Цветок и Зверь

Стремительно приближаюсь к волчонку, ставлю подножку, и с такой же скоростью возвращаюсь туда, где стоял – метрах в двух от Тимофея. Люди моего маневра не замечают – слишком быстро для их восприятия, а Тимоха спотыкается, и роняет поднос с едой. Но сам не упал, удержался, собака такая! Его лицо бледнеет от ярости, из горла вырывается глухой рык. Сжав кулаки, щенок делает шаг ко мне.

Ну давай, давай! Покажи людям свою сущность! Обернись еще, в свою истинную форму – пусть полюбуются! А если нападешь на меня первым – будешь объясняться с Советом! К тому же, в этом случае, я и убить тебя могу, в качестве самозащиты!

– В чем дело? – спрашиваю.

Тимоха сдерживается, и отступает. Но его странную агрессию ко мне, не виновному в случившейся неприятности, замечают все, и смотрят осуждающе. И Саша тоже – несмотря на амулет, моего нападения она не увидела, из-за моей быстроты. Видимо, волчонку тяжко успокоиться, и он быстро уходит – не иначе, в какое-нибудь укромное место, что бы поскулить и порычать в одиночестве.

Провоцирую щенка специально – знаю, что молодым оборотням трудно сдерживаться, если случается конфликт с вампиром, так сильна наша с ними обоюдная ненависть. Надеюсь, что Тимофей нападет, или даже обратиться, на глазах у людей. И его, за это, сошлют куда нибудь в глушь, пока не поумнеет. Да, специально – что б не мешал соблазнять Сашу. Однако, Тимоха на провокацию не поддался. Но своей цели я достиг – могу спокойно находиться рядом с Сашей.

Подхожу к столику подружек, спрашиваю, можно ли сесть с ними, получаю согласие, и присаживаюсь. Девчонки – и Александра тоже – забрасывают вопросами – кто я по национальности, откуда, и зачем перевелся в этот универ. Отвечаю уклончиво, шутками. И вообще, стараюсь блистать остроумием и, сразить Сашу своей харизмой. Ее подруги уже поражены, влюблены, и пускают на меня слюни – они под действием вампирского обояния. Я подыгрываю, и флиртую со всеми ими. Со всеми, кроме Александры – не обращаю на нее внимания. Саша в неудомении, и почти в итерике – как же ее, первую красавицу, не замечают?

– На вписку пойдешь? – интересуется одна из девиц отчего впадаю в ступор – куда? Что это за слово такое?

Мое недоумение девушек не удивляет – иностранец, русский знаю плохо…

– На вечеринку! – объясняет по-английски вторая.

Ну надо же! Всего лишь, вечеринка. А я думал, что-то неприличное…

– Не приглашен! – говорю, и смотрю на Сашу. Если ЗНАЕТ, то поймет, что не могу попасть в дом, в который не приглашен хозяином.

– Можешь со мной пойти! – произносит она.

Не в теме? И решила сделать первый шаг?

– У тебя дома вечеринка? – уточняю, смотря девушке в глаза. В гляделках я спец, и взгляд обольстителя начал использовать, еще не будучи вампиром.

– Нет, но мы можем пойти вместе! – повторяет Саша, и заговорщески улыбается.

Ничего не отвечаю. Не люблю скопления людей, и присутствовать на "вписке" не намерен. К тому же, и не могу – не приглашен хозяином. А Саша не знает, кто я, не знает, что не могу войти в дом неприглашенным. Хорошо, раз не знает!

Покидая кафе, меняемся номерами телефонов, и снова идем в аудиторию, уже на другие предметы. Опять отдаляюсь от Александры, а место рядом с нею занимает вернувшийся, и успокоившийся Тимоха. Бросающий на меня хмурые многозначительные взгляды – отомщу, мол! Давай, давай, мелкий, мсти! Хах!

С последней пары ухожу раньше всех, сажусь в "мерс", и жду Сашу. Предчувствие того, что может случиться между нами сегодня, приятно волнуют и будоражат.

