Пробный период бога

Евграф встал, медленно подошёл к окну, открыл его – в кухню ворвался свежий воздух, пахнущий мокрым двором, ранним шумом машин и лёгким, едва уловимым запахом грядущей беды.

Он стоял, опираясь о подоконник, и думал.

Пробный бог. Стараться, чтобы людям чуть-чуть шло хуже. Чтобы мир работал. Чтобы не сорваться самому. Чтобы никто здесь не взорвался от избытка энергии.

– Ладно, – наконец сказал он. – Я ничего не обещаю. Но… покажи мне… как это делается.

Летт просиял.

– Правда? Вы согласны?

– Нет, – честно сказал Евграф. – Но если я ничего не сделаю – будет хуже. Так что давай. Объясняй.

Экран торжественно заискрил.

Летт хлопнул в ладоши.

И кухня ярко вспыхнула новым текстом:

ВЫБЕРИТЕ СПОСОБ МЕЛКОЙ НЕПРИЯТНОСТИ:

– Лёгкое спотыкание

– Случайная пропажа носка

– Внезапное пересыхание маркера

– Зудящее подозрение «я что-то забыл»

– Самокрутящаяся крышка от банки

– Небольшая тень, которая двигается быстрее обычного

Евграф тихо сел обратно на стул.

– Всё. Я понял. Мир вконец сошёл с ума.

– Нет, – радостно сказал Летт. – Он просто модернизировался.

И Евграф понял, что это – только начало.

– Ну что, выберем что-нибудь простое, чтобы почувствовать поток, – сказал Летт с энтузиазмом экскурсовода. – Главное – не перегружать систему. Для новичков идеально подходит спотыкание. Безопасно, быстро, эффектно.

Евграф склонился над меню и мрачно спросил:

– А если я случайно переборщу?

– Не переживайте, система автоматически ограничивает силу действия.

– Ты так сказал, как будто система и в прошлый раз всё «ограничила».

– Она стала умнее! После тех… случаев с предыдущим кандидатом, – бодро ответил демон.

Он ткнул пальцем в воздух, и над плитой зависла мерцающая сфера размером с апельсин. Внутри сферы плавали искры, похожие на золотых рыбок.

– Это фокусный маркер, – пояснил Летт. – Вам нужно просто сосредоточиться на объекте, подумать о мелкой неприятности и позволить сфере сделать остальное.

– «Позволить сфере»? – переспросил Евграф. – То есть я даже управлять этим не могу?

– Технически, вы направляете импульс. Сфера выполняет. У неё встроенная этика.

– У сферы – этика.

– Конечно. После скандала с богом неудачных совпадений этику обязали ставить всем.

Евграф уставился на светящееся чудо перед собой, потом на демонстративно воодушевлённого наставника.

– Ладно. Сейчас покажу, что значит «мелкая неприятность».

Он задумался о соседях сверху. Те недавно устроили ремонт, и по ночам оттуда доносились звуки, словно кто-то пытался перетащить шкаф через вселенную. Мысленно он пожелал им… нет, не боли. Просто пусть хотя бы один их инструмент куда-нибудь закатится.

Сфера мягко вспыхнула. Воздух дрогнул.

Откуда-то сверху раздалось короткое, сочное:

– Да чтоб тебя! Молоток!

– Сработало, – шёпотом сказал Летт, прижав ладони к груди. – Прямое попадание. Эффект минимальный, но элегантный!

– Я только подумал! – испуганно сказал Евграф. – Я же не делал ничего руками!

– Так и должно быть. Мелкие неприятности работают от мысли. Ваша сила – не в действии, а в намерении.

– Великолепно. Я теперь человек, которому даже подумать опасно.

Летт открыл блокнот.

– Первый успех! Нужно зафиксировать: «Божество проявило инициативу и сочувствие к верующим».

– Сочувствие?! – Евграф возмутился. – Я вообще-то испугался!

– Это и есть сочувствие в административной трактовке! – уверенно заявил демон. – Главное, чтобы чувства были. А какие – это уже не важно.

