Земля Адриана

скачать книгу бесплатно

Земля Адриана
Виталий Звездин

Начало 24 века. Люди живут вместе с андроидами и роботами, добывают марсианский и лунный камень и пребывают в ментальной разделённости между собой – прогресс наложит свой опечаток на моральное состояние человека.В одной далекой стране на востоке живёт солдат гвардии по имени Адриан. Он мечтает о мировых переменах, но у него нет такой власти, чтобы вершить судьбы мира. Он понимает, что обществу нужны перемены, однако он не может ничего изменить – у него нет никакого влияния на этот мир. Но однажды его жизнь круто меняется…

Виталий Звездин

Земля Адриана

– Никто не поработит мой Ксандар.

– Нет… Я его очищу от скверны!

"Стражи Галактики"

Часть первая

Реформы в 2309 году от Рождества Христова в Хартсе были восприняты спокойно и без особой реакции. Людей будущего сложно было чем-то удивить, им это показалось сменой декораций, а были введены ограничения на пользование сенсорами чувств. Новые сенсоры в виде тонких пластин отменялись по причине их вреда для здоровья носителей. Вместо них всем разрешено пользоваться поддержанными сенсорами в виде браслетов, а тем, кто хочет покупать новинки, надо обследовать здоровье.

Сенсоры чувств стали неотъемлемой частью человеческой жизни, новой ежедневной порцией дофамина и даже серотонина. Они надеваются на руку, чаще на левую, ведь большинство правши. Правой рукой нажимают на сенсор, он включается, появляется меню, в котором выбираются функции сенсора – он мог ввести в организм дозу гормонов или других веществ, стимулирующих в носителе определённые чувства: удовольствие, покой, усталость, чтобы отдохнуть, и наоборот – чувство бодрости, возбуждения и так далее. Заряжаются они обычно солнечной энергией. В любой момент, если ничего и никто не мешает, заряженный сенсор давал человеку порцию дофамина, которого не хватает современным людям.

Эта вещь, возникшая 2-3 десятка лет назад, не получила бы широчайшее распространение без спроса, который был.

Многовековой прогресс наложил отпечаток не только на условия жизни, но и на самих людей. У людей атрофируются чувства, эмоции, люди просто привыкли ко многим вещам и перестали удивляться, чувства притупились. Индустрия развлечений уже не могла по-прежнему обслуживать людей, было пресыщение хлебом и зрелищами. Возникла идея искусственной стимуляции чувств и эмоций.

Социальные нормы, общепринятые представления так же несколько изменились за столетия, теперь говорить о морали, духовности не совсем корректно, правильнее говорить о целесообразности, пропорциональности, практичности, удобстве. Наносить вред себе и другим неправильно, но речь не об этике или порядочности, а о пользе, логичности. Этика несколько изменилась, стала своеобразной, совесть стала какой-то практичной, с духом материализма, с точки зрения внутривидовых отношений, эволюции, этологии. Наличие души или воли у человека не исключалось, но при объяснении многих вещей, в том числе человека, предпочитали подход детерминизма.

Уже порядка полувека назад появилась новая система, демократия становилась настоящей, в ней было меньше фикции. Речь идёт о доступе простых людей в министерства и департаменты, в суды, в законодательство, по подобию инвестиций. Инвестор, имеющий купленные акции, имеет долю в компании, соответствующую цене и количеству акций – подобным образом простые люди могли приобрести свою часть в правительстве, ознакомиться с этой «кухней», стать чиновниками, по сути. Получить свою долю в управлении можно было при условии наличия высшего образования, желательно экономического или юридического, не быть заграницей в течении нескольких лет, иметь настоящий паспорт, желательно знать управление и менеджмент, пройти специальные платные курсы как гарантии своей компетентности. Такие возможности были в широком доступе, но их было сложно совмещать с основной деятельностью, это было бы две работы.

Реформа в сфере управления также была воспринята без особого внимания и интереса. Реформа добавила новые условия для получения части в партии, чтобы отсеивать непригодных. Особой реакции на реформу не последовало, люди только лишний раз поняли, что нужно подумать, прежде чем решить стать управленцем, это не всем подходит.

