Кресло для курения

– Ребята, все готово, – с парой шампуров в одной руке и тарелкой с хлебом и овощами в другой он вбежал в комнату, – налетай, кто хочет, только с мангала сняли.

С победоносной улыбкой на своем лице и в костюме коровы, что несет мясо на стол, Костя поставил блюда рядом с открытыми пакетиками, и мы сразу начали поглощать поздний ужин.

– Минутку, сначала дунем, а позже еда, – произнёс Андрей, поднимая как кубок стеклянную колбу над своей головой.

– Отличное предложение, – поддержал Антон, чавкая, – ты пока начинай, а я поддержу.

Пережевывая кусок мяса и чувствуя, будто вкуснее в моей жизни ничего не было, я твердо для себя решил, что траву мне как-то больше не хочется. Наблюдая за тем, как жадно её скуривает Андрей, а затем Антон, мне становилось слегка не по себе. И вот очередь дошла до меня, и они, протянув бонг, уставились на чавкающего меня.

– Не, ребята, я пас. Меня еще с прошлого раза слегка штормит.

– Ну, началось, – опять завёл свою песню Антон, и почему только в мой адрес? – Ты чего коллектив подводишь? Смотри, видишь, Глеб убит, – он показал на Глеба рукой, пока тот обгладывал кусочек шашлыка прямо с шампура, – Андрей тоже убит, – Андрей же лежал на кровати и дергал рукой в такт музыке, Антон навёл палец на себя. – Я тоже убит, а Костя все ждет своей очереди, так что давай чуть-чуть.

– Хватит уламывать меня, Антон. Мы не на выпускном в одиннадцатом классе. Сказал – не буду, – я отвел рукой бонг в сторону Кости, и тот с радостью принял его. Пожав плечами, Антон повторил отточенные действия на Косте, и по второму этажу вновь разнесся аромат марихуаны. Неужели было так просто отказаться? Прям почувствовав себя победителем олимпиады, мне захотелось дунуть ещё.

– Тогда я предлагаю перейти к более интересным веществам, – вскочил резко Андрей с кровати. – Доставай подарки, Дедушка Мороз, до Нового года я не дотерплю.

Я покосился на открытые пакетики, в которых можно было разглядеть белый порошок, таблетки разных размеров и цветов, одни были маленькие, круглые и завлекающе синеватые, другие – большие и белые. Мешочек, забитый зелеными головами, ничуть не уменьшился и сейчас возвышался над маленькими квадратными разрисованными картонками. Я хоть не эксперт, но, думаю, тем, что было на столе, можно спокойно убить роту солдат и отправить её воевать с демонами в ад.

– Все по старинке, тебе разогнаться или замедлиться? – с видом знатока начал рассуждать Антон. – Лучше не мешать, а то можно отправить себя далеко и надолго. Алкоголь тоже советую прекратить пока потреблять.

– Будто я не знаю. Будешь рассказывать это школьникам, что ты совращаешь, пушер недоделанный. Давай мне порошка, и я пойду, зажгу эту сраную вечеринку. Таблеточки, как понимаю, ты дамам привез? – Андрей приподнял пачку и посмотрел на Антона.

– Леся заказывала, – смущенно проговорил Антон. – Отдашь ей и передашь большой привет? Скажи ещё, что я всё ещё жду от нее звонка, – впервые увидеть застенчивость у такого человека было странно. Вроде он же недавно говорил про девушек совершенно иное.

– Ага, обязательно, – сказал Андрей, высыпая дорожку из белого порошка на листок бумаги.

– Ты пытаешься затащить её в постель второй год, не думаешь, что поставлять наркотики и бегать на поводке – это не самый хороший способ признания в любви? – сказал Глеб, смотря вперед пустым взглядом. – Может, стоит подойти, сказать, что она тебе нравится, и пригласить её на свидание, там, парк, лодочки, киношка, ну как нормальные люди делают?

– Думаешь, я не пытался? – жалобно ответил Антон. – Она во время этих прогулок вечно рассказывает о том, как ей не везет с мужиками! А когда идешь на контакт поближе, говорит, что не может и ей жаль, так что мы просто друзья.

– Забей, кореш! У них в голове вечно тараканы, не обращай на неё внимания – и сама к тебе потянется, – человек в костюме коровы, который давал совет по поводу девушек. «Как иронично», – подумал я.