Он сделал пометку и оживлённо защёлкал страницами.

Евграф тем временем встал, прошёлся по кухне и почувствовал, как лёгкая дрожь вибрирует где-то под рёбрами – словно сердце отбивает новый ритм, который не подчиняется ему.

– Летт, – тихо сказал он, – что если я… перестану всё это контролировать?

Демон нахмурился.

– Тогда… система вмешается.

– Как именно?

– Вариантов много, – Летт запнулся. – Обычно она просто… корректирует поток. Иногда вызывает ревизора. Ведьму-аудитора. Но она… немного нервная. Лучше ей не попадаться раньше времени.

В этот момент экран, до сих пор висящий в углу комнаты, мигнул красным.

ВНИМАНИЕ:

ЗАФИКСИРОВАНА АКТИВАЦИЯ НАЧАЛЬНОГО УРОВНЯ ВЛИЯНИЯ.

ПОДТВЕРДИТЕ СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ ДЕЙСТВИЙ.

– Что это значит? – насторожился Евграф.

– Просто скажите что-то вроде «Я осознаю», – сказал Летт. – Это формальность.

Евграф раздражённо выдохнул:

– Я осознаю.

ОТЛИЧНО! ПЕРЕХОД НА УРОВЕНЬ 1.1. РАДИУС ВЛИЯНИЯ УВЕЛИЧЕН.

– Подожди, что значит «увеличен»?! – ахнул он.

В этот момент внизу, под окнами, завизжал велосипедный тормоз, кто-то вскрикнул, кто-то другой рассмеялся. Потом хлопок от дверцы машины, глухой удар, и тишина.

– Ничего серьёзного, – поспешил заверить Летт. – Просто маленькая цепная реакция. Ваши силы немного перехлестнули порог. Но ничего фатального!

– «Немного»? – Евграф выглянул в окно. Велосипедист сидел на бордюре, ругаясь, но живой. Рядом собака с красным ошейником тянула поводок и пыталась лизнуть хозяина. Это было почти красиво.

Он отшатнулся от окна, ошарашенно смеясь. Смех получился нервный, но настоящий.

– Я – ходячий сбой. Смешно, но… – он махнул рукой. – …всё ещё нелепо.

Летт захлопнул блокнот.

– Отлично! Первое осознанное чудо завершено. Теперь нужно немного отдохнуть. Система не любит, когда вы перегружаетесь в первый день.

Евграф сел обратно на стул.

– Отдохнуть? Ты шутишь? После этого мне нужен отпуск.

– Можно считать, что у вас будет отпуск через семь дней, – заметил Летт. – Хотя не факт, что в человеческом смысле.

Евграф хотел что-то ответить, но его внимание отвлекло странное движение в углу комнаты. У мусорного ведра что-то шевельнулось.

Он насторожился.

– Это у вас тараканы? – спросил Летт с подозрением.

– Нет. Я живу один. И стараюсь не…

Из ведра донёсся тихий липкий чавкающий звук.

Они переглянулись.

Потом из тени показалось нечто… тянущееся. Маленькое, карамельно-блестящее, с ушами, слишком большими для головы. Существо походило на кошку, если бы кошку вылепили из растопленного сахара и забыли дорисовать пропорции. Хвост у него был пышный, с полупрозрачным кончиком, как у лисы.

– Летт, – осторожно сказал Евграф, – это твоя живность?

– Не может быть, – прошептал демон. – Я сегодня ещё не варил карамель.

– Тогда объясни, почему у нас по полу идёт карамельный комок с ушами.

Существо сделало шаг – точнее, прилипло, потом с отрывом переставило себя дальше. Оно посмотрело на них глазами, в которых отражался весь спектр сахара – от янтарного до почти белого. Потом тихо пискнуло, как чайник на вдохе, и тряхнуло ушами.

– Какая милота… – выдохнул Летт. – Возможно, побочный эффект синхронизации. Иногда при активации ауры рождаются… эм… эмоциональные конструкции.

– Ты хочешь сказать, это моё?! – ужаснулся Евграф.

