никаких тебе мягких обложек! Обычно в таких кабинетах есть по меньшей мере одна книга, посвященная сексуальному насилию над детьми, – «Израненное сердце», например. Когда одна из психологов-мозгоправов, к которой я ходил, застала меня за разглядыванием этой книжки, она так и сказала:
– Это книга о сексуальном надругательстве над детьми.
А я такой:
– Хм, да?
А она:
– Это для людей, которые подверглись насилию.
Ну и я кивнул.
– С тобой такое было?
У нее было маленькое старческое личико с копной поседевших добела волос. Больше я к ней не ходил. Что вообще за вопрос? Не подвергался я никакому насилию. Будь это так, все стало бы намного проще. Тогда у меня была бы веская причина таскаться по кабинетам мозгоправов. Было бы оправдание и что-то, над чем можно работать. Но жизнь приготовила мне подлянку, с которой так просто не разделаться.
– У меня все нормально, – отвечаю я на вопрос доктора Минервы. – Ну, то есть не совсем нормально, раз я здесь.
– Тебя это беспокоит?
– Конечно.
– Да, ты уже давно сюда ходишь.
Доктор Минерва всегда потрясающе выглядит. Не сказать, что она как-то по-особому хороша, просто умеет себя подать. Сегодня на ней красный свитер и подобранная тон в тон губная помада. Как будто она специально ходила в магазин красок, чтобы подобрать цвета.
– Я хочу перестать сюда приходить.
– Что ж, ты движешься к этому. Как твои дела?
Это у нее такой наводящий вопрос. Мозгоправы всегда их задают. Один мозгоправ всегда спрашивал: «Что, как?», «Как мы поживаем?» или даже: «Что новенького в мире Крэйга?» Это у них так заведено. Такие прибаутки. У каждого свои.
– Сегодня у меня было неприятное пробуждение.
– А спал ты хорошо?
– Нормально.
Она сидит как каменная и смотрит прямо перед собой. Не знаю, как они делают это специальное психолицо кирпичом. Как у игроков в покер. Психологам пошло бы играть в покер. Кто его знает, может, так они и делают. Может, это как раз они и выигрывают на разных телешоу сумасшедшие деньги. И после этого имеют наглость выставлять моей матери счет в 120 баксов за час. Вот жадюги.
– И что произошло, когда ты проснулся?
– Мне что-то снилось, уже не помню что, но когда я проснулся, то с ужасом понял, что уже не сплю. Меня как кирпичом в пах садануло.
– Как кирпичом в пах, понятно.
– Я не хотел просыпаться. Мне было гораздо лучше, когда я спал. Меня это угнетает. Это как ночной кошмар наоборот, понимаете? Люди испытывают облегчение, когда просыпаются от кошмара, я же просыпаюсь в него.
– И что это за кошмар, Крэйг?
– Жизнь.
– Жизнь – это кошмар?
– Ну да.
Тут мы замолкаем. Вроде как важный момент. Неужели жизнь в самом деле похожа на кошмар? Чтобы поразмыслить над этим, нам нужно не меньше десяти секунд.
– И что ты сделал, когда понял, что проснулся?
– Остался в кровати.