Андрей тем временем свернул купюру самого большого номинала в нашей стране и, засунув её в нос, громко засосал все содержимое в одну ноздрю. Потеряв интерес к неразделенной любви Антона, мы переключились на Андрея. Он просто стоял и перебирал пальцами по пакетику c таблетками, думая о своем. После он быстро подлетел к тарелке с мясом и, отщипнув кусок, начал его жевать. Это все происходило под музыку, и никто не издал ни единого звука, все просто стояли, молча наблюдали за этими действиями. Кажется, Андрей заметил это и недовольно протараторил:

– На мне что, медаль надета? Может, прекратите на меня пялиться и займетесь своими делами? – он подошёл к Антону с таблетками и продолжил: – Ты дебил, она тебя использует, дружить с девушками – это то же самое, что обниматься с несдетонировавшей миной, есть огромная вероятность, что всё, что у тебя останется, – это рука, которой потом будешь себе надрачивать. А ещё вы жутко скучные! – слова летели из Андрея как пулемет. Он всё время перебирал пакетик в руках и топтался на месте. – Кажется, хороший день я выбрал, чтобы начать употреблять скорость, в общем, надеюсь, ты понял: либо будешь трахать ты, либо будут трахать тебя. Чао.

После этих слов Андрей быстро покинул второй этаж, чему я был рад. Он явно стал невменяемый и пугал больше, чем крокодил с бешенством. Антон выглядел ошарашенно и подавленно.

– Косте, пожалуй, это мы давать не будем, – попытался сгладить всё шуткой Глеб. Как ни странно, глупая шутка помогла разрядить атмосферу, которую оставил после себя Андрей.

– Больно-то и хотелось, – сказал, чавкая, Костя, лежа на диване в очках. Куда он смотрел, было трудно понять, ведь за всё время, что я был знаком с ним, он их не снимал. Эти черные квадратные очки меня дико раздражали, ведь я не мог понять, злится он или веселится.

– Ну, хрен с ним, приступим к более интересным занятиям, – раздосадованный Антон подошел к столу и начал делить картонные бумажки на части.

– Это я тоже не буду, – запротестовал я, и даже взгляд Антона, полный досады, не останавливал меня. Стало вдруг жутко смешно, и я начал смеяться. Засмеялись и все остальные, даже Антон, и, поддавшись общему настроению, мы хохотали, разбирая их по рукам.

– Да ладно тебе, – через смех начал Глеб, – ты же не наркоман, а разок попробовать для расширения горизонтов не считается. Только, главное, не думай о плохом.

Было так весело и хорошо. Костя, который смеялся над тем, как вымя у него на пузе смешно дергает сосками, подошел к нам, и вот мы уже стояли как рыцари прямоугольного стола с квадратными бумажками в руках. Антон, Костя, Глеб и я, четыре человека, которые вызывали у меня симпатию на этой вечеринке.

– А я думал, ты опять будешь ломаться как телочка, – через смех выдавил Антон.

– Ты, видимо, привык, что твои телочки вечно ломаются, – едко заметил я.

– Странно, что ты приписал себя к моим телочкам, – он расхохотался, рассматривая квадрат, и все синхронно начали делать то же самое. На нём был нарисован тот же символ, что и в машине Расула, на пакете, даже на моей чертовой лампочке в подъезде. Насколько широка сеть колеса, и они даже не думают прятаться.

– Так, скажу перед употреблением, – начал Антон, – у нас тут новенький всё-таки. Происходящее дальше будет только в голове. Спустя время это пройдет, и не нужно думать, что это навсегда. Не заморачивайся насчет времени и ни в коем случае не лови волосок!

– Что за волосок? – удивился я.

– Тебе будет казаться, что во рту волос, самая противная херня на свете, не бери в голову, – произнес Глеб, показывая на рот.

– Ну, закончим с формальностями, удачного всем трипа, – Антон поднял картонку, и все поочередно стукнулись с ним, как будто прозвучал тост. Слава богу, меня сейчас не видят мои родители. Посмотрев, что делают другие, а они засовывали картон под верхнюю или нижнюю губу, я поступил точно также.

– И когда её выплевывать? – прозвучал вопрос от меня.

– Минут через сорок, а аллергия на картон начнется примерно через час, – ответил Антон, запрыгивая на диван. Усевшись между Костей и Глебом, он вновь погрузился в свой телефон. Вот он, старый добрый Антон, которого я знаю. Бумажка была безвкусной, но её было трудно поймать во рту языком. Занимаясь этим, первый эффект, который я почувствовал, – онемение мой нижней челюсти. Вместе с этим в задней части головы начался странный зуд, будто она потихоньку открывается.