– Технически – да. Это ваша карамельная пещь.

– Моя что?!

– Пещь. Полукот, полулиса. Сгусток эмпатической энергии, материализовавшийся из сахара и остаточного хаоса.

Пещь подошла ближе, оставляя за собой липкие следы. Потом, не спросив разрешения, запрыгнула на колени Евграфу и свернулась комком. От неё пахло ванилью и грозой.

– Уберите это, – простонал Евграф.

– Уже нельзя, – сказал Летт. – Она связана с вашей аурой. Если вы попытаетесь её прогнать – начнётся откат.

– Что за откат?

– Пространственный. Предметы начнут возвращаться на свои старые места, люди – спотыкаться обратно, события – откручиваться.

Пещь сладко зевнула и ткнулась носом в его рубашку.

– Ты же не всерьёз? – прошептал Евграф.

Пещь подняла морду, пискнула и по-прежнему осталась у него на коленях.

Летт растроганно смотрел.

– Она приняла вас. Это хороший знак. У некоторых богов их карамельные питомцы вообще сбегали на третий день.

– А это существо хотя бы безопасно?

– Почти. Если не нервничает. Тогда она… эээ… липнет.

– К чему?

– Ко всему.

Как будто подтверждая слова, пещь чихнула и её карамельный носик прилепился к рубашке Евграфа. Он попробовал отодрать – безуспешно. Ткань тянулась за сладкой тварью.

– Летт, – сказал он спокойно, – я был обычным человеком. Я хотел кофе, небо без уведомлений и нормальный понедельник. Сейчас у меня: демон в худи, живой экран и прилипший карамельный кот-лис. Объясни, как так может быть, что это не ад?

– Это – адаптация, – мягко ответил Летт. – Просто вы впервые видите мир таким, какой он есть.

Евграф замолчал.

Пещь тихо мурлыкала, издавая звук, похожий на журчание сиропа.

Где-то в глубине комнаты экран шевельнулся, будто желая добавить нечто утешительное, но передумал. Только мелькнуло уведомление:

УРОВЕНЬ 1.2. ЭМОЦИОННАЯ СИНХРОНИЗАЦИЯ: УСТАНОВЛЕНА.

– Вот, – сказал Летт, – теперь вы официально не один.

– Замечательно, – пробормотал Евграф. – Я всегда мечтал о компании, которая липнет к одежде.

Карамельная пещь окончательно устроилась на коленях Евграфа, будто это её законное место. Она посапывала, поблёскивала медовыми боками и периодически поскрипывала – как свежая ириска, которую только что вынули из холодильника. Каждый её вдох тянул за собой едва заметный сладкий аромат, настолько уютный, что в иной ситуации это было бы мило. Но не сейчас.

– Летт… – начал Евграф медленно, держась за последние остатки терпения. – И что мне теперь с этим делать?

– Любить, холить, лелеять, – мечтательно сказал демон. – Кармелиты – то есть карамельные лисята – редко так быстро находят себе хозяина. Обычно они сутки сидят под столом, восстанавливаются… выдыхая катастрофическую липкость…

Он вдохнул запах, закатил глаза и прошептал:

– Мммм… ваниль и беда. Прекрасное сочетание.

– ВАНИЛЬ И ЧТО?! – задохнулся Евграф.

Но ответить Летт не успел. Воздух в комнате сжался. Стянулся. Посинел по краям. А затем раздалось щёлк. Не «хлоп». Не «бум». Не «вжух».

Щёлк.

Этот звук был слишком уверенным, слишком аккуратным, слишком профессиональным, чтобы быть случайным. Он ощущался так, как будто кто-то поставил печать на сам воздух. И из этой печати шагнула женщина. Худая. Высокая. В идеально сидящей тёмной одежде. Волосы собраны в тугой пучок, лицо острое, как дорогое канцелярское лезвие. На пальце – массивный серебряный наперсток. В руках – толстая тетрадь с ржавой застёжкой.

Она смерила Евграфа взглядом, который одновременно говорил:

“я тебя вижу насквозь” и “и мне это категорически не нравится.”

