Ревизор: возвращение в СССР 45

– Здорово-то как! Я так рад за вас с сыном, – искренне восхитился Юра. – Это для тебя очень вовремя все произошло, я считаю.

– И не говори, – кивнула Ксюша. – Я прямо чувствую, как у меня целая гора с плеч свалилась. Я все переживала, думала, как мне Максимку одной поднимать. А сейчас такая легкость появилась, все страхи ушли. Я так Паше с Галией благодарна, что дали мне во всем этом поучаствовать, словами не передать.

– Согласен, они большие молодцы, – одобрительно кивнул Юра. – Так ты все равно на работу выйдешь? Или может отложить хочешь, раз финансовой необходимости больше нет?

– Нет, не передумала, буду выходить, – замотала головой Ксюша. – Максим маленький еще конечно, но решила, что все равно пойду. Сил нет уже в четырех стенах сидеть. Да и ясли мне понравились наши на ЗИЛе. Воспитательница там очень хорошая. Так что чего тянуть?

– Ну и правильно, – с заметным облегчением ответил Юрка. – Тебя сильно не хватает, если честно. Василий Иннокентьевич ворчит постоянно, все ему не так и не эдак, придирается. А у тебя всегда получалось как-то договориться с ним, слушает он тебя.

– С ним просто общаться надо, – усмехнулась Ксюша, – выговориться дать, поддакнуть вовремя. А так он не требовательный совсем. Ты просто всегда молчишь. Вот он и цепляется…

– Я не люблю болтать на работе, я сосредоточенный, – насупился Юра.

– Не дуйся, – рассмеялась Ксюша. – Я же не говорю, что это плохо. Просто объясняю тебе, почему Василий Иннокентьевич так себя ведет.

– Да просто ворчун он старый, – махнул Юрка рукой и встал, осторожно взяв из кроватки Максима и начав играть с ним. – Новая погремушка? – спросил он, с интересом рассматривая игрушку. – Необычная, и яркая такая.

– Да. Это Галия с Пашей подарили, – ответила Ксюша. – Они в прошлый раз целую кучу подарков принесли. И одежки для Максимки, и игрушки, и конфеты вон эти шоколадные. И все заграничное, красивое такое… Пашина сестра им очень много всего привозит, а они со мной делятся. Аж неудобно, если честно.

– Ну, они же от души все дарят, я уверен, – возразил Юра. – Насколько я успел узнать их, они просто искренне хотят тебе приятное сделать. Просто имеют такую возможность, вот и помогают. Думаю, что если бы ты была на их месте, тоже помогала бы Галие. Правильно ведь?

– Конечно, – кивнула Ксюша. – Галия моя самая лучшая подруга. Повезло же мне с ней познакомиться тогда…

***

Москва

Попрощавшись с Антоном на вокзале и в последний раз махнув ему рукой из вагона тронувшегося поезда, Оксана села у окна.

Как же мне повезло! – с восторгом думала она, вспоминая пролетевшие как один миг выходные. – Неужели мне все это не снится, и я скоро действительно буду жить в столице, да еще с таким мужчиной.

Антон проявил себя с самой лучшей стороны, устроив ей просто незабываемые выходные. Сначала они поехали и выбрали обручальные кольца. Оксана была в полном восторге, когда Андриянов согласился приобрести очень дорогой комплект колец. Кольца были не простые гладкие, а с выгравированным на них едва заметным узором, на ее кольце нежным и изящным, а на его кольце более грубым и мужественным.

Подруги обалдеют, когда мое кольцо увидят, – улыбнулась Оксана, представив их реакцию. – Жаль, что кольца у Антона в квартире пока остались. Ну да ничего, на свадьбе похвастаюсь…

После ювелирного Антон повез ее в ЗАГС, где они подали заявление. На удивленный вопрос Оксаны о том, как у него получилось договориться о подаче заявления в выходной день, Антон лишь загадочно улыбнулся.

В еще большее изумление Оксану поверг тот факт, что сотрудница ЗАГСа предложила им выбрать дату росписи, причем в первой половине декабря.

– Так быстро? – ошарашенно спросила Оксана Антона, не сдержавшись. – Но как?!

– А зачем тянуть? – улыбнулся ей он. – Или ты не уверена и хочешь подумать? – добавил шутливо.

– Уверена, конечно, – рассмеялась Оксана. – Просто не ожидала, что такое возможно.

