скачать книгу бесплатно
Грузовичок пулей вылетел из сарая.
Доре отшвырнуло в угол открытой кабины.
Не сбавляя скорости, машина пролетела двор, на повороте накренилась набок, какое-то время катилась на двух колесах, потом с треском выпрямилась и рванула вперед.
От дверцы Жана швырнуло на приборную доску, потом вмяло в спинку сиденья.
– Включи фары! – вцепившись в приборную доску, заорал он.
– Незачем!
Мимо проносились черные бесформенные тени кустов, где-то рядом мерно шумело почти неслышное в истерическом реве мотора море.
– Ты цел! – не отрываясь от дороги, она метнула в его сторону счастливый, сияющий взгляд.
– Куда ты гонишь? – Жан немного освоился, если вообще можно освоиться в бешено мчавшейся по темной дороге вдоль обрыва машине.
– Есть место…
Машина резко вильнула в сторону.
– Стреляй!
На дороге промелькнул Матюрин.
– Стреляй же!
Доре растерянно оглянулся, чтобы успеть увидеть, как старик протянул вперед неправдоподобно длинные руки и почти схватился ими за борт кузова. Тогда он выстрелил, даже сквозь зажмуренные ресницы, ощутив слепящий сноп огня.
Машина резко затормозила.
– Пошли! – Этьена спрыгнула с сиденья, оббежала машину и схватила его за руку, – быстрее.
Под ногами замелькали изгрызенные временем, почти потерявшие свои очертания обломки плит, округлые куски колонн, камни. Впереди замаячило какое-то почти полностью разрушенное строение. На фоне звезд четко выделялись часть утопленной в скалу стены и фронтон с провалом входа.
– Смотри! – Жан порывисто оглянулся, а в следующее мгновение в его голове что-то хлопнуло, и он полетел в пустоту.
Этьена подхватила падающее тело подмышки и втащила за собой в стену.
Глава 2
1
– Привет, – ещё не открывая глаз, услышал Жан до боли знакомый голос.
Он открыл глаза и медленно сконцентрировался на бледном пятне перед собой.
– Ты как?
Пятно оформилось в лицо.
– Бывало хуже, – с трудом разлепляя спекшиеся губы, пробормотал он.
Несколько секунд он тупо смотрел на это лицо. Затем попытался приподняться, но резкая головная боль свалила его обратно.
– Это ничего, – девушка исчезла и снова появилась уже со стаканом в руке, – можешь сесть?
Доре уперся рукой в то, на чем лежал, оттолкнулся и сел, непроизвольно схватившись ладонью за затылок.
– Пей, это поможет, – поднесла к его губам стакан Этьена.
Мужчина глотнул и зажмурился от резкой горечи тягучего как клей напитка.
– Пей, – продолжая вливать в него зелье, с мягкой настойчивостью повторила она.
Проглотив всё, он некоторое время расслабленно сидел, с интересом ощущая, как боль стекает с головы вниз и растворяется в упругом материале кушетки. Затем, когда она окончательно растворилась, Жан с удовольствием просмаковал гулкую пустоту освобожденного сознания, а затем… вспомнил всё, что с ними произошло и резко распахнул ресницы.
– Так, – сев ровно, чуть ли не с угрозой произнес он, – что это было? И где мы, черт побери, находимся?
– В безопасности, – не сводя с него глаз, коротко объяснила Этьена.
– Отлично. Но где? – обводя взглядом помещение, повторил он.
Комната, в которой он находился, была круглой и гладкой, словно вырезанной внутри огромного бильярдного шара.
Ни углов, ни потолка, ни дверей…
«Как в психушке, – оглядывая гладкую поверхность, зябко поежился Доре, – хотя, для психушки окно широковато».
Действительно, окно, занимающее всю противоположную часть сферы, было просто шокирующе огромно. И абсолютно черно.
«Господи, – вдруг сообразил он, – а вдруг это действительно психушка?! И это не окно, а экран, за которым сидит врач»?
