Квотербек, пошел к черту!

Вин Кэтчер

Квотербек, пошел к черту!

Растопи меня нежно

Иллюстрации на обложке и форзаце – Д. Усманова

© Кэтчер В., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Пролог

Канада. Ванкувер

Ченнинг Райнер

Делаю глоток охлажденного «Бад Лайта»[1] и поднимаюсь на второй этаж виллы квотербека[2] «Канадских ангелов».

– О-о да-а, детка… – слышу я мужской хрипловатый голос, доносящийся из ближайшей спальни, – возьми его еще глубже.

Я усмехаюсь. Кто-то уже отлично проводит время, и это неудивительно. В доме полно жарких цыпочек, жаждущих не только станцевать любому мужчине на его коленях, но и доставить удовольствие. И девушек сложно в этом винить. Вилла – не только обилие тестостерона, но и настоящая золотая жила для любой из соблазнительных кисок, крутящихся вокруг и мечтающих о большом члене и брюликах от Тиффани.

– Да, вот так, хорошо, сладкая, – басит мужчина.

Я делаю еще глоток и продолжаю идти по длинному коридору в поисках своей младшей сестры Гейл. Когда мой блудливый отец женился во второй раз и произвел на свет еще одно чадо, я поклялся, что буду защищать девочку ценой собственной жизни. И спустя двадцать лет ничего не изменилось.

– О да, детка, давай, я знаю, ты можешь, – хрипит мужчина, и я снова делаю глоток пива.

А ведь на его месте мог быть я. Какая-нибудь красотка с сиськами третьего размера и фантастической задницей могла сейчас трудиться над моим членом. Только вот он уже как год под запретом для любой кошечки-искательницы большого и сладкого лакомства. Три года назад я подписал контракт, став игроком НФЛ[3], прыгнув из студенческой команды в большую жизнь. Агент и тренер сделали из меня мировую звезду американского футбола. Сейчас я самый высокооплачиваемый квотербек, самая желаемая модель для глянцевых обложек, мечта каждой сексуальной крошки и, увы, не самый завидный холостяк. К пяти нулям в моем договоре шел пункт – найти невесту и вести приличный образ жизни. Что я и «пытаюсь» делать последние годы. Признаться, наличие «липовой» невесты не мешает мне развлекаться с другими крошками, просто теперь это скрыто от глаз недоброжелателей, а вилла канадских парней не лучшее для этого место.

Второй год подряд «Калифорнийские рейнджеры», как и «Канадские ангелы», не сходят со своих пьедесталов. И впереди нашу команду ждет очередной супербоул[4], и мы готовы раздавить любого, кто выйдет с нами на поле. Трофей Винса Ломбарди[5] наш, и черта с два, если я кому-то позволю его забрать. Я лучше помочусь в собственный кофе, чем отдам кому-то победу. Для меня это жизнь, и я в ней победитель. Всегда! Я чертов везунчик!

И в перерыве между играми наших лиг мы решили устроить вечеринку двух лидеров. Барбекю на заднем дворе, игра в мяч и «бир-понг». Жаль, Соединенные Штаты и Канада играют в разных лигах и у нас нет возможности показать канадцам, кто же круче. Хотя мы и так знаем, кто. Ничего не имею против канадцев, но я б с большим удовольствием посмотрел, как наша защита надирает задницу лайнбекеру[6] «ангелов», который явно имел что-то против меня: цеплялся весь вечер.

– Да возьми ты его глубже, – басит мужчина.

Я настораживаюсь. Это уже не очень-то похоже на удовольствие двоих. Хотя разве меня это касается? К черту! Я делаю еще глоток янтарной жидкости и иду дальше.

– Вот так, – хрипит он, а после из-за двери, мимо которой прохожу, слышатся звуки давящейся женщины.

Кретин решил до гланд накормить девицу своим членом? Не лучший подход для качественного отсоса, но это не мое дело я нахожу Гейл, и мы проваливаем. И если тот чувак намерен получить худший в мире минет, то флаг ему в задницу.

Иду дальше, за моей спиной опять раздаются звуки.

«Черт возьми, Ченнинг, это не твоего ума дело. Иди дальше! Тебе не нужны проблемы».

Я пытаюсь успокоить себя, но ни черта не получается. Я хоть еще тот сукин сын и не величайший в мире джентльмен, но никогда не позволю себе унизить девушку или заставить ее сделать то, чего она не хочет.

«Иди, Ченнинг, иди-и-и!»