Вот что значит мужчина со связями, – восхищенно размышляла она, помешивая ложечкой чай и стараясь, чтоб стакан сильно не звякал по подстаканнику, а то соседка на верхней полке уже спать легла, недовольно кряхтя и вздыхая на каждый звук. – Это ж какие у него возможности, чтобы вот так выбирать не только, когда заявление подать, но и когда расписаться. За ним точно, как за каменной стеной буду… Теперь надо обязательно с начальником переговорить первым делом, когда приеду, чтоб замену мне подыскивал. И заявление подать об увольнении…

***

Москва, квартира Андриянова

– Ну, в целом все прошло неплохо, – вздохнул Антон, вернувшись с вокзала, где посадил Оксану на поезд в Святославль, и наливая себе рюмку коньяка.

Он очень долго думал и метался, но таки решился все же жениться на Оксане. Трезво взвесив все шансы, он понял, что плата за отказ от выполнения требования Блащицкого будет все же непомерно высокой. Потерять такую хлебную должность, место в партии и всякие перспективы в Москве Андриянов не мог себе позволить. Это был бы слишком сильный провал в уровне жизни, к которому он так привык. Да и репутацию после такого удара восстановить бы вряд ли получилось. Не мальчик уже, все же, у которого все впереди… В таком возрасте упав, заново на ноги уже не встать…

Ничего, поживем вместе какое-то время, а там видно будет, – решил Антон. – Женщина она красивая, хоть и в возрасте. Получше многих молодых выглядит. В постели как кошка ненасытная… Характер покладистый, ни слова поперек не говорит, да и готовит отменно. Вполне удобная партия для меня. К тому же разумна оказалась, чего совсем от нее не ожидал. Начала расспрашивать, как можно ее квартиру в Святославле с доплатой на Москву поменять, хочет быть самостоятельной и не сидеть на моей шее. Вот уж таких мыслей от женщины из провинции ждал в последнюю очередь… Думал, рада будет тут же на моих площадях прописаться…

А вот что со свадьбой делать, ума не приложу, – перескочили мысли Антона в мрачное русло. – Как я друзьям и знакомым объясню такой выбор?.. Никто ведь не поймет… Может, предложить свадьбу в Святославле отпраздновать? – подумал вдруг он. – Туда москвичи точно не поедут, меньше будет всяких вопросов неудобных и пересудов… Хотя нет, – поразмыслив, Антон отбросил эту идею. – Надо, чтобы коллеги все увидели, что я всерьез воспринимаю женитьбу, и народу надо будет на свадьбу позвать достаточное количество. Блащицкого того же придется пригласить, показать свою добрую волю, а там пусть уже и не приходит… Да и не придёт он, конечно. Хорошо, что он так с ЗАГСом помог. Оксана на меня так смотрела восхищенно, – вспомнил Антон приятный момент. – Ладно, придется пережить все это как-то, ничего не поделаешь. Надо теперь подумать, какой ресторан выбрать, и забронировать уже. Времени совсем мало остается…

***

Куба, вилла Рауля Кастро

Приехав вечером домой, Рауль сразу понял, что жена не в духе. Вильма сидела на террасе и курила. Такое бывало с ней очень редко, обычно, когда она сильно нервничала или злилась.

– Что случилась, дорогая? – поинтересовался Рауль, поздоровавшись с женой и устроившись на соседнем кресле.

– Ничего существенного, не беспокойся, – заверила супруга Вильма. – Просто меня сегодня сильно разочаровал один человек, о котором я думала намного лучше, чем, как оказалось, он заслуживал. Я редко ошибаюсь в людях, поэтому эта ситуация меня разозлила и немного выбила из колеи.

– Понятно, – кивнул Рауль, внутренне обрадовавшись, что ничего действительно серьезного не произошло. – И кто это посмел расстроить мою жену?

– Тот русский журналист, Павел Ивлев, – ответила Вильма, поджав недовольно губы при упоминании имени так разозлившего ее парня.

– Ивлев? – удивленно переспросил супругу Рауль. – Но почему? Ты ведь так о нем хорошо отзывалась. И статью он написал прекрасную тогда в советской газете по итогам твоего визита. Я уж не говорю о том, насколько его взгляды импонируют и мне, и брату…

– Это все оказалось наносным, – раздраженно пояснила Вильма мужу. – Я сегодня встречалась с Ивлевым и показала ему программу, которую мы для него подготовили. Программа прекрасная, мы очень потрудились над ее разработкой. Ежедневно визиты на ведущие предприятия и в коллективы, экскурсии по наиболее интересным местам нашего прекрасного острова… Это было бы так полезно, и дало бы массу информации и впечатлений и нашим гражданам, и Ивлеву. А сколько материала для своих статей по Кубе он мог бы собрать… Но нет. Он отказался участвовать. Совсем. Сказал, что приехал сюда отдыхать с семьей. Представляешь?! Поездки по острову для него уже не отдых…

– Ну, формально он здесь действительно в отпуске, – аккуратно возразил супруге Рауль. – Приехал вместе с женой и детьми… Он объяснил тебе как-то свой отказ?

