скачать книгу бесплатно
Тем временем тетушка набросилась на маму.
– Кая! – ее голос оглушал меня. – Ты-то как могла так поступить с нами! Вы не можете просто так уехать!
– Отпусти ее!
Дальше все происходило как в тумане.
Я вновь ушла в себя и думала только о Зофии. О ее светлых блестящих волосах, заплетенных в две тугие косички; о ее розовом платье, которое она просто ненавидела, но все равно носила; о ее загорелом личике с веснушками, что было похоже на солнце, особенно когда она угощала меня своей выпечкой.
И какой же невероятной подружка была, когда смущалась.
Мимо меня пролетела тучная фигура тетушки. Она схватила свою красную сумочку и, что-то крикнув маме, поспешно вышла из дома. За ней семенили ноги остальных Робинсонов, и мне невольно представилась картина, как гусыня ведет за собой своих ребятишек. Было в этом что-то милое.
Последним вышел мистер Робинсон. Я ожидала хлопка двери, но он не раздался.
Заметив меня, мужчина лишь бросил многозначительный, как бы сочувствующий взгляд, а после этого бесшумно ушел.
Отец подошел к порогу, чтобы поднять зонтик и рюкзак, которые тетушка скинула, пока пролетала к выходу.
Его взгляд упал на меня.
– Геката? А ты что тут делаешь? – спросил он в недоумении.
И, заметив следы слезы на моем лице, сразу обо всем догадался.
– Слышала, да?
Больше мы с Зофией и Уве не виделись.
Я не знаю, что с ними сейчас.
Увы, трагедия жизни в том, что дети, эти нетронутые бутончики, ни в чем не виноваты. Им чужды пороки по типу зависти, похоти и гнева. Старшие вмешивают их в бесчестные взрослые игры, тем самым ставя кровавый крест на детской беззаботности.
Я считала детей глупыми за привычку быстро сближаться с другими, но теперь жалею об этом. Глупы скорее взрослые, что позволяют эгоизму затмить настоящую дружбу.
Если б я сказала, что столь жестокое с точки зрения ребенка происшествие вовсе не сказалось на моем мировосприятии, то бессовестно соврала бы.
Это была первая и единственная ситуация, когда мое сердце из чего-то цельного превратилось в нечто разбитое, в голодающего котенка без жизненных сил. После нашей с ребятами разлуки мне потребовалось много времени для реабилитации.
То был день, когда реальность, бесцеремонно схватив за шкирку, окунула маленькую Гекату в свой пылающий омут, не давая ни единого шанса выскользнуть и убежать.
Не быть реалистом.
И она сделала это не только со мной.
Возможно, именно тот день нарисовал перманентный узор печали на лице мамы, что вцепился в мягкую кожу бедной женщины и не желал отпускать.
Невероятно больно при мысли, что невинные сердца гробятся натиском обстоятельств, которых вовсе не заслужили.
Ставя точку на белоснежной странице и втягивая носом сладкий аромат высококачественной бумаги, я закрыла глаза. Этот запах в моем сознании ассоциировался с поэзией, кофе и сигаретами. Каждая из этих составляющих обладала особым шармом. Однако только совмещенные воедино они воплощали образ чего-то поистине культурного. «Точно, театра!» – всплыло в голове.
Полночь.
«Интересно, спит ли Карла? А родители? А Зофия?»
Что?
Поймав себя на нежеланных мыслях, я потерла глаза и снова села за итоговую работу.
Думаю, никому не хотелось бы зацикливаться на прошлом, которое не вернуть, и на вещах, что не имеют никакой ценности ныне.
Теплый апрельский воздух. Совсем скоро каникулы, экзамены и поступление.
Лето планировалось провести среди Канадских скалистых гор, где я достигла бы так называемого единения с природой. Хотя на самом деле, по большей части решение приняли родители, так как наша Карла была уверена, что растущему организму будет полезен горный воздух и временная смена климата. К тому же меня довольно часто посещали головные боли, так что я тоже возлагала большие надежды на эту поездку.
А в целом предпочтение всегда отдавалось менее диковатой альтернативе: южным странам и пляжному отдыху.