Наконец, Александра появляется на ступеньках главного входа, во вчерашнем желтом плащике. Она не одна – рядом, конечно же, юный оборотень. Прислушиваюсь к их разговору.

– Мама настаивает, что бы ты ездила со мной! – бубнит Тимоха – Опасностей в городе немало – так она говорит!

И добавляет:

– Не буду приставать, чесслово!

Вот урод! Еще и домогался до моей девочки!

Александра притормаживает, и насмешливо интересуется:

– Каких опасностей?

– Саш, ты многого не знаешь и не понимаешь! Этот новичок не зря тут появился!

Саша замирает, и внимательно смотрит на Тимофея. Похоже, его речи ей интересны. Так! Надо оборотня заткнуть!

На ступеньках появился тот парень, которого Демидов сегодня отогнал от Саши. Вот ты то мне и нужен! Внушаю… Рыжий замирает на несколько секунд, потом бросается к Тимохе, и хватает его за грудки.

– Ты чего на меня бычил утром, а-а? – гневно вопрошает он.

– Офигел? – возмущается оборотень, скидывая руку парня – Отвали!

Рыжий бросается на Тимоху, и пытается ударить. Конечно, оборотень легко справляется с ним, и откидывает, даже не используя всю силу – все же, сдерживается, опасаясь себя выдать. Рыжий не успокаивается – не позволяю – и снова мчится в атаку. На этот раз получает сильнее, падает, вытирает кровь из разбитого носа, вскакивает, и кидается снова.

– Тим! – вскрикивает Саша, пытаясь предостеречь Тимоху от мордобоя, но тому приходится снова отбивать атаку.

– Обкуренный? – сердито орет он, и осыпает нападающего ударами кулаков.

Саша торопливо удаляется от места потасовки, а я трогаюсь с места, и торможу возле девушки.

– Садись! – кричу я, открыв переднюю пассажирскую дверь. И Александра, не колеблясь, впархивает в салон.

Вижу в зеркало заднего вида, что рыжий валяется на ступеньках, а оборотень крутит головой, не понимая, куда пропала Александра.

– Достали! – тихо бормочет девушка, укладывая сумку на колени, и пристегивая ремень – Ладно Тим, он вообще неадекват, но с Пименовым-то что? Куда лезет? Его Демидов одной левой…

Шучу:

– Ретроградный меркурий!

Некоторые современные присказки я запомнил. Саша оценила – улыбается. Спрашиваю:

– Куда едем?

Как бы не знаю, где девушка живет – не должен знать!

– На кладбище! – произносит Александра, отчего я впадаю в прострацию.

– Куда?

– Мне нужно на Северное кладбище! – серьезно повторяет девушка, и объясняет – Сегодня годовщина смерти моего брата.

У-фф! Романтичное первое свидание намечается!

– Понятно! – говорю я, и вбиваю в навигатор название погоста. Хотя мог бы этого не делать – дорогу знаю хорошо.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ОН

Сладкий запах девушки заполнил, кажется, все пространство салона. Смотрю на тонкий Сашин профиль, на пухлые губы, на прядки светлых волос, выбившиеся их прически… Что бы не глядеть на ее шею. Вожделение крови, обрушившееся на меня в первые мгновенья нашей встречи, прошло – теперь мною руководит холодный расчет охотника. Но голод никуда не делся, и крутит мои вены и желудок. Однако, приходиться терпеть – Амулет Сопротивления Магии не даст мне навредить Александре. Нужно убедить девушку снять его!

Жду подходящего момента, а пока спокойно беседую.

– Соболезную по поводу брата! Что с ним случилось? – интересуюсь я.

– Его убили. Кто и за что – неизвестно.

– Прости! Не стоило спрашивать!

– Забей! Это было давно. Десять лет назад.

