скачать книгу бесплатно
– Ну я же тебе говорил! – обрадовался Фред. – Анна – это Мата Хари Второй мировой. Она работала на наших, а ее перевербовали. Или наоборот.
– Наоборот даже интересней, – согласилась Вив. – Но мы пока ничего не знаем.
Когда они начали потрошить мешок 1961 года, Фред решил начать с самого дна, то есть с первых чисел. Бумага там пожелтела, как и вся остальная, но вид у писем был нетронутый. Среди них оказалось много поздравлений с Рождеством, признаний в любви к журналу и его авторам, всяческих пожеланий, просьб и прочей белиберды. Но Фред работал как одержимый и снова прокричал: «Есть!», – помахав конвертом.
Письмо было из Йемена, с коротким текстом, от которого у обоих захватило дух: «Анна Тремайн – это моя жена. Она жила здесь со мной. Приедете – все расскажу. Адрес на конверте. Капитан Даррелл».
Вив почувствовала безумную усталость. Ей захотелось быстрее оказаться дома, вытянуться на кровати и спать.
С редакционным архивом можно было заканчивать, большего от него уже нечего было ждать.
Они решили при первой же возможности лететь вдвоем сначала в Виши, а потом в Йемен.
С этой ночи Вивиан не отпускало ощущение, что Анна взяла ее мертвой хваткой и тащит за собой.
Фред расфантазировался не на шутку. Он предположил, что Анна была агентом МИ-6 и участвовала в операции по уничтожению французского флота в порту Мерс-эль-Кебир. Но ее перевербовали немцы, и она до поры до времени отсиживалась в Йемене. Возможно, у немцев были планы использовать ее в большой игре с англичанами на Ближнем Востоке, так как она знала арабский язык. Потом ее перебросили в Европу, но по пути она попала в плен к партизанам.
С чем-то Вив могла согласиться. Ведь Анна уходила из Франции, заметая следы. Если же она ушла по заданию МИ-6, то почему контора об этом молчит? А что, если Анна почувствовала, что заигралась, и решила выйти из игры, заняться своими делами. Выйти замуж, завести детей… Но это никак не вязалось с ее образом авантюристки. И главное, где она была в 1937 году? Вив чувствовала, что это бы все объяснило.
Через несколько дней Вив получила результаты экспертизы браслета. Тони подтвердил, что это древнеегипетский артефакт. Как он мог оказаться у Анны Тремайн? Это предстояло выяснить.
Еще через несколько дней Элен прислала ей информацию, что Халид Бубекр действительно получил британскую медаль войны, но только в 1949 году и с самой общей формулировкой заслуг.
Вивиан с удивлением обнаружила, что у нее появился настоящий азарт и желание раскрутить всю эту историю до конца.
Древний Египет, Фивы. 974 год до нашей эры
Нефер не находил себе места. Он думал о Таисмет, о ее бедрах за прозрачной тканью, о вине и славе, которую должны были принести ему его скульптуры.
Темнело. Заходящее солнце и вечерняя дымка создавали причудливую игру света и тени. Это всегда производило на него сильное впечатление. Год назад он понял, что вечерний наклон солнечных лучей можно поймать в борозду, выдолбленную в камне под определенным углом, и при помощи изобретенного им вещества создать неповторимое свечение.
В этот вечер Нефер решил прогуляеться по городу. Часть лавок была закрыта, часть открыта. Лавочники, безразличные ко всему, то ли из-за духоты, то ли из-за отсутствия покупателя, сонно смотрели ему вслед. Он крепче сжал в кулаке золотые кольца, которыми Таисмет оплатила скульптуру, и почувствовал себя богачом.
Ноги сами привели его к небольшому дому, некогда красивому, но пришедшему в упадок. Он некоторое время постоял возле него, потом быстро взбежал по ступенькам цоколя и толкнул дверь.
Внутри дом выглядел не лучше. Ковры протерлись до дыр и лохматились по краям. Стены шелушились. На дверях и окнах висели пыльные драпировки.
В центр комнаты вышли три молодые женщины в прозрачных льняных покрывалах. Их глаза были сильно подведены, губы ярко накрашены, в распущенных волосах белели цветы лотоса, на запястьях и щиколотках бились тяжелые браслеты. Вслед за ними вышла сама хозяйка публичного дома Небтет в сопровождении двух нубиек, обмахивающих ее опахалом. Она, несомненно, была самой красивой из всех и немного напоминала Таисмет. Ее глаза смотрели прямо на Нефера: «Выбирай». Девушки подошли ближе. Нефер опустил глаза: «Я хочу тебя». Небтет бросила на него быстрый взгляд и о чем-то задумалась: «Это будет тебе очень дорого стоить». Нефер вынул из кармана золотое кольцо: «Вот!» Небтет удивленно подняла брови. Ее рука нашла руку Нефера и потянула за собой: «Что ж, тогда идем».
Они прошли мимо комнатушек, отделенных друг от друга занавесками, и оказались в большой богато убранной комнате. Нефер подрагивал от страха и возбуждения.