Люди издавна хотели перемен, и была возможность как-то влиять на ход вещей. Самому что-то менять – это уже вопрос желания, энтузиазма. Когда возможностей становится много, человек становится избалован ими, он привыкает, и тогда нужен только комфорт, достаток, чтобы не тревожили, а усложнять себе жизнь и что-то делать более серьёзное уже не хочется. Люди принимали прогресс как воздух, настолько же нужный, насколько привычный. Удивительные вещи перестают быть удивительными, это приспособление к ним. Когда приспособленность и невосприимчивость ещё не выработана, есть реакция, чувствительность к вещам, а когда выработана, тогда технологии становятся частями тела или второй сущностью человека.

Люди научились делать медицинские приспособления для исправления своих недостатков: есть костюмы и экзоскелеты для улучшения осанки, для омолаживания кожи, технологии способны питать организм носителей нужными веществами или выводить из организма токсины, холестерин, гнойники и даже опухоли, биотехнологии давно развиваются и используются. Пластические операции стали доступными, и их доступность повлекла за собой некоторые последствия, когда, например, нельзя с полной уверенностью определять человека, гражданина, особенно если этот гражданин решился изменить внешность, поэтому решили ввести обязательный учёт людей, прошедших пластическую операцию.

Отдельная история с детьми, их зародышей научились выращивать отдельно от матерей. Учёные разработали систему, максимально похожую при имевшихся знаниях и ресурсах на материнскую утробу, с искусственной питательной средой для эмбрионов. Образцы оплодотворённых яйцеклеток с согласия родителей вводили в утробу и освобождали девушек от вынашивания и от тяжёлых родов. Законодательство по биоэтике ввело обязательный учёт граждан, решивших приобрести искусственную утробу или дать образцы своих клеток в медицинские центры, где за эмбриогенезом тщательно следили, чтобы в процессе созревания плода не возникло никаких сбоев, что могло привести к фатальному исходу. В случае приобретения такой утробы родителей регулярно посещали медики для мониторинга эмбриогенеза. Несмотря на искусственную отстранённость младенцы не были для родителей чужими.

После рождения таких младенцев регистрировали, родители относили детей в центры, где определяли их антропометрические данные, сдавали анализы, давали предположения их будущей внешности, здоровья, задатков. Многие родители раз в несколько лет водили детей в центры, где общались с медиками, психологами, педагогами, которые давали характеристику детей, их склонностей, предполагаемые задатки в детях; кроме задатков родители формировали придатки, чтобы вырастить самодостаточных личностей, научить детей успеху и талантам. В детях воспитывали общие компетенции: грамотность, диалектика, критическое мышление, трудолюбие, любознательность, иностранные языки, физическое и психическое здоровье.

Существовавшая классификация профессиональной деятельности выделяла работу с мониторингом и с техническим анализом, когда мониторинг предполагает внешний контроль над машиной или роботом, будь то пилотаж, вождение, дистанционное и голосовое управление, а технический анализ связан с диагностикой и ремонтом; производящая и потребляющая деятельность, когда производитель строит и выпускает новые модели и виды техники, а потребитель эксплуатирует технику; наконец есть техники, медики, разработчики, а есть гуманитарии – педагоги, управленцы, менеджеры (также есть комбинированные профессии, такие как технические тренера по эксплуатации машин и роботов или виртуальные кураторы).

В школах и в специальных учебных заведениях давно был принят дистанционный стандарт образования, когда классы собирались в онлайн – режиме и общались с преподавателями и друг с другом; эти занятия старались не прогуливать и на них не списывали. Учителя не наполняли детей бесконечными заданиями и информацией, в кружках формировались круги общения и интересов, где детям давали возможность выбора предметов и тем, рассказывали и слушали вопросы и возражения учеников. Их водили в оборудованные классы и показывали опыты и приборы, их устройства, назначения, показывали географические карты и карты виртуального пространства, занимались учебной практикой с простейшими роботами и приборами, показывали мини – музеи со старыми моделями роботов и солнечных батарей, манекены андроидов с синтетической кожей и их внутренним устройством в разрезе или старинными вещами из 19 или 20 века.