Саша замолкает, и смотрит в окно машины. Затем поворачивается ко мне, и спрашивает:

– Макс, мы с тобой…

Замялась, не решаясь сказать про поцелуй, и продолжила:

– Виделись вчера?

Киваю:

– Ага!

Саша смущается и радуется. Хах! Разочарую!

– Я приходил в универ, и видел тебя, возле стенда с расписанием.

– Помню, да! – задумчиво произносит она. Не понимает – приснился ей поцелуй, что ли?

Продолжаю расспрашивать Сашу, и слышу много важного. Что девушка живет у Демидовых знаю (но скрываю, ибо она нашего разговора не должна помнить), а почему живет – мне неизвестно. Оказывается – провинциалка, приехавшая к родственникам, что бы учиться в университете. Оборотни родня? Как такое возможно? Выясняю, что родство по линии матери Демидовых – значит, та матрона тоже человек.

Еще узнаю, что Тимофей родной брат Степана. Эта новость мне не нравится – одно дело провоцировать обычного щенка, другое – брата Охотника. Надо быть поосторожнее, похитрее, и действовать не так в лоб.

– Почему Тимофей от тебя не отходит? – спрашиваю я – Из-за того, что ты живешь у них?

– Мы встречались! – коротко отвечает Саша.

– Встречались? Расстались, что ли?

Кивает.

– Из-за чего?

– Он придурок! – снова краткий ответ.

Не хочет говорить на эту тему, ну и ладно. Не важно. В машине тепло, и Саша расстегивает плащик.

– Что за медальон? – интересуюсь, кивая на серебряную монетку.

– Этот?

Девушка крутит амулет, рассматривая рисунок, такой же, как у Демидова – меч на овале. Это не удивительно – и Охотников, и защиту от темных сил придумали в Святой Инквизиции.

– Евгения Михайловна сегодня подарила! – между тем, объясняет Александра, и добавляет – Мама Тимофея и Степана.

– Сегодня? – переспрашиваю я.

Саша кивает. У-фф. Вчера амулета не было! А что она сказала отсебятину – случайность, сбой.

– Приехали! – сообщаю девушке, и паркуюсь.

…Кладбища имеют особую атмосферу. Тишина, покой… Время, словно замедлившее свой ход. И некое величие. Даже я чувствую себя среди каменных надгробий мелкой букашкой. Пожалуй, здесь ощущается присутствие Бога…

Саша быстро находит нужную могилу, и мы останавливаемся у памятника с фотографией молодого человека. Вглядываюсь в лицо, в дату смерти… Александра достает из рюкзачка шоколадку, и кладет ее на край памятника.

– Глеба убили! – печально сообщает девушка – Тоже поехал учиться, жил у Демидовых, и… Погиб. Нашли за городом, со сломанной шеей.

– Может, несчастный случай? – бормочу, зная, что это не так.

– Да, в полиции сказали, упал неудачно! – кивает девушка – Но мои родители уверены – убили!

И я уверен, потому что сам ему шею и сломал. Потому что, этот Глеб был колдуном, некромантом, и напал на меня первым. Раскаяния, или неудобства перед Сашей за ее брата не испытываю – я защищался.

Странное совпадение! Александра оказалась сестрой некроманта, и привела меня на его могилу…

…Наконец, мы покидаем последний приют Глеба, и отправляемся обратно. Саша спотыкается, я ее подхватываю… Дальше идем под ручку. Близость девушки, и злая упрямая веселость, из-за того, что она сестра убитого мною колдуна, вселяет в голову мысль:

– У меня здесь тоже покоятся родственники! – сообщаю я.

– Правда? – удивляется девушка.

Киваю, и веду ее в старую, практически заброшенную часть кладбища.

…– Здесь совсем древние погребения! – показываю на памятники и надгробия, разной степени сохранности – полуразвалившиеся, и только тронутые временем.

Объясняю очевидное:

– У похороненных здесь не осталось близких, к ним никто не приходит, и за могилами не ухаживают!

