Беги, детка

Вивиан Фокс

Беги, детка

Глава 1

Подняв голову, встречаю ледяной взгляд. Спотыкаюсь о собственные ноги и лечу вперед.

– Осторожно! – восклицает кто-то и ловит меня крепкими руками.

Поднимаю голову. Никита Слободян.

– Не ушиблась? – спрашивает, все еще крепко удерживая меня. Я качаю головой. – Ась, точно все нормально?

– Угу, нормально, – отвечаю растерянно. – Задумалась просто.

– Ясно. Рад тебя видеть, – улыбается он, отпуская меня.

– Никит, прости, тороплюсь к куратору. – Поправляю сумку на плече и буквально бегу прочь, но в последний момент вспоминаю о вежливости и оборачиваюсь. – Спасибо!

– Всегда рад спасти красивую принцессу, – подмигивает он.

Развернувшись, пробираюсь сквозь толпу в универе.

По привычке стараюсь никого не задеть, чтобы не огрести последствий.

С утра большинство студентов приходят в университет со стаканами кофе, который стоит дороже, чем мое месячное содержание. И если я толкну кого-то, а этот кто-то обольет еще кого-то или самого себя, то быть беде. Потому что тут сплошь кашемир, натуральные шелк, твид и шерсть. Мне такие ткани даже и не снились.

Но я выискиваю голубые глаза, которые взглядом, словно ледяным айсбергом, врезались в меня пару минут назад.

Марк Келлер…

Мой ночной кошмар.

Мой самый горячий эротический сон.

И мое проклятие.

Почему, черт возьми, он посмотрел на меня так?!

Это я имею право злиться и смотреть на него, как на пустое место! А он точно не может!

– Осторожнее, – гнусаво растягивает какая-то очередная папочкина принцесса, когда я натыкаюсь на нее. Наследница отеля, алмазных копей или сети заправок.

– Простите, – бубню и тороплюсь к группке девчонок.

Такие же, как я.

Нас тут называют “броук”. Официально – “стипендиаты”.

Но студенты, как известно, официальные названия игнорируют.

Я учусь в международном университете, который в народе именуют Элиткой. Основная масса студентов – дети магнатов, бизнесменов, депутатов, селебрити и прочая элита. А таких, как я, не больше десяти процентов. Это те, которые своим трудом и умом добились стипендии на обучение в этом ВУЗе.

В моей школе, например, была программа на получение гранта на обучение. За последние три года учебы нужно было набрать определенное количество баллов. Каждый год участие не менее чем в трех олимпиадах по разным предметам. Надо ли говорить, что ради поступления сюда я училась день и ночь?

Так что вот это снисходительное отношение меня практически не трогает.

Практически…

Иногда задевает, но я стараюсь все это игнорировать. Ведь у золотых деток будущее уже предрешено. А мне за свое еще придется посражаться.

– Ты видела? – моя соседка по комнате в общежитии, Лиля, хватает меня за руку и оттаскивает в сторону от остальных девчонок. – Келлер вернулся.

– Видела, – цежу сквозь зубы. – Он на меня так посмотрел, как будто это не он, а я исчезла почти на год! Он… ну… один? Ты его одного видела?

– Нет, – качает она головой, а у меня цепенеет все внутри. Значит, нашел замену, да? – Со своими друзьями.

Я медленно выдыхаю.

На что вообще рассчитываю – непонятно.

Сама же злюсь на него! Поступил, как последняя сволочь!

А все равно сердце заходится от одной мысли о том, что он уже заменил меня кем-то.

Первые две пары проходят как в тумане. Я опять хочу увидеть Марка, только поближе. Дурные бабочки в животе беснуются от одной этой мысли. Но головой-то я понимаю, что мы не бросимся друг к другу в объятия. Уж точно не я.

Потому что Келлер поступил, как подонок, просто исчезнув.

Вспоминаю, как переворачивались внутренности еще год назад от того, как я плавилась в его руках. Хотя начиналось все так себе…

Девять месяцев назад…

– А я могу где-то взять эти учебники? – спрашиваю преподавателя. – В библиотеке, например.

Его брови слегка подскакивают.

– Это броук, – хихикает какая-то девчонка, а я хмурюсь.

Какой еще “броук”? Странное слово такое.

Преподаватель вздыхает.

– Спросите в библиотеке. Но я не уверен, что они там есть. Может, кто-то с прошлого года продаст свои за меньшие деньги.