– О нет… – прошептал Летт, мгновенно побледнев. – Только не она…

– Кто «она»? – насторожился Евграф, поглаживая пещь, чтобы та случайно не прилипла к брюкам.

Демон сглотнул так громко, что даже пещь подняла ушки.

– Мелена, – выдохнул он. – Ведьма-аудитор.

Женщина подняла бровь, словно соглашаясь с этим названием, и вежливо, но без намёка на тепло кивнула.

– Евграф, бог мелких неприятностей? – холодно спросила она, перелистывая тетрадь.

– Я… – он кашлянул. – Вроде того.

– Присаживайтесь. Нам нужно обсудить ваш запуск.

– Я уже сижу, – заметил Евграф.

– Прекрасно. Спасибо, что экономите моё время, – сказала она с лёгким удовлетворением.

– Итак, – начала Мелена. – Согласно протоколу №17-б, вы получили статус мелкого бога временного содержания. Согласно протоколу 18-г, вы уже совершили первое официальное вмешательство в судьбу местного населения. И согласно протоколу 21-м… – она прищурилась, – …вы создали нежелательную сущность.

– Нежелательную? – задохнулся Евграф и инстинктивно прижал лисичку к груди. Та тихо чавкнула и положила голову на его локоть.

– Да, – сухо сказала ведьма. – Эмоциональные конструкции в первые двадцать минут активации ауры считаются нарушением стабильности. Особенно если они… – она ткнула пальцем в пещь, – липкие.

– Она не липкая, – обиделся Евграф. – Она… трогательная.

Пещь в ответ выдохнула золотисто и прилипла к его рукаву так, что ткань протянулась сантиметров на двадцать.

Мелена сделала пометку в тетради.

– Записано: уровень отрицания реальности – повышенный.

– А вы вообще кто? – наконец не выдержал Евграф.

Она не моргнула.

– Я – аудит. Человек с вашей стороны мира мог бы назвать меня «проверяющий». Система – «контролирующий орган». Мой отдел – «Чудотворческая оценка и надзор».

Летт прошептал:

– Короче, она решает, существуете вы или нет.

– Что?! – вскрикнул Евграф.

– Формально – нет, – поправила его Мелена. – Я лишь фиксирую нарушения и помогаю молодым богам не рушить мир. А вот отдел исправления аномалий… – она слегка улыбнулась, но эта улыбка была бы уместнее на черепе, – …он действительно может аннулировать сущности.

– Анну… что?! – пересохшим голосом повторил Евграф.

– Не беспокойтесь, – сказала она, закрывая тетрадь. – Ваша аура пока не настолько разрушительна.

Экран под потолком уважительно погас на пару секунд. Вероятно, чтобы не привлекать внимание.

Летт попытался сменить тему.

– Мелена, а вы… не могли бы… хм… проверить только документы? Пока что? Без санкций? Он очень старается!

– Старается? – ведьма подняла тонкую бровь. – Я вижу: в радиусе пятидесяти метров произошло четыре мелких сбоя. Два в доме. Один на улице. Один у велосипеда. Ещё один – в пространственном слое, но это… допустимо.

Евграф растерянно посмотрел на неё.

– Пространственном… слое?

Она не моргнула.

– Да. Внутри вашей квартиры произошёл микроздвиг. Предметы слегка сместились относительно того, где они лежали до вашей активации.

– Это коврик, да? – догадался он.

– И тапки. И батарея. И ложка. И, возможно, ваша самооценка.

– Эй!

– Я фиксирую только то, что вижу.

Она отступила на шаг и вдруг сделала ещё один жест – быстрый, резкий. Воздух над столом собрался в маленький квадрат света – миниатюрную копию интерфейса. В нём замигали красные полосы.

– Ваш регламент нарушен. Минимально, но нарушен. Вы совершили вмешательство без регистрации.

– Я хотел помочь соседке! – выкрикнул Евграф. – Это же мелочь!

– Неважно, – сказала Мелена. – Каждое действие должно быть зафиксировано. Каждое изменение – оформлено. Иначе… – она посмотрела на карамельную живность, – …начинает появляться лишнее.