В этой стороне погоста особенно тихо и жутко. Саша еще крепче цепляется в мою руку, мне же не боязно – вампиру не страшны мертвецы. Тем более, даже поднятые стараниями некромантов, эти ожившие уродцы днем не показываются, прячутся.

Место вечного упокоения древней аристократии Города настраивает на философский лад – в голову приходит сентенция, которую и озвучиваю:

– Говорят, перед Богом и смертью все равны. Но эти старые могилы говорят о другом: если ты беден, то через триста лет от твоей могилы не останется и следа. А если у родных умершего достаточно денег, что бы отгрохать памятник, то захоронение останется на века!

Саша смотрит на меня с удивлением, и я внутренне спохватываюсь – опять разглагольствую, как старик!

Надгробие, возле которого мы останавливаемся, сохранилось прекрасно, и на нем даже присутствуют выцветшие венки.

– Сюда кто-то ходит! – произносит Саша, читает надпись на табличке – "Аристовъ Николай Дмитриевичъ,1803—1823"… – и добавляет – Такой молодой, двадцать лет! Даже моложе Глеба!

И повернув ко мне лицо, спрашивает:

– Кто это?

Отвечаю:

– Родственник, как я и говорил!

– Ты его потомок?

– Нет! Николенька был слишком молодым, что бы иметь детей! Он погиб в юношестве!

– Погиб? Как?

– Сгорел. В те времена в Городе часто случались пожары.

– О-О! Печально! Страшная смерть! Откуда ты все это знаешь?

– Память об этом юноше в нашей семье передается из поколения в поколение!

Черт! Опять стариковский пафос! Совсем не умею общаться с современной молодежью!

Однако, привел я сюда Сашу не для разговоров – не смог поцеловать девушку у могилы ее брата, словно чувствовал его внимательный злой взгляд. Теперь можно, ибо человека, чьи останки здесь покоятся, не знаю. Хотя именно я, когда бываю в Городе, прихожу на могилу, и навожу здесь порядок. Как и на двух надгробиях по бокам, где похоронены родители Николая Аристова.

Беру в ладони маленькое личико Саши, и целую. Вначале мои губы робки и нежны, затем лобзания становятся сильнее, напористее, и наполняется страстью. Благо Александра не против, и даже несмело отвечает.

Мои руки спускаются ниже. Забираю тело девушки в объятия, прижимаю к себе. Губы скользят с ее рта на горло, захватывают нежную кожу вместе с бьющейся синей веной. Но клыки не выпускаю, хотя едва сдерживаюсь. Чувствую, как дрожит хрупкое тело в моих руках. Ей нравиться! Ее возбуждают поцелуи в шею!

Тело откликается на желание девушки, наливаясь тяжестью в районе паха. А разум словно плывет в дымке мучительного наслаждения, неудолетворенного желания, и нестерпимого голода.

В эту самую минуту, в мгновения блаженства, у меня возникла понимание: Александру нельзя убивать сразу! Она должна быть донором, и оставаться со мной так долго, на сколько ее хватит.

– Сашенька… – бормочу я, уткнувшись в ее шею – Поехали со мной, ко мне…

И тут раздается звук – пронзительный, тоскливый, жестяной – от которого даже я вздрагиваю, а из огромного полуразрушенного склепа, расположенного неподалеку, громко хлопая крыльями, вылетает стая больших птиц – ворон, наверное.

Саша вскрикивает, и испуганно ко мне прижимается.

– Не бойся! Мы к памятнику прислонились, а он едва держится, и шатается, скрипит! – говорю я. И не вру – присутствие темного, или потустороннего, не ощущается. И звук моей версии соответствует – скрежет железа.

– Пойдем отсюда! – бормочет девушка, тянет меня за руку, прочь, на более светлое и открытое пространство новой части погоста.