– Ладно, – киваю. Поворачиваю голову и наклоняюсь к Лиле. – Что за броук? – спрашиваю шепотом.

– Лимита, – отвечает парень с задней парты, и мы обе оборачиваемся к нему. Смотрит на нас как на пыль. – Официально стипендиаты.

Поджав губы, отворачиваюсь и продолжаю слушать преподавателя.

Так вот как к нам относятся…

Всем плевать на то, что мы своим упорным трудом заработали себе место в Элитке. И ведь у большинства не было возможности даже репетиторов нанять. Грызли гранит науки, чтобы попасть в это заведение.

После пар я забегаю в библиотеку. Открываю дверь и обалдеваю. Таких библиотек я еще не видела. Она трехуровневая. В центре – огромный зал с рядами столов и стульев. На каждом столе стоит лампа. Дальше в помещении – кулер. На трех уровнях ряды полок с книгами, а слева высокая стойка, за которой сидит симпатичная женщина средних лет. Я знакомлюсь с ней и узнаю, что учебников там нет. То есть, они есть, но ими можно пользоваться только в стенах библиотеки. А мне они нужны на парах. После я распечатываю объявление о том, что готова купить учебники у второкурсников. Наверняка есть такие же стипендиаты, которые будут рады их продать.

Вешаю на доску объявлений, на которой нормальных объявлений и нет. Вечеринки, какой-то кросс в конце года, список новых преподавателей и все. Мне удается кое-как прицепить свое объявление. Оно практически теряется между яркими флаерами, но я все равно питаю надежду, что кто-то его найдет.

– А чего не от руки? – спрашивает кто-то за спиной, и я оборачиваюсь.

Меня прошивает взгляд ледяных глаз. Они настолько кристально чистого, голубого цвета, что когда свет преломляется, кажется, будто я могу рассмотреть осколки айсберга, плавающие в них.

В поразительных омутах плещется насмешка. На губах – кривоватая ухмылка. Наглая и ленивая, как у большинства студентов этого заведения.

– Есть учебники на продажу? Нет? Тогда иди мимо, – произношу смело, а самая краснею, как помидор. Кажется, даже кончики моих русых волос стали багровыми.

Потому что я так не разговариваю. Особенно с наглецами. Мне не хватает дерзости. Весь запас, который у меня был, я только что потратила на этого ледяного принца. Следующий придется копить не меньше месяца.

– А ты бессрашная, да?

– Она просто не в курсе, – из ниоткуда появляется Лиля и, схватив меня за рукав клетчатой рубашки, оттаскивает от этого парня.

Он прислоняется плечом к стене возле доски и провожает нас заинтересованным взглядом.

– Ты что? – шипит моя соседка по комнате.– Это же Келлер! С ним так нельзя!

– А он однофамилец этой…

– Альбины Келлер? Телеведущей? – Я киваю. – Это ее сын! Так что не надо с ним так разговаривать. А лучше вообще никак не разговаривай. В прошлом году одна девочка задирала его компанию. Так один из них ее трахнул, а видео разлетелось по всей сети. Говорят, даже на стритрейсерских гонках показали на огромном экране. Ей пришлось перевестись в другой университет. Может, вообще покинуть страну. Не лезь к нему.

– Я не лезла, он сам подошел. Умничать начал.

– Вот надо было молча отойти.

– Пф, – фыркаю, а сама бросаю на него последний взгляд. Он так и стоит там же, пялится на нас, сложив руки на груди.

Мы с Лилей сворачиваем за угол.

Перед этим она тоже смотрит в сторону Келлера.

– Блин, – произносит, отпуская меня.

– Что?

– Он заинтересовался. Это плохо.

Глава 2

– Ася, выше ногу! – выкрикивает тренер, Ирина Альбертовна.

– Да не могу я выше, – бубню, а Лиля сочувственно качает головой.

Вместо физкультуры нас выгнали на стадион и заставили девочек проходить отбор в команду поддержки университетских баскетболистов. И никто не спросил, хочу ли я кого-то поддерживать. Мой максимум – посидеть с отсутствующим видом на трибуне и делать волну, когда это нужно. Но полуголой танцевать на стадионе – это точно не мое. Вон куча девчонок, которым это нравится. Пусть бы их и набирали. Некоторые от нетерпения аж подскакивают на месте.

А я вообще не спортивная.

Я художница.

Если бы для гранта не надо было набрать определенное количество баллов в старших классах, я бы нашла способ не ходить на физкультуру еще в школе.

