Ревизор: возвращение в СССР 39

Захихикав, Галия пулей метнулась в комнату и вернулась с тетрадью и ручкой. Села за стол, как прилежная ученица, тетрадку раскрыла, ручку приготовила и смотрит на меня во все глаза.

– Чего-то не хватает, – улыбнулся я, задумчиво ее рассматривая.

– Чего? – всполошилась жена.

– Наверное, передника белого и бантов, – рассмеялся, не выдержав, – очень уж ты сейчас на школьницу похожа.

– Так, Ивлев, с огнем играешь.., – заплясали черти в глазах жены.

– Ладно-ладно, шучу, – замахал руками и, обняв жену, чмокнул в щеку. – Работаем. Как вы там обычно гостей заморских встречаете? Хлебом-солью?

– Обычно водим по музеям, театрам, выставкам, – улыбаясь, начала перечислять жена. – У них там есть план обязательных мероприятий, чаще всего это посещение предприятий каких-нибудь и ведомств, но их не так много, а мы заполняем остальное время.

Ага. Ну, все понятно, – подумал я. – Знаем мы все эти выездные занятия для делегаций в «свободное время». Однако сейчас все же 70-е, махровый социализм и время идеалов, так что надо придумать что-то такое, чтобы в рамках приличий и чтобы запомнилось. Что там у меня из прошлой жизни в памяти завалялось, чего сейчас пока нет?..

– А какой у вас на все это дело бюджет? – поинтересовался у жены.

– Я тебе точную цифру не скажу, – покачала головой Галия. – Но Федосеев говорил на совещании, что ему главное, чтоб идеи свежие, а фонды не проблема выделить. Такие представительные делегации из-за рубежа к нам всего пару раз за год приезжают, так что все заинтересованы, чтоб все прошло идеально.

– Ну, тогда смотри. Можно попробовать сделать что-то вроде ролевой игры, – сказал я, чуть не скривившись. После двадцать первого века словосочетание «ролевая игра» имеет для меня сугубо определенное значение, далекое от одобрения советской цензурой. Но сейчас-то все иначе. Да и чем заменить слово «квест» сходу в голову мне не пришло.

– Какой игры? – изумленно посмотрела на меня жена, тем не менее, все старательно записав.

– Надо придумать сюжет с заданием, которое должна решать большая группа, – начал я накидывать сценарий. – Договориться в идеале с киностудией какой или театром, чтоб декорации обеспечить реальные и актеров желательно. И там задание сложное, например, используя подсказки и совместные действия, разгадать загадку и найти ключ от помещения, где все заперты… Это просто как идея, если что… Вариантов тут не счесть, на самом деле. Можно нарисовать карту сокровищ с подсказками разными, поделить чехословаков на две группы и пусть соревнуются, кто быстрее сокровище найдет. И сделать там хитрые подсказки, чтоб и на смекалку, и на смелость, и на командные действия. Можно прятать подсказки в местах, до которых трудно или страшно добраться: на потолке закрепить, или в аквариум с пауками положить, или в ящик со змеями…

– Змеями! – ошалело посмотрела на меня Галия.

– Ну не ядовитыми, конечно, – ответил я. – Вам же понаехавших не убить надо, а развлечь. Хотя, если вдруг билетов в Большой театр на всех будет не хватать, то есть варианты… – пошутил я и получил кулачком в плечо от жены. – В общем, сценарий и детали можно придумать, важно саму суть концепции понять, а остальное – дело наживное.

– Ну так-то, идея мне очень нравится, – подтвердила Галия. – Я такого еще не встречала. Немножко на «Зарницу» похоже по сути, но совсем другое.

– Ассоциации правильные, – улыбнулся жене. – Но ваш вариант должен быть больше не про спорт, а про эмоции. Делегация там скорее всего не слишком молодая. Бегать-прыгать им не понравится, думаю.

– Поняла, – кивнула Галия, что-то энергично строча в тетрадке. – А еще что?

– Ну, еще можно кулинарное представление устроить, – предложил я, подумав.

– Это как? – изумилась жена.

– Смотри, – начал описывать ей идею. – Просто идти в ресторан и кушать там – банально и скучно. Чехословаки эти ваши миллион раз так делали. Даже не вспомнят потом. А вот если в ресторане договориться выделить вам зал и повара и устроить представление…. Чтоб он прямо у них на глазах блюда готовил, которые они есть будут потом. Представляешь, как женщинам из делегации будет интересно? А ведь наверняка будут и мужчины, что любят готовить.

