скачать книгу бесплатно
– Я думаю, на сегодня впечатлений достаточно… Агафья, большое, вам, спасибо и за ужин, и за рассказ…
Глеб вышел из-за стола.
– Да, что вы?! Было б на чем.
– Дея, встретимся утром.
– Да-да, конечно. Поедем в архив?
– Утром разберемся…
Пожелав всем доброй ночи, Глеб быстро ушел. Дея продолжала молчать, глядя в темноту за окно.
Только ночь.… Всего-навсего небо, усыпанное миллиардами звезд, различных по яркости, цвету… Темно синий бархат одновременно и манил, и вызывал непостижимый страх своей, необыкновенно глубокой таинственностью. Вместе с тем, именно глядя на него, с древнейших времен, интеллектуально развлекался человек, бесконечно размышляя о прошедшем и будущем Земли, происхождении планет, о рождении звезд и границах Вселенной. Да и по сей день этот интерес лишь повышается, не оставляя без внимания ни единой детали. С любопытством всматриваясь в необъятное звездное небо, людское воображение рисовало причудливые формы. Это в них древние видели контуры животных, птиц, людей, и группировали светила в созвездия, давали им названия и имена ярким, примечательным звездам. Неведомые человеческому разуму божества, своим блеском и движением почитались особо, оставив для потомков различные мифы, сказки и легенды о небе и звездах, созвездиях и планетах, сохранив их древние названия на века. Однако, Дея кроме черного очертания горы на фоне темно-синего неба ничего не видела. Все её мысли были заняты находкой и, пожалуй, всплывающее перед глазами лицо Сеньки, мешалось с мыслями о… бригадире.
– Дея, иди, отдыхай, – прервала молчание Агаша.
– Боюсь, я не усну…
– А ты не бойся. Почитай молитву и закрой глазки – сон сам к тебе и придет. Хочешь, я тебе ромашки заварю успокоительного чайку?
– Спасибо, Агаша.… Пойду…
Дея поднялась к себе. Расстелила постель, надела ночную рубашку и подошла к открытому настежь окну.
На, почти черном, небе, не переставая, ярко горели все те же звезды, которые существовали не одно тысячелетие, и сопровождавшая их звездную жизнь, огромная луна, сейчас ярко заливала своим мягким светом всю комнату…
– Что же здесь произошло.… Не хочется думать о жутком, …о трагедии…
Дея отошла от окна и легла в кровать. На душе, было как-то тревожно. Время от времени всплывало перед глазами лицо Сеньки. В его улыбке, непосредственной и детской, просматривалась нескрываемая грусть… От чего же???
Дея долго не могла заснуть, но, в конце концов, силы иссякли и сон сморил ее…
Глава 3
Я не то, что боюсь умереть, просто не хочу при этом присутствовать. Г. Эсса
Несмотря на грустное завершение вчерашнего дня, утром Дея проснулась в прекрасном настроении, привела себя в порядок и спустилась вниз. Агаша уже суетилась возле печи, на плите все кипело и пыхтело. Федор еще завтракал. Увидев Дею, он заулыбался:
– Вот и хозяйка. Доброе утро!
– Доброе, Федор Никифорович!
Бригаду Агаша кормила рано, часов в восемь. Федор завтракал позднее, когда они уже приступали к работе. Дея спускалась в столовую, обычно, когда все уже расходились по делам, и лишь изредка встречалась с мужем экономки.
Чмокнув в пухлую щечку Пучкову, Дея уселась за стол.
– Вот и ты, – отозвалась Агафья. Ей нравилось их взаимоотношение. – Вижу, выспалась?
– Ага… Глеб еще не появлялся? – так между прочим спросила Дея.
– Глеб… Глеб уже часа три ходит, все с какими-то приборами возится, устанавливает где-то…
– А-а, понятно… Он, что, не завтракал?
– Нет еще.… Сказал, как все соединит, придет.
– Ясно. Фёдор Никифорович, а вы, почему спать не ложитесь, устали, наверно, всю ночь ходить?
– Сейчас пойду…
– У вас в комнате, наверное, жарко ближе к обеду?
– Да не то слово! Духота!
– Возьмите вентилятор у меня в комнате, я же днем не сплю.