И я готов пойти дальше, но слышу легкое сдавленное мычание девушки. Нет, этот приятель явно нуждается в просвещении, как следует обращаться с дамой. Стараюсь все же убедить себя в том, что это не мое дело, и пытаюсь идти дальше. Ведь если девушка захочет уйти, она уйдет. Верно? Тот же кретин не опустится еще ниже, желая показать, кто здесь платит и кто кого танцует.

– Хватит! – Слышу я женский голос и замираю, как чертов олень в свете фар.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Этого не может быть. Просто. Не может. Быть! Я всего лишь галлюцинирую. Это не мог быть голос Гейл. Я устал, много выпил и хочу поскорее убраться с вечеринки, где совсем скоро каждый угол пропахнет жарким сексом.

– Прекрати! – кричит она уже громче, и дальше все словно в тумане.

С ноги открываю дверь, та распахивается, и я вижу картину, которую больше никогда не смогу развидеть, даже если выцарапаю себе глаза и мозги всеми столовыми приборами, имеющимися в доме.

Гейл стоит на коленях перед чертовым лайнбекером, а тот вальяжно сидит в кресле с высунутым из штанов стоячим членом.

Не знаю, что меня шокирует больше. То, что в этой комнате оказалась именно моя сестра? Тот факт, что с моей сестрой этот мудила – Брэдли, мать его, членосос, достающий меня весь вечер? Тот факт, что моя сестра уже давно стала взрослой? В любом случае ничего из этого уже не имеет для меня значения. Я лишь слышу былые звуки задыхающейся сестры. Этот хрен пытался заставить мою сестру отсосать ему. Глаза наливаются кровью, вены вздуваются на шее и руках, и я сжимаю бутылку так, что стекло того и гляди треснет от натиска моих пальцев. В бешенстве отшвыриваю бутылку в сторону и налетаю на ублюдка. Дальше я себя не контролирую.

Кулаки горят, я слышу сдавленный голос Гейл, умоляющей меня остановиться, кто-то хватает меня за грудь и пытается оттащить от Брэдли. Я, точно бык на корриде, упираюсь до последнего, пока не выбью все дерьмо из этого подонка. Этот придурок совал свой грязный член в глотку моей сестры. Он заслужил гораздо худшей расплаты, чем быть просто избитым.

Прихожу в себя уже на ступенях наружной лестницы. Рядом сидит сестра, прижимаясь щекой к моему плечу. Вокруг много людей: одни со скучающим видом пьют пиво, другие дискутируют, словно ничего не произошло, а кто-то суетится с озабоченным видом. Весь шум прерывает протяжный вой сирены, стены двухэтажной виллы окрашиваются в красный, и автомобиль неотложной медицинской помощи съезжает с места, окончательно возвращая меня в эту реальность. Вижу перед собой тренера, игроков моей команды. Лица их искажены гримасой наивысшего недовольства, будто все только что сожрали кусок дерьма. И очевидно, этим куском стал именно я.

– Райнер, – обращается ко мне наш тренер Стэнли, – какого хрена? Ты решил поставить крест на своей карьере? Или как это называется?

Я слышу всхлипывания сестры. Смотрю на Гейл, на ее опухшее лицо от слез, следом на свои окровавленные руки. Уже не понимаю, кому принадлежит кровь: мне, Брэдли, или тем двоим ребятам, кто пытался меня оттащить от придурка, которого я избивал, словно боксерскую грушу.

– Все дерьмово, да? – спрашиваю я и смотрю виноватым взглядом на тренера, поставившего на меня все.

– Ты даже не представляешь насколько.

* * *

Канада. Саскатун

Харлин Квин Олдридж

– Харли, ты точно уверена в своем решении? – Рокси повторяет в третий раз свой вопрос. – И прежде чем ты снова не ответишь мне, я в очередной раз повторюсь: это не лучшее решение – поехать из Саскатуна в L. A. на мотоцикле.

– Мам, все будет отлично, – беру ключи от байка с комода, подхожу к Рокси и целую ее в щечку, – главное, не забудь проконтролировать, чтобы твои потные работяги загрузили все мои коробки в контейнер. И уж постарайся никого из них не соблазнить. Они не твоего полета.

– Между прочим, они довольно жаркие парни. – Рокси игриво приподнимает одну идеальную бровь. – И едва ли тебе все это пригодится в Калифорнии, – усмехается мама, смотря на гору хлама, спрятанного по коробкам, – но так и быть, я скажу сексуальным парням, чтобы они загрузили все это дерьмо в контейнер, и буду надеяться, что по пути откроются двери и что-нибудь потеряется, – улыбается она.