Технологии стали выполнять многие чисто гендерные функции людей, например, то же искусственное вынашивание плодов, или, например, когда многие женщины выполняли чисто мужскую, но несложную работу, связанную с техникой. Появлялись роботы-андроиды обоих полов, и они могли не только заменить человека на работе, но и заменить человека в браке – браки с «умными супругами» не считались какой-то дикостью.

Если раньше технологии решали вопросы труда и комфорта, уровня жизни, то теперь они стали решать вопросы самой жизни. Тенденция обесполивания человека стирала гендерные различия, возникал новый тип homo.

Нельзя сказать, что общество будущего полностью уверовало в саентизм, что религия стала пережитком прошлого (хотя бы потому, что ещё в прошлом религию считали умершей, но она оказалась ещё живой и пережила своих отрицателей); некоторые исследования давали какие – то намёки на несостоятельность материализма, например, когда человек говорил стакану воды разные оскорбления, а потом брали анализ воды из стакана и сравнивали с анализом воды перед экспериментом и обнаружили различия в структуре до и после опыта, или когда оценивали результаты мозговой активности верующего человека после духовной практики, будь то молитва или медитация. которые он часто практикует. Реальный мир стал казаться людям сакральным – чем дальше, тем больше люди осознавали, как мало они понимают его устройство. Как ни странно, разная фантазия, разная мифология уже не были несовместимыми с наукой, научная фантастика перестала быть фантастикой, не говоря уже о том, что сакрализация природы есть ни что иное как язычество. Учёные философски говорили о «науке как религии материального мира», природа с её величием, неопознанностью рассматривалась как «храм», но никак не «мастерская», её сложность и неисчерпаемость могли вызвать священный трепет при прикосновении к ней, а те, кто слышали про антропный принцип Вселенной, предполагали наличие какой-то Силы, Бога или Эфира, Которая обустроила мироздание таким гениальным образом.

Среди общества бытовало мнение, что человечество никогда не узнает и одного процента из всех законов мироздания, или что все известные знания не абсолютны, они относительны и подходят только для упрощения восприятия мира, что мир в принципе нельзя изучить и быть уверенным в своих знаниях и представлениях о нём. Новые верования, идеи, новая философия, представления о мире и человеке сформировали язычество будущего, и всё новое оказалось хорошо забытым старым.

Великая миграция, современное Великое переселение народов, когда перенаселённость и крайне неравномерное распространение населения в разных регионах привела к кризисам, ещё не закончилась, но уже подтвердила тезис о том, что вечных империй нет. Запад столкнулся с массовой иммиграцией из Южной Америки и Африки, а Россия устраняла недостаток населения на своей огромной территории уроженцами Дальнего и Ближнего Востока и даже самими европейцами. Жители Запада и России по тем или иным причинам тоже покидали родные страны и регионы в поисках «спокойных мест», которых в мире становилось всё меньше.

«Золотой миллиард» разбавлялся приходом мигрантов с Юга и собственной эмиграцией, становясь всё менее «золотым». С одной стороны, в мире сглаживалось неравенство между развитым и развивающимся миром, но это сглаживание привело к стиранию всех границ – от национальной идентичности до государственности. «Массовая диффузия» народных масс показала, что «хорошо там, где нас нет», ведь довольные всем люди не стали бы покидать свой дом. Другое дело, что в своём отечестве нет довольства, также, как и пророков: европейские правые критиковали Запад и хвалили Россию, тогда как в самой России либералы бранили страну за вековую отсталость от Запада.

Этот долгий процесс не был чем-то единовременным и растянулся на многие годы, как колонизация Америки или развитие капитализма. Взаимно определяющие друг друга кризисы и Великая миграция вызвали мировую стагнацию и замедление темпов развития цивилизации, хотя развитие – это отдельная тема.

Политическая карта мира продолжала меняться: кризисы и миграции в отдельные регионы спровоцировали референдумы и движения за отделения территорий. Площадь крупных стран менялась в обе стороны, и отделившиеся регионы становились самостоятельными или полусамостоятельными республиками. Одной из таких республик был Хартс.

