AYENA. Эпизод 3. Голос империи

– И какие же это проекты?

– То есть ты меня сейчас не услышала, – Гаральд бросил на стол салфетку и сделал шаг в сторону двери.

Леди Райвен поджала губы и стиснула вилку до белесых костяшек на руках.

– Хорошо. Я передам твою часть фонда под персональное управление. Но мне нужны гарантии.

– Договор на долевое распоряжение имуществом и брачный контракт мы можем подписать в один день и у одного нотариуса. И можешь назначать день свадьбы. Например, через год.

– Не слишком ли большой срок? Зная тебя, до свадьбы я могу и не дожить.

– Зная тебя, ты всех нас еще переживешь.

– Если ты будешь постоянно меня нервировать, я долго не проживу. И перестань отираться в Хеске, тебя опять там видели. Это неподобающее для тебя общество, и оно плохо скажется на твоем будущем. Пока ты учился в академии, дружба с представителями богемы была простительна. Сейчас – сам понимаешь, это прямой путь к компромату.

– Свои дружеские связи и места отдыха я обсуждать не намерен, – Гаральд уже откровенно злился. – Достаточно того, что я работаю там, где надо и как надо. Претензий нет? Отлично. А вот чем я занят после работы, где и с кем – мое личное дело.

Внутри леди Райвен все клокотало. Она понимала, что ей придется сейчас проглотить этот конфликт. В конце концов, она добилась чего хотела. А его шалости – фривольный внешний вид, посещение клубов и пьянки с не самыми респектабельными гражданами Джалана – никогда не выходили за рамки того, что даже высшим чиновникам вполне дозволительно. Можно было перетерпеть, не завинчивая гайки до окончательного срыва резьбы.

Триединая империя, Альварские предгорья

Рабочий поселок Белый Камень

Ким торопился: его уже ждали в столице. В последнее время приходилось постоянно курсировать с места на место, и это раздражало, но ответственности за работу не отменяло.

Первым и самым громким в поселке был случай с самоубийством девушки, впавшей в депрессию. Затем были другие. Пьяные драки, стычки с местными и просто смерти по неосторожности – несколько десятков человек из числа иномирян умерли вовсе не от старости.

Поэтому территорию обнесли глухим забором, а друиды регулярно проверяли состояние дел в «подшефном» поселке: мало ли у кого еще фон Альварских гор может вызвать непредсказуемые сдвиги в сознании. Конечно, можно было поручить рутинную работу подчиненным, но за свою более чем столетнюю жизнь Ким накрепко выучил правило: если что-то нужно сделать хорошо, стой рядом. Или как можно чаще появляйся с грозным лицом, и лучше всего – неожиданно, как сейчас.

Жизнь в Белом Камне шла своим ходом. Люди полностью адаптировались, частично разъехались, но в основном обжились на месте. К тому же иномиряне оказались на удивление устойчивы к специфическому фону: жаждущих среди них не появилось ни одного. Или пока не появилось. Все зарегистрированные случаи агрессии – обычные, свойственные малообразованным скучающим людям.

Посельчане вообще на удивление бодро держались. Обычно люди в горах очень быстро старели, эмоционально выгорали. Объяснения этому феномену не было, но человеческий метаболизм ускорялся. Медицина тщетно искала причину, по которой большинство альвов не могли жить вдали от своих пещер и шахт, а большинство людей – слишком долго в них находиться. У этих же будто поголовно имелся какой-то иммунитет – работали себе спокойно, разве что пили раз в десять больше привычного, и местные теперь наведывались в поселок только в сопровождении охраны.

Патриарх заглянул в недавно возведенное административное здание, где расположились кабинеты начальства. Зашел к Андрею Ивановичу. Тот корпел над какими-то чертежами, но тут же оставил свое занятие, поздоровался и даже попытался оперативно что-то рапортовать. Ким остановил его жестом.

– Я все вижу в отчетах. Тем не менее, хотел бы посмотреть своими глазами, как работают ваши люди, как живут. Если, конечно, у вас найдется полчаса времени.

– Найдется, – Андрей Иванович, немного смущаясь, потянулся и захрустел позвоночником.

На Кима водрузили каску и жилет с катафотами. Судя по еле сдерживаемым смешкам, образ получился колоритнейший: двухметровый дед в белом балахоне, оранжевой каске, салатовом жилете и с резным посохом в руке. Кто-то, похоже, украдкой умудрился щелкнуть пару кадров. Патриарх не возражал.

Обсуждение дел с главным инженером горнодобывающей компании «Белый Камень» было особым удовольствием, ради которого можно потерпеть вынужденную клоунаду.

– Меня несказанно радует ваша продуктивность, – отметил Ким.

– Честно говоря, я не понял, в чем была ваша проблема, – Андрей Иванович почесал лоб под каской. Кожа, казалось бы, привычная, все равно иногда зудела. – Почему альвы забросили эти шахты? Они вполне пригодные.

– Не смогли больше пользоваться своими методами.

– Магией, – уточнил инженер.

– Называйте это так.