– Сказал, что слишком загружен на работе и отпуск обещал посвятить жене и детям, – недовольно поморщилась Вильма.

– Вполне логичное объяснение, – мягко ответил жене Рауль.

– Да как ты можешь так говорить! – горячо возразила мужу Вильма. – Настоящий революционер, болеющий за свое дело и свою родину, не станет валяться на пляже целыми днями. И уж тем более не станет упускать такую чудесную возможность узнать страну, столь дружественную к его собственной родине. Да еще под таким сомнительным предлогом. Уверена, этот журналист либо лентяй, не желающий лишний раз пальцем пошевелить, либо подкаблучник, который в угоду жене и ее капризам любые интересы предаст.

– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Рауль. – У меня сложилось совершенно иное впечатление об этом молодом человеке. Он очень энергичен и решителен, и эрудирован не по годам. Общаясь с ним, складывается ощущение, что говоришь со зрелым мужчиной. Поразительно, как такая цельность натуры смогла проявиться столь рано. Я его слушал во время нашей встречи и даже жалел немного, что сам не был таким в его возрасте.

– Да он мизинца твоего не стоит, – горячо возразила Вильма, – такого лентяя нельзя даже сравнивать с таким самоотверженным и преданным идеалам революции мужчиной, как ты. Ни один настоящий революционер ни за что не упустил бы такую возможность, какую мы предоставили этому Ивлеву. Он не заслуживает хороших слов в свой адрес… Надо как-то дать знать редакции его газеты, что мы тут им недовольны…

– Я вижу, что ты сердишься на Ивлева, но все же прошу, не спеши с выводами, – попросил жену Рауль. – Фидель, как и я сам, очень высоко оценил этого молодого человека. Мы заинтересованы в сотрудничестве с советскими журналистами, тем более представляющими такую крупную и влиятельную газету, как «Труд». Поэтому давай пока сделаем паузу в вопросе с Ивлевым на пару дней, и подумаем, еще раз все взвесим хорошо. А потом уже посмотрим, что можно предпринять.

– Хорошо, – согласилась Вильма неохотно, подумав пару минут. – Но обещай, что через пару дней мы обязательно вернемся к этому вопросу. Ивлев сильно разочаровал меня, и я не собираюсь этого так оставлять.

– Обещаю, – кивнул жене Рауль, мысленно решив завтра же с утра поговорить на эту тему с братом. Фидель имеет на его жену очень большое влияние. Надо сказать ему, чтобы поговорил с Вильмой и образумил ее.

Рауль очень любил и уважал жену, но при этом объективно ее оценивал и прекрасно видел ситуации, когда ее трудоголизм и фанатичная преданность работе начинали мешать ей правильно оценивать поступки и потенциал других людей.

***

Глава 5

Куба, Варадеро

Утром в восемь собрались с Балдиным и с Валентиной Никаноровной в фойе отеля ждать, когда приедет тот самый Саша, чтобы отвезти нас на рыбалку. Ну и попутно сразу же и разобраться, кто на самом деле куда поедет.

Александр приехал за нами красиво, на двух чёрных «Волгах». Впечатляет, надо сказать. Понял я, что он точно не полковник, а тоже генерал, как и наш Балдин. Эдуард Тимофеевич мне этого не сказал, но, видимо, и нельзя, учитывая, что Саша этот военный разведчик, вообще ничего про него никому рассказывать.

Подойдя к нам, он поздоровался, и вопросительно посмотрел на меня. Балдин усмехнулся и сказал:

– А вот и тот самый Павел Ивлев, который вчера с Фиделем и Раулем Кастро встречался.