Молодой немец Арно, который служит бойцом гвардии Хартса, был пятым поколением немецких мигрантов, перебравшихся в Россию, а из России в Хартс во время Великой миграции.

Благодаря глобализации люди могли и могут переезжать из своей страны хоть на другой конец света, лишь бы были ресурсы. Переезжать из Германии на остров Сахалин для немцев необязательно и нерационально, но нестабильность заставляет не сидеть на месте. Переехав в Россию, семья Весгартов перестала нуждаться в доступных коммунальных услугах, но из – за отсутствия спокойной обстановки с миграцией и некоторых бюрократических трудностей с приспособлением в новом месте немцы решили не задерживаться и искать более удобное и спокойное место.

Азиатская часть России холодна и не так развита, Весгарты хотели комфортных условий. Мигрировать в Среднюю Азию, через которую на север переправлялись эшелоны китайцев, они тоже не хотели. Был вариант съездить в Японию или Корею, но они отказались: не из-за далёкого расположения, а из-за той же самой миграции японцев и корейцев на запад.

Остров Сахалин к северу от Японии, после мозговых штурмов и споров, показался им оптимальным вариантом для пребывания. Не слишком холодный климат, как в Сибири, отсутствие сухопутных границ с Азией и небольшие размеры острова делали эту периферию относительно «спокойным» местом, не подверженным наплыву мигрантов с Юга и разным волнениям. Немцы закрыли глаза на разницу в инфраструктуре, сервисе и в целом развитии между дальневосточным островом и Европой и осели в Хартсе уже после того, как остров отделился от российского государства и стал самостоятельной республикой. Во время Великой миграции многие люди покидали привычную колею и приспосабливались к новым условиям, уже обрусевшие немцы могли с меньшим волнением и с большей неприхотливостью менять своё место жительства.

Прошло несколько поколений; кровосмешение с местными жителями за несколько поколений разбавило их германскую внешность и повадки, хотя Арно, с его арийской модельной внешностью, в Третьем рейхе на руках бы носили.

После окончания колледжа Арно, идя по одной из магистральных улиц столицы, замечал рекламы вооружённых сил на крупных баннерах в голограммах. Он не стремился к этому, но понимал выгоды контракта. Он немного слушал и читал в Сети про военную службу, её плюсы и минусы, и решил, это было бы неплохой самореализацией, с бонусами, привилегиями, условия службы, со слов самих солдат, были сносными. Единственное, чем пришлось жертвовать, это даже не комфортом, ведь была техническая служба, рейтинг которой был выше рейтинга пехоты или флота. Новобранцам приходилось терять свою идентичность, они становились собственностью государства – это как содержать рабов в цивильных и комфортных условиях взамен на их полную зависимость от государства, от высших членов партии и президента, на срок службы. После окончания контракта бойцы могли уйти на покой с государственным обеспечением, а могли продолжить карьеру в качестве офицеров и пользоваться своим почётом.

Арно решил попробовать, ведь скучно не будет, а если не надоест, то можно и весь контракт отслужить. Он принял решение, подал заявление, получил приглашение и прошёл собеседование с психологом, заполнял варианты ответов в тесте, общался с офицером, который намеренно говорил в неофициальной непринужденной дружеской форме, чтобы оценить человека таким, какой он есть. Ему понравился нордический темперамент потомственного немца, офицер решил, что немец-механик найдёт себя в технической службе, но Арно сказал, что предпочел бы быть пехотинцем, и его решили отдать в гвардию.

В гвардии он сравнивал ожидания с реальностью не в пользу ожиданий, но решил задержаться и не сходить с дороги на полушаге, а хотя бы попробовать. Что ему нравилось, так это гендерная профессиональная пригодность мужчин и непригодность женщин, хотя он встречал и девушек в тёмносерой броне из прочных соединений с пушками на поясах. Армия принимала женщин, но традиционно отдавала предпочтения мужчинам, и Арно это нравилось, хотя он не был консерватором. Патриотом он не был, хотя бы потому, что сам Хартс как отдельное государство возник около века назад, он развивался, привлекал новых мигрантов, но отдельная нация хартсианцев со своей национальной идентичностью ещё не сформировалась. Тем более, что из-за Великой миграции, вызванной перенаселённостью, стирались старые государственные границы, отдельные части государств, почти не заселённые или незаселённые от слова совсем, массово колонизировались и со временем, как правило, отделялись, и потомственному немцу из далёкой для Хартса Германии на Западе казалось странным гордиться тем, что он родом из маленькой и далёкой Германии. Армия не дала ему патриотической закваски, зато он почувствовал себя настоящим мужчиной, тогда как гендерные различия постепенно устранялись, говорить о мужественности и женственности стало не актуально. В целом он не жалел о своём выборе.