– Вот спасибо! В этом году июнь слишком горячий.… Ну-с, я пошел.… А, чуть не забыл.… Тут, недалече, видел я следы большие когтистые… то ли медвежьи, то ли.… Хм,… да и сравнить-то не с кем больше… – развел руками Федор. – Медведь…, не медведь… Черт его знает…
Дея удивленно взглянула на него.
– Не чертыхайся, Федь! – строго сказала Агаша.
– Здесь и медведи есть? Лося я уже видела…
– Фёдор, окстись! Откуда здесь медведю-то взяться! Сроду не было. Хватит людей пугать за зря. Иди спать уже!
Пучков встал из-за стола.
– Кто его знает, …а может и показалось. Ладненько… Агаша, ты меня часиков в 11 разбуди, а то ребятам помочь надо.
– Ладно, иди…
– Всем доброе утро… – раздался бодрый голос Глеба, входившего в столовую, чуть наклонясь, чтобы не удариться головой об косяк двери.
Столкнувшись в дверях, мужчины, обменялись приветствием.
– Утречко доброе…– ответила Агаша и засуетилась ещё больше.
Дея не сразу признавшая его, весьма удивилась, но явного любопытства выказывать не стала. Она и так сидела в пол-оборота, что только краем глаз могла рассмотреть бригадира, потому поворачиваться не стала.
Как известно, угол бокового обзора женского глаза достигает отметки в сто восемьдесят градусов, что на порядок больше мужского. Природа, в мозг хранительницы очага, заложила программу, позволяющую отчетливо видеть достаточно обширный спектр объектов, а потому во время взгляда он пытается расшифровывать и детализировать информацию, которая попадает под обозрение. Поэтому более глубокое развитие бокового зрения, доставшегося после процесса эволюции, вполне позволял молодой хозяйке разглядеть внешний вид мужчины. Одет он был в бордовую футболку, внутри которой, на шее, сверкала мужская золотая цепочка; в тех же потертые джинсы и кроссовки, и теперь был без кепки. Лишь модная щетина осталась неизменной. Как оказалось, волосы у Глеба были густые и черные, как смола. Молодая женщина обратила внимание на особенности фигуры Горчевского – накаченные мышцы рук, груди, шашечки на прессе живота, вырисовывались сквозь тонкую ткань футболки – эдакий современный Аполлон, да и только. Всё в нем выдавало человека, имевшего отношение к спорту.
От наблюдательности Глеба не укрылся самый удивительный, присущий только женщине, момент истинного любопытства, граничащего с проявления ее тонкой хитрости. Он улыбнулся еле заметной улыбкой.
Поприветствовав бригадира, Дея поймав себя на том, что не ожидала увидеть преображенного мужчину, скорее постаралась оправдаться, что вчера не успела его должным образом разглядеть – куртка на нем была застегнута полностью, да, и кепку он не снимал. Дея не подала виду, что он вызвал в ней жгучую заинтересованность, продолжая изображать равнодушие, считая, это эффектное появление, намерением Глеба всего-то, произвести на нее некоторое впечатление.
А, собственно говоря, почему бы и нет?!
– Чудеснее утренней природы нет ничего: птицы поют, воздух свежий, тепло. Что может быть лучше и замечательнее?!
– Да, с этим сравниться ничто не может. Присаживайтесь, – пригласила Дея, про себя отметив, что и выглядит он сегодня заметно отдохнувшим.
– Я почувствовал, что вы уже здесь и решил все же проверить свою интуицию. Как видите, не ошибся!
– Ваша интуиция работает только в отношении меня?
– В данный момент – только в отношении вас, поскольку Агафья имеет собственного мужа, и думаю, его интуиция в отношении неё гораздо чувствительней.
Все весело рассмеялись.
– Ха-ха-ха… еще, как чувствительна, – вставила Агаша сквозь смех, продолжая колыхаться всем телом.
– Одна из тайн той женской прелести,
Что не видна для них самих –
В неясном, смутном, слитном шелесте
Тепла, клубящегося в них[12 - И.М. Губерма?н]
– Хотите сказать, наша тепловая энергетика отражается на всех приборах и датчиках?
– Если энергетика положительная – все приборы зашкаливают.
– Кому принадлежат эти строки?
– Эти? – мои!
Дея рассмеялась.
– Четверостишье?