Пещь в этот момент тоненько мяукнула, словно защищая своё право быть.

– Лишнее, – сурово повторила ведьма.

– Она не лишняя, – сказал Евграф твёрдо.

Мелена щёлкнула пальцами.

Коричневая печать вспыхнула в воздухе.

– Хорошо. Запишу: эмоциональная привязанность повышена. Это осложнит вашу работу.

– Может, хватит записывать?! – взорвался Евграф. – Я только проснулся, а вы уже устроили тут экзамен по магической налоговой отчётности!

Она закрыла тетрадь с аккуратным хлоп.

– Я делаю свою работу, Евграф. А вы – должны научиться делать свою.

Она протянула ему маленькую карточку – небольшую, тёмную, будто вырезанную из тени.

– Это список требований. До конца дня вам нужно выполнить минимум три контролируемых мелких сбоя, один структурный сбой и подтвердить устойчивость ауры.

– Что ещё за структурный сбой?! – вскрикнул он. – Я не строитель!

– Это сбой в движении пространства, – уточнила она. – Небольшой. В пределах безопасного для новичков. Смотрите пункт 4.1.

– А если я не выполню?

Мелена не улыбнулась. Но угол её губ едва заметно дрогнул – так слегка, что стало холодно.

– Тогда придёт следующий аудитор. И он менее… мягок.

Она развернулась – и воздух вокруг неё снова щёлкнул. Комната будто моргнула.

Мелена исчезла. И оставила после себя легкий запах холодной бумаги.

– Она далеко ушла? – дрожащим голосом спросил Евграф.

– Пока да, – вздохнул Летт. – Но это только первая проверка. Она придёт ещё. Несколько раз. Потом чаще. Потом… – он поёжился. – Потом ещё чаще.

– Чудесно, – выдохнул Евграф. – Просто… блестяще.

Пещь заползла еще повыше, на его грудь, положила голову ему под подбородок и тихонько «мяу»-кнула сахарным звуком.

Евграф погладил её по ушам.

– Ладно… – тихо сказал он. – Мне нужно выполнить три сбоя, один структурный, не сломаться самому… и не дать аудитору стереть меня. Отличный план на утро.

Летт ободряюще кивнул.

– Я вам помогу! Главное – не переживайте!

– Ты так это говоришь, как будто всё просто.

– Всё не просто, – согласился демон. – Но оно… возможно.

Евграф поднялся.

Пещь уцепилась за его рубашку и висела, как карамельный шарф.

– Ну что, – сказал он. – С чего начнём?

Летт открыл свой блокнот и, сияя как фонарь надежды, произнёс:

– С самого простого. С мелких неприятностей.

И Евграф понял: настал тот момент, когда его обычная жизнь закончилась окончательно.

– Итак, – бодро сказал Летт, – три мелких сбоя и один структурный. Начнём с легкого и постепенно подойдём к… не таким легким.

– Ты сейчас про сбои или про мою нервную систему? – уточнил Евграф.

– В идеале – и про то и другое, – честно признался демон.

Карамельная пещь, всё ещё устроившаяся у него на груди, лениво шевельнула хвостом. Хвост растянулся, как тягучая карамель, задел край стола и приклеился к скатерти. Евграф попытался отлепить её – тянул осторожно, как наклейку, которую жалко порвать. Пещь посмотрела на него круглыми янтарными глазами и неслышно вздохнула, отпуская ткань. Скатерть с чавкающим звуком вернулась на место.

– Ты только не нервничай, – пробормотал он зверьку. – Один псих в этой комнате уже есть.

– Это я? – тревожно спросил Летт.

– Пока ещё нет, – вздохнул Евграф.

Экран над кроватью включился сам, словно почувствовал, что его пора ненавидеть активнее.

РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ПРОСТЫЕ СБОИ НА ДЕНЬ:

– лёгкое спотыкание;

– временная пропажа предмета;

– кратковременное «я забыл, что хотел»;

– мелкий бытовой глюк;

– подозрение «я не туда посмотрел».