– И я тебя люблю, мам. – Я обнимаю женщину, ну как, женщину? Едва ли Рокси Девон можно назвать женщиной. Нет, она, конечно же, обладает всеми нужными первичными и вторичными половыми признаками, да вот дело тут в другом. Едва ли Рокси походила на женщину, давшую мне жизнь, скорее – на мою старшую сестру. Подозреваю, Рокси продала душу дьяволу и теперь не стареет. Хотя, если кто-то скажет, что тридцать шесть – это старость, тому я плюну в лицо.

И давайте знакомиться, меня зовут Харлин Квин Олдридж. Да-да, вы не ослышались, вот только я не та самая чокнутая блондинка, девушка Джокера – Харли Квин. Возможно, наши имена и схожи на слух, но пишутся по-разному и имеют совершенно разный смысл, и это не шутка. Разве что пошутил мой горячо любимый папочка Нэш Олдридж – легендарный вокалист рок-группы «ВетКвинс», назвав меня двойным именем вовсе не в честь «немного» свихнувшейся блондинки из комиксов с бейсбольной битой, а в честь любимого папиного «Харли Дэвидсона» и части названия его рок-группы. Я его маленькая вздорная королева. И, конечно же, не забыл наградить своей легендарной фамилией. Вот только едва ли кто-то поверит в наше родство с Нэшем Олдриджем. Уж кто-кто, а я точно не похожа на отца. Идеальная копия матери: такие же светлые волосы, большие голубые глаза, острые черты лица, слегка пухлые губы. Так что едва ли кто-то может сказать при упоминании моей фамилии: «Оу, детка, а Нэш Олдридж, случайно, не твой отец?» Как и мало кто знает, что Рокси Девон – моя мать. Мы даже на людях порой представляемся сестрами.

И относительно Рокси Девон: на данный период она одна из известнейших авторов песен для мировых звезд, чьи имена всегда входят в десятку топ-чарта и никогда не покидают ее.

И если при всем этом вы думаете, что мое детство было мечтой любого ребенка, то сильно ошибаетесь. Я с самого первого своего дня существования в утробе матери стала одной большой проблемой. Причем для родителей. Ну, чтобы вы понимали, моя мать забеременела мной в свой пятнадцатый день рождения и не от какого-то проходимца, что, возможно, упростило бы всем жизнь, или первой большой и чистой любви, а, черт возьми, от лидера легендарной тогда и сейчас рок-группы «ВетКвинс».

Дело было так: пошла Рокси Девон на концерт с подругой в свой день рождения, пробилась к сцене и швырнула свои трусики Нэшу Олдриджу. О дальнейших событиях вы уже догадались. И вот, спустя три недели родителям Рокси сообщили вовсе не об отравлении дочери съеденным бургером, а о наличии в ней этого «бургера» – меня. Родители Рокси с пуританскими взглядами на жизнь – и даже не спрашивайте, в кого пошла моя мамочка – были весьма недовольны новостью о беременности дочери, а Рокси напугана таким известием. Одно дело смотреть шоу «16 и беременна»[7] или «Девочки Гилмор»[8], другое – стать самой матерью в пятнадцать. Это и привело к разговору «по душам», где и выяснилось о первом мужчине Рокси – да-да, первом мужчине и будущем отце – о Нэше Олдридже, молниеносно набирающим успех на рок-сцене, несмотря на свой юный возраст.

Моя бабуля, не желающая такого скандала, решила устроить моему папаше еще тот аттракцион, прогоняя его задницу в центрифуге, обвиняя в том, что он обесчестил их дочь. Агенты и адвокаты «ВетКвинс» урегулировали конфликт, доказав, что случившееся произошло по взаимному желанию и согласию, плюс его участниками были подростки, не достигшие совершеннолетия, однако бабуля не желала сдаваться. Уж не знаю, какую цель она преследовала: деньги или что-то иное. Так что ее требование звучало не иначе как жениться! Хоть мой папочка и обещал жениться на мамочке, но, как вы понимаете, такого чуда не произошло, а вот признать свое отцовство – признал. И даже предложил заняться моим воспитанием. И до трех я жила с Рокси и бабушкой с дедушкой, а с трех до семи лет провела с папулей, разъезжая с ним по гастролям, пока в это время моя мама получала высшее образование в Лос-Анджелесе, откуда мы и были родом. После я снова жила с матерью, а затем – с отцом. Так и гастролировала от одного родителя к другому. И, как вы понимаете, детство у меня оказалось веселое. Не могу сказать, что я жалуюсь. Я увидела мир, а брутальные рок-музыканты порой бывают милыми в душе, так что от роли няни Нэш отказался довольно быстро, и моими няньками стали Рой – барабанщик, Гет – бас-гитарист, Джет – бэк-вокалист и гитарист, ну и Джи – клавишник. Лучшие мужчины в моей жизни и таковыми, наверное, останутся, поскольку другие – все козлы и мудаки. Уж мне ли не знать!

