Приватный танец для майора

– Пап, это неважно. Пожалуйста, не лезь в мою личную жизнь.

– Что-о-о? – Отец возмущённо взмахнул рукой. – Личную жизнь, говоришь? Ну давай, раз личная, то рассказывай, как ты её планируешь строить дальше. Я же твой отец, имею право знать. Думаешь, если вы начнёте встречаться, то он возьмёт тебя с собой в Москву? Бросишь здесь меня и свою карьеру ради этого бабника?!

– Пап!

– Что «пап»? Что?! Ты думаешь, что для Даниила что-то значишь? Да сколько я его всю жизнь знаю, этот ловелас каждый месяц девушек менял на новых ещё будучи студентом, а уж сколько девок пердолил…

– Отец! Не смей так говорить! Он в конце концов твой друг!

– Вот именно, Лесь, бывший друг. Я слишком хорошо его знаю! А как мне понадобилась реальная помощь, он даже на связь не вышел…

– Он сказал, что у него тогда как раз телефон украли. Он что, должен был мысли научиться читать? – Я всплеснула руками. Ну как можно перекладывать на другого человека обиду за свои проблемы? Кто из нас ещё ребёнок? И закончила чуть тише: – Ко всему он же сказал, что не знал обо всей этой ситуации с мамой, тобой и мной.

– Да? Об этом я как-то не думал. – Отец недовольно пожевал губу. – Но тем не менее, я запрещаю тебе с ним встречаться, поняла? Даниил в Норильске не останется, его работа там, в столице. Ко всему какая-то секретная, судя по тому, как мало он о ней рассказывает. Проведёт здесь через неделю-другую и уедет, как всегда. Я не хочу, чтобы тобой воспользовались как очередной дешёвкой.

Слова ударили больно. Я знала, что отец злится за ту картину, которую застал, но такого от него я не ожидала. Я понятия не имела, какой Даниил с женщинами, но мне не верилось, что он именно тот бабник, каким в красках рисовал его отец.

– Ты не имеешь права так говорить о нём, – бросила я, чувствуя, как голос дрожит от сдерживаемой обиды. – Ты не знаешь, какой он сейчас. Ты не видел его три года, и понятия не имеешь, как он изменился. Ты его даже выслушать не хотел, когда я зашла с подносом с блинчиками. Наверняка бы он тебе и про телефон рассказал, и про работу.

– И не хочу знать! – выкрикнул он, снова ударив ладонью по столу. – Мне плевать, изменился он или нет. Я знаю одно: он всегда был падок на женщин. Всегда. Ты думаешь, что он будет с тобой? Ты правда настолько наивна?

– Вообще даже в мыслях такого не предполагала, но не в этом же дело! К тебе впервые за столько лет после твой аварии пришёл друг в гости, а ты на него наорал и фактически выставил прочь. Ты в последнее время ведёшь себя неадекватно. Тебе надо общаться, надо разговаривать, надо делать упражнения, но по моим ощущениям, ты делаешь всё, чтобы не выздороветь! Твой эспандер я сегодня нашла в пыли на кухне.

– То, что я делаю со своей жизнью, тебя не касается. Ты моя дочь, а не наоборот, – Голос отца стал ниже, твёрже, и от этого его слова звучали ещё больнее. – А касательно Даниила я всё сказал: я не позволю тебе разрушить свою жизнь из-за него. У тебя здесь карьера.

– Отлично! – воскликнула я, с трудом сдерживая слёзы. – Тогда я сейчас же пойду заниматься работой.

Я резко развернулась и вышла из лоджии, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла. Злость, обида, отчаяние – всё смешалось в горькую, вязкую смесь, от которая душила меня. Отец смотрел на меня и видел ребёнка, видел ту девочку, которая должна была слушаться и молчать, принимать его решения за истину. Но я давно перестала быть маленькой. Я взрослый человек. И, как бы он ни старался, он не сможет контролировать мою жизнь.