– Это нормально, что у меня немеет челюсть? – спросил я, потирая нижнюю часть лица и стараясь не думать о задней. Начало бросать то в жар, то в холод, и я даже не заметил, что хожу из стороны в сторону уже минут десять.

– Не заморачивайся, это называется «вход». Просто отвлекись на что-нибудь другое, – сказал Глеб, отрываясь от разглядывания края стола.

– В этом костюме жутко жарко, трудно быть коровой, – улыбаясь, заявил Костя.

– Еще скажи, что костюм не твой и ты просто зашел сюда проведать старого друга. А мы все играли в бильярд и просто утомились, – съязвил Антон.

– Как ты догадался, он ведь и впрямь не мой, – мне их разговор казался жутко глупым, но, не находя, чем себя занять, я его слушал.

– Конечно, просто у тебя оказался с собой запасной костюм коровы. Всё, забей. Эта тема умерла, ты для меня навсегда останешься буренкой с пакета молока, – Антон будто прочитал мои мысли и прекратил диалог.

– У меня хотя бы костюм, а не два подбородка, – обиделся Костя, размахивая листом бумаги перед своим лицом.

В теле начало появляться чувство мощи, которой раньше не было. Если марихуана дает эффект расслабляющий, то сейчас этот эффект был недостижим. Я сел на угол дивана и, вытянув ноги, начал смотреть в телевизор, что висел на стене. Там шли какие-то музыкальные клипы. Тут внезапно с балкона показались братья. Посмотрев на нас с любопытством, они переключили внимание на стол.

– Хорошо вам отдохнуть, ребята, – похихикал тот, что был в джинсах.

– А мы пойдем проверим, как там наши отдыхают, – добавил второй, и они оба удалились мимо нас дальше по коридору, где находятся спальни. Это было быстро, или они шли очень долго? Интересно, насколько большой дом? К тому моменту время перестало существовать, но часы упорно твердили, что сейчас полночь.

– А во сколько мы начали?

– Без пятнадцати пятнадцать, – глядя в телефон, ответил Антон. – Кажется, меня тихонько начинает крыть, – добавил он спустя время.

Понятия не имею, что значит «потихоньку», ведь реальность у меня в голове уже начала съезжать куда-то вниз. Стены дома, если приглядеться к ним, начали слегка пульсировать, но я молчал как партизан. Спустя некоторое время, удивляясь происходящему, мне пришла в голову мысль покурить. После того как тело покинуло диван, головокружение чуть не посадило меня обратно, но удалось совладать с этим, и будто второе дыхание открылось где-то в глубине тела.

– Кто-нибудь пойдет курить? – спросил я, глядя на троицу. Глеб, понятное дело, отреагировал только улыбкой, Антон помахал головой в разные стороны, а Костя вообще сидел с невозмутимым видом в своих очках. «Вот и друзья», – подумал я про себя. Мы за тебя горой! А как пойти покурить, так сразу овощи. Ну и ладно, одному даже будет попроще, смогу переварить то, что произошло за день. После выхода на балкон духота комнаты исчезла и захотелось больше никогда туда не возвращаться. Сигареты заканчивались, и, всматриваясь в пустую пачку, меня одолела грусть. А вдруг сигареты схожи с моими идеями и мыслями? Раскуривая их, я наслаждаюсь, не замечая, что они заканчиваются. Какая только херня не приходит в голову. Я начал смеяться. Жизнь – пачка сигарет, и она имеет свойство заканчиваться. Никотин доставляет тебе удовольствие, и с ним трудно расстаться, но постепенно он и приводит к смерти. Надо бы, наверное, перестать думать в таком депрессивном русле. Музыка внизу сменилась на более спокойную, и я наблюдал, как под неё на песке танцуют люди. А вон и наш товарищ в водолазном костюме, он выбивался из толпы тем, что двигался как безумный водолаз в такт другой музыке, которая была у него в голове. Интересно, какие сейчас мысли у этого человека? Что он хотел бы для своей будущей жизни? Глядя на то, что происходит вокруг, задумываешься: а нужно ли тебе всё это? У каждого человека есть своя мечта, и каждая из этих мыслей достойна существования. Если у него мечта в том, чтобы танцевать ночью, объебанным белым порошком, в водолазном костюме, значит, он счастливый человек. Посмеявшись у себя в голове над своей же шуткой, я подумал над тем, а так ли хороша моя мечта? Ради нее я расстался с любимым человеком, хотя изначально Аня и была мечтой. Счастлив ли я теперь? Стою в одиночестве и докуриваю свою жизнь. Почему-то мне вспомнился лес и контейнер, в котором я сидел с Аней. Я бы хотел туда вернуться и сказать, что теперь думаю об этом.