– Это «гарики» Губермана. Много он в отношении вас, женщин, правильных вещей пишет. Если честно, то я, конечно, не со всеми его колкими замечаниями или, полными сарказма, высказываниями согласен…
Приятное сообщество, удовлетворенное коротким утренним общением, вовсе не печалил тот факт, что собралось оно на кухне этого полуразвалившегося дома. Добродушные люди, без корысти и злобы, все они жили с верой в прекрасное будущее, не забывая при этом приложить некоторое, не только физическое усилие, но и умственное. Их хорошее настроение сегодня свидетельство того, что накануне они не имели недостойных, их головы, мыслей.
Агаша в третий раз уже за утро накрыла на стол.
– Что решили? Сегодня поедете или здесь будете? – спросила она, разливая чай. – Обед готовить на вас, али как?
– Мы поедем в архив. Пообедаем в городе. Дея, вы, не против?
– Конечно, нет.
– Завтракаем, и сколько вам нужно, чтобы собраться?
Не смущая молодую женщину, Глеб беглым взглядом окинул внешний вид хозяйки усадьбы – ничего кричаще и со вкусом, попутно отметив про себя, что она прекрасно сложена. На Дее были летние белые, слегка зауженные брючки с манжетами внизу, еле-еле прикрывающие тонкие лодыжки. Темно-изумрудный цвет рубашки, с коротким рукавом заметно подчеркивал блеск больших глаз, глубокого серого цвета с оттенком влажного тумана, менявшего легкий оттенок зимней рапсодии при непомерно ярком свете, выделявшихся на фоне правильных черт ее лица, под изгибом бровей слегка приподнятых, придававших ее лицу вид восхищенного удивления. Осветленные волосы обрамляли овал головы модной короткой стрижкой, больше походившей на мужскую. Под легкой тканью рубашки, достаточно просторной, при движении, проявлялись линии красивой груди. Расстёгнутый ворот в две верхние пуговки, открывали длинную шею и белизну нежной кожи, не успевшей ещё сгореть на открытом воздухе, а чуть приоткрытый мыс Венеры – сам по себе уже щекотка для мужских фантазий. Короткие рукава подчеркивали изящество тонких рук. На ногах была белая легкая спортивная обувь из плотной ткани, очень напоминавшей парусин.
– Я готова, только сумочку возьму и очки от солнца.
– Отлично. Бригада задание получила, беспокоиться не о чем. Временем располагаем. Но и задерживаться не будем.
– Увидите Михал Михалыча, привет передавайте, – сказала Агаша, подкладывая горячие оладьи в тарелку Глеба.
– Это кто? – спросила Дея. – И, где мы его можем увидеть?
– Это наш родственник. Федора дядя. Он в архиве каким-то специалистом работает. Вы же к нему едете, не так?
– Что ж ты раньше не сказала, Агаша? – укоризненно произнесла Дея.
Глеб смотрел на нее усмехавшимися глазами. И только Агаша это заметила.
– Чтобы это изменило?! – сказала простодушно Пучкова, снимая со сковороды очередную партию оладушек. – Ты все равно к нему едешь только сейчас…
Плотно позавтракав, иначе Агафья бы не выпустила из-за стола, Дея и Глеб вышли во двор, где стоял новенький джип, сверкавший, как сапфир, в лучах утреннего солнца. Молодая женщина вопросительно воззрилась на Горчевского. Он только улыбнулся, открыл перед ней переднюю дверцу, сделав жест – приглашение на посадку. Дея без сопротивления запрыгнула, и уже удобно усевшись, выдержав паузу – дождалась, когда Глеб сядет за руль, наденет защитные очки, заведет машину – и только тогда спросила:
– Так откуда сия прелесть?
– Заблаговременный и предусмотрительный закуп. Николай Романович поручил мне обеспечить восстановительные работы, и вас, в том числе, всем необходимым. Вот я и стараюсь выполнять указания высшего руководства без возражений, так что – это часть плана.
– Рядом с нами автошопов нет, а машина стоит с утра.
Глеб весело рассмеялся.
– В наблюдательности, вам, не откажешь. Условия приобретения были таковыми, что автомобиль должны были пригнать на следующее утро после моего приезда. Как видите, условия договора выполнены.