Глаза у жены загорелись, а меня понесло…

– Нет. Еще лучше придумал! Пиши… Надо, чтобы все участвовали в приготовлении блюд, которые потом будут есть. Можно сделать два варианта сценария, попроще и посложнее, пусть начальство ваше выберет подходящий. Смотри. В простом варианте пусть повар придумает пару ударных блюд, например, одно из чешской кухни и одно из русской, и вместе с гостями его готовит. Распределит там задания всем, кому что нарезать, почистить, обжарить… Это уже детали. Приготовят все вместе и съедят. А в более сложном варианте снова на две команды делим иностранцев, к каждой повара приставляем. Каждая команда меню делает из трех блюд и готовит, а потом все пробуют и объявляют победителей по каждому виду блюда и в целом. Можно, кстати, сделать вообще три команды, и схитрить немного. Пусть каждая победит в каком-то одном из блюд и вуаля, победила дружба в итоге. Все счастливы!

– Как здорово! – восхищенно выдохнула жена, непрерывно записывая в тетрадку мои фантазии. – Вот скажи, как тебе удается?! Так шутя, играючи. И ведь такие идеи шикарные…

– Это ты на меня так вдохновляюще действуешь, – подмигнул Галие. – Смотрю на тебя, любуюсь, и идеи появляются одна за другой. И не все приличные, к слову… И некоторые хочется опробовать вот прямо сейчас…

Глава 5

***

Москва

Утром только с прогулки с Тузиком вернулся, да в душ намылился, как телефон зазвонил. Поднял трубку.

– Паша, это я, Сатчан, – услышал я знакомый голос.

– О, привет! Все уже, вышел на работу?

– Сегодня вот и выхожу.

– Как отдохнул?

– Шикарно, но это уже давай при личной встрече обсудим. Я что звоню – наш клуб любителей древностей на «Полете» жаждет сегодня очередную твою лекцию послушать.

– Приятно, что людям так нравится! – восторженно сказал я, отыгрывая роль, – в обычное время?

– Да, все как обычно. Сможешь?

– Так если я не приду, то и некому будет лекцию читать. Нельзя так людей подводить.

Сатчан аж поперхнулся там чем-то, видимо, слишком я уже в роль вошел.

– Ладно, лектор! Молодец, там и встретимся.

Не стал уже про премьеру моей пьесы говорить. Видно, что занят очень. Понятное дело, первый рабочий день после отпуска. Так что контрамарки ему уже вечером и отдам. На него и на супругу. Придут, думаю, никуда не денутся, хотя бы из любопытства, посмотреть, что я там такое наваял…

Так… У меня сегодня день достаточно загруженный. Нужно плотно по графику идти, чтобы ничего не запороть. Надо позавтракать, да начинать обзванивать всех, кого приглашаю в театр. Главное, конечно, чтобы зрителям пьеса понравилась. А то оскандалюсь при всех знакомых…

Начал с Виктории Францевны. Для нее сюрпризом мое преображение в драматурга не было, ей Валентина Никаноровна давно уже рассказала про это. Быстро поговорить, конечно, не получилось. Но ладно, результат положительный, очень загорелись прийти, вдвоем с Машей будут.

Дальше отца набрал. Они с Кирой очень там изумлялись, конечно, как сказала Кира «неожиданной грани моего таланта», но сказали, что будут обязательно.

Художникам вечером забегу лично контрамарки занесу. Сейчас опасно, если зайду к ним, быстро не вырвусь, давно не общались. А мне же в КГБ лекцию везти к десяти. Не тот повод, что стоит озвучивать, чтобы вырваться…

Тут я вспомнил, что в субботу на пять вечера договорился в ресторан с Димой и его девушкой идти. Так, надо перенести на более ранее время.

Набрал его. Трубку никто не взял. Ясно, уже уехал на занятия. Ладно, вечером перезвоню, перенесу на четыре часа. Вполне хватит времени перед премьерой и поесть, и поболтать…

Посидел с полчаса над статьями для «Труда» по комбинатам детского питания. Вчера, как Галия уснула, поработал как следует над материалами. Вечером еще доработаю и можно первую из них завтра везти отдавать Ганиной…

Ладно, все, теперь точно пора выезжать…

***

Москва, отдел книгообмена Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами

Утром Галия примчалась на работу пораньше и сразу села печатать предложения по плану мероприятий для чехословаков, которые обсуждали вчера с Пашей. Успела сделать буквально страницу, как появилась Морозова.