– Нет, всё это бред. Я доделаю, что начал, и мы посмотрим, у кого глупая мечта! Всё идет как должно, и люди – преходящее. Слышишь, мир? Я тебя еще трахну! – я стоял, переполняемый чувствами, и кричал людям внизу, которые меня не слышали. Я поднял руки вверх, и в этот момент музыка резко сменилась на более жесткую, и тут уже танец Андрея выглядел прекрасно.

Вкус сигареты я почти не почувствовал и даже не заметил, как, задумавшись, её всю скурил. Скинув бычок в привычную банку, я достал вторую. Лес, озеро, люди, всё вокруг них имело будто второе очертание, мои руки, нарисованные художником, пытались поймать его. Улыбаясь, я присмотрелся к ним. Каждая волосинка, каждая точка жили своей жизнью. Перевернув кисти ладошками вверх, можно было увидеть, что каждая линия на руке – это как безумная расщелина. Эффект был настолько необычным, что хотелось поделиться им и чувствами, что меня переполняли, со всеми людьми внизу. Музыка под ногами и музыка за моей спиной схлестнулись за право обладания над моими ушами и унесли в мир новых ощущений. Также за моей спиной расцвело множество солнц, и, обернувшись, я чуть не ослеп от лампочки. Стало так хорошо и так одиноко, что, не докурив сигарету, я аккуратно положил её в банку и чуть в ней не утонул. Каждая частичка пепла была как отдельное произведение искусства, нарисованное огнем. Улыбнувшись этой дурацкой мысли, я открыл дверь и вошел в дом. Комната увеличилась в несколько раз и начала шевелиться, напоминая внутренности животного, но меня это не пугало, хотя я уже начал забывать, что вообще меня пугает. Мои три товарища по счастью сидели на диване и залипали в телевизор, где квадрат под музыку раскладывался на множество других квадратов и обратно собирался. Цвета зомбоящика жили своей жизнью и пытались выбраться за него. Возможно, я так бы и простоял у выхода на балкон, если бы не Глеб.

– Ну как там на улице? – произнёс человек, который был похож на Глеба и в то же время выглядел совсем иначе. Я даже не услышал его голос, он будто появился у меня из головы.

– Загадочно, – слово далось мне с трудом, и я вообще не понял, сказал его или только об этом подумал.

– Ну, тогда не стесняйся, бери лимонад и давай к нам, начинается показ фильмов!

Я ещё не понимал, о каких фильмах он говорит и зачем сейчас их вообще смотреть. Взяв бутылку лимонада и сделав пару глотков, он мне показался довольно омерзительным. Ощущение, будто между горлом и желудком возник барьер, который медленно процеживает газировку внутрь. Отставив эту идею, я решил попробовать, действует ли это на всю еду, хотя есть мне совершенно не хотелось. Кусочек шашлыка отправился в рот, и это была ошибка. Говядина захватила часть моего рта и теперь удерживала в заложниках. С трудом прожевав, я откинул идею дальше экспериментировать, и моё тело устремилось к дивану рядом с Глебом.

– Ну как, ладно, подожди, – было неестественно трудно разговаривать, и, приподняв палец вверх, второй рукой я потрогал кадык, как бы настраивая его. – Как тебе ощущения?

Эта фраза стоила мне больших трудов. Почему раньше было так легко говорить? Мир от третьего лица мне нравился, и нравился очень сильно, но с речевым аппаратом были трудности. Музыка волнами пробивалась в черепную коробку, и раскладывать её на каждый звук, а потом вновь собирать было просто. Зуд в задней части головы не прекратился, такое ощущение, будто жуешь затылком кислые конфеты. Глеб повернулся ко мне, а за ним последовала еще пара Глебов. Волосы на его голове и лице жили отдельной жизнью, что, с одной стороны, завораживало, а с другой стороны, пугало. Был тот же эффект, что и с руками, мне казалось, я могу рассмотреть все черные точки, прыщи, шрамы в отличном качестве, но в то же время его лицо будто обвели контуром.

– Какой клип ты пропустил, просто жесть, – сказал он восхищенным голосом.