Седые брови у мужика полезли наверх от удивления. Я так понял, что Балдин вообще ему ничего обо мне не рассказал. Вот же приколист. Ну, ясно тогда, почему такая реакция. Тот явно ожидал увидеть солидного мужика в возрасте, а тут перед ним стоит студент. Хотя что-то для разведчика он явно очень эмоционально реагирует, я как-то думал, что они все умеют делать морду кирпичом при любых обстоятельствах. Видимо, он не из тех разведчиков, которых посылают в Америку шастать, изображая из себя местного, и ему такие навыки не очень и нужны. Ну да, большой же начальник, и воевал в Великой Отечественной Войне, скорее всего, как Балдин. Только не летал, а вполне может быть, по тылам фашистским ходил как Трофим и Егорыч когда-то, в поисках языка пожирнее… И не было у него надобности уметь прикидываться кем-то… Надо будет его расспросить, может, с кем из них по тем тылам и ходил… Вот тогда будет чем мужиков в деревне обрадовать…

Но спустя секунду он пришёл в себя от удивления, протянул мне руку, и поздоровался:

– Александр, очень приятно.

– Павел, – тоже без отчества представился я. Видимо, у него и отчество засекречено для тех, кому не надо знать. Значит, и мне нечего свое называть. А то нелепо получится. Взрослый седой мужик без отчества представился, а я с отчеством, как будто настаиваю, чтобы он меня Павлом Тарасовичем называл.

– Ну что, поедем на рыбалку? – спросил он нас.

– Нам бы прежде один вопрос решить, – сказал я. – Как-то я слабо представляю, что на яхте, да в океане, два моих годовалых сына будут делать. Может, им лучше здесь остаться?

– Нет, конечно, таких маленьких детей в океан мы на рыбалку не повезём с собой. Это само собой разумеется, – сказал Александр, улыбнувшись. – Но и оставаться вашей жене с ними тут не с руки. У нас там всё продумано. Не переживайте. Или на «ты» перейдем?

– Да, конечно, давай на «ты», – согласился я.

– Так вот, Павел, у нас там не только яхта будет, но и на берегу у нас там всё оборудовано. Пляж приличный, выход в море, чистый песочек, никаких рифов колючих, никаких морских ежей. Там очень хорошо купаться. Вот там ваша супруга с детьми нас и дождётся, когда мы с рыбалки вернёмся. И навес там мои солдаты уже поставили, и угощение небольшое будет, чтобы и в наше отсутствие перекусить. Чтобы было, всё, короче, по высшему разряду. Не переживайте.

Ну, раз такое дело, я посмотрел на Галию. Она кивнула. Согласился тогда, что все вместе поедем туда.

Ну да, тоже же не дело оставлять её одну тут с детьми, когда и Балдин тоже уедет практически на весь день, потому что рыбалка эта наверняка затянется.

Загрузились в «Волги» и поехали. Водителями в обеих машинах были наши солдаты в соответствующей форме. Я ещё удивился: неужели наших срочников на Кубу служить присылают? Видимо так. Ну, или в солдатской форме для конспирации люди этого Александра здесь служат. Не совсем, правда, представляю, кого им нужно в заблуждение вводить. Кубинцы всё же свои, но, может, они так от американских шпионов шифруются, кто их знает?

Ехали мы недолго, около часа. Вышли из машин почти что на самом пляже, и «Волги» тут же поехали обратно.

На широкой полосе белоснежного песчаного пляжа стоял большой ангар, а перед ним на конце длинного причала, уходящего в море метров на двадцать, была пришвартована, как я и ожидал, примерно десятиметровой длины яхта. Ну, если судно такой длины можно назвать яхтой. А если нельзя, то пусть будет яхточка. Я на знание морских терминов не претендую.

Система парусов была самой простой: мачта была всего одна, а с ее верхушки свисал треугольный парус. Но что меня порадовало – у небольшого судёнышка имелся в наличии и мотор. Потому что всё же отдаваться на волю океанских течений достаточно рискованно. Мало ли, эта мачта сломается или парус с неё шквальным порывом ветра сорвёт, или штиль будет полный, да понесёт течением в открытое море. Как тогда обратно возвращаться без мотора?

Прямо около ангара стоял большой массивный стол, сколоченный из шлифованных некрашеных досок. Около него стояли две скамейки, но меня привлекло, конечно, то, что было на самом столе.

Александр что-то говорил о лёгком перекусе перед тем, как отправимся на рыбалку, велев нам вчера не завтракать в отеле, но с этим он явно поскромничал. Центральная часть стола была буквально завалена различными фруктами. Имелась рядом с ними и солидная батарея бутылок. Сразу узнал по внешнему виду бутылок, что тут есть и ром, и водка, и пиво. Имелся и нарезанный чёрный хлеб, стояла плошка со сливочным маслом, четыре открытые банки с ветчиной, нарезанная копчёная колбаса. А рядом с ними солдат, что пальмовой веткой отгонял от всего этого хозяйства настырных мух.