А больше всего душила несправедливость. Всё, что я делала – каждый мой шаг, каждую минуту, каждую ночь – всё было ради него. Ради того, чтобы он смог жить, чтобы его сердце выдержало. Я работала в ночном клубе, крутила задницей перед мужиками, выслушивала сальные шуточки и терпела жгучую мышечную боль, возвращаясь домой под утро, только чтобы заплатить за долги, за лекарства, за его операции. И что я получала в ответ?

«У вашего отца слабое сердце, он может не пережить очередного стресса», – звучал голос доктора в голове. Эта фраза преследовала меня годами, словно приговор. Я знала, что не могу ему ничего рассказать. Не могла бы выдержать, если бы он узнал правду и это его убило. Но как долго я смогу ещё это выдерживать сама?

Горькие слёзы подступили к глазам и обожгли переносицу, но я не могла себе разрешить лечь на кровать и разреветься в подушку. Некогда было плакать. Я чувствовала себя на грани – с одной стороны, хотелось вырваться, жить свою жизнь, но с другой, я знала, что не могу оставить отца. Не могу из-за его здоровья, из-за того, кроме меня у него никого нет. Но при этом… я устала.

И всё-таки, разве он не мог хотя бы попробовать быть счастливым? Даниил приехал к нему, его друг, которого он не видел три года. И что? Вместо того чтобы принять это как шанс, отец тут же начал копаться в обидах, предъявлять претензии, как ребёнок, который дуется на давно забытые игрушки. Даниил мог бы его порадовать, напомнить ему о том, что жизнь – это не только боль и потери. Но он сразу воспринял его в штыки. Словно врага. Словно я – враг.

Я опустилась на край кровати, не зная, как справиться с этим ощущением. Оно было как стена – высокая, холодная, без единой трещины, через которую можно было бы пролезть. Я устала. Устала от того, что каждый мой шаг оценивается. Устала от того, что каждая моя эмоция подавляется. Я устала от роли идеальной дочери.

Глава 7. Старпёр

Даниил

Следующий день прошёл за работой. Я рыл носом информацию на владельца «Саванны», а также на всех его сотрудников, чьи имена числились в открытых базах данных. Весь день я вытаскивал из системы очередные транзакции, пытаясь сложить из этого хаоса ясную картину. Изначально в родные края направил меня полковник с невероятно точной формулировкой:

– Майор Орлов, слушай, смотайся по-быстрому в Норильск, а? Проверь клубешник вот по этому адресу. У меня по нему запрос есть.

– Конечно, товарищ Громов. Можно посмотреть официальные документы? С чем ехать? Это постановление суда или оперативно-розыскное мероприятие и мне стоит взять с собой сотрудников МВД? – тут же отозвался я.

– Да не-е-е… Какое постановление, – начальство махнуло рукой и поморщилось. – Считай поручение на проверку по хм-м-м… личной просьбе. Васильич, ну депутат мой знакомый по тому округу, ну очень просил помочь с этой странной «Саванной». Говорит, дело нечисто, пошли кого потолковей, на месте ребята разберутся что к чему.

– По личной просьбе? – я прищурился. Уж очень я не любил, когда работу смешивали с личным.

– Честно говоря, он ещё в том месяце просил разобраться, а я что Крылов сейчас в отпуске, Руднев на деле о похищении той девочки… – Полковник Громов неловко почесал затылок. – А дело в «Саванне», как настаивает Васильич, тонкое. Говорит, нужен кто-то посмекалистей. Какие-то взятки там в клубе, финансовые махинации… У него выборы вот-вот на носу, он сам ассоциироваться с грязью не хочет, ты же знаешь прессу. Им бы только из мухи слона раздуть. Вот Васильич и кинул запрос мне по старой дружбе. У них, говорит, в подразделении ФСБ Красноярского края никого толкового нет. Ты бы смотался, родственников увидел может каких, друзей… Служебное задание я тебе оформлю, командировочные получишь.