– Я думала, что первой приду, – усмехнулась та с порога, – а ты еще раньше появилась.

– Здравствуйте, Ольга Вениаминовна, – кивнула Галия, – я специально заранее пришла, чтобы напечатать предложения по приказу о приеме делегации.

– Придумала что-то? – заинтересовалась Морозова не на шутку.

– Да. Мы вчера с Пашей обсуждали ситуацию, и он пару таких идей интересных подсказал. Я такого еще не встречала.

– Это замечательно, – оживилась Ольга Вениаминовна, – и так вовремя. Нам надо обязательно Федосеева впечатлить. Ты умница, Галия, и муж у тебя очень талантливый.

– Спасибо, – зарделась Галия и тут же подхватилась, вспомнив про контрамарки на спектакль. – Ольга Вениаминовна, в субботу в театре «Ромэн» будет премьера пьесы, которую Паша написал. Мы вас с супругом приглашаем.

– Пьесы?! – ошеломленно посмотрела на Галию начальница, совершенно не ожидавшая такого поворота. – Ты хочешь сказать, что твой муж написал пьесу и ее поставили в театре?

– Да, – довольно улыбнулась Галия. – Уже стартовый прогон был в начале лета, отзывы самые положительные. А в субботу премьера вот…

– У вас невероятная семья, – изумленно покачала головой Морозова. – Это же надо. Пьеса! Конечно, мы с удовольствием придем. Очень хочу посмотреть. Спасибо! – взяла она контрамарки.

Несколько минут Ольга Вениаминовна переваривала полученную новость, нет-нет, да и качая неверяще головой. Галия тем временем вернулась за машинку, быстро набивая текст и улыбаясь своим мыслям. Впечатление, произведенное ее новостью на начальницу, ее полностью устроило. На лице у той были только положительные эмоции. Приятно, когда человек так искренне радуется за успехи ее мужа. Хороший она человек. А вот Белоусова, когда узнает, ее же просто перекосит от зависти…

– По поводу Белоусовой, – сказала Галие Морозова, наудивлявшись, – когда я начну вести с ней разговор, ничему не удивляйся, пожалуйста. Просто занимайся своими делами как обычно. Ну а если вдруг понадобится, подыграй немного.

Галия вопросительно посмотрела на начальницу, но та лишь усмехнулась.

Белоусова появилась за пять минут до начала рабочего дня. Зашла в кабинет бодро, почти по-хозяйски, быстро поздоровалась и села за свой стол, начав раскладывать вещи.

– Валерия Николаевна, – обратилась к ней Морозова грозно, – у меня к вам серьезный вопрос.

– Да-да, Ольга Вениаминовна, что такое? – вопросительно подняла Белоусова взгляд на начальницу.

– Вчера состоялось совещание руководителей отделов, посвященное приему делегации из Чехословакии, – начала говорить Морозова, – наш отдел оказался единственным, не подготовившим предложения по приему делегации.

Морозова, произнеся эти слова, заметила, как Белоусова едва сдержала довольную улыбку. Вот стерва, точно она все это подстроила, теперь нет сомнений, – подумала Ольга Вениаминовна, сдерживая ярость. – Ну, я тебе сейчас устрою…

– Разыскивая после совещания приказ, мы обнаружили его у вас в столе. Валерия Николаевна, потрудитесь объяснить, пожалуйста, почему вы не поставили никого из нас в известность о таком важном документе? Это вопиющая халатность с вашей стороны. Совершенно не ожидала от вас такой некомпетентности.

– Что!!! – подскочила Белоусова как ошпаренная. – Этого не может быть! Как вы смеете на меня все сваливать. Приказ был у вас на столе. Вы мне специально его подсунули!..

Выкрикнув это, Белоусова замерла, поняв, что сама себя выдала. Морозова смотрела на подчиненную совершенно спокойно. Эффект неожиданности сработал как нельзя лучше, заставив Белоусову выйти из себя. Она всегда такая импульсивная, не думает, когда вся на эмоциях, что именно выкрикивает. А еще в начальницы рвется…

– Валерия Николаевна, вы могли знать о том, что приказ у меня на столе, только в одном случае, – веско произнесла Морозова, – если вы сами его туда положили. И не просто положили, а спрятали под бумаги, чтобы я его случайно не обнаружила. Это называется саботаж, и за такое вы выговором не отделаетесь. За такое с работы вылетают.