– Где мы?! – охрипнув от волнения, снова повторил он.
– У меня, – успокоительно положила ему руку на колено Этьена, – конечно, особых удобств здесь нет, – словно извиняясь, добавила она, – но здесь безопасно.
– И это твоё? – осторожно уточнил Доре.
– Да, – подтвердила Этьена.
– А почему в окно ничего не видно? И что ты здесь понаставила? – только сейчас заметив вытянутый под окном стол, вращающееся кресло и запутанный рисунок из цветных квадратиков и пятен, покрывающий стол и часть стены между столом и окном, недоуменно уставился на неё Доре, – «Наутилус» какой-то… мы что, на подводной лодке?
– Нет. Успокойся.
– Да что ты всё «успокойся» да «успокойся»! – вскакивая с места, неожиданно для себя заорал Жан, – в гробу я видел такое успокоение! Ясно! Где эта светящаяся дрянь?
– Не знаю! – взлетая с кушетки, также заорала на него Этьена, – и знать не хочу! Здесь мы в безопасности! Ясно?
Жан так опешил, что вместо ответа только шумно вдохнул воздух.
Этьена тоже глубоко до всхлипа вдохнула и отвернулась.
«Дурак, – глядя на неё выругал себя Доре, – кретин полнейший. Нашел время истерику закатывать».
– Извини, – не глядя на него, деревянным голосом произнесла Этьена, – тебе как, полегчало?
– Да, – выдохнул и опять вдохнул Доре, – а тебе?
– Мне тоже, – опускаясь на кушетку, виновато произнесла Этьена.
– Бред какой-то, – плюхаясь рядом с ней на кушетку, с шумом выдохнул Доре, – извини, что я…
– Я тоже… в смысле, что… – начала путаться Этьена.
– Нормально, – успокоил её мужчина, – на твоем месте я бы орал ещё громче. Хотя я и на своем орал довольно неплохо.
Ему вдруг стало ужасно неловко и стыдно. И очень неуютно. Прямо-таки физически тесно в этой странной комнате, стены которой так и норовили упасть ему на плечи.
– Странная у тебя берлога, – невольно поежился Доре, – я её поначалу за психушку принял.
– Да? – удивленно подняла брови Этьена, – а что, довольно похоже.
– Да уж, – подтвердил он, – только матрасов на стенах не хватает. Это что, бомбоубежище?
– Что? – не сразу поняла Этьена, – ах, да… что-то вроде этого.
– А окно зачем? В него же целый танк въехать может, – Жан встал и подошел вплотную к окну, – занятно, не знал, что ты любитель абстрактной живописи…
– Да… в некотором роде… – неуверенно подтвердила Этьена.
– Ну, и темно же, – приблизившись вплотную к стеклу, Жан приставил козырьком руку к глазам и прищурился, – ничего не видно, хоть глаз выколи… Ты в порядке? – когда девушка тоже встала, внезапно спросил он.
– Да. Только я не понимаю, – наморщила лоб Этьена, – как мы оказались в…, – Жерве, – подсказал Доре, – ты не помнишь, как приехала?
– Нет.
– А Николя? – напомнил Доре, – ты помнишь Николя? Ты звала его.
– Я, – наморщила лоб Этьена, – я его знаю, но я не знаю, почему я его знаю… я… я… это как сон…
– А что последнее ты помнишь? – внимательно глядя ей в глаза, очень осторожно продолжал допытываться Доре.
– Улицу… катакомбы…крыс! – вспомнив их писк и царапанье, передернулась Этьена, – фонарь… стрельбу… Но как мы оказались на побережье?
– В катакомбах ты простудилась, – внимательно глядя ей в лицо объяснил мужчина, – потом долго болела и тебя увезли из Парижа.
– Долго? – напряглась Этьена, – сколько?
– Ты только не волнуйся, – осторожно беря в ладони её руку, обеспокоенно произнес Доре, – хорошо?