На службе немец не завёл друзей, только знакомства. Он не был карьеристом, но считал, что человеческий фактор не уместен на такой работе, как у него, что, в принципе, правда, но не совсем. Роботы если и заменили людей на государственной или военной службе, то не совсем: во многих случаях роботы, даже «умные» с ИИ, непригодны для переговоров, планов и козней.

Один из немногих людей, с которыми Арно хоть как – то общался, был Адриан.

В полуденное время они встретились в коридоре, и русский обратился к нему:

– Ты не знаешь, где мы собираемся? Нас никто не предупреждал, когда и во сколько мы будем выходить на сборы.

– По-моему, нам сказали, что всех соберут в коридоре на первом этаже и поведут.

– Хорошо, спасибо…

Они разошлись.

Через час, вместо положенного перерыва, бойцов Третьего отделения действительно собрали на первом этаже и повели во внутренний двор.

Дежурный офицер стоял у первого по счёту бойца в длинной шеренге и ждал, когда подойдут коллеги.

Через минуту подошли коллеги. Два офицера в современной аскетичной офицерской форме, без отличительных «прибомбасов» типа аксельбантов и фуражек, были больше похожи на депутатов, только с погонами. Пернатый вид офицеров и солдат времён Наполеона в белых лосинах и мундирах с орденами и гренадёрками казался парадом и фетишем, а более поздние и аскетичные одежды военных и солдат времён Второй Мировой войны казались дизайнерскими по сравнению с современной военной формой.

Вернувшись с дневной смены домой, Адриан не поздоровался со своей «умной супругой», не удостоив гражданской жены-андроида с искусственным интеллектом внимания как неживого искусственного человека, чувствуя к Майе (имя андроида) отвращение и отстранённость, в отличие от самой Майи, которая всегда встречала «гражданского мужа» с работы и была к нему внимательна. С прошлой, живой человеческой супругой, отношения не сложились, и они расстались.

Майя подошла к нему, когда он, уже переодетый и с вымытыми чистыми руками сел на диван, и задала привычный вопрос:

– Как настроение, милый? Всё ещё хандра?

– Не спрашивай. – ответил он.

– Значит, хандра.

Он бросил на неё косой взгляд и ответил:

– Хандра, мандра – тебе не понять.

– Я понимаю, о чём ты. Что я – «умная» и не могу ничего чувствовать.

– Угадала. Знаешь, вот таким, как ты, можно завидовать.

– Зато я не могу почувствовать настоящую любовь, как живой человек. – ответила Майя.

– Я тебе скажу, что не все люди её чувствуют. Вот я, например.

– Твоя бывшая просто дура, а ты сам ещё не плох.

– «Дура»? Серьёзно? – сказал он с усмешкой.

– Если ты утомился, то не буду мешать – флегматично ответила Майя и ушла.

Он сидел, ни о чём не думая, затем обратил внимание на свой собственный сенсор чувств на низком столе напротив, который он до этого снял, одел, нажал несколько раз на сенсор и облокотился на спину с закрытыми глазами, почувствовав через пару минут некоторую эйфорию, сенсор напитал его дофамином. Он сидел и ни о чём не думал, ему ничего не хотелось делать.

Он не был побитым жизнью, но и удовольствия от неё получил не слишком много: после внезапной смерти обоих родителей несколько лет тому назад и последующего за ней расставания с супругой он почувствовал себя подростком, недовольным и рано разочаровавшемся в жизни, на службе стал чувствовать выгорание, со знакомыми мало общался и чувствовал кризис среднего возраста (самому ему было 38).