В общем, все бы и дальше продлилось так: полгода жизни с мамой и полгода разъездов по всему миру с отцом и его группой, домашнее и онлайн обучение, если бы не начала просачиваться в прессе информация о какой-то молоденькой девчонке в окружении взрослых мужчин. Как понимаете, не самые лучшие статейки, поскольку о существовании дочери Нэша мир не знал. Агенты «ВетКвинс» решили умолчать о наличии таковой. Нэш Олдридж – вечный холостяк, он навсегда останется одиноким волком и никогда не остепенится, и не стоит портить его репутацию какой-то почти законнорожденной дочерью. И так я стала реже путешествовать с отцом, а все больше жить с Рокси, пока не настал переходный возраст и гены взяли свое. Как говорится, от осинки не родятся апельсинки. С четырнадцати лет я стала весьма проблемным ребенком. За год пять школ Лос-Анджелеса. Из каждой меня выгнали со скандалом: показала сиськи на спор, стащила трусы с капитана команды по регби в присутствии учителей – тоже на спор, разбила окно в спортзале футбольным мячом, и вишенка на торте – нецензурно излагала свою правоту одному нахалу, а после разбила ему нос.

Послужной список рос с завидной прогрессией, пока мы с матерью не начали менять не только школы, но и города, поскольку моя легендарность бежала впереди меня. И, увы, не из-за моих популярных родителей.

И после моего шестнадцатилетия, когда я чуть не лишилась девственности в гримерке с пиар-менеджером «ВетКвинс», отец запретил мне появляться за кулисами во время их концертов и посоветовал взяться за голову и подумать о будущем.

Я и подумала. Вероятно, очень плодотворно. И к своему двадцать одному году имею такой послужной список, что ни один засранец не дотянет до моего успеха. А все почему? А потому что меня тянет к мудакам! И вот сейчас мы возвращаемся с Рокси в Эл-Эй из-за очередного моего проступка.

Я, как и велел отец, пошла учиться в один из престижных университетов Канады и почти отучилась первый год, пока не случилось это… И всему виной – Дин Браун, изменивший мне с моей лучшей подругой. Самое ужасное в этом – я лично застукала Жаклин в машине Дина, и она очень тщательно полировала своим трахабельным ротиком скипетр моего бойфренда, явно пытаясь вызвать Джинна. Вероятно, этой тупоголовой девице никто не потрудился сказать, что для этого, как минимум, нужна волшебная лампа Алладина, а не торчащий из штанов член моего парня, как гребаная рапира. Как вы понимаете, исход: два разбитых носа, лобовое, все зеркала и мое униженное и растоптанное эго.

И вот, спустя небольшой тайм-аут мы с Рокси Девон решили начать новую жизнь и вернуться домой в Калифорнию. И я искренне надеюсь, мне удастся стать не просто Харлин Квин, которую вечно, как проклятие, сравнивают с чокнутой девицей из комиксов DC с похожим именем, а Харлин Олдридж – прилежной и интеллигентной снова первокурсницей, с не самыми идеальными родителями, но теми, кто искренне меня любит.

В общем, жизнь с чистого листа, а пока я буду мчать на своем любимом Харлее, обдумаю план, как не выделяться из толпы. Иначе даже я разочаруюсь в себе.

Я хочу стать кем-то, а пока при двух известных родителях, нашедших свой путь, я белая ворона, точнее – одна сплошная ходячая катастрофа. Говно в океане, которое мотает даже при штиле. Хотя едва ли в океане бывает штиль, но это лишь моя философия.

Застегиваю кожаную куртку, беру мотоциклетный шлем и выхожу к своему любимому байку.

От черной зеркальной поверхности исходит сияние, и я ликую. Ведь впереди меня ждет свобода, скорость и крутое путешествие. Разве это не настоящая жизнь? Ощущение реальности.