– К слову о продуктивности. С технологическим обеспечением у вас беда, – прямо заявил Андрей Иванович. – И нам тоже скоро нужно будет менять оборудование. Я уже разведал, что мог. В империи не производят такого.

– Империя – не единственная страна в этом мире, – намекнул Ким.

– Знаю. Но есть еще одна проблема. Я пытался выяснить, где можно сделать заказ.

– Нашли кого спрашивать, – скривился патриарх. – Вы прекрасный инженер, Андрей. Даже не знаю, за что пресветлые боги наградили нашу общину таким подарком. Но в экономике этого мира вы не сильны, простите.

– Не претендую, – иномирянин все-таки обиделся.

Они неспешно обходили логистический комплекс, где вовсю шла сортировка и погрузка добычи. Совсем скоро сырье отправится на перерабатывающие заводы.

– Вы спрашивали у альвов, верно? – Киму всего лишь нужно было подтвердить свои догадки. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил. – Естественно, они вам не сказали. И правильно. Альвы многие годы были монополистами добывающего рынка империи. Но они привыкли пользоваться исключительно Искусством, не полагаясь на технологии. То, что делаете вы, для них немыслимо. Невозможно. Мы пробовали обучать, но их менталитет неспособен воспринять инженерию.

– А люди?

– Они веками рождались и жили в мире, где все основано на Искусстве. Как вы думаете?

– Головой.

– Что, простите?

– Головой я обычно думаю. Альвы, как я понимаю, занервничали? Мы ведь не просто отбираем у них часть рынка. Я готов предположить, что в стране нарочно создается культ этого вашего… искусства. Вы живете за счет продажи ресурсов. Это ваш всеобщий источник дохода. И в том, что добыча невозможна технологическими методами, должны быть уверены не только альвы, но и ваши соседи, правильно? Иначе они быстро задумаются, можно ли разрабатывать эти ресурсы – уже без вас с вашими особыми способностями?

Ким остановился. За его спиной шумно тарахтела какая-то страхолюдная машинерия. Друида это пугало, но он старался хотя бы внешне сохранять спокойствие.

– Беру назад свои слова относительно вашего понимания экономики.

– Я напишу список необходимого оборудования на замену. У нас максимум год, – взгляд Андрея Ивановича стал решительным и жестким.

– Это будет сложно, – Ким запустил огромную длань в бороду и начал расчесывать ее пальцами. – Однако я не сказал, что невыполнимо.

*****

Закончив дела с Андреем, Ким отправился в поселок. Ему было важно видеть не только как идет производственный процесс, но и как живут люди, населяющие эту странную зону.

Дежурные забегали (не ожидали, конечно), даже спрятать следы карточных развлечений и бутербродов на рабочем месте не успели. Ким привычно сделал вид, что ничего не заметил. Подобное вполне вписывалось в понятие «нормально работают». Друиды не любили несвободы и жестких ограничений, в том числе дисциплинарных.

– Как обстановка? – поинтересовался патриарх у наблюдателей. – Жалобы, пожелания?

– Жалоб нет, – тут же замотал головой один из дежурных. И эта истовость насторожила. Равно как и тахикардия, которую друид тоже заметил.

Ким, не церемонясь, пошел в гости к посельчанам. Хочешь узнать, чем живет народ, – пойди да спроси.

Из неспешной беседы с несколькими женщинами он выяснил, что дамы «ужасно скучают за гречкой, и селедки у вас тут нет». Это единственное, что запомнилось из бесконечной трескотни о недостающих в империи привычных продуктах. Когда гастрономическая тема была исчерпана, началась социально-культурная. Можно было бы и клуб какой-нибудь организовать. В том, старом поселке планировали, но сделать не успели. Это патриарх тоже взял на заметку.

А вот как бороться с тотальным пьянством, он не знал. Точнее, проверенный метод был, но друиды его не жаловали, как любые насильственные меры. К тому же распитие горячительного не особо сказывалось на продуктивности, и Андрей пояснил: «Для этого контингента еще нормально», – поэтому патриарх не вмешивался.

Напоследок выяснилось, что в особом внимании нуждается только один, некий юноша по имени Костя, который вернулся с праздника урожая «сам не свой», «лица на нем не было» – и с тех пор за него переживают.

«А вот это плохо», – подумал патриарх и аккуратно расспросил, где искать Костю. Оказалось, в доме на окраине. И его, конечно же, туда проводят.

Юноша пребывал в том состоянии, которое принято называть тяжелой депрессией. Даже дверь не открыл, крикнул с места «войдите» и продолжал сидеть на кровати, уставившись в окно.

– К вам можно? – двухметровому друиду было тесно в вагончике, построенном под человеческий рост. Пришлось изрядно пригнуться.

– Я же сказал – входите, – юноша явно не выказывал желания общаться.

– Меня зовут Ким, – патриарх без приглашения уселся на кровать. Не стоять же, согнувшись.