– Ничего вы мне не сделаете, – ответила Белоусова, придя в себя и снова садясь на место, отчаянно пытаясь выглядеть уверенно. Она поняла, что прокололась и решила идти ва-банк. – И не докажете, что у меня этот приказ был. Я всем скажу, что вы сами забыли про бумагу, а на меня пытаетесь вину спихнуть. Я ответственный работник, на хорошем счету, Федосеев знает это отлично. Никогда к моей работе претензий не было. А будете мне угрожать, Ольга Вениаминовна, я найду, к кому обратиться за помощью. Пока вы бумажки с места на место перекладываете, я работаю и связи с дружественными ведомствами налаживаю. Попрошу вот хоть Андриянова, мы с ним в прекрасных отношениях. Уверена, что он за меня вступится…

Морозова, которая, слушая речь Белоусовой, снова начинала потихоньку закипать, услыхав фамилию Андриянова, аж усмехнулась, сразу придя в хорошее настроение. Ну, понятно теперь, кто воду мутит, – догадалась она. – Похоже, ловелас этот торгово-промышленный решил отомстить мне так за свой «летний отдых».

– Вот уж на Андриянова, Валерия Николаевна, я бы вам категорически не советовала рассчитывать, – сказала Морозова, тонко улыбнувшись. – У меня на него такой компромат, что он не только вам, он себе не сможет помочь, если я его в ход пущу.

– Какой еще компромат? Андриянов очень серьезный человек, не может у вас на него быть компромата. Не пытайтесь ввести меня в заблуждение, Ольга Вениаминовна, – сказала Белоусова уверенно, – второй раз я на ваши уловки не попадусь.

– Зачем мне уловки, – пожала плечами Морозова, – то, что я хотела, я уже от вас узнала. – Белоусова при этих словах начальницы насупилась, а Ольга Вениаминовна тем временем продолжила. – А Андриянов ваш оказался насквозь гнилым человеком, который служебное положение использовал для личных низменных целей. Как только руководство узнает об этом, уверяю вас, ему станет совершенно не до вас. Да и вы сами не захотите после этого, чтобы кто-то упоминал вашу фамилию вместе с его.

– Да о чем вы говорите вообще? – не выдержала Белоусова.

Уверенность начальницы сильно ее злила и одновременно вселяла нешуточное беспокойство. Она давно знала Морозову и с ужасом осознавала, что та не блефует, говоря про Андриянова. У нее действительно есть о нем какие-то порочащие сведения. Белоусова в панике перебирала варианты действий, понимая, что сейчас как никогда близка к увольнению со скандалом с такой престижной работы. Вот же я дура, клюнула на обещания Андриянова, – мысленно кляла она свою неосмотрительность. – Что теперь делать? Что же она знает такое про Антона Григорьевича? Такой мужчина видный, обходительный, должность хоть и не высокую занимает, но вот связи, которые она ему позволяет заводить, отменные… Быть не может, что он в чем-то постыдном замешан…

– Хорошо, – кивнула Морозова, – я вам расскажу все. Тем более, что после произошедшего намерена дать этой информации ход в любом случае. Ваш Андриянов влюбился в замужнюю женщину и пытался, используя свои служебные связи и возможности, попасть летом на те же курорты, где она находилась, чтобы, видимо, добиться ее расположения.

Белоусова, услышав первую часть про то, что Антон влюбился в замужнюю, поначалу едва скрыла восторг, подумав сразу, что речь идет о ней. Она частенько с удовольствием ловила себя на мысли, что небезразлична Андриянову. Иначе зачем он постоянно искал с ней контакта и так пекся о ее карьере? Изменять мужу она не собиралась, не там у нее муж работает, чтобы такие планы строить, но какой же женщине не будет приятно внимание такого мужчины? Но услышав вторую часть про курорты, Белоусова озадачилась. Она-то никуда пока не ездила. Так в кого тогда влюбился Андриянов?.. Восторг стремительно сменялся разочарованием и обидой.

– Это какая-то чушь! – возмущенно сказала Белоусова. – Антон Григорьевич порядочный человек, он бы никогда не позволил себе такого. Его кто-то оговорил. Откуда у вас эта информация?

– Его никто не оговаривал, – покачала головой Морозова. – Я сама его вывела на чистую воду и информацию получила, можно сказать, из первых рук. Так что ошибки быть не может. Андриянов влюбился в нашу Галию и, когда попытался ее преследовать, получил от меня летом отпор, затаил злобу и теперь через вас, Валерия Николаевна, мстить мне пытается. Признайтесь, это же он вас надоумил работу отдела саботировать?