Когда Адриан тренировался в свободное время, когда лежал в кровати и страдал бессоницей, он прокручивал в голове тысячи мыслей и слов, не сказанных в буднее время другим людям, привык к относительному одиночеству, накручивал себя и иногда срывал накопленный негатив на своей «умной супруге», которая, казалось, способна оказать большую поддержку человеку, нежели люди вокруг.

Количество людей на планете достигло пика, но кризис одиночества не зависит от количества людей, он зависит от качества людей, наличия психологических барьеров и привычек.

Арно скоро повысят в звании, у него будет возможность взять отпуск с поддержкой, этот отпуск на месяц он планирует провести как медовый месяц со своей невестой в месте к северу от Хартса, сразу после своего дня рождения, когда ему исполнится 27.

Русская немка Соня родилась в Хартсе, но родители из России – немецкий дед во время миграции поселился на Урале, женился на русской бабке Сони, а родители в молодом возрасте улетели на архипелаг Хартса, который уже к тому времени стал отделённым от России независимым островным государством. Через пару лет у них родилась дочь, родилась естественным образом, а не в утробе из искусственно выращенных органов -им нужно было устроиться на новое место, получить прописку, заполнять все данные и прочее, им было не до утробы, хотя её было несложно приобрести, нужны были только достаточные для этого ресурсы, дело скорее было в том, что они просто об этом не думали. Родители, как было неофициально принято, водили дочь раз в несколько лет в центры, где им сказали, что их дочь может стать управленцем или общественным деятелем, так предположила один психолог после разговора с девочкой, которая проявила себя как активная и общительная. Родители учли это и стали заниматься её самореализацией. Из неё хотели сделать общественного деятеля, точнее, хотели бы, чтобы она ею стала. В школе родители Сони говорили преподавателям о ней, а преподаватели говорили с Соней, мотивировали и воспитывали в ней задатки, отдельные минуты онлайн-уроков уделяли время мотивации, организованности и продуктивности детей, но не делали из этого культа успеха, так как в 24 веке человек со склонностью к успеху и вечной продуктивности и работоспособности выдавал в себе бедного простолюдина, как когда-то склонность к дешёвой роскоши некоторые расценивали как бедное мышление.

Соне предлагали в будущем, когда вырастет, приобрести долю в партии, заниматься общественной деятельностью; она ходила в кружки для подростков, но, когда она выросла, она не стала утруждать себя и выбрала дизайн.

Арно договорился с ней о встрече рядом с колледжем, в котором они когда-то учились и познакомились, а потом стали встречаться – Арно до службы учился на механика, на практике с роботами познакомился с Соней, они говорили об интегральных схемах, как микросхемы с электронными компонентами и дорожками похожи на улицы, дома и дороги, а потом сдружились и общались на следующих практиках. У входа в колледж он встретил её, она была в зелёном обтягивающем термобелье, ведь уже похолодало.

Они хотели обсудить будущую свадьбу, планировали жениться через пару месяцев, после дня рождения Арно, провести медовый месяц на островах, арендовать участок с видом на море, а затем переселиться в новое жильё.

Он вышел в помпезном разноцветном костюме, а не в форме, хотя его могли вызвать и в выходной день, но пока ещё не вызвали. Когда они встретились, Соня взяла его за руку, только потом они поцеловались; хотели в шутку зайти в знакомый колледж, но только остановились у входа и заговорили:

– Всё в силе? – сказала она.

– Я нашёл одного человека, мы переписывались, он может предложить участок с домом на побережье на Хартсмере, в курортной зоне. На отдельном острове я ничего не нашёл, отдельные острова заняты под базы и полигоны, где я работаю периодически.

Туда можно будет добраться на электрокаре. Курортное поселение, там есть крупный бассейн на открытом воздухе с подогревом, пара клубов, лежаки, а наш участок рядом, у самого берега.

– Как же он выглядит?

– Размером с баскетбольную площадку, двухэтажный коттедж с участком, белого цвета, с видом на море, есть сауна, душевая, первый этаж как одна большая комната, а на втором пара спален. Как человек сказал, недавно сделали внутреннюю отделку, под ключ, шик и блеск, можно в нём жить.