– Выбирайте, – сказал Летт. – Главное – не брать «подозрение», оно очень липкое. Люди потом ходят и пересматривают все свои решения.

– А мы тут что делаем, по-твоему? – мрачно спросил Евграф. – Ладно. Давай… временную пропажу предмета. Звучит безобидно.

– Обычно так и начинается, – кивнул демон. – На ком потренируемся?

Евграф помолчал. В голову сразу полезли варианты: на себе, на соседях, на тёте Марфе, которая, возможно, сейчас мысленно шлёт ему лучи надежды… или недовольства.

– На мне, – выдохнул он. – Я ещё не успел привязаться к своим вещам так, как тётя Марфа к своим тапкам. Попробуем по-честному.

– Самопожертвование… – трепетно сказал Летт и достал блокнот. – Это хорошая отметка для отчёта.

Экран, похоже, тоже был доволен:

ВНУТРЕННИЙ ТЕСТ – ДОПУСКАЕТСЯ.

РЕЙТИНГ БОЖЕСТВА +0.1

– А какой сейчас у меня рейтинг? – мрачно уточнил Евграф.

Интерфейс послушно вывел цифру:

0.3 из 10 (уровень: «ОПАСЛИВО-НАБЛЮДАЕМЫЙ»)

– Прекрасно, – поморщился он. – И как мне не чувствовать себя недоделанной версией?

– Надо просто жить, – философски ответил Летт. – Ну и чуть-чуть портить жизнь другим.

– Спасибо, утешил, – буркнул Евграф. – Ладно, как это… запускается?

Демон поднял руку, будто дирижёр перед слабым оркестром.

– Представьте… предмет, который для вас не критичен, но раздражающе нужен. Сконцентрируйтесь на ощущении «где-то он есть, но вы его не найдёте». Подкиньте это чувство в аурный контур – и отпустите.

– Можно перевод?

– Представьте носок, – вздохнул Летт. – Любой. И доверьте его вселенной.

Евграф нервно фыркнул, но всё же закрыл глаза. Перед мысленным взором всплыло утро, когда он полчаса искал чёрный носок, а потом вышел в разноцветной паре, потому что опоздал на работу.

– Ладно, – сказал он. – Пусть… один носок… исчезнет. Только какой-нибудь запасной.

Он сосредоточился. В груди неприятно зазудело, где-то под рёбрами словно провернулся маленький шестерёнчатый механизм. Карамельная пещь подняла голову и внимательно уставилась ему в лицо, как будто сверяла правильность настроя. В воздухе что-то тихо щёлкнуло. В коридоре послышался звук упавшей вещи. Потом – возмущённый возглас:

– Ну где он опять?!

Это, кажется, был голос соседа снизу.

– Ого, – уважительно сказал Летт. – Вы высоко бьёте. Даже этажом ниже зацепило.

– Я думал про свои носки! – возмутился Евграф.

– Аура – штука экстраполяционная, – важно сообщил демон. – Она распространяет общую закономерность. Где-то носок пропал – где-то ещё один носок вспомнил, что давно мечтал исчезнуть. В любом случае – один сбой засчитан.

Экран подтвердил:

СБОЙ №1: ВРЕМЕННАЯ ПРОПАЖА НОСКА

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.2

– Ещё два, – напомнил Летт. – И один структурный.

– Про структурный я даже думать не хочу, – честно признался Евграф. – Давай второй… мелкий. Может, «забыл, что хотел»? Это хотя бы не больно.

– Больно окружающим, но не смертельно, – кивнул демон. – Прекрасный выбор.

На этот раз Евграфу даже не пришлось закрывать глаза. Достаточно было вспомнить собственные путешествия от комнаты к кухне с мыслью «щас возьму… что-то…».

Он представил это липкое, пустое «я за чем-то шёл» и позволил ему размазаться по квартире. В груди опять кольнуло. Пещь тихо икнула карамельным звуком.

За стеной раздалась короткая перепалка:

– Ты зачем в коридор пошла?

– Я… не знаю.

