скачать книгу бесплатно
– Чего, не нравится?
– Нормально.
– В доме я живу один. Всего здесь тысяча двести квадратных метров. На втором этаже есть несколько комнат, кухня, все пустые. Так что мешать друг другу не будем, в гости буду к тебе иногда заглядывать, постучусь, если что. Жильё бесплатное, как и договорились, но еда – твоя, покупай за свои, готовь, что хочешь. То, что там всё старое, ну, газовая плита, дверца у холодильника сломана, не обращай внимания, оно мне всё равно сейчас уже без надобности. Менять ничего не буду, нет денег, чтобы безо всякого толка тратить. Устраивайся, спрашивай, если что не поймёшь. У меня в моих комнатах есть всё.
– А с интернетом тут как?
Старик-хозяин широко и беззубо улыбнулся.
– Повезло тебе, писатель! Только вчера должники провели сюда сеть, вон, столбы и провода из окна видно, можешь посмотреть. Компания, которая этими делами занимается, лет десять назад проложила по моим полям свой кабель в соседний посёлок, а платить всё забывала. Недавно я намекнул им на долг, ребята предложили не деньгами рассчитаться, а интернет мне сделать. Я-то в нём мало что понимаю, но подумал, что пригодится. Вот, пригодилось. Так что ты везучий!
Мощная стальная дверь в старинной кирпичной кладке первого этажа объясняла многое: и осторожность, и одиночество. Сварная, с прочным внутренним замком.
– Вот, держи, твой ключ от входа. Только не потеряй, сам платить будешь за новый, если потеряешь.
Широкая деревянная лестница со стоптанными толстыми ступенями скрипела, но подниматься по ней было удивительно удобно.
– Древняя лестница?
– Да, по ней ещё графиня мелкой пацанкой к своим дворовым подружкам бегала.
– Ого!
Хозяин остановился, отдышался в полумраке этажа.
Прямо – такая же глухая стальная дверь.
– Здесь живу я. В случае надобности – стучи, или позвони по телефону. По пустякам не колотись, не люблю. По утрам просыпаюсь долго. Вот, ещё…
Стены в старой штукатурке, пыльные, в паутине.
Хозяин нащупал на стене чёрный выключатель, щёлкнул.
– Ну вот, свет в порядке. Смотри, это – котелок. Прежний жилец, жил тут один умелец до тебя, работал в цеху, настроил отопление по гостевым комнатам, разводку сделал. Проверить только надо, в рабочем состоянии сейчас система или нет. Дрова есть, правда немного. У меня-то отопление электрическое, мне хватает.
Откашлялся, нагнулся, бросил окурок в поддувало котелка.
– Всё, я пошёл отдыхать. Осматривайся, живи. Потом поговорим.
Жизнь.
Случайно, зыбко и странно.
Ему в очередной раз дали кусок жизни. Без ясного, чёткого горизонта, безо всего того, что хотелось бы иметь прямо сейчас, но…
Вокруг тишина и нет рядом явного зла и обмана.
Это – факт. Выдохни прежнее, сумей начать новое.
Но ведь всё, о чём он писал раньше в своих рассказах, происходило!
Герои и жертвы, короли и простолюдины, ярость драки и нежный смех в те самые утренние мгновения, когда весь мир ещё обязан спать, – всё это было в его жизни. Рядом с ним свободно жили преданные могучие собаки и чудесные весёлые женщины…
Торопливый осенний вечер.
Рассмотреть всё подробно не удалось, да и не хотелось. Потом.
Легкомысленная и беззамочная входная дверь в гостевую половину, после неё – квадратный коридор; слева, в большой комнате, – чёрный, вонючий, в ржавых потёках, с высохшей от ненадобности водой унитаз.
Рядом с ним – подбитая жестяная ванна с кирпичом вместо одной ножки.
Зеркало на стене, в мыльных разводах и потёках.
В зеркале – худое, измученное, усталое лицо.
Не надо…
Есть же стеклянная полочка! Есть и стакан для зубной щётки! Правда, в пятнах какой-то жижи и пены с чёрточками бритвенной щетины. Ерунда! Промыть кипятком, протереть сухой бумагой – пустяк работа. Это потом сделаем легко, так, что дальше?!
В кухонной раковине – блестящий дохлый жук, опять паутина, толстенный слой жирной грязи. Вода из крана – сначала тонкой струйкой, ржавая; потом посветлела, побежала быстрей…
Сейчас бы кофе!
Ему давно уже был знаком приход после первой утренней чашки кофе. Через полчаса почти всё становилось ясным, казалось простым, требовало движения и дел.
Сейчас бы только немного крепкого кофе…
Дверцы почти всех кухонных шкафчиков болтались на сломанных петлях, внутри каждого валялся одинаково бесполезный многолетний мусор.
Единственное, что нашлось, и было пригодно для ведения хозяйства, – оббитый по краям двухлитровый металлический ковшик.
Отлично!
Ковшик – в раковину, под воду, полностью, отмокать.
Нашлась ещё столовая ложка с иностранными буквами.
И ложку – в ковшик.
Большой холодильник у дальней стены, подпёрт стулом.