Когда Небтет разделась, он увидел татуировки на ее теле. Цветок лилии на левом бедре возле лобка предохранял от беременности, а бог Бес над черным треугольником волос – от венерических болезней.
Плавно сгибая длинные ухоженные ноги, Небтет сделала несколько шагов в его сторону, а потом всем телом подалась вперед. Они вместе упали на кровать.
Ее движения ускорились. Нефер быстро задышал, застонал и умолк. Она прильнула к нему, обхватив его руками.
– Ты смелый парень, – Небтет поправила растрепанные волосы, – и доставил мне удовольствие. Большинство моих клиентов слишком много пьют, их член становится вялым и дряблым. Почему ты расстроен? Все хорошо.
– Я не уверен в этом. Ты говоришь неправду.
Небтет снисходительно улыбнулась.
– Поверь мне. При определенных обстоятельствах женщины никогда не врут.
Ной переправлялся на другой берег Нила на утлой лодке, сплетенной из камыша. Ему навстречу на огромном плоту плыл простой люд, работавший в Некрополе – парасхиты[45 - Вскрыватели трупов, извлекающие внутренности для последующего бальзамирования умершего.], каменщики, кочующие мастеровые.
Рядом с ним к берегу причалила лодка, перевозившая черные носилки бальзамировщика. Это был дурной знак. Ной плюнул на ладонь, чтобы отвести порчу.
Выйдя на берег, он столкнулся с толпой горожан, посещавших могилы близких. Люди беспорядочно скатывались к реке, подгоняемые отрядами стражников, охранявших гробницы.
Расталкивая людей локтями, Ной с трудом пробился к дверям полицейского участка и несколько раз ударил по ним кулаком. Ему открыл сам начальник полиции Западных Фив – Усеркаф. Он был высок, худощав, немного сутул. На нем был дорогой, но сильно изношенный парик. Одежда, некогда украшенная серебряным шитьем, выглядела довольно жалко. Ной подумал, что Усеркаф действительно не берет взяток.
– Я ждал тебя, почему ты так поздно? Я уже занялся другими делами.
– Так вышло. Я подожду.
– Почитай листовки, которые мы сегодня подобрали в городе. Я быстро.
Усеркаф начинал носителем сандалий Сиамуна, а потом был послан на Юг. Ной видел у него в доме письменное напутствие царя: «Я полагаюсь на тебя больше, чем на любого другого своего сановника, больше, чем на любого другого своего вельможу, больше, чем на любого своего слугу». Несколько лет Усеркаф вместе с главной судьей вел допросы. Но потом тайные дела перешли в ведение первого жреца и ему дали должность начальника полиции Западных Фив. Он подумывал вернуться в Танис, но там его уже никто не ждал.
Ной собрал разбросанные по столу листки папируса и начал читать.
Чтение оказалось весьма забавным. Особенно ему понравилась листовка под заголовком
«Спеши сказать среди молчанья!»
Плутует жрец,
Корыстен суд,
Крадет зерно учетчик урожая,
Добро сокрушено!
Глава угодий – вор,
Чиновник – во грехе,
Наставники – дурные речи молвят,
Нет места честности!
Кто знает – низвергает Правду,
тем навлекая бедствия на город.
Тот, кто имеет – низвергает Доблесть,
тем навлекая бедствия на душу.
Кому со злом предписано бороться –
тот нынче сам злодей!
Но покарать его – одной минуты дело…
Так покарай же!
Потом Ной просмотрел сводку преступлений за последний месяц, только что законченную писцом. Некий Паиабеджу ограбил женщину в Ипет-сут[46 - Название местности около Фив.]. Некие Кенпахека, Тхутисенбу, Собекмос устроили драку со смертельным исходом. Некто Хери был пойман у гробницы Саптаха[47 - XIX династия.] в Долине царей. Некая Седжмефни, промышлявшая проституцией, усыпила и ограбила почтенного жителя. Другая проститутка, Бакет, заразила нехорошей болезнью целый квартал в западной части Фив. В третий раз попалась воровка Хедеткаш.
Ной почесал затылок. В сводке не было ни одного египетского имени.
Усеркаф допрашивал дородную женщину:
– Вы находитесь под присягой. Изложите свои обвинения.
Женщина засуетилась и выдала тираду:
– Мой муж пьет слишком много пива, особенно по вечерам. Он постоянно оскорбляет меня и бьет в присутствии нашей дочери. Бедняжка пугается. Врач засвидетельствовал следы от ударов.
– Преступление налицо. – Усеркаф зевнул во весь рот, даже не пытаясь скрыть свое равнодушие. – Скриб запишет ваши показания, и я передам дело в суд.
Следующим был пожилой торговец. Выпучив глаза, он стал сыпать обрывками фраз.
– Я ничего не понял. – Усеркаф дал знак писцу, и тот перестал писать. – Подумай, как яснее изложить свою жалобу и приходи завтра.
– Я не могу завтра.
– Тогда соберись.