– Нет, ты просто наркоман на озере, – засмеялся Антон, разрушая всё волшебство. Кажется, он отлично портит вечеринки. Тут завибрировал телефон, и паника у меня в голове подскочила на новый уровень. Достав его трясущимися руками, я попытался разблокировать плывущий экран. Дерево на заставке мешало мне это сделать, заслоняя кнопки пароля. Можно было почувствовать аромат осени, что источал телефон. Кое-как собравшись с мыслями и набрав нужный пароль, он включился на сообщениях, где был очередной спам. Прочитав предложение купить носки со скидкой пару раз и не понимая его, я засмеялся.

– Ты нормально? – спросил Глеб, смотря в мой телефон и улыбаясь.

– Нет, – ответил я ему через смех.

– Вот и чудно, – Глеб провёл пальцем по моему телефону, оставляя шлейф, и продолжил смотреть в телевизор.

Вдруг мне стало интересно: если такое происходит с окружением, то как выгляжу я? В поисках фотокамеры в телефоне приходилось воевать с буквами, что увеличивались и уменьшались в размере. Сумев сфотографировать себя, пришлось всматриваться, чтобы понять, кто это. Фотография была статичная, но мое лицо двигалось на ней и было уродливым. На заднем плане все плыло и сворачивалось, создавая какие-то причудливые узоры. Глаза – два бездонных черных овала – смотрели на меня вызывающе. Выглядело это довольно жутко, но рассматривать себя в телефон казалось мне чем-то странным, и поэтому я свернул камеру. Оказывается, спам, который я читал, был старый и мне пришло сообщение от Ани. В этот момент внутри меня всё сжалось, и, попытавшись собраться, я его с трудом прочел. Она интересовалась, как мои дела. Противоречивые чувства возникали у меня в голове, Аня, безусловно, была мне всё еще дорогим человеком, но уже чужим. Ответить всё же нужно было, настолько сильно меня влекло обратно к ней, и я начал набирать простой текст, но это было очень сложно. Буквы всё время пытались сбежать от меня, и чтобы их поймать, нужна была сильная сноровка. На пару слов ушла уйма времени, но я справился. Нажимая на последние буквы, одна из них выросла до размера картонной коробки и упала на меня всем своим весом и размером. Посмеявшись над нелепостью этого представления моего воображения, я нажал «отправить» и спрятал телефон в карман.

– Отложи телефон, от него все равно нет толку, посмотри, что вытворяет телевизор, – произнёс Антон откуда-то сбоку.

Повернув голову в сторону голоса, я увидел комнату, которая представляла собой огромный круговорот, куда затягивает моих друзей вместе со мной. Они, не подавая виду, смотрели на телевизор, и мне захотелось узнать, что же там такого. Клип только начался. История о двух путниках, что потерялись в горах и теперь сражаются с огромными грибами, что пытаются их съесть, что может быть нелепее? Экран самого телевизора был искажен, будто смотришь неправильное 3D. И вот я уже ощущаю, что нахожусь в этой истории. Живу жизнью одного из этих путников, что пытается выбраться из леса. Чувства безысходности и страха, злости и решительности наполняли меня, и музыка отлично это передавала. Тут один из них простреливает ногу своему другу и убегает, пока тот лежит и корчится от боли. Грибные чудовища приближались, и по мере их приближения музыка нарастала. Мне стало так обидно, и в момент, когда музыка достигла пика, раненый человек достал пистолет и выстрелил в спину другу. Тот упал, музыка стихла, и из его рта медленно потекла кровь. Кровь черного цвета. Клип закончился, и меня пробрала дрожь. Чувства, которые я испытывал, усилились раз в десять, и музыка поглощала с головой. За время клипа никто не обмолвился и словом, а теперь мы все разом выдохнули. Я посмотрел на Антона, который вытер слезу со своей щеки и, прокашлявшись, объявил:

– Прекрасно.

– Охрененно, как будто мой мозг насилует пара динозавров, которых скоро накроет метеорит, – сказал человек в костюме коровы.

– Есть маза, что меня не кроет, – заметил Глеб. Надо было видеть лицо Антона, которое выражало удивление, будто последний пончик, что он намеревался съесть, беспардонно забрали у него из руки.

– Ты че, вообще ненормальный? – рассмеялся я, возвращая себе дар речи. – Пол как зыбучие пески, а потолок, кажется, потихоньку протекает, – все разом посмотрели на потолок, который состоял из бетона и побелки. Местами побелка отслаивалась, создавая впечатление, что дом скоро рухнет.