– Сколько?!! – с дрожью в голосе повторила Этьена.
– Полтора года.
– Что?… – ошеломленно задохнулась она, – ты сказал, полтора года?!
– Не волнуйся, – попытался успокоить её Доре, – помнишь, мы же всё равно должны были уехать. Если бы мы не пошли тогда гулять, то я бы эти полтора года просидел в Лиле на станции у биологов, а ты сама посмотри, – пытаясь отвлечь её внимание, весело продолжал он, – ну, какой из меня биолог? Тем более, там были бы постоянные дожди, а ты наверняка их не любишь…
– Нет!! – не слушая его, в отчаянии сжала виски руками Этьена, – нет…
– Ну, успокойся же, – обнимая её за плечи, нежно проговорил он, но девушка шарахнулась, споткнулась о кресло, упала в него и опять сжала ладонями голову.
Жан растерялся.
За прошедшее время он столько раз до мельчайших подробностей вспоминал свою жизнь в её доме, её лицо, слова, жесты, нюансы поведения, что постепенно создал себе особый внутренний мир, в котором, независимо от реальности и войны, по-прежнему оставались он, она, её дом и Париж. Там, в этом виртуальном Париже, он столько раз обнимал её, прижимая затылком к своему подбородку, что иногда даже наяву чувствовал запах её волос. Он на ощупь знал упругость её спины и мягкость её кожи. Там, в залитой солнечным светом библиотеке он давно уже сказал ей слова, которые потом повторял так часто, что выучил наизусть. Так же, как и ответ, после которого он, как на крыльях, примчался за ней на побережье.
А теперь что ему делать в этой незнакомой ему Этьеной?
– Ну, что ты… что? – уже не смея коснуться её руками, Доре присел перед креслом и положил ладони на подлокотники, – успокойся. Ты же уже выздоровела. И ничего страшного не случилось…
– Полтора года, – не слушая его, повторила Этьена, – полтора…
– Успокойся, – не зная, что ещё можно сказать, снова повторил Доре, – всё будет хорошо. Ты выздоровела и теперь всё будет просто ослепительно…
– Значит, – медленно приходя в себя, опустила руки Этьена, – теперь уже сорок пятый?…
– Да, – повеселевшим тоном подтвердил Доре, – лето. И война уже закончилась. Удивительно, но ты оказалась права. Помнишь?
– Что? – шевельнулась Этьена.
– Наше пари, – улыбнулся Доре, – помнишь, ты утверждала, что война закончится весной. И она закончилась. И был военный парад. Первый послевоенный парад. Представляешь? Мы шли по Елисейским полям, а весь Париж стоял вдоль дороги…
– Значит, всё, – не слушая его, тихо и горько произнесла Этьена, – и тебе уже… – она закусила губу и зажмурилась: «… ничего не угрожает, и ты останешься жив. Полтора года, которые я могла бы быть рядом! А теперь я для тебя только знакомая из прошлого, из-за которой ты опять попал в неприятности», – изо всех сил стараясь не заплакать, она сжала дрожащие губы и сцепила руки.
– Перестань, – решительно развел её руки Доре, – что было, то было. Ты своё отболела и хватит. Конечно, полтора года жалко, но, в любом случае, они уже прошли и ладно. Не хватало ещё, чтобы ты опять свалилась.
– Это время, – подняла голову Этьена, – ты был здесь?
– Нет. Я приехал только сегодня. Точнее, – всё ещё сидя перед ней на корточках, так, что её лицо было почти на уровне его, Жан мягко опустил её руки на подлокотники кресла, – наверное, уже вчера.
Её глаза… губы… губы были так привычно близко, что он невольно качнулся и… наткнулся на её руки, решительно выставленные навстречу.
– Как ты меня нашел? – почти сурово спросила Этьена.
– Жерар… – не сразу сообразил Доре.
– Жерар? – её светлые до прозрачности глаза напряженно сощурились, – он всё ещё в Париже?