Внутри – электрический свет, смрад.
Дверца морозилки вырвана с креплениями, забита пакетами с огромными мясными костями: мослами и лопатками.
Кровь годами капала из этих и прежних пакетов на нижние полки, на раздавленные пустые коробки кефира, на упаковки с остатками недоеденных убогих сосисок.
Здесь будет новая еда.
Завтра.
Жужжали в вечернем оконном свете мухи, огромные, зелёные, и множество других, маленьких и стремительных.
В каждой из трёх комнатах на тумбочках стояли телевизионные монстры. Древние и бесполезные иностранцы таращились в пространство своих саркофагов выпуклыми толстостенными экранами, запомнив ими навсегда ушедшую богатую жизнь. И внутри себя, и снаружи.
Проводов и антенн, которые связывали бы их с действительностью, обнаружить не удалось.
Спальная мебель была изготовлена и приобретена примерно в то же самое время, что и богатые телевизоры.
Диваны смешные и пыльные – ну и что?!
Есть, где жить! Есть, где сегодня спать…
Заколотило.
Непривычно маленькие деревянные окна.
В одном из них всё ещё опускается осеннее солнце, за стеклами другого, противоположного, поэтому уже тёмного, настойчиво посвистывает незнакомая близкая птица.
Теперь так будет каждый вечер…
Без предпочтений, наугад, выбрал дальнюю комнату, составил рюкзаки в угол, достал старые джинсы, майку, переоделся.
Гостевая кровать площадью в десять квадратов когда-то кому-то зачем-то дарила блаженство. Ничего из белья рядом не было: ни простыней, ни наволочек, ни одеял.
Грязный, в разводах, мощный матрас.
Тощая, насквозь пыльная подушка валяется рядом с кроватью.
Поднял, отряхнул.
В комнате ещё сохранялось ранневечернее тепло уходящего солнечного дня.
Отдохнуть.
Нужно немного отдохнуть, подумать, а потом…
Лёг и провалился в сон, как в пропасть.
Очнулся от вежливого, аккуратного стука в дальнюю дверь.
– Да, да, я здесь!
Вскочил, пробежал по череде непривычных ещё, сумрачных, комнат к выходу. Проковылял, не успев даже завязать шнурки на башмаках.
Хозяин уже стоял в дверном проёме.
Мощный, высокий, в брезентовой рабочей куртке, в резиновых сапогах.
– Не разбудил?
– Да я так, немного…
– Я костей взять собаке. И чайник принёс тебе, он у меня на кухне давно уже без дела валяется. Включи, попробуй. По-моему, не перегоревший. Воды плесни немного, воткни-ка. Ну вот, зашумел…
Хозяин выгреб из кровавого холодильника пакет с костями, присел на стул.
– Воду из крана прямо так пить не нужно. Она здесь из колодца во дворе, электрический насос качает, без всякой очистки. После сильного дождя иногда бывает ржавая, болотиной пахнет, но умываться, суп из неё сварить можно. Ладно, я пошёл.
– Спокойной ночи.
Обернулся. Прозрачный, пристальный взгляд. Непонятный и равнодушный.
Тёмная комната к позднему вечеру уже остыла от дневного тепла.
Не засыпалось. Как только приходила мягкая дрёма, его начинало колотить, в судорожном ознобе сводило руки, шею.
Вскакивал, разминался, пробовал снова уснуть.
Куртка в рюкзаке была, но её следовало беречь в чистоте на случай каких-то непременно важных встреч. Единственной приличной курткой укрываться никак нельзя.
В очередной раз поднялся с кровати, включил мутную лампочку, поочерёдно, стараясь не скрипеть, открыл полированные платяные шкафы вдоль стен.
Разное житейское барахло. Разломанный радиоприёмник, теннисная ракетка с рваными струнами, несколько баночек с пуговицами. Запутанная поплавочная удочка, электрический шнур с вилкой, смятая картонная коробка с мелкими гвоздями.
Из просторного и возможно тёплого имущества – несколько негнущихся, плохо, не до конца выделанных звериных шкур. Четыре енота, одна волчья. Сухие, но не воняют.
Перетащил их ближе, набросал на кровать, лёг, попытался удобнее укрыться добытыми шкурами. Получилось, как лохматыми листами жёсткой фанеры…
Очень скоро сквозь сон почувствовал, что от холода заколотило в очередной раз, но уже гораздо сильнее. С первой попытки не смог даже разогнуться, зубы сжимались сами собой, до скрипа, до боли в скулах.
Встал, выпрямился, кое-как добрёл до унитаза.
Возвратился в комнату с уже принятым решением, поочерёдно швырнул шкуры в шкаф. Приподнял огромный матрас, лёг на второй и укрылся верхним, рваным, ватным и толстым, как огромной бетонной плитой.
Болеть нельзя!
Будильник поставил?
Да.
Сон.
И снились ему хорошие дома, счастливые семьи, живущие в них; умнейшие люди, которые были бы рады повстречать именно его…
Утро, звонкие птицы.
Решения, принятые в минуты отчаяния, чаше всего бывают неправильными. Но иногда случаются отнюдь не грустные исключения.