Быстро – Александра торопится убраться от древних склепов – следуем между могил и оградок. Кладбище большое, и если на нем сейчас присутствуют посетители, то нам не попадаются – тишина и безлюдье. Однако, чувствую взгляд, упершийся в спину. Оглядываюсь, прислушиваюсь, принюхиваюсь – никого! Видимо, девушка заразила паническим настроением, и мне показалось.

Саша успокаивается, только когда оказываемся за оградой, и подходим к машине.

– Ты меня обманул! – остановившись, и убрав руку, произносит девушка.

– В чем? – удивляюсь я.

– Мы встречались в ресторане! И целовались!

Смеюсь.

– Было дело!

Саша сердито стукает меня по груди кулачком, я опять хватаю ее в объятия, и опять целую.

– Поедешь со мной? – повторяю свой вопрос, заглядывая в глаза девушки.

– За границу? – спрашивает она, и добавляет – У меня нет загранпаспорта! И Демидовы не отпустят.

Теперь отстраняюсь я.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать!

– Почему тогда ты должна спрашивать разрешение?

– Я же у них живу! – и повторят – Да и загранпаспорта нет!

У вампиров не бываает проблем с документами. И у Саши не будет, раз она со мной. Но… Приходится подыгрывать.

– Надо сделать! – произношу я, скрывая недовольство.

Какая она, однако! Законопослушная, и всего боится. Трудно будет увезти, если не снимет амулет!

– Тебя домой? – спрашиваю, усаживаясь за руль.

Александра, снова занятая ремнем, кивает.

– Какой адрес?

Я же "не знаю"!

Она немножко помедлила.

– Красная, дом 6.

Набираю в навигаторе. Что за…?

– Нет такого! – произношу обескураженно.

– Ой! Забыла сказать! Это за городом, и уже относиться к области! Поселок Поляны!

Вбиваю снова, на этот раз, успешно.

– Ого! Как тебе далеко добираться! – сокрушаюсь, и предлагаю – Хочешь, я буду за тобой заезжать каждое утро? Раз ты с Тимофеем ездить не желаешь!

– Тебе это будет неудобно! – говорит Саша, и я понимаю, по строго сведенным бровям, что это просто отговорка – она не желает, что бы и я ее возил. Не задумываюсь, почему, и не настаиваю – и сам не хочу таскаться, черт знает куда, каждое утро. Тем более, к дому оборотней. Если бы девушка согласилась, не знаю, как выкручивался бы. Но предложить было нужно – вроде как, я теперь ее ухажер.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ОН

Всю дорогу Саша щебечет, как птичка – болтушка еще та! Ничего важного больше не сообщает, наши разговоры или ни о чем, или обо мне – девушка пытается узнать как можно больше. Особенно ее интересует моя европейская жизнь. Ох, женщины! Любят все заграничное! Еще, Александра пытает про мои отношения с девушками – когда были последние, и почему закончились. В общем, атакует по полной, уверенная в своей победе. Наверное, уже планы строит, на наше совместное будущее.

Или вру, или отвечаю уклончиво. И пытаюсь достичь своей цели.

– Ты в Городе где живешь? – спрашивает Саша, и я пользуюсь моментом.

– В центре, у меня там квартира. Зайдешь ко мне?

Девушка молчит, хлопая глазками. Продолжаю увещевать:

– Пойдем! Посмотришь, как я живу, чем увлекаюсь, раз тебе это интересно!

И добавляю:

– Не бойся, я сексуально не озабочен! Как ты могла заметить, недостатка в поклонницах нет!

– Лучше ты ко мне! – улыбается Саша.

Что б тебя!

Припарковываюсь у обочины, и снова принимаюсь целовать девушку. Осторожно продвигаюсь дальше, действуя смелее – пробую, что она позволит. Девственница все таки, а они обычно стеснительные и зажатые. Но нет – Саша позволяет…

Моя ладонь скользит по холмикам на ее груди, и натыкается на серебряный кружек. Чувствую боль, как от ожога, и отдергиваю руку.