Достаю телефон и включаю погромче на повторе песню Майли Сайрус «Flowers». Надеваю шлем, перекидываю ногу через стального жеребца – самого верного мужчину в моей жизни, – поворачиваю ключи в зажигании. Мотор рычит, пробиваясь сквозь любимую мелодию в наушниках, заставляющую мысленно двигаться в такт музыке. Откидываю опору, вращаю рукоятку газа, и мы с байком срываемся с места.

Эдмонтон, Калгари, Ревелсток, Ашкрофт, Хоут и Ванкувер…

Глава 1

Спустя четыре дня. Здание канадского суда.

Ченнинг Райнер

Стук судейского молотка, и я закрываю глаза.

Этот недоумок Брэдли и его агент быстро состряпали иск, обвиняя меня в избиении. А такое в спорте карается не только штрафом, но и дисквалификацией на время или даже вышвыриванием на обочину жизни.

Черт. Вся моя жизнь в один миг катится в сточную канаву. Вот же мой отец позлорадствует. И, думаю, пора познакомиться – Ченнинг Райнер. И фамилия Райнер не просто одна из самых часто встречающихся фамилий в Соединенных Штатах, она еще и популяризирована моим отцом Айзеком Райнером – тренером американской женской сборной по большому теннису. С моего раннего детства отец пророчил мне будущее в данной индустрии, вот только я не видел себя в белых шортах с лампасами и такой же футболке с логотипом сборной, еще и с ракеткой в руке. Мне нравятся женские стоны, вот только я предпочитаю их слышать сугубо в своей постели, а не на корте. И я пошел против воли отца и выбрал мужественный вид спорта – американский футбол. С пяти лет грезил о выходе на поле, об игре за лучшую команду или национальную сборную США. И моя мечта сбылась. Начало моей карьеры положил развод родителей. Будучи не в силах терпеть многочисленные измены отца, мать подала на развод и сразу же переехала в Нью-Йорк, оставляя меня с горе-отцом, но с припасенным для меня козырем в рукаве – моим трастовым фондом, идущим исключительно на мое обучение, и доступа к нему отец не имел. К счастью, Аманда – вторая жена моего отца, увы, не последняя, оказалась на моей стороне и в хороших отношениях с моей матерью. И благодаря Аманде и маминым деньгам мне удалось пойти именно в ту спортивную секцию, куда я хотел. Сперва школьная команда американского футбола, после – университет. Мы буквально своей сплоченной командой со школьной скамьи кочевали с одного учреждения в другое. На первом курсе университета меня заметили и пригласили в запасники в профессиональный клуб, выступающий в НФЛ. И спустя время, благодаря тренеру и менеджеру, я выбился в стартовый состав, став капитаном и квотербеком «Калифорнийских рейнджеров». И сейчас все многолетние труды летят в пропасть.

«ну почти такие»

– Все кончено, – говорю я себе под нос и закрываю глаза ладонью.

– Ни черта не кончено, Райнер, – басит Стэнли. – Это лишь первое слушание. Затянем процесс, подадим апелляцию, выбьем условия и докажем, что этот хрен пытался изнасиловать твою сестру. Еще посмотрим, кто на чьем поле будет играть. К тому же они не имеют права судить тебя на территории Канады.

Радует одно – тренер прав. Приговор мне могут вынести на территории Соединенных Штатов Америки либо в Канаде. Вряд ли сами Штаты сольют своего лучшего игрока из НФЛ. Они вытребуют суд на территории Эл-Эй. Однако, зная канадцев и их потерпевшую сторону, они могут затянуть процесс, а на носу выездная игра в Чикаго. Вот же дерьмо! Дерьмо!

Я снова тру лицо ладонью.

– Дерьмо!

– Еще какое, Райнер, и это твое дерьмо, и даже из него мы выберемся. Стаффорд Брайн – лучший футбольный адвокат, он выигрывал самые паршивые дела. Через пару дней ты будешь дома нежиться в своем джакузи.

– Надеюсь, – бурчу я и смотрю в сторону судейской трибуны, где стоят мой адвокат и адвокат пострадавшей стороны. И что-то вид моего адвоката мне совершенно не нравится.

Что там говорил мой тренер? Лучший? Никогда не проигрывал? Видимо, я стану его первым проигрышным делом.

* * *

– Какого хрена?! – эмоционирую я, слыша слова адвоката.

– Ра-айнер, – рычит на меня Стэнли, – успокойся!

– У меня игра, какое к черту спокойствие?