– Влюбился в Галию? – возмущенно вскинулась Белоусова, словно и не услышав последний вопрос начальницы, такая злость ее разобрала. – Да как это? Это ерунда какая-то!

– Не ерунда, – припечатала Морозова. – Андриянов сначала в Болгарию попасть пытался, когда Галия там была. Но не смог. Я тогда внимания не обратила, что он за информацией о командировке Галии обратился, думала, может по работе что надо, мало ли. Мы же как раз перед этим с Торгово-промышленной палатой плотно работали. Кстати, внимание обратите, что по его инициативе! Но потом, когда он снова позвонил и стал расспрашивать уже про Сочи и Ялту, спрашивал даты точные и названия гостиниц и придумал какую-то чушь про документы, которые якобы надо с Галией передать, тогда я уже насторожилась. И про Болгарию вспомнила. Назвала ему неправильные даты и названия гостиниц. Вот он и разозлился, видимо.

– Но как же так! – все повторяла Белоусова, постепенно осознавая, что все это правда. Она уже и сама вспомнила некоторые странности в поведении Антона и вопросы, которые он про Галию задавал завуалированно. И про мужа этой девчонки расспрашивал, про семью…

– А вот так. Чужая душа – потемки, как говорится, – ответила Морозова и только тут заметила ошарашенный и возмущенный взгляд Галии. – Не переживай, милая, – тут же успокаивающе сказала она. – Мы этому наглецу такой отпор дадим, дорогу сюда вмиг забудет.

– Я не понимаю. У меня ведь муж, дети… – немного растерянно сказала Галия, у которой в голове не укладывалась вся эта история. – На что он рассчитывал? И да, он намеки какие-то действительно делал… Когда больше никого в кабинете не было, было такое один раз. Пришлось его выгнать.

– Ой, милая моя, некоторые мужчины такими засранцами бывают, – покачала головой Морозова. – Лучше тебе и не знать. Считают, что если им чего-то хочется, то никакие препятствия не важны. Главное, получить желаемое любой ценой.

– Какой же он мерзкий, – со злостью сказала Белоусова, окончательно уверившись, что все сказанное про Андриянова правда. – Я такая дура, Ольга Вениаминовна, – запричитала она, – Это Андриянов меня сбил с толку. Говорил, что вы плохой начальник и с обязанностями не справляетесь. И что Торгово-промышленная палата заинтересована, чтобы ваше место занял другой человек, и что они готовы меня поддерживать всячески. Простите меня. Я бы сама никогда ничего такого не сделала…

Белоусова еще долго распиналась о том, что она пострадавшая сторона, всячески изобличая Андриянова. Морозова слушала ее вполуха, продумывая, как дальше поступить. Она прекрасно понимала, что подчиненная врет, пытаясь себя выгородить. Но увольнять ту смысла особого не видела. Работает Белоусова нормально, исполнитель она толковый, – размышляла Морозова. – Работу отдела знает хорошо. Прогонять ее и брать нового человека дело рискованное. Может работу отдела под угрозу поставить, а им сейчас допускать промахи никак нельзя. И так прославились печально. К тому же Белоусова хоть и подлая, но трусливая. После такого прокола долго будет сидеть как мышь под веником, даже не помышляя, чтоб попытаться снова подсидеть начальницу. Ну и муж у нее в КГБ, как бы не огрести потом неприятностей от него… Так что, решено. Сделаю вид, что поверила ей, – приняла решение Морозова, – а там видно будет. Сейчас важно с Андрияновым разобраться раз и навсегда.

– Хорошо, Валерия Николаевна, – кивнула Морозова подчиненной. – Я вам верю. Но ситуацию нам надо исправлять срочно.

– Да-да, – закивала Белоусова, – мы обязательно справимся.

– Галия, ты скоро закончишь печатать наш план мероприятий? – спросила Морозова.

– Да, Ольга Вениаминовна, – кивнула Галия. – Я допечатала новые мероприятия и просто их к основному плану добавлю.

– Отлично! – кивнула Морозова энергично. – Тогда как закончишь, обсудим, поправки внесем, потом снова распечатаешь, и пойдем к Федосееву. Сначала вопрос с Андрияновым решим, а потом наш план оставим на ознакомление, чтобы показать, что зря не сидели и оперативно все исправили. Главное, чтобы он на месте был…

– Как к Федосееву? – побледнела Белоусова. – Вы что, ему все рассказать хотите про меня? Он же меня уволит…

– Не уволит. Я за вас вступлюсь, – ободрила Морозова подчиненную, которая явно уже сильно жалела, что рассказала все.

