скачать книгу бесплатно
– Его задачей было ослабить Рибио, и он ее выполнил. – Грубый тон Данте меня неприятно коробит. – Нужно заколоть еще четырех воронов. В Люче бесплатно раздают флаконы с кровью Мериам как солдатам, так и гражданским.
Его угрозе полагалось меня растревожить, однако я слишком рада тому, что моя пара не утратил человечности, поэтому мне плевать.
– К тому времени, как мы выйдем из крепости, перевертыши будут вымершей расой сверхъестественных существ.
Данте говорит, что я переоцениваю воронов. Ну а он явно их недооценивает.
– Никогда не думала, что ты один из тех, кто отправляет лучших друзей на убой.
У него на виске вздувается венка.
– Габриэле сам вызвался.
– Но ты его не остановил, Данте, что делает тебя ответственным за его смерть, – спокойно говорю я.
– Его еще не убили.
– Думаешь, его выпустят из Небесного Королевства живым? – Тут в голове, подобно воришке-спрайту, пролетает пророчество Бронвен: «Ты умрешь не от наших рук, Габриэль; ты умрешь от рук своего генерала фейри». Я заглушаю ее голос. Пусть она видит будущее и пытается на него влиять, она не способна его контролировать.
– Зная этих дикарей, нет.
– Тогда его смерть на твоей совести.
Его забинтованная рука взлетает, он обхватывают мою шею – так же больно, как когда он тащил меня в эту обсидиановую яму.
– Ехидство тебе не к лицу, Фэл.
На моих немытых щеках расплывается безумная улыбка. Боги, зрелище, должно быть, пугающее. Жаль, фейри не могут умереть от страха.
– Значит… буду чаще… его использовать, – хриплю я. Его пальцы сжимаются. – Намерен… и меня… убить?
Он поднимает меня, большой палец впивается в мою сонную артерию.
– Не я. Убил. Габриэле.
– Маэцца, прошу! У нас здесь нет целителя. – Тон Катона пронизан тревогой. О моем ли благополучии он печется? Или пытается напомнить Данте, чтобы король был помягче с той, чью кровь он планирует использовать?
Пальцы Данте разжимаются, и воздух обжигает израненное горло. Я хватаюсь за шею и массирую зудящую кожу. Бросаю на Данте взгляд, полный злобы, отчего тот отступает на шаг. Или же он отступает, чтобы не поддаться соблазну и не выжать из меня всю жизнь?
– Повезло тебе, что ты мне еще нужна, – выплевывает он.
Очевидно, у нас с ним совершенно разное представление об удаче.
– Пошевеливайся уже! – Развернувшись, он устремляется во тьму.
Несколько минут спустя мы маршируем, словно колонна муравьев, по узкому туннелю. От спертого воздуха, тьмы, близости стен и боли в горле мои легкие сводит спазмом.
Потирая грудь, дабы облегчить неприятные ощущения, я шепчу Катону:
– Я думала, ты будешь в Шаббе.
Взгляд Катона скользит по моему профилю и задерживается на красных следах на шее.
– Я принес присягу короне Люче.
Под клятвой он подразумевает сделку? И если да, то заключил ли он ее с Юстусом или с Данте? Эти двое держат его здесь в плену?
– Служить королю – великая честь. Еще большая честь – служить его королеве. – Хотя у него низкий голос, кажется, будто он эхом отдается от темных стен.
– Эпонина из Неббы довольно мила. – И хитра… Полагаю, я заслужила ее ложь. В конце концов, я силой пыталась вытянуть из нее информацию о местонахождении Мериам. На ее месте я бы обвела себя вокруг пальца.
– Я говорил о тебе, Фэллон, – тихо отвечает Катон.
Пальцы, массирующие ноющую грудь, замирают.
– Неужели я что-то не знаю о современных брачных обрядах? Разве не обе стороны должны согласиться?
– Да.
Мы сворачиваем за очередной угол.
– Тогда почему, во имя Котла, все так убеждены, что я когда-либо соглашусь выйти замуж за бесхребетного короля?
Данте останавливается прямо передо мной, и даже за его широкими плечами – ставшими еще шире за счет брони – я замечаю распростертую за ним комнату.
– Потому что этот бесхребетный король… – зрачки Данте сузились от презрения, – …скормит твоему маленькому другу-полукровке стальной клинок, если ты ему откажешь.
Данте отходит в сторону, открывая зрелище, от которого у меня замирает сердце.
Глава 5
Посреди отделанного обсидианом помещения с высоким потолком сидит Энтони с кляпом во рту, голубые глаза за спутанными прядями русых волос бешено сверкают. Его взгляд останавливается на мне, и мой пульс взлетает до небес. Я вырываю руку из хватки Катона и тянусь за его мечом на перевязи. Не успеваю я выхватить оружие, чтобы обезглавить короля фейри, Катон сцепляет мои запястья и шепотом призывает успокоиться – я не разбираю слов из-за шума крови в ушах.
Бросив на сержанта свирепый взгляд, выдергиваю руку, разворачиваюсь и залепляю Данте пощечину.
– Ублюдок! Гребаный ублюдок!
– Фэллон, перестань! – Крик Катона достигает меня одновременно с лианами, выпущенными из ладоней земного фейри.
Они обвиваются вокруг моих рук, живота и плеч, пока не скручивают меня, как кабана на вертеле. Я извиваюсь, но от этого путы только сильнее натягиваются. Когда лозы добираются до лодыжек, я падаю на грудь Данте, щекой ударяясь о золотой нагрудник.
Дурацкая магия фейри!
Одна рука Данте ложится мне на поясницу, поддерживая, другая хватает за волосы и откидывает голову.