А когда мы подошли поближе, из ангара вынырнул повар во всем белом, словно только что из какого-то ресторана приехал, таща перед собой скворчащую огромную сковороду. Он ловко поставил её на стол, и я увидел, что внутри омлет, которого хватило бы, чтобы накормить человек восемь-девять.

Вслед за поваром из ангара выскочил очередной солдатик в униформе. Он тащил горку тарелок, а ложки с вилками и ножами и так уже лежали на столе.

– Ну что, дорогие гости, – сказал Александр, – давайте позавтракаем, потом проводим Галию с детьми на пляж. Он у нас за тем ангаром, там же и тент расположен, где можно жару пережидать.

Детей кормили на руках, как обычно. Все взяли себе по тарелке и принялись накладывать омлет и мастерить бутерброды. За батареей бутылок обнаружился и кувшин со свежим апельсиновым соком. Ну прямо всё тебе идеально. Такой шведский завтрак и в мое время в хорошем отеле меня бы полностью удовлетворил. Ассортимент, там, конечно, был бы пошире, но зато здесь фрукты все натуральные.

Алкоголь никто не пил. Я и не собирался, а Эдуард Тимофеевич с Александром тоже такой инициативы не проявляли. Да, неплохо тут Александр устроился. Хорошее местечко: песочек, пляж, пальмы, ангар с яхтой, повар, скорее всего, кто-то из солдат, да солдатиков сколько угодно, чтобы всё, что необходимо для офицера, делать.

Валентина Никаноровна, когда трапеза близилась к концу, сказала:

– Вы знаете, я тоже, наверное, воздержусь от рыбной ловли. У меня всё же морская болезнь. Как вчера Павел начал описывать, как эту яхту будет вдалеке от берега раскачивать, так у меня сразу ком к горлу подступил. Лучше мы тут с Галией на пляже вас подождём, мужчины.

Балдин согласно кивнул.

– А капитан у вас будет из местных? – спросил я, оглядевшись и не заметив нигде никого, кто мог бы выступить в этой роли. Ну мало ли, не приехал ещё. Или в рубке сидит, ждёт нас.

– Нет, местных не положено, – сказал Александр. – Мало ли мы что на борту обсуждать будем важное. Сам, наверное, понимаешь, Павел, что такие прогулки не для каждого. Есть у нас офицер, который прекрасно разбирается в такого рода занятиях, вот с ним и пойдём рыбачить. Он позавтракал загодя и уже на борту.

***

Куба, Президентский дворец

Утром Рауль первым делом отправился к брату. Он очень беспокоился, что жена начнет предпринимать что-то против русского журналиста, несмотря на договоренность с ней пока что подождать. Все же характер у Вильмы был жесткий и независимый.

А вдруг не удержится? Очень уж она была зла вчера, – размышлял он встревоженно.

К счастью, Фидель был на месте, так что Рауль, не откладывая, описал ему ситуацию и все претензии Вильмы к Ивлеву.

– Да уж, твоя жена отказов не любит, – усмехнулся Фидель, выслушав брата. – Особенно от тех, о ком у нее сложилось хорошее мнение.

– В том-то и дело, – кивнул Рауль. – Она с таким восторгом рассказывала нам про этого русского после приезда из Москвы, помнишь ведь? А тут он ей прямо заявил, что хочет с семьей пообщаться и не станет следовать программе, которую для него подготовили… Я Вильму такой злой давно не видел.

– Ну, обиделась, само собой, – улыбнулся Фидель. – Привыкла твоя жена, что ей все и всегда навстречу идут, а тут отказ. А у парня характер-то железный, сразу в нем это отметил, – добавил, задумавшись на мгновение, Фидель.

– Да, вот только Вильма рвет и мечет, – покачал головой Рауль. – Грозит в Москву пожаловаться на Ивлева в газету, где он работает.

– А вот этого никак допустить нельзя, – посерьезнел Фидель. – Ты же объяснил жене, что люди все разные, каждый по-своему жизнь воспринимает? Парень этот русский очень правильный человек, настоящий революционер по духу. Мне понравилось, что он вовсе не угодничал, как подавляющее большинство тех, кого ко мне приводят пообщаться. Свободно и независимо размышлял. И мне его мысли понравились. Родственную душу в нем почувствовал, когда общались.