– Сашуль! – шепчу ласково – Сними ты этот медальон! Оцарапался об него.

Снова накрываю ее губы ртом, засовываю ладонь под кофту, и нахожу ягодку соска, едва скрытую тонкой тканью лифчика. Девушка вздрагивает, замирает, ее дыхание сбивается…

– Сними амулет! – продолжаю просить, жарко дыша возле маленького розового ушка. Захватываю мочку губами, Саша тихонько ахает, и… отстраняется, отпихивая меня ладонями.

– Мне домой надо! – произносит она, поправляя одежду.

Да что ж такое! Я совсем разучился соблазнять женщин, не используя внушение?

Возвращаюсь за руль. Едем дальше в молчании – не считаю нужным скрывать свое недовольство. А Саша счастлива, и поглядывает хитренько.

Поселок действительно за городом. Мелькают поля, и обычные деревенские дома вдоль трассы. И вот – перечеркнутая надпись на указателе – "Поляны". Сворачиваю, по указанию навигатора, направо, и оказываюсь возле шлагбаума, и будки охраны. За ней виднеются дома поселения, даже издали похожие на дворцы… Не хило!

И цветы… Высокие растения с красными бутонами, тянущиеся широкими, начинающимися сразу за шлагбаумом, лентами, вдоль дороги. Их удушливый, тяжелый запах проникает через неплотно прикрытые окна машины. Подступает тошнота, и я быстро закупориваю мерс.

– От этих цветов такая вонь! – произносит, Саша и тоже морщится.

И людям не нравиться этот аромат. Просто не нравиться. Темным же – и ведьмам, и вампирам – он невыносим. А оборотням даже приятен. Вообще, это маки. Только необычные, уродливые, с запахом, выведенные оборотнями специально, что бы отпугивать чужих. Если видишь эти растения, цветущие с самой весны до поздней осени, знай – близко поселение полузверей.

– Ну, я пойду? – говорит девушка.

– До встречи! – произношу, с трудом улыбаясь. Аромат цветов все равно проникает в салон, наполняя мою голову отвращением и тревогой – такое его действие. Однако, нахожу в себе силы спросить:

– Завтра, после занятий, погуляем?

– Возможно! – кокетничает Саша, и выходит из машины. Жду, пока она окажется за шлагбаумом, с облегчением разворачиваюсь, и уношусь от отвратительного места.

Нужно поесть, не питался уже почти сутки. Я могу долго обходится без крови, но зачем мучиться? Голод скребет, словно железная щетка, по пустым, пересыхающим венам, и по ноющему желудку. Отправляюсь на охоту.

Место для нее неудачное – здесь не столь много народа, как в центре города. Можно, конечно, остановить одну из встречных машин, но не хочу первого попавшегося. Хочу выбрать свою жертву. Ощупываю глазами остановки транспорта, где люди ждут автобусы, или выходят из них… Не то! Никто не привлекает!

Наконец, попадается девушка, похожая на Сашу – молодая стройная блондинка – которая отходит от тормознувшей маршрутки, и сворачивает на проселочную дорогу.

Оставляю мерс на обочине трассы, и следую за девицей. Не показываюсь – она меня не видит. Но слышит шаги, и шуршание устилающих дорогу сплошным ковром листьев, под моими ногами. Блондинка тревожно оглядывается, прислушивается, и ускоряет ход. До селения, куда она спешит, с полверсты, рукой подать.

Настигаю девушку, хватаю ее за плечи, одновременно командуя:

– Не бойся, и не кричи!

Завопить она не успевает, хотя дергается, пытаясь вырваться, но и этого не может – обмякает, повисает в моих руках. Черт! Девица курит, и вся провоняла табаком! Но отпустить ее уже не могу – инстинкт хищника, поймавшего добычу, не дает этого сделать.

Люди не могут меня увидеть, однако жертва не скрыта. На дорогу уже опустились серые осенние сумерки, но случайный прохожий может обнаружить странно искривившуюся девушку с обалдевшим выражением лица. А я хочу наслаждаться пищей без помех.