Честно сказать, сейчас я не горю желанием путешествовать в одиночестве. Но так как Лу не переносит условий, отличающихся от тепличных, думаю, задумка родителей и Карлы все-таки не удастся.
Канада подождет, ну а мы с Лукрецией отправимся в Испанию, будем распивать коктейли, арендовать дорогие автомобили и плавать под луной.
«Как же не терпится!» – под натиском эмоций воскликнула я.
В комнату залетел мотылек. Направляясь к ярко горящей прикроватной лампе, он, казалось, не был озабочен перспективой сгореть живьем.
«Как неразумно», – пролетела мысль.
Но сейчас нужно было вернуться к теории «Сверхчеловека».
В очередной раз сев за компьютер, глаза вновь уставились в экран, а руки, автоматически открыв файл, продолжили печатать:
Признаться, я не совсем уверена, что кто-то способен отбросить абсолютно все чувства в погоне за желаемым. Более того, не прогнозирую появление нового, так называемого властелина, героя осознанности, в ближайшем будущем.
Почему?
Фридрих Ницше глубоко критиковал религии, в частности – христианство. Он считал, что они порождают стадное чувство, подавляют и ограничивают людей в возможности свершения великих дел.
Он говорил, что «сверхчеловек» – новый Бог, появившийся в результате эволюции человека как вида.
Перенося осмысления философа на нынешние реалии, можно сравнить религию в восемнадцатом веке с совокупностью моральных ценностей и общественными стандартами в двадцать первом веке.
Ницше считал, что религия – то, что сдерживает наш вид перед истинной эволюцией. Однако даже в современности людские порывы, желания и наслаждения остаются в тени, под гнетом навязанной морали, что была бесстыдно привита теми, кто боится перемен и любых проявлений силы.
Исходя из вышеописанного, можно заключить, что мораль – своеобразный механизм управления.
А справиться с целой системой способен не каждый.
«Уже и пишу как сверхчеловек», – закралась в голову абсурдная мысль.
Я хихикнула собственной нелепости, но тут же поймала себя на другом.
Дело в том, что практически всегда, вспоминая о Фридрихе Ницше, сердце начинило слегка покалывать, а мышцы невольно напрягались. Меня постигало своеобразное чувство дискомфорта.
И внезапно я нашла корни этой мучительной тесноты в груди.
Оказывается, причина в том, что первая стойкая ассоциация с новым «властелином» – вовсе не я, а Лукреция – соседка, одноклассница и подруга, без чьего присутствуя не обходится ни единый полноценный день.
По какой причине? Что такое особенное подсознание увидело в личности Лу?
Неужели подвох? Способность обмануть?
Определить корни пугающего предчувствия не представлялось возможным. В то же время, тревога от ожидания предательства лишь усиливалась.
Я не была способна отделаться от мысли, что Лу пренебрежет мной в пользу личных успехов и наград.
Дело вовсе не в эгоистичном желании отгородить девушку от достижений и стремлений.
Правда заключалась в том, что я боялась потерять близкого человека.
Снова.
Глава 4
Подобно мотыльку, что бесшумно впорхнул в комнату со стремлением достичь испепеляющего ядра ночника, люди тянутся к чему-то столь же деструктивному, но манящему.
В качестве примера можно взять что угодно: поездки на высокой скорости, избыток шоколада, курение, даже так называемую любовь.
Поедая любимую печеньку, не замечаешь, как заканчивается одна пачка. Потом другая. Через пару месяцев обнаруживается кариес или же проблемы с желудком. Разъезжая по дорогам как вздумается, человек рискует разбиться. От курения уничтожается печень. Любовь растаптывает самооценку и ментальную целостность. Человек как бы приносит себя в жертву, заботясь и стараясь всецело угодить другому. Но, к сожалению, великое большинство неблагодарно, и неспособно оценить подобное жертвоприношение. Результат – разочарование и боль.
И все-таки любой человек стремится к внутреннему разрушению.
Быть может, каждый из нас немного мазохист, поэтому, даже понимая все риски, мы идем навстречу собственной погибели с единственной целью: вкусить сладкий плод страдания.
В голове прозвучала фраза из некогда любимой песни: «Я чувствую боль – значит, я жив».