***

Москва, Лубянка

Приехал на Лубянку к десяти. Румянцев встретил, загорелый такой, энергичный.

– Хорошо отпуск прошел? – спросил его.

– Неплохо, хотя хотелось бы лучше… Хорошо, я тогда забираю текст, без пятнадцати четыре жду здесь же для доклада.

– Договорились!

Так, с докладом для КГБ разобрался пока что. Теперь нужно доклад привезти для Межуева в канцелярию Верховного Совета. Как хорошо, что я его еще в июле сделал заранее.

Вихрем пронесся по всем кабинетам, у Валерии Николаевны еще и талоны очередные захватил в «Детский мир» и в стол заказов. Потом заглянул в Комитет по миру.

И Ильдар, и Марк оказались на месте. Стояли и что-то обсуждали перед столом Марка. Оба очень обрадовались моему появлению.

– Паша! – сказал Ильдар, крепко пожав мне руку, – наверное, по итогам рейда статью решил писать, вот и пришел?

А я как-то и забыл про этот рейд уже. Давно это было, еще до крымских событий, так что из головы все и вылетело. А забежал я к ним, в надежде, что кто-то из ребят будет, чтобы контрамарки предложить. Уже когда в кабинет заходил, сообразил, что рано им здесь появляться, они же еще на лекциях сидят. Но поздно уже. И говорить, что про рейд и статью по его итогам позабыл уже, тоже не вариант – для Ильдара это очень важно, расстроится. Раз уж обещал, то надо делать.

– А как милиция, дала добро?

– Да, там дело вполне простое, никаких сюрпризов. Можно уже статью вполне давать. Даже нужно. – сказал Ильдар.

– Тогда передайте мне с Костей Брагиным все материалы, что можно использовать, хорошо? И придется подождать минимум неделю – вот-вот моя серия статей выйдет по заказу горисполкома, прерывать ее редакция точно не будет статьей на другую тему.

– Даже так? – уважительно сказал Ильдар. – Тогда конечно, обождем.

Не сложилось у меня впечатление, что Марк или Ильдар театралы, так что им контрамарки не предлагал. Правда, большинство моих друзей тоже не театралы, но им деваться некуда, они со мной учатся. Помучаются немного в театре, никуда не денутся. Хуже если Костю с женой позвать, к примеру, а других не пригласить. Обидятся…

Пообщался еще немного, и поехал в МГУ, к Гусеву. Надо уже отдать эти два мешка писем из редакции. Не знаю, сколько там времени проведу, может, если до перемены продержусь, то и контрамарки друзьям передам. А если нет, то уже вечером Костяну отдам, он всем завтра на занятиях раздаст.

Как в воду глядел. Гусева в его кабинете не было. Оставил мешки с письмами около двери, пошёл в кабинет, в котором комсомолки мои письма разбирали. Ожидаемо заперто, сейчас же полным ходом занятия идут. Надо, наверное, попросить у Гусева ключ от этого кабинета на такой вот случай…

Комсорга я дождался только минут через тридцать. Мешки так и оставил у его кабинета стоять, а сам перебрался на подоконник, мол, я не при делах, просто так тут сижу. А мешки эти страшные ко мне не имеют никакого отношения… А так да, люди ходили, и косились на эти мешки с большим удивлением. Методисты, свободные от занятий преподаватели, мало ли кто еще по своим делам тут бегает, пока пары идут у студентов.

Эх, я бы лучше сходил к Эмме Эдуардовне, заявление же на свободное посещение на этот год еще не писал. Но с мешками к ней идти неудобно, а оставлять их тут без присмотра страшно. Мало ли кто активный попадется, решит что это мусор и велит выкинуть…

Гусев мне обрадовался. Сразу пожал мне руку:

– Спасибо, Паша, очень тогда помог с тем поручением Тяжельникова. Выручил. Видел статью, очень хорошая получилась.

– Ну там и вьетнамец тоже интересный попался, Анатолий Степанович. Плоть от плоти вьетнамского народа. В самой гуще войны варился. Столько всего рассказал. И про то, как дядя его погиб от напалма, сброшенного на джунгли. И как племянница ногу потеряла, наступив на мину. Я не все еще в статью включил, не влезло просто многое. Понятно, что у него мотивация бить янки невероятная, вот он и стал настоящим героем. Ужас же, что американцы творят совсем на другом континенте, черти где от их Америки…