– Безнадежная, – вздыхает Ирина Альбертовна. – Следующая!

– Слава богу, – бубню я и иду к таким же, как я, отбракованным.

Двое всхлипывают, кто-то сокрушается. Кто-то строит планы, как подойдет к тренерше и будет ее уговаривать попробовать еще раз. Я встаю возле Лили, которая, к счастью, тоже не рвется в команду, где надо  светить задницей на матчах. Лиля музыкант, и ей эти физические нагрузки побоку. В этом мы с ней солидарны.

Встаю рядом с соседкой по комнате и обвожу взглядом стадион и трибуны. Чуть поодаль парни разогреваются  перед футболом. Он начнется у них сразу после нашей пары. И тут мой взгляд буквально спотыкается об этого… как его? Сына телеведущей. А, Келлер.

Он с друзьями сидит на трибунах. Я не вижу его глаз с такого расстояния, но прямо чувствую, как он пронизывает меня своими льдинами. Даже создается впечатление, будто они осколками вонзаются в мою кожу.

Это все благодаря моему богатому воображению. Оно у меня настолько развито, что я и правда могу почувствовать такие штуки. Без способности фантазировать мне не стать хорошим художником.

Моя кожа покрывается мурашками, когда я продолжаю удерживать зрительный контакт с Келлером. А потом щеки вспыхивают, и я отвожу свой взгляд.

После пары мы идем в здание спортивного комплекса. Я еще раз смотрю на трибуны, но обладателя ледяных глаз там уже нет, и я наконец выдыхаю.

– Нам нужно пойти в клуб с девочками, – говорит Рита, еще одна из стипендиаток. – Может, удастся вырваться из своей группки и подружиться с кем-то еще. Это такое странное ощущение, когда ты типа лимита какая-то. Мы же умные, блин. Не просто так сюда попали.

Мы с Лилей только переглядываемся, и моя соседка усмехается. Наивная Рита думает, что подружиться с высокомерными золотыми детишками в принципе возможно. Мне кажется, даже их сообщество делится на классы. Твой папа простой прокурор области? Тебе в первую группу. А ты дочь депутата? Иди в вторую. Магнаты и владельцы концернов в третью.

Я закатываю глаза, когда Рита продолжает разглагольствовать о том, что нам надо влиться в высшее общество. Иначе, по ее словам, обучение здесь бессмысленно.

После пар я тороплюсь в художественную студию. Волнуюсь так, что поджилки трясутся. А вдруг мне не понравится преподаватель? А вдруг она – а я уже узнавала, ее зовут Мария Павловна Королева, – скажет, что я бездарность?

Трясущейся рукой открываю дверь и захожу в просторную, залитую светом студию на цокольном этаже основного корпуса. Потолок и стены стеклянные, что позволяет естественному свету проникать в огромное помещение.

Мое сердце заходится, когда я вижу расставленные по периметру мольберты, а в центре помещения – пьедестал, накрытый тканью. На пьедестале – небольшая гипсовая статуя Венеры Милосской. За тремя мольбертами сидят девушки и сарательно рисуют знаменитую статую.

– Ты, должно быть, Ася, – произносит кто-то справа, и я перевожу взгляд туда.

Ко мне торопится невысокая, чуть полноватая женщина в многослойной одежде. Ее светлые, кудрявые волосы удерживает темно-фиолетовая хлопковая повязка. А очки в тонкой оправе дополняют образ немного сумасшедшей, но очаровательной преподавательницы изобразительных искусств.

– Да, это я, – отвечаю. – Как вы поняли?

– Курс только набирается, и сегодня ты единственная, кто подал заявку, – тепло улыбается она. – Принесла свои работы?

– Да, – киваю. – Только я… ну, больше природу рисовала.

– Пойдем-пойдем, – приговаривает она, а сама, приобняв за плечо, ведет меня к большому столу. – Показывай.

Не без страха и волнения я раскладываю перед ней свои рисунки. Пытаюсь увидеть их ее глазами. Господи, как же страшно, когда тебя оценивают!

– О, – выдает она, перебирая листки. – Хм. Оу. Смело. А это прямо хорошо. Здесь чуть со светом поиграть. Мхм. Ага. Хм. Да. Молодец, – заключает наконец, и я выдыхаю. Даже не заметила, что все это время задерживала дыхание в ожидании конечного вердикта.