– За чем-то же шла.

– Ну…

Пауза.

– Забыла.

Летт довольно заулыбался.

– Идеально. Нежно. Почти художественно.

Экран послушно отметил:

СБОЙ №2: ВРЕМЕННАЯ АМНЕЗИЯ ЦЕЛИ

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.2

– Остался третий, – устало сказал Евграф. – И я уже начинаю ненавидеть свою работу.

– Это нормально, – заверил его демон. – Настоящие боги всегда проходят через стадию «ненавижу свою должность». Это до стадии «использую её по максимуму».

– И какой мне бояться больше? Первой или второй?

– Второй, конечно, – честно ответил Летт.

Евграф шумно выдохнул.

– Третий… давай пусть будет бытовой глюк. Что-нибудь совсем невинное. Что-то, из-за чего никто не умрёт, не поседеет и не начнёт писать философские посты.

– Можно сделать, чтобы чайник кипел, но не свистел, – предложил демон. – Или наоборот: свистел без конца, даже когда воды нет.

– Второе – это пытка.

– Тогда первое.

Он сосредоточился ещё раз. На этот раз ощущения были другими – менее резкими, мягко расползающимися от груди по плечам, как тёплая вода. Пещь тихо замурлыкала – её мурчание было похоже на звук сахарной ваты, когда её накручивают на палочку.

Где-то на кухнях по стояку чайники тихо вскипели. Один – без привычного гула. Второй – отключился сам, не дав вскипеть до конца. Третий – вскипел, но выдал пар в виде смиренной струйки, а не угрожающего облака.

– Мило, – отметил Летт. – Вы делаете мир чуть менее шумным. Это даже поэтично.

Экран деловито сверкнул:

СБОЙ №3: ЛЁГКИЙ БЫТОВОЙ ГЛЮК (ЧАЙНИК)

СТАТУС: УСПЕШНО

РЕЙТИНГ +0.3

– Итого? – спросил Евграф, чувствуя, как крохи заранее потраченных сил покидают его тело.

ИТОГОВЫЙ РЕЙТИНГ: 1.0 из 10

СТАТУС: «ОСТОРОЖНО ПЕРСПЕКТИВНЫЙ»

– О, – удивился Летт, – вы в плюсе! Для первого часа – это очень много.

– Час? – переспросил Евграф. – Всего час прошёл?

Демон взглянул куда-то вверх, туда, где обычные глаза не видели ничего.

– С учётом деформации восприятия времени при активации ауры – примерно. Внешний мир считает, что позднее утро. Система считает, что вы уже «на пути становления».

– А я считаю, что хочу обратно в кровать.

Он с трудом поднялся, перевёл дух и уставился на чёрную карточку, оставленную Меленой, лежащую на столе. Та казалась тяжелее всего, что было в квартире.

– Остался структурный, – напомнил Летт тихо.

– И что… что… это вообще может быть? – спросил Евграф.

– Небольшой… сдвиг, – осторожно ответил демон. – Например, чуть-чуть удлинить коридор. Сделать, чтобы дверь лифта открывалась на полшага не там, где привыкли. Или… ну… лестничный пролёт на один ступень другой длины.

– Это же травмоопасно!

– Если переборщить, – согласился Летт. – Но вы же не переборщите. Вы… очень осторожный.

Осторожный. Бог мелких неприятностей. С карамельной пещью на груди и аудитором за спиной.

Он подошёл к двери, открыл её и выглянул на лестничную площадку. Там было тихо и пусто. Свет тусклый, привычный, с перегоревшей лампочкой в дальнем углу.

– Хорошо, – сказал Евграф. – Пусть… коридор… станет… на шаг длиннее. Один шаг. Только для тех, кто уже и так опаздывает.

– О, вы тонко чувствуете драматургию, – восхитился Летт.

На этот раз волна прошла по нему сильно. Не просто зуд – будто внутренности на миг поменялись местами. Пещь жалобно пискнула, вцепилась лапками в его рубашку. Воздух в коридоре завибрировал, как тёплый воздух над асфальтом летом.