– Ты пожалеешь об этой пощечине, мойя.
– Единственное, о чем я когда-либо пожалею, так это о времени, проведенном с тобой на острове Бараков.
И пока мне не заткнули рот кляпом, я плюю ему в лицо, а затем с превеликим удовлетворением наблюдаю, как слюна скользит по переносице его орлиного носа.
Он обжигает меня яростным взглядом, который, впрочем, меня не пугает.
– Вырвите моряку ногти!
– Что?! – ахаю я. – Нет! – Я выворачиваю голову к Энтони, оставляя в кулаке Данте клочок своих волос. – НЕТ! Не трогайте Энтони. – Боги… что я натворила? – Вырви мои ногти!
– Королеве ногти нужны, а пленнику они ни к чему. – Данте наблюдает за тем, как двое солдат приближаются к Энтони, в чьих глазах застыл ужас.
– Единственное, для чего я их использую, – это чтобы расцарапать тебе лицо, так что лучше вырви их, Данте.
Он лишь смотрит на меня со скучающим видом.
– Прошу, не мучай его. – Мне противно, что он вынуждает меня умолять. – Данте, пожалуйста!
Я ловлю его взгляд. Он такой холодный, что кровь стынет в жилах.
В уголках глаз собираются слезы.
– Прошу, вели им перестать.
Он не велит.
Когда болезненные стоны Энтони переходят в крики агонии, я обиваюсь горячими слезами.
Я плачу за него.
Плачу вместе с ним.
Кажется, будто пытка длится целую вечность. Когда он затихает, я осмеливаюсь взглянуть на друга.
Энтони лежит на боку, волосы прилипли к потному лицу, веки плотно закрыты, кончики пальцев алые. Под связанными руками расплывается скользкая лужа. Я перевожу взгляд на грудь и пристально смотрю, пока не замечаю движение грудной клетки.
Жив. Он жив. Осознание этого едва ли прогоняет ужас и чувство вины, разрывающие сердце. Я отомщу за тебя, Энтони. Клянусь!
Я обращаю всю силу свирепого взгляда обратно на Данте.
– Почему ты стал таким жестоким?
– Из-за тебя, Фэллон. Ты сделала меня таким. До того как ты пробудила перевертышей, я не жаждал свергнуть брата.
– Ты переплыл Филиасерпенс!
– И что?
– И то, что это обряд посвящения для лючинских королей! Значит, ты жаждал занять трон до того, как я его тебе преподнесла. Так что, на хрен, не смей обвинять меня в том, каким бессердечным ты стал.
Данте фыркает.
– Раз уж я бессердечный, то как можно назвать твоего маленького павлина-короля? Ты в курсе, сколько трупов он оставил гнить на моей земле?
Я вполне осознаю, что моя пара – смертельно опасный воин и пролил немало чужой крови. Осознаю также, что Лор и сам считает себя монстром. Однако нет худшего монстра, чем фейри, чьи руки все еще удерживают меня.
– Лор хотя бы защищает своих друзей. Останется ли у тебя кто-нибудь в конце твоей вендетты против воронов?
Губы Данте сжимаются в жесткую полосу.
– Это не вендетта, а гребаная война. И ее развязала ты.
– Вечно у тебя виноваты другие, – бормочу я сквозь зубы.
– Что ты вякнула? – Его глаза почернели от негодования: естественно, он меня услышал, все же наши лица так близко, что моих влажных щек касается его зловонное дыхание. – Уж лучше тебе меня не оскорблять, иначе я отыграюсь на твоем морячке.
Я плотно сжимаю губы, не желая навлекать на Энтони дополнительную беду.
После целой минуты молчания Данте говорит:
– Так-то лучше.
И вновь меня опаляет вонючее дыхание. Я приоткрываю губы, чтобы поберечь нос. Всегда ли у него изо рта воняло протухшими морскими водорослями и гнилью или это вызвано неббенским химикатом, который он принимает?
Я удерживаюсь от вопроса ради безопасности Энтони.
– Оставить тебя связанной или ты станешь хорошо себя вести?
– Я буду хорошо себя вести, – бурчу я. Кто в здравом уме попросит своего мучителя не снимать наручники?
Данте отпускает мои волосы, одновременно виноградные лозы отступают от ноги. Кожу покалывает, когда кровь вновь приливает к поврежденным участкам плоти.
– Юстус, открой хранилище!
Ну разумеется, здесь присутствует и генерал! Удивительно, как он не поучаствовал в сопровождающей меня процессии.
– Зачем нам в хранилище?
Ладонь Данте наконец отрывается от моей спины, но только для того, чтобы схватить плечо.
– Там я храню свое новое сокровище.
Речь о Мериам?
Данте затаскивает меня в очередное помещение без окон. Большую часть поверхностей покрывает обсидиан, но одна стена представляет собой массивную золотую панель, облицованную граненым ониксом в форме гигантской буквы «Р» со множеством изгибов и завитушек.
Данте дергает меня к стоящему к нам спиной Юстусу. Мне совсем не по душе его манеры, однако взгляд на неподвижную фигуру Энтони вынуждает меня проглотить возмущение.
При виде друга мысли переключаются на Имоджен и лидера повстанцев-людей, Вэнса, которые отправились на поиски Энтони и в результате оба пропали. Здесь ли они? Или же опасения Ифе оправдались и ее сестра превратилась в вечно-ворона? Я не спрашиваю у Данте, на случай если он не знает об их участии.
Как и моя клетка, а также хранилище Акольти, бронированная золотая стена открывается с помощью магии. Юстус поливает граненые камни водой из ладоней. Я замечаю, что он разбрызгивает воду струями, начиная с низких камней и переходя к более высоким.