– Я рада, что вам понравилось.

– Очень понравилось. Но есть, конечно, моменты, которые нужно подправить. Например, передача цвета немного хромает. Тени. Падение света. Но это все поправимо. Мне нравится твоя смелость. Например, фиолетовый лес, словно сошедший со страниц книги фэнтези.

– Это я и правда во время чтения книги писала, – улыбаюсь.

Снова заходится сердце. Как же приятно, что меня поняли. Что преподаватель почувствовала то, что я хотела передать. Одно дело, когда мама или подруга хвалили. И совсем другое, когда профессионал. Она как будто парой слов дала понять, что то, чем я занимаюсь с четырех лет, не прошло даром.

– Ты у кого-то училась?

Снова краснею. В стенах элитного университета озвучивать такое как будто стыдно.

– Я ходила в дом детского творчества, – чуть хрипло произношу. – Но потом, когда мне было двенадцать, его закрыли. Дальше только по видео из интернета училась. Ну, и сама…

– Ты молодец. Здесь ты восполнишь свои знания. Плата символическая, так что, думаю, ты потянешь.

– Плата? – внутри меня все скручивает.

У меня же денег впритык. Даже не впритык. У меня, скажем, минусовой баланс.

Когда ехала сюда, мы с родителями рассчитали все до копейки. Они могут оплачивать только мое общежитие. Да, такое тут тоже имеется для стипендиатов. Места наперечет, но мне досталось.

Элитные детки живут либо дома, либо в жилом комплексе на территории кампуса. Но квартиры там стоят, по моим меркам, как крыло самолета. Так что мне там проживание не светит.

На пропитание у меня есть стипендия.

Учеба у меня по гранту. Если, конечно, я буду учиться на отлично и не утрачу право на эту стипендию.

Еще я планирую пойти на подработку, но надо все рассчитать так, чтобы она была не во вред учебе.

– Да, – отвечает на мой вопрос Мария Павловна. – Символическая. Вот данные для перевода, – она всовывает мне небольшую квитанцию. – Оплатить надо в течение недели.

– Это за год? – смотрю на сумму, которую преподаватель назвала символической, и покрываюсь холодным потом.

– За семестр, – убивает она меня ответом, и я сникаю. – А теперь занимай место за любым мольбертом. Сегодня рисуем Венеру. В любом стиле. Любым цветом. Я пока хочу только посмотреть, что вы можете сделать с такой уже, казалось бы, заурядной скульптурой. Хотя на самом деле считаю ее гениальной. Ну, давай, иди, ищи себе место.

Развернувшись, иду к мольберту, но бросаю взгляд на дверь.

Может, сразу уйти? Потому что обучение в художественной студии мне точно не по карману. По крайней мере, пока не найду подработку.

Глава 3

Вечером я жалуюсь на свою судьбу Лиле, пока мы пьем чай в нашей комнате в общежитии.

– Больше я не смогу туда ходить. Представляешь, у меня даже не хватило отваги сказать Марии Павловне, что я не вернусь. Она так нахваливала меня! Слушай, ты же уже второй год учишься. Может, ты слышала, есть какие-то варианты получить на это стипендию? Или, может, грант какой.

– Не-а, не слышала, – качает головой Лиля. – Наверное, поэтому так мало стипендиатов учатся в художке.

– Не сказать, что сумма прямо заоблачная. Но у меня и ее нет, – тяжело вздыхаю.

– Хотя бы до конца недели походи. Получи удовольствие.

– Я так не могу. А потом не оплачу и просто пропаду?

– Так Королевой же не со взносов платят зарплату. Это вы платите на расходные материалы и все такое. Хотя тоже странно. Студенты такие бешеные деньги за обучение тут отдают, а дополнительные занятия платные. Спортивные секции вон входят в стоимость обучения. Выбирай любую.

– У меня со спортом сложные отношения, – кривлюсь.

– Ладно, не вешай нос. А вдруг удастся что-то решить?

– Если вдруг ты услышишь, что где-то ищут сотрудника на частичную занятость, скажи мне, пожалуйста, ладно? Ну там писать рефераты, например.

– Рефераты? – смеется Лиля. – Ты как из каменного века. Рефераты давно пишет ИИ и фрилансеры в сети. Всякие кандидаты наук.

– Ну да, – отзываюсь с грустью.

На следующий день я все же решаю пойти после пар в студию, чтобы сказать преподавательнице, что не могу пока посещать занятия. По крайней мере, пока не найду работу.