– Какие вы с папой молодцы, – рассмеялась Дея. – Хотя, целесообразней было добираться на ней.
– Согласен…
Более ничего не объясняя, Глеб завел двигатель и автомобиль начал свое медленное движение со двора, между двумя неплохо сохранившимися пилонами, стоявшими по сторонам выезда, такими же, как у входа на территорию парка. И там, и тут, на пилонах были красивые барельефы, узоры, надписи и рисунки, которые еще предстояло изучить.
Агафья, наблюдавшая в окно за Деей и Глебом, осталась довольна их взаимоотношениями.
«Ну, вот, кажется и Дея повеселела. Может, и не сразу, но, кажется, они придут к согласию… во всем…» – порадовалась она про себя, провожая взглядом покидавшую двор машину.
По пыльной проселочной дороге, джип несся навстречу своему неизвестному будущему, мимо небольшого поля, поросшего рожью; густого леса, полного загадочности, где под сенью деревьев было тихо и свежо; живописной полянки, утопавшей в море ромашек, душистого клевера, окруженной курчавыми зарослями; красивого ручья, с пологими бережками. Несмотря на скорость автомобиля, картинки вдали оставались неподвижными – это были горы, не такие торжественно высокие, как на Кавказе, но тоже по-своему прекрасные, отливавшие малахитом леса. Если получасовая тряска напрочь и отбивала желание о чем-либо говорить, то молчаливую возможность Дея использовала по-другому – упивалась очарованием местного ландшафта… Небо, с пушистыми, небрежно повисшими на нем облаками, бледнело. Если приглядеться, то можно было заметить легкое кристальное мерцание, едва их касались лучи, поднимавшегося солнца. И казалось, когда они растворятся совсем, исчезнет прозрачный вход в другие измерения. В них воображение черпало вдохновение! Легкий ветерок, играючи разбавлял волшебство утренней свежести чарующим ароматом трав, еще не подсушенных жарким солнцем, превращая воздух – стихию интеллекта, мыслей царство – в мощный магический инструмент. Видимо и птицы чувствовали это чародейство – не смолкая пели, перебивая друг друга, при этом перелетая с одного дерева на другое, вдруг резко взмывали ввысь, снова опускались и исчезали в звенящей зелени листвы. Различные бабочки – пестрые, однотонные, с какими-то дивными неземными узорами – порхали парами и поодиночке с цветка на цветок, переполняясь радостью и счастьем. Всё живое своим движением и голосами заполняло природу. Казалось, что все способные дышать и двигаться не только трепетно наблюдали красоты лета, но и спешили, как можно больше впитать его, запечатлеть, и у каждого были свои методы, и свой набор возможностей…
Глеб внимательно следил за дорогой, крепко сжимая, своими сильными руками, штурвал новенького автомобиля. Но не машина была сейчас для него главной фигурой. Его внутренности пульсировали от радости и счастья, что он наедине с ней, пусть, даже и несмелы его первые шаги в этом направлении…
«Черт! Черт! Черт! – неожиданно пронеслось в мужской голове. – Я же обещал себе держаться от неё подальше… Похоже она сама есть та сила, с которой мне не справиться.… А если вновь повторится…»
Горчевский украдкой взглянул на Дею, поглощенную созерцанием природы. Хотел, было, он отделаться от мыслей, в которой молодая женщина занимала большую их часть, играла основную роль, да не тут-то было. Он вспомнил, сколько раз просыпался среди ночи и бисер пота, как пузырьки взволнованной воды покрывали все его тело, от того, что снилась она. Как перехватывало его дыхание, каждый раз, когда Николай Романович, мимолетом, упоминал о дочери. Сколько трудов ему стоит сейчас, встречаться с ней, говорить, и при этом держать дистанцию.… Миновав еще одно поле, небольшую липовую рощицу, попутно окунувшись в незабываемое благоухание соцветия, джип выехал к Ардыгели и по мосту выскочил на другой берег, на асфальтированную дорогу. Наконец, перестало трясти и рукотворное достижение современности представилось ровной, уложенной по последнему слову технического прогресса, дорогой, превратив её в совершенство, что позволяло до Нейвы домчаться быстро.
Дея взглянула на Глеба.
– Мне показалось, что в вашей жизни амазонит, каким-то образом оставил след? Я не права?