– Ты только думаешь или уже решил?

– Вот тебя спрашиваю.

– Я вообще неприхотлива, но хотелось бы, чтобы ты не ошибся, а я не разочаровалась.

– Во мне? – спросил он с сарказмом.

– Да ну!

Они шли куда глаза глядят, обсуждали помолвку, как провести свадьбу, сколько человек будет и прочие подробности; болтали ни о чём, прогуливались по парку с искусственными деревьями, и так до вечера, пока не дошли до дома Сони, где договорились встретиться через неделю в следующие выходные.

На службе «трэвлы» в силу обстоятельств, либо просто везения, чаще других тренировались на учениях, иногда вместе со внешней армией Хартса. Службы по призыву давно нигде не было, только добровольный контракт. В армию или в гвардию могли взять любых добровольцев, независимо от здоровья, для них есть техническая служба или оборонные предприятия с производственными цехами и лабораториями, мастерскими по ремонту и диагностике техники, роботов, дронов и производству костюмов из металла и высокопрочного волокна. Главное условие – чтобы психика была в порядке.

Добровольцы проходили тестирования, общались с психологами, медиками и офицерами, которые спрашивали их биографии, семейное положение, состав семьи, их личную жизнь, взгляды, мотивацию служить в войсках, делали акцент на психике и психологии новобранцев.

На следующих учениях бойцов отвезли на бронетранспортёрах на остров с базой, учения проводились на открытом воздухе, в пасмурную осеннюю погоду, был конец августа. Проводились совместные учения бойцов внутренних войск и пехотинцев армии, внешне между ними не было разницы. Полигон был поделён на несколько частей, каждая часть предназначена для своих целей, учения проводились со стрельбой и спаррингами.

Стреляли из электропушек, с перемещениями и с препятствиями, по мишеням из прочных диэлектриков, после стрельбы спарринги на площадках.

Перед спаррингами бойцам дали питьевых энергетиков, спарринги длились по три минуты каждый, затем оппоненты сменяли друг друга в парах, таких спаррингов было пять, и десять человек на каждой площадке сменяли друг друга по четыре раза, пока каждый не встретится со своим первым партнёром.

После пяти трёхминуток все бойцы, с разбитыми губами, носами, красными разбитыми лицами, в изнеможении и с болью в голове, а некоторых унесли на носилках в лагерный госпиталь, построились в шеренгу перед площадками для спаррингов. Офицеры отчитывали бойцов о проделанной работе, каждый раз напоминая об отличии постановочных учений от реальных боёв, где не будет энергетиков, неподвижных мишеней и возможности перевести дух.

В островном общежитии всем бойцам выдали пайки, питательные смеси в тюбиках, сенсоры чувств, в госпитале выдали медицинские мази и имплантанты для восстановления физиономий, а бойцов, лишившихся чувств, оставили в госпитале на пару дней и дали двухнедельный отпуск, чтобы восстановиться.

Адриан, который тоже был на учениях, в свободный час ходил по номерам и спрашивал про номер «рыцаря», а когда нашёл его, Арно, сидевший раздетый на кровати, опёршись локтями на колени, задумчиво смотрел в пол и теребил руками свой браслет.

– Что такое?

Он прикрыл дверь и начал:

– Мы знакомы несколько лет, я просто хотел сказать, я тебе завидовал. Ты еще свежий фрукт и выглядишь хорошо…

Арно действительно был хорош – высокий ариец с серыми глазами, белоснежными жёсткими волосами и несколько угловатыми лицом.

– … служба у тебя более насыщенная, а я в основном город патрулирую и работаю в части, ты знаешь, ущербная деятельность; иногда на учения возьмут, как тебя. Если я не ошибаюсь, ты скоро женишься?

– Да, есть такое.

– Что же, могу только пожелать тебе не стать таким, как я, одиноким меланхоликом и мизантропом.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Ты знаешь, если я не могу помочь самому себе, то мне никто не поможет. Мне довольно того, что мы видимся каждый день.

– Ты для этого пришёл?