Тороплюсь по лестнице наверх, но спотыкаюсь, когда мой взгляд сталкивается с ледяными омутами. Замерев, глазею на стоящего на верхней ступеньке Келлера. А потом медленно поднимаюсь, стараясь обойти его по большой дуге. Уже когда я ставлю ногу на последнюю ступеньку, парень вдруг делает шаг, перерезая мне путь. Я оступаюсь, нога соскальзывает. И тут начинаю падать назад, но меня подхватывают  большие руки.

У него железная хватка. А глаза еще холоднее и более пугающие, чем мне показалось в прошлый раз.

– Смотри под ноги, – произносит он, а у меня от его голоса волоски на теле встают дыбом. Мне даже кажется, что я чувствую, как в его груди вибрирует низкий, бархатный голос. – Так и убиться недолго.

– Прости. То есть, спасибо, – пищу я.

– Проходи, – говорит и, отойдя в сторону, придерживает, пока я поднимусь, после чего сам разворачивается и легко сбегает вниз.

Я рассматриваю парня.

У него широкие плечи. Широченные.

Он одет в черную рубашку и классические брюки. Сильно отличается от большинства парней, которые ходят в универ в джинсах и толстовках. Про таких, как этот Келлер, говорят, что они из семьи “Олд мани”, и это видно за версту. Даже его парфюм звучит настолько изысканно, что забыть этот аромат не получится.

Волосы настолько светлые, что кажется, будто окрашенные. Но не думаю, что этот парень стал бы красить.

Спустившись на один пролет, Келлер оборачивается и бросает на меня взгляд. Мое лицо вспыхивает, и я банально сбегаю. Слышу за спиной его негромкий смех, но не рискую обернуться.

Пробегаю мимо нескольких аудиторий и влетаю в художественную студию.

– О, Ася, ты сегодня первая, – говорит Мария Павловна. – Я изучала твою работу. – Она протягивает мне коробочку с трюфелями. – Угощайся. Я бы поправила пару линий. Клади свою сумку, покажу, что я имею в виду.

– Мария Павловна, – произношу, а у самой голос дрожит. Сжимаю широкую лямку сумки до побеления пальцев.– Я… Это… Я не смогу у вас заниматься. Я бы очень хотела! – восклицаю. – Но у меня… – Опять краснею до кончиков волос. – У меня просто нет денег, – выдыхаю наконец.

Брови преподавательницы подскакивают вверх, и она чуть ближе протягивает коробку с конфетами. Беру одну. Молча откусываю. Боже, как же это вкусно! Последний раз трюфели я ела на мамином юбилее. Ей начальник подарил.

– Так у тебя оплачено, – вдруг говорит преподавательница, и я хмурюсь, забрасывая в рот вторую половинку конфеты. – Подожди. – Она открывает планшет, быстро клацает по нему стилусом, а потом разворачивает ко мне. Там какие-то таблицы, в которых я ничего не понимаю. – Вот, сюда смотри.

Она показывает сначала на мои имя с фамилией, потом – на сумму напротив. Мои глаза округляются. Там сумма за год. И дальше пометка: оплачено.

– Я не… понимаю, – произношу хрипло. – Может, это какая-то ошибка? Может, кто-то что-то перепутал?

– Исключено, – качает головой преподавательница. – При заполнении платежа указывается имя студента. Там было указано твое.

– А имя плательщика есть?

– К сожалению, у меня нет.

– А где я могу узнать?

– Можешь на кафедре попробовать спросить.

– Тогда я быстро схожу к ним и вернусь.

Выскакиваю из студии и прохожу дальше по коридору. Заглядываю на кафедру. Прошу дать мне имя плательщика, вот только… у них его нет. Но они подтверждают, что в платеже указано мое имя, так что никакой ошибки.

Когда выхожу, в голове проскакивает дурацкая мысль о том, что это мог быть Келлер. Но нет. Зачем ему платить такие деньги за незнакомую девчонку? А на этом этаже и в этом крыле он был по своим делам. Мало ли какие они тут у него?

Возвращаюсь в студию.

– Выяснила?

– Нет. У них нет таких данных.

– Ася, тогда положись на судьбу. Раз уж так случилось, наслаждайся и развивай свой талант. Так, еще по конфетке, и я покажу тебе, какие у меня замечания.

После занятий в студии я иду в общежитие чертовски уставшая, но довольная.