Точно. Мы пытаемся убедиться, что все происходит наяву с помощью боли, как если бы внезапно проснувшийся ребенок щипал собственную кожу, желая успокоиться и понять, что то – лишь кошмар.
Хотя, возможно, неизбежное саморазрушение – неотделимая составляющая человеческой эволюции, ее главная деталь. Ведь как говорится, невозможно достичь, не жертвуя. Таким образом, природа забрала частичку жизни, наделяя разумом взамен.
Говоря о духовном, также возможен вариант, что стремление к губительным вещам – смысл всего существования и не подлежит изменению. Именно поэтому это заложено на бессознательном уровне. Если не задумываться, то и не поймешь никогда, что полностью разрушаешься изнутри.
И, честно говоря, это весьма символично.
Люди уничтожают себя сами.
– Мисс Ли! Не могли бы вы перевести последние строки прочитанного?
– Конечно, – я переключила внимание на текст. – «Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро он ни бежал – цепь бежит вместе с ним».
Казалось, миссис Джонсон, преподавательница немецкого, была слегка удивлена моим ответом. Она словно хотела произнести что-то еще, однако сказала только:
– Как всегда идеально, мисс.
Школьные обеды в нашей школе были похожи на мини-сборы из типичного голливудского фильма о подростках. Перерыв между занятиями длился около получаса, десять минут из которых посвящались непосредственному приему пищи, а остальные двадцать – пустой болтовне и сплетням.
Лично я никогда не имела расположенности «копаться в чужом белье». Но, признаться, некоторые новости, полученные от болтливой одноклассницы, являются более надежными, нежели те, что текут из официальных источников.
– Говорят, в этом году администрация школы занимается спонсорством поездок за границу для ботаников, – хихикала Миранда, девушка из параллельного класса и в прошлом приятельница Лу.
– Ты просто завидуешь ботаникам, – вмешался другой парень по имени Крис. Он поправил очки на переносице и самонадеянно задрал подбородок. – Не ты едешь в Данию, вот и бесишься.
Миранда показала язык.
– Не угадал! После школы я уезжаю во Францию. Отец открывает сеть отелей в Париже, так что жду в гости, господин ботаник!
Допив кофе и подхватив сумочку, девушка побежала в сторону другой компании.
Переведя взгляд на Криса, Лу приподняла бровь.
– Что вы имели ввиду? Какая Дания?
Парень был явно рад блеснуть осведомленностью. Он устроился поудобнее и любезно улыбнулся.
– Это еще не официальная информация, но источники достоверные, можете поверить на слово, – произнес Крис чуть приглушенным голосом, переполненным самоудовлетворением.
Меня это изрядно раздражало, так что я вмешалась в разговор:
– Черт возьми, хватит говорить загадками. Скажи уже прямо.
– Полегче, нетерпеливая.
Моя реакция его позабавила. И, будто получив, чего желал, он продолжил уже в обычной манере:
– Да ничего особенного лично для вас. Вы ведь уже решили, куда пойдете после школы, верно?
Мы с Лу переглянулись.
Крис продолжал:
– Проще говоря, награда за лучшие учебные результаты в этом году – возможность обучения в Копенгагенском университете Дании. Я полагаю, сама Дания и была инициатором. Дружелюбность государства, все дела. Как-никак, разнообразность нации делает все сферы более разносторонними. Вот только одного понять не могу: зачем Дании еще расти? Конечно, предела совершенству нет и прочее, но она и так в мировом топе! Куда дальше? В космос?
Хоть я внимательно слушала, эта новость меня не тронула. По большей части мне было безразлично, как и большинству других. Я была уверена, как только слухи о гранте на обучение в Дании расползутся, ажиотажа среди учеников не будет.
Очевидно, администрация отчаянно постарается внушить нам, что это – великая возможность и шанс, выпадающий немногим. Они будут хвалить и лелеять тех нескольких счастливчиков, что закончат старшую школу с отличием; будут настойчиво вдалбливать в наши головы необходимость благодарного отношения.
Быть может, все бы получилось, если бы не наличие решающего фактора, кардинально меняющего исход дела –эта школа не для бедных.
Из этого вытекает следующее: ни один из здешних учеников не имеет острой необходимости в интригующей, на первый взгляд, возможности.