– Согласен полностью. У меня такое же мнение о нем сложилось. Толковый парень, в особенности для его возраста. Но ты же знаешь Вильму. Я попытался ее успокоить и объяснить ей это, но этой женщине трудно смириться с тем, что на свете есть люди, не готовые работать двадцать четыре часа в сутки. Она вбила себе в голову мысль, что русский журналист лентяй и хочет наказать его за это.

– Я, напротив, уверен, что этот Ивлев очень трудолюбивый человек, – возразил Фидель брату. – Он просто из той породы людей, которые много и тяжело работают, после чего им нужно пару недель на то, чтобы восполнить потраченные силы. И в этот период они не делают буквально ничего. А потом снова берутся за работу с прежним рвением. Вспомни Кристобаля, он ведь такой же. Пашет как вол несколько месяцев подряд, а потом убегает на неделю в гасиенду и целыми днями только курит сигары, пьет ром и фламинго на полях считает… А ведь потом, когда появляется, он же полон новых идей. Так что такого склада люди, даже когда кажется, что они отдыхают, тоже работают. Просто эта работа не видна чужому глазу.

– Ха-ха-ха, а ведь и точно, – рассмеялся Рауль, вспомнив старого друга их семьи. – Кстати, Вильма его тоже поначалу невзлюбила, помнишь? Много времени понадобилось, чтобы она мнение о нем поменяла и перестала считать пьяницей и лодырем.

Фидель рассмеялся вместе с братом, вспомнив эту страницу их прошлого.

– Я поговорю с твоей женой сегодня же, – заверил брата Фидель. – Я очень ценю ее рвение и готовность всю себя посвятить делу революции, но ей зачастую недостает гибкости в суждениях. А это важное качество, чтобы правильно оценивать потенциал других людей. Нельзя судить обо всех, беря себя за образец. Постараюсь объяснить ей это и попрошу прекратить раздувать всю эту ситуацию.

– Спасибо, брат, – кивнул благодарно Рауль, – уверен, что тебя она послушает.

– Куда денется, – усмехнулся Фидель, подмигнув брату в ответ, – я ведь и приказать могу, если что.

– Слушай, брат, – ухмыльнулся Рауль, – может, нам этого русского с Кристобалем познакомить, раз уж они так похожи?

– Ну нет, – расхохотался Фидель, – нельзя старому пирату такую компанию предлагать. Если понравится, сопьются ведь у него на гасиенде оба…

***

Куба, Варадеро

Закончив есть, поднялись на борт. Из рубки и в самом деле тут же вышел мускулистый блондин ростом примерно в метр девяносто, с буквально выгоревшими на солнце волосами.

– Михаил, – представился он нам и, спустившись на берег, принялся отвязывать причальный канат.

Когда он вернулся на борт, из ангара вышло двое солдат и оттолкнули яхту от причала. Зашумел мотор, и мы отправились в море.

Изучил более детально тут же яхту, увидел на бортах специальные крепления для спиннингов. Ага, видел я такое в фильмах про ловлю тунцов. Был такой популярный сериал…

– А на что барракуд ловить будем? – спросил я.

– А где-то у нас тут должно быть ведро с кальмарами и креветками, припасённое как раз для этих целей. С утра мои бойцы наловили, – ответил Александр. – Барракуда такую наживку очень любит. Пойдём под парусом, наживка будет трепыхаться, как будто сама плывёт. Вот барракуда тут же на неё и клюнуть должна.

– Отлично! – азартно потер руки Балдин.

– Клюёт она в этих водах, надо сказать, очень хорошо, – продолжил Александр. – Тут её полно. Иногда целые стаи проплывают по пятнадцать – двадцать штук. Хищник, казалось бы, по одиночке плавать должен, но нет, тоже стайная рыба оказывается.

– Ну да, касатки тоже хищники, и тоже стаями плавают, – сказал я.

– Вот касаток здесь, что и хорошо, ни разу я не видел, – ответил Александр. – Впрочем, не так часто я и могу вот так на рыбалку выйти.

Я обернулся на берег, увидел, что Галия и Валентина Никаноровна уже перешли под тент, который стал хорошо виден. Он действительно был почти сразу за яхтенным ангаром. Андрей и Руслан возились с лопаточками на песочке около моря. Галия с Валентиной Никаноровной помахали нам рукой и принялись расстилать плед, рассчитывая позагорать, пока солнце не слишком сильное.