Открыв кошелек, пересчитываю свои деньги. До стипендии еще пара дней, так что надо экономить. Но я все равно захожу в супермаркет на территории кампуса, покупаю себе булочку с кефиром и топаю в общежитие.

Следующим утром меня снова ждет сюрприз. Когда я прохожу мимо нашего деканата, меня окликает куратор.

– Ася! Потапова! В библиотеку зайди!

– А что там?

– Зайди и узнаешь, – отмахивается она, продолжая разговаривать со студентом.

Вздохнув, тороплюсь в библиотеку, которая находится в противоположном крыле. На деревянной двери табличка: Библиотека им. В.Ф. Лозовского. Знакомая фамилия, но некогда мне вспоминать, кому она принадлежит.

В библиотеке опять поражаюсь ее роскошью и подхожу к библиотекарю.

– Здравствуйте.

– Доброе утро. Вы хотите записаться?

– Не знаю. Наверное. Меня куратор сюда отправила.

– Куратор? – хмурится она. – А, вы Потапова?

– Да, Ася. Я уже приходила к вам.

– Точно. Вот. – Она выкладывает на стол стопку книг. А у меня челюсть отвисает. – Завтра еще должны рабочие тетради приехать, у нас их не было. Подойдешь после пар.

– О, это для меня? Комплект учебников, да? – восклицаю радостно и расплываюсь в улыбке. – Спасибо большое! Я буду их беречь! В конце года сдам!

– Зачем? – хмурится библиотекарь.

– Ну, это же библиотечные.

– Да твои они, – усмехается она. – Забирайте.

– Оу, а откуда… – Мой вопрос прерывает звонок. – Черт. Спасибо, – повторяю.

Хватаю огромную стопку и тороплюсь в нужную аудиторию. На переменке надо будет занести книги в общежитие. Не носить же их мне целый день.

Устраиваюсь в аудитории.

– Аська, откуда такое богатство? – шепотом спрашивает Олег, одногруппник. – Ты перекупила у кого-то?

– Нет, в библиотеке выдали.

– В библиотеке не выдают книг, я спрашивал, – отзывается еще один мой одногруппник.

– Мне выдали. Спроси, Олег, может, что-то поменялось.

Я счастлива, что теперь не надо тратить деньги на учебники. Но замечание того парня о том, что в библиотеке книг не выдают, меня насторожило.

Я начинаю понимать, что происходит что-то странное. Вдруг кто-то оплатил мою студию. А на следующий день я получаю комплект учебников.

В этот момент мимо аудитории проходит Келлер и притормаживает на мгновение, прошивая меня своим ледяным взглядом. Только теперь он не кажется таким отстраненным…

Глава 4

Последней парой у нас встреча с куратором. На ней мы выбираем старосту, Артема Соловьева. Симпатичный парень шутит, рассказывая, что обещает защищать права группы до последнего вдоха. Потом Татьяна Андреевна напоминает всем зайти в деканат и выбрать факультативные предметы.

В деканате толкучка. Я быстро заполняю свою карточку, расстроившись, что среди  факультативных нет изобразительного искусства. Но я учусь на экономиста, так что, наверное, его там и не должно было быть.

После пар я снова в художественной студии. Мария Павловна рассыпается в восторгах, потому что никто не ходит в студию каждый день, кроме меня. Мне это льстит, и я решаю не озвучивать, что хожу сюда, потому что мне нечем больше заняться. По крайней мере, пока я не войду в учебный процесс и не пойму, могу ли уже искать работу.

В студии я засиживаюсь допоздна. Даже Лиля пишет, спрашивая, жива ли я, и куда пропала.

Выскакиваю из студии в девятом часу. Тороплюсь через здание университета, чтобы успеть в магазин. Надо купить макароны, потому что сегодня в комнате готовлю я.

Перед самым выходом из здания моя сумка соскальзывает с плеча и летит на пол. Клапан открывается, и из нее вылетает пара ручек. Присев, собираю их. Закидываю лямку на плечо и встаю. Сдуваю упавшую на лицо прядь волос и практически давлюсь воздухом. Передо мной, прислонившись к одной из четырех дверей, ведущих на выход, стоит Келлер.

– Привет, – просто произносит он.

Да, именно. Вот так просто “привет”. Как будто мои внутренности сейчас не переворачиваются и не сжимаются в узел.

В голове сразу проносятся наставления Лили о том, почему не надо связываться с Келлером или кем-то из его банды.