– Это лучшее, что мы сейчас можем сделать, – вмешивается адвокат. – Нам нужна небольшая отсрочка, чтобы доказать обратную сторону избиения и что ты был сильно пьян и не контролировал свои действия.

Адвокат будто сжимает мои яйца в тисках. Пьян?! Да будь я трезвым, сделал бы то же самое, только этот ублюдок уже не отделался бы сломанным носом, челюстью и выбитыми тремя зубами, а мчал в вагонетке на большой скорости в гребаный ад.

– Этот мудила запихал свой член в глотку моей сестры! – кричу я, не в силах сдержаться.

– Поскольку обстоятельства выглядят иначе, и девица сама это допустила…

– Девица? – рычу я. – Прояви гребаное уважение! Она моя сестра, у нее есть имя – Гейл! – Я готов уже выбить все дерьмо из своего адвоката, как меня сдерживает Стэнли.

Я не знаю, что произошло и почему Гейл оказалась с этим кретином, стояла на коленях, пожирая его член. Я был не в том состоянии, чтобы задавать вопросы и слушать ее аргументы. Все разговоры вел с ней адвокат и мой тренер. Я же пытался остыть и не придушить сестру.

– Просто скажите что дальше? – спрашивает Стэнли, пока я еще больше не наломал дров.

– А дальше… Пока я выиграл нам время, чтобы продумать защиту, перетащить суд в Калифорнию, и договорился на условное заключение, но покидать Ванкувер нельзя до следующего слушания.

– Вот дерьмо! – не сдерживаюсь и ударяю кулаком в стену, снова разбивая в кровь едва зажившие за эти дни костяшки

– Райнер! – окликает меня тренер. – Хотя бы сейчас держи себя в руках.

Как я могу держать себя в руках? Как? Какой-то кретин трахнул рот моей сестры и через неделю у меня игра. Какое, на хрен, спокойствие? Я в дикой ярости и готов крушить все на своем пути, как Халк в «Мстителях».

– В ближайшие пару часов мы подыщем квартиру, где можно будет остаться до следующего слушания. И вы понимаете, это не курорт и даже не мотель. Я думаю, мне не стоит напоминать, это все же заключение, хоть и условное. Никакого телевизора, интернета и мобильного, нежелательно и выходить на улицу, чтобы не провоцировать канадскую сторону. Но зная своего клиента, едва ли это останется таковым, – говорит адвокат и смотрит в мою сторону, а я мысленно бормочу: «Ченнинг Райнер, Ченнинг Райнер, мать твою, у меня есть имя, как и у моей сестры, тупоголовый ты член!» – Я договорился на смягчение условий и без присутствия охраны. Так что пусть нигде не светится, а главное – не покидает пределы города. Не стоит тигра дергать за усы.

– Возможно, стоит рассмотреть отель? Чтобы не ждать? – интересуется Стэнли.

– Квартиру оплачивает канадская сторона в определенном бюджете, так что никаких отелей. Стоит мне заикнуться об этом, судья тут же откатит принятое решение и не будет даже квартиры.

– Хорошо.

* * *

Через пару часов мы в сопровождении едем в съемную квартиру в каком-то захолустье Ванкувера. Если в этом сраном городе можно найти нечто самое дерьмовое, то они нашли.

– Не так и плохо, – произносит тренер, оглядывая одну из спален. – Я ожидал худшего.

Я молчу, поскольку мне нечего сказать на его слова. Более дичайшей квартиры я еще не видел. А после все же произношу:

– Где сестра?

– В отеле, – отвечает Стэнли, – водитель должен доставить ее сюда, но не думаю, что она может остаться в этой квартире, – опережает меня тренер. – Да и ей лучше поехать домой, – советует он.

«Сейчас мне все равно. Хоть пусть валит на все четыре стороны!» – злюсь я из-за всего произошедшего.

Я не виню Гейл в случившемся, хотя доля ее вины имеется в этой ситуации. Сестра всегда как хвостик ездит со мной не только на самые культовые игры, но и различные вечеринки, вот и в этот раз полетела с командой. Гейл потрясающая, насколько я могу судить, будучи ее братом. Она задорная, общительная и довольно ранимая. Моя команда безумно любит ее. Она даже стала нашим талисманом на всех больших играх. Если Гейл на трибуне – нас ждет победа, даже если мы вчерашней день провели в пьяном угаре. И это впрямь работало. Либо мы настолько круты, либо же Гейл – наша кроличья лапка.