скачать книгу бесплатно
Он уже предусмотрел, как будет сушить урожай.
На зиму хватит.
В другой свободный день решил просто побродить вокруг озера, пожечь костёр, спокойно поразмышлять. Всё получилось, а на обратном пути, на повороте старой буковой аллеи он заметил под деревьями, среди жесткой листвы россыпь орешков.
Земля под буками почему-то никогда не держала траву, на ровной, прибитой частыми дождями поверхности, под редкими медными листьями, почти сметёнными ветрами, орешки были видны как на ладони.
Вспомнил, как в ботаническом саду они собирали их яркими осенями, тут же доставали из скорлупок крупные ядрышки, делились ими. Сладкими, ароматными…
За полчаса набил буковыми орешками все свободные карманы.
Наелся досыта и, как приличная белочка, приготовил запас на зиму.
Раннее детство Марион не отличалось особо яркими событиями, ведь воспитание детей и их обучение в устоявшихся веками феодальных условиях Фридрихштайна были всегда бессистемными.
Родители прочили ей обычное будущее девушки из высшего общества, то есть блестящую партию и дальнейшую счастливую семейную жизнь. Благ, знатности и богатства роду Дёнхофф хватало всегда – маленькая Марион в детстве частенько запросто общалась с самим кайзером, а среди гостей замка Фридрихштайн бывали именитые аристократы, военные, дипломаты, деятели искусств, учёные.
Но Марион эти глупости интересовали мало, она принципиально не признавала никаких девических ухищрений, кроме разве что красивой одежды и обуви.
Как и любому ребёнку ей было интересно ранней весной беззаботно протаптывать канавки в снегу так, чтобы вода, скопившаяся в глубоких колеях от телег на деревенских дорогах, стекала в огромные прозрачные лужи, а в канун Рождества бегать в сельский приходской дом рассматривать декорации вертепа, наслаждаться запахами праздничных коврижек и пряников, слушать звуки непременного контрабаса и по-детски пугаться многочисленных ряженых – медведей и аистов.
Марион привлекали верховая езда, охота, спорт.
Лучшими её друзьями были двоюродные брат и сестра, жившие в имении неподалёку от Фридрихштайна. Иногда они вместе занимались с домашними учителями, а потом проводили свободное время. Марион любила рисовать забавные шаржи на людей, вызывавших у неё интерес. Например, на своего дядю, чудаковатого холостяка, устраивавшего для племянников соревнования по приготовлению еды из яиц чаек, или на главного кучера, которого дети подкупали стащенной из дома сигарой, чтобы тот разрешил им покататься верхом.
С братом Марион часто совершали длительные верховые поездки и с азартом участвовали в загонной охоте.
Добрые отношения у Марион сложились и с сестрой-инвалидом.
Ребёнок рос практически в раю, в деревне, где все были ей друзьями – от кучера до привратника, где в конюшнях приветливо ржали любимые лошадки, где рядом была надёжная семья, где не было ни опасных широких дорог, ни больших перекрёстков…
В годы, когда в стране бушевала гиперинфляции, деньги совершенно обесценились и один доллар стоил больше четырех миллиардов немецких марок, они с детьми работников имения, не зная обо всех этих взрослых проблемах, любили сворачивать в рулончики миллионные и миллиардные банкноты, заталкивать их в бутылки и закапывать в придуманные секретные места.
Марион, дисциплинированная, остроумная, до мозга костей прусская девочка, постепенно отчуждалась от остальных домочадцев, в знак протеста превращаясь в своенравного сорванца и непоседу, считая благородную чопорность и напыщенный этикет излишними. Она предпочитала проводить время на конюшне, в столярных мастерских или в саду, учиться у конюха ухаживать за лошадьми, у водителя – ремонтировать машины, а у кучера – свистеть в два пальца.
С раннего детства Марион отличалась редким умом и силой характера. Но врождённая независимость сочеталась в ней с чертами, приобретёнными благодаря домашнему воспитанию: прусской дисциплинированности и ответственности.
Марион всегда гордилась своей фамилией, осознавая себя представительницей древнейшего рода
После Первой мировой войны германские дворяне утратили все свои звания и титулы. Прежние геральдические обозначения стали выглядеть как обычные, но очень громоздкие двойные фамилии. Официально дворяне по-прежнему принадлежали к знати, но при новом государственном устройстве это не имело особого смысла.
Несмотря на такие радикальные демократические изменения родители тщательно и педантично наставляли Марион, её братьев и сестёр, в том, что семейную историю необходимо знать. Без подробного познания столетий европейской жизни невозможно было в достаточной мере понимать историю своей собственной семьи. И это было для очень интересным: изучая обычные школьные предметы, дети в семье Дёнхофф чувствовали едва ли не личную связь со многими значительными событиями, потому что за прошедшие века их предки успели поучаствовать во многих грандиозных битвах и походах.
«Дети столь важных родителей рано узнавали роскошь, семейное величие? Или знатное происхождение доставляло тебе, маленькая Марион, какое-то неудобство в общении с простыми детьми?»
Нам, детям, были отведены маленькие, поистине убогие комнатки. Своим появлением эти комнатки были обязаны тому, что когда-то в верхнем этаже решили соорудить междуэтажное перекрытие. Поскольку в помещениях для приёма гостей потолки достигали семи метров, увеличить количество комнат труда не составило. Братья получили по тесной каморке на самом верху, под крышей. Вместо целых там были только половинки окон, из-за перекрытия они находились на одном уровне с полом. Сёстры также занимали по отдельной комнате. Они находились в более привилегированном положении, поскольку их комнатки располагались в нижнем этаже и были значительно светлее.
Детство в Восточной Пруссии
Марион Дёнхофф, 1988
Да, действительно, дети в семье полуфеодальных аристократов Дёнхофф воспитывалась не в барских условиях. И для мальчиков, и для девочек – жёсткая постель, скромная пища и много книг, умные беседы с гостями. А ещё отличные домашние учителя, физические упражнения в любую погоду, для Марион – отчаянная верховая езда и мастерское вождение новинки века – автомобиля.
Совсем рядом средневековье соседствовало с прогрессом: суеверные крестьяне прикрывали головы своих рабочих лошадей мешковиной с приближением стремительно гудящих на дороге автомобилей,
В окрестностях своего любимого Фридрихштайна Марион носилась на коне так, что её в семье прозвали Артемидой, впрочем, в седле она держалась вполне уверенно, по-мужски. Упоение бешеной скачкой, абсолютная свобода, прохладный ветер в лицо – мир вокруг в эти мгновения бывал так прекрасен!
«Марион, Родина для тебя – это место рождения? А Отечество там, где отчий дом?»
Родина для большинства людей нечто, что лежит за пределами всякого рассудка и не поддается описанию.
Крест на прусской могиле, «Die Zeit»
Марион Дёнхофф, 1970
То, что родители не уделяли своей младшей дочери должного внимания, было ей только на руку. Марион было совершенно неинтересно находиться в кругу своей аристократической семьи, особенно когда приходили знатные гости. Но одного из них, знаменитейшего прусского генерал-фельдмаршала, который после окончания Первой мировой войны гостил у них целую неделю, семилетняя графиня запомнила надолго.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