– Хорошо. В тот день, когда я прибыл в Абидос, стояла очень жаркая погода…
– Боже мой! Короче!
– Одним словом, меня обокрали. Я сумел добраться до номарха и сказал ему: «Меня обокрали на твоем берегу, и так как ты князь этой стороны великого Та-Кемта отыщи мои деньги».
– И что он тебе ответил?
– Он сказал: «Если грабитель, который отнял у тебя деньги, принадлежит к моей стороне, то я возмещу тебе их из моего имущества, но сначала пусть найдут того грабителя».
– И кто же его должен искать?
– Не знаю. Я готов отдать на поиски десять хлебов и меру вина.
– Так, давай по порядку. Как называлось судно, на котором ты прибыл в Абидос?
– Название судна – «Явление в Семне».
– На судне ты нечего такого не заметил?
– Такого? Заметил. На мачте висел нубиец-кочевник, вниз головой.
– Я не об этом…
Разобравшись с посетителями, Усеркаф откинулся на стуле.
– Вот так каждый день. Сюда, в некрополь, стекает из города вся мерзостная пена. Воры, шарлатаны, мошенники, побирухи, плуты, обиралы. Бритоголовые актеры, выдающие себя за жрецов и обманом забирающие приношения. Способов обмана никак не меньше, чем могил на кладбище, – Усеркаф взял с тарелки молодой побег сахарного тростника и принялся его жевать. – Вконец одичавшие проститутки отдаются прямо у стен гробниц. Некоторые из них не разгибаются до темноты. Хорошо, что ночью приходят шакалы и дают им немного передохнуть. Мы не успеваем закапывать трупы. Шакалы разрывают мелкие могилы и поедают их. – Усеркаф выплюнул волокнистую зелень себе под ноги. – Ну, что скажешь? – он показал на листовки.
Нефер сложил листовки стопкой.
– Не знаю. Меня долго не было в Фивах. Это действительно отражает настроения в городе?
– Поверь мне, отражает. Пока есть что красть, народ крадет. Все видят, как обогащается знать, и каждый ищет свой путь к богатству. Самый простой путь – разворовать какую-нибудь гробницу.
– Гробницы разворовывают уже несколько столетий, – Ной тоже положил в рот побег тростника. – Еще Херихор был вынужден перенести тела царей в тайное место, чтобы их не выбросили на поругание собакам.
– То были преступления, теперь осквернение могил – печальная повседневность. Не помогают ни дозоры, ни круглосуточная охрана. Я поставил охранять захоронения специально обученных бабуинов. Страшные звери, взяток не берут. Но их скоро потравят.
Усеркаф рассказал, что за последний месяц было разворовано пять царских гробниц, четыре гробницы жриц Амона и около двадцати частных гробниц. Титус был вынужден послать в Некрополь комиссию, которая выяснила, что грабителей прикрывает сам начальник Западных Фив – Хетеппта. Но Буль Бур замял дело, отведя обвинение по чисто формальным причинам, поскольку разграбленными, как выяснилось, оказались не пять царских гробниц, а всего лишь три. Правда, факт ограбления двадцати частных гробниц замолчать не удалось. Усеркаф тщательно подготовил все документы, но Титус не счел их достаточным основанием, чтобы предать суду такого заслуженного чиновника, как Хетеппта. На следующий же день торжествующий Хетеппта собрал всю администрацию Города мертвых – ремесленников, надзирателей и стражу Некрополя и послал всю эту толпу на восточную сторону, где они устроили демонстрацию в защиту своего начальника, которого как бы незаслуженно оклеветали. Для Усеркафа это было уже слишком! Он заявил перед лицом свидетелей, что сообщит обо всем этом в Танис. Через несколько дней ему удалось арестовать очередную банду грабителей. Они дали показания, в том числе сообщили, кому предали часть награбленного. Хетеппту временно отстранили от дел. Но и против Усеркафа выдвинули обвинение в воровстве.
– Независимо от решения суда я подам в отставку и уеду в Танис, – заключил Усеркаф. – Честному человеку в Фивах делать нечего.
– В Танисе не лучше, – Ной пристально посмотрел в глаза Усеркафа. – Таисмет говорила тебе о своих планах? Ты с нами?
Усеркаф надолго задумался.
– Вы вступили на опасный путь. Но я тоже не могу больше жить без цели и смысла, а потом тихо уйти на Запад, в поля Осириса.
Когда Ной уже собирался уходить, в участок привели арестованных грабителей. Их было трое: крестьянин Асут, каменотес Хепи и ремесленник Ирамун.
Больше всего был перепуган Асут, поэтому Усеркаф допросил его первым:
– Рассказывай все, как на суде Осириса.
– Что рассказывать.
– Как вы оказались в гробнице?
– Когда стало нечем кормить детей, мы прекратили работу и потребовали денег. Но денег нам не дали.
– Кто не дал?
– Какие-то люди, которых, как они сказали, прислал сам чати.
– Чем вы занимались?
– Грузили баржи зерном.