– Кажется, дому требуется капитальный ремонт, – заметил Антон. – Подожди, в смысле тебя не кроет? Ты хочешь добавить?

– А почему бы и нет, расчехляй бонг, – с вызывающим видом ответил Глеб.

Психопаты, с кем я только связался. Интересно, кто их потом будет откачивать, если по звукам вечеринка внизу только набирает обороты. Крики под музыку и стучащие стаканы, будто эхо другой жизни, разносились по тихой комнате.

– А может, не стоит? Давайте дальше смотреть клипы, нормально же сидим! – встрял в их диалог я. Все трое повернулись ко мне так синхронно, что это могло означать только одно – похоже, я единственный, кто был против.

– Мы тебе и не предлагали, – сказал Глеб, и, казалось, он хочет сказать что-то еще, но я его перебил:

– Ну и славненько, тогда не буду, вот лучше лимонада попью, – сделав глоток, чтобы подчеркнуть своё намеренье, его мерзкий вкус вновь смог меня удивить. Помассировав рукой шею, захотелось воды, которой вокруг не было.

– Я схожу вниз за водой, чего-нибудь еще захватить? – неуверенно произнес я.

– О, возьми мне кексов, что принесли девчонки, – вдруг ожил Костя, выйдя из состояния оцепенения.

– И мне водички тоже захвати и мармелада, – добавил Глеб.

– А мне какую-нибудь стройную мулатку и смысл существования, – смеясь и вторя просьбам, произнес Антон и добавил: – Просто захвати чего-нибудь на свой вкус.

– Ну, добуду, что смогу, – разводя руками в разные стороны и уже жалея, что спросил, я отправился к лестнице. Это было странное чувство, ведь с первого взгляда дорога вниз была похожа на спуск в Ад. Громкие голоса, жуткая музыка и тени, которые вытворяли причудливые пируэты. Интересно, что бы сказал об этом автор «Божественной комедии»? Представляя себя космонавтом, который шагает в неизведанные просторы, я начал спуск. Каждый шаг по винтовой лестнице меня не покидало чувство, что лучше вернуться обратно и больше не выходить. Смотря себе под ноги, я даже не заметил, как уже достиг последней ступеньки и попал на первый этаж.

Видимо, большая часть вакханалии перенеслась на улицу, потому что тут было немноголюдно. Приглушенный свет создавал атмосферу вечера. Две какие-то девчонки сидели на диване и, обнимаясь, целовались, выглядело это, конечно, красиво, но было неприлично долго смотреть на такое зрелище. Комната тут тоже оказалось неровной, а благодаря тому, что она плавно переходила в кухню, возникло чувство, будто попал в королевский замок. Потолки были выше меня раз в десять, не хватало только трона и короля. Хотя парень, что сидел в отключке на кресле с момента моего прихода, был очень на него похож. Изрисованный непонятными узорами и похабными надписями, он как нельзя лучше олицетворял своё королевство. «Достойный король», – подумал я про себя. Моё внимание привлекли три человека, что стояли рядом с кухней. Андрей и Расул зажали какого-то парня у стены, который, в свою очередь, перекрикивая музыку, что-то объяснял. Волосы Расула на голове создавали огромную шапку, и он очень сильно походил на льва, который заприметил себе добычу. Андрей же напоминал титана, который молча внимает диалогу, переминаясь с ноги на ногу. Оторвав от них взгляд, я начал смотреть по сторонам в поисках того, за чем пришел. На столе уже, помимо алкоголя и недоеденных фруктов с мясом, стоял бонг и пакетик с одной таблеткой синего цвета. Видимо, остальное уже давно бурлило в отдыхающих. Интересно, они всё время так отдыхают? Решив, что нужно двигаться, а не крутиться вокруг своей оси, мой взгляд привлекли картины на стенах. Они напоминали телевизоры с отключённым звуком.

Потерявшись, у меня был выбор: либо спросить у двух девушек, где можно достать мармелада, воды и кексов, либо подойти к троице и узнать у них. Ещё всегда был выбор выйти на улицу, но, посмотрев через стеклянную дверь, которая будто бы вела в другую реальность, я увидел, как полуголый парень прыгает с бочки на людей. Не знаю, что пришло ему в голову, возможно, он почувствовал себя рок-звездой, но, как во всех плохих комедиях, его поймал лишь песок. Надеюсь, он не ушибся. Понимая, что тревожить девочек неэтично – вдруг прерву эту прекрасную идиллию, – я направился к знакомым мне лицам.