Утаскиваю девицу, вяло перебирающую "ватными" ногами, сквозь придорожные заросли ивы, и через канаву. За кустами болотистый луг, с высокой, огрубевшей к осени, некошеной травой. С ив на нас обрушиваются притаившиеся остатки дневного дождя, кеды сразу промокают от сырой почвы, противная холодная бурая влага касается ступней. Чертыхаюсь, однако, все равно увожу жертву подальше от дороги, чавкая болотной жижей. Трава, почти достигающая плеч девушки, тоже осыпает холодной моросью. Останавливаюсь, и с коротким, резким, змеиным движением головы, пробиваю клыком сонную артерию жертвы. Затем захватываю рану губами, и поглощаю живительную влагу.

Наслаждение от пищи перебивается мокрыми ногами, продолжающими находится в холодной грязной воде, и прилипающей к телу влажной рубашкой. А отвратительный запах табака, и кровь с горьким привкусом никотина, вообще исключают блаженство. Поэтому, я спешу утолить голод, не заботясь об удовольствии жертвы – если мне хреново, то почему ей должно быть хорошо? Не фиг курить! Даже не читаю ее мысли, даже не узнаю имя.

Однако, нежный яд моего укуса все равно проникает в кровь жертвы, и она возбуждается. Дыхание девушки становится частый и прерывистым, она постанывает… А потом и вовсе, прижимается низом живота к моим бедрам, и принимается об них тереться. Отодвигаюсь, не отпуская горло.

Утолив голод, я становлюсь добрее, и интересуюсь своей жертвой. Москвичка, приехала в деревню по поручению мамы, навестить больную бабушку. Отваливаюсь от горла блондинки – хватит с нее, а то помрет – и смеюсь в голос. Красная Шапочка и Серый Волк!

Девушка недовольно хныкает, не желая прерывать наслаждение, а я отстраняюсь.

Жертва сразу же стремиться опуститься в траву – ослабла от потери крови, и ноги совсем не держат. Я не настолько жестокий, что бы оставить девушку валяться в болотной жиже – вывожу ее на дорогу, и отпускаю. Блондинка некоторое время стоит на щебенке, трясет головой, трет лоб, затем медленно бредет в сторону селения.

Девушка ничего не помнит, кроме того, что на секунду (так ей кажется) потеряла сознание, после чего почувствовала сильную слабость и головокружения. Если девица озаботится, и сходит к врачу, то узнает, что у нее "упал" гемоглобин. Что вполне поправимо, и лечится.

Добираюсь до машины, снимаю обувь, и носки, которые просто выбрасываю. Включаю "печку", сую туда ступни, и примощаю кеды. Уф-ф! Уже легче. От одежды тоже освобождаюсь, и развешиваю на спинках сидений – авось, подсохнет. Настроение паршивое – кажется, я весь провонял табаком. Почему, когда целую Мару, и пью ее кровь, никотин не ощущается? А курящие люди пахнут, как копченая грудинка…

Трогаюсь, и отправляюсь в город. Для водителей или пешеходов, могущих рассмотреть меня за рулем, я кажусь одетым – не хочется привлекать внимания. А вот камеры, это современное зло… Но и там картинка получится размытой, и это спишут на сбой в аппаратуре.

От тепла меня размаривает, и мозг отключается. Еду не знаю куда, управляя мерсом на автомате, при помощи неспящего краешка разума. Когда блаженная истома усвоения организмом чужой крови, и чужой жизни, проходит, обнаруживаю, что припарковался возле Лизиного мостика… Конечно, куда же еще может вести мое подсознание! Известная фраза, неизвестно кем сказанная – "Преступника тянет на место преступления" – в моем случае подтверждается. Хотя три века пытаюсь доказать себе, что не виновен, коварная совесть, мой внутренний враг, упрямо и злобно твердит – "Ты! Ты ее убил!"