И тут на колени к нему, отчаянно царапая подол балахона, уверенно вскарабкался абсолютно белый котенок. Ким привык, что живность прибегает к нему общаться, поэтому самому факту не удивился. Подумаешь, ластится и мурчит. Но ни в Империи, ни в известных соседних странах кошки не рождались белыми и вот такими пушистыми, с хвостами-метелками. А этот, маленький наглец, уже вовсю игрался с длинной бородой.

– Ваш красавец? – поинтересовался Ким.

– Нравится? – равнодушно спросил Костя. – Дарю.

– Спасибо, – патриарх несколько растерялся. – Неожиданно. И я здесь с другой целью. Что с вами произошло на празднике?

Костя матерно выругался. Глаза старого друида засветились, котенок зашипел и отпрянул – на груди патриарха завибрировал ментальный амулет, почти такой же, какой когда-то использовал Ахасо, чтобы поговорить с иномирянами. Морщинистая ладонь легла на руку юноши. Ким не был менталистом, но кто сказал, что при желании нельзя изготовить накопительный артефакт? Эфир – всего лишь энергия, которой при должном умении можно управлять. Не всегда, не безгранично. Не без последствий. Но в особых случаях – можно.

Триединая империя, Джалан

Район Эззо, Академия государственного управления

Следующий посетитель застал де Зирта буквально на пороге кабинета. Это был высокий, жилистый мужчина с резкими, неправильными чертами лица, немного искривленным горбатым носом и крайне выразительными голубыми глазами.

– Маэстро Венсан, доброе утро.

– Доброе, коллега. Вы хотели со мной поговорить.

– Прогуляемся вместе? Погода стоит чудесная, у нас при Академии великолепный парк.

Венсан пожал плечами и двинулся вслед за магистром.

– Вы помните Павла? – спросил де Зирт. – Мальчика, которого вы так горячо мне рекомендовали. Родители видели его балетным премьером в вашем театре, а он мечтал о карьере в трансфизике.

– Конечно.

– Вы не представляете, как я благодарю пресветлых богов за эту рекомендацию.

– Вы меня удивили, магистр. Он немного своеобразный юноша, но так рвался к вам…

– Не пожалел ни на секунду. Он своенравный, рассеянный, упрямый. Но очень талантливый. И как это дарование оказалось у вас, в балетном классе?

– Родители спихнули, – Венсан позволил себе скупую улыбку. – Искусство в империи не считается престижным. К нам идут или сумасшедшие, или те, кому больше некуда деваться. А ваш Павел скорее исключение. Его матушка была певицей, как по мне, так не особенно талантливой. Подвизалась где-то в провинциальном театре, но весьма вовремя выскочила замуж. Чтобы потом годами пилить мужа за сломанную карьеру.

– Решила реализовать свои амбиции на сыне? – догадался альв.

– Именно. У нас в тот год был недобор, парнишку быстро сломали и отправили куда хотели. Я честно сделал все возможное, но…

– Вы сделали для него гораздо больше. Отправили ко мне.

– Вы бы слышали, как орала его матушка, – хохотнул Венсан. – Она до сих пор проклинает меня за то, что я сбил ее мальчика с пути истинного.

– Зато я вас поминаю добрым словом каждый день. Павел работает под моим руководством в горной лаборатории и уже пишет магистерскую работу.

– Рад слышать, что у молодого человека все хорошо.

– А я буду рад выплатить вам свой долг. Вы сказали, что у вас недобор талантливых и увлеченных. Даже не так, болеющих искусством. Я познакомился с одной девушкой… О, не смотрите так на меня, маэстро, я не настолько стар. На мой вкус, она превосходно танцует.

– Видите ли, магистр, – посерьезнел маэстро. – Я бесконечно уважаю вас как врача, алхимика и инженера. Вы легенда нашей империи, но вопросы истинной одаренности в танцах…

– Не моя вотчина, знаю, – де Зирт положил руку на сердце. – Просто очень хочу, чтобы вы к ней присмотрелись.

– Набор в мой класс закончен.

– Она решила попробовать свои силы на конкурсе.

– На «Голосе Империи»? – приподнял бровь Венсан.

– Да. Ее зовут Сафира Севан, у нее необычная внешность, золотистые волосы, очень красивая фигура, она пластична, интересна, оригинальна.

– Победителей выбираю не я, это решение принимает народ империи, и вы знаете правила голосования.

– Конечно, маэстро. Но на первом этапе выбор делают кураторы конкурса. И для начала девушке требуется пройти отборочный тур.

– На что вы намекаете, магистр? – напрягся Венсан.

– Ни на что, – развел руками де Зирт. – Она из небольшого городка. Боюсь, у нее нет возможности сделать хорошую презентацию. Допускаю, что видео не сможет передать всей красоты ее танца… Если не присматриваться внимательно. Кстати, если бы вы увидели ее вживую… Могу поспорить на бутылку двадцатилетнего альварского коньяка, что вы придете в восторг.

– Я не особенно жалую коньяк, предпочитаю что-нибудь более изысканное.

– Чтобы у алхимика и не было изысков? – на лице старого альва заиграла многообещающая улыбка.

– Только ради такого эксклюзива я готов посмотреть на нее. Даже если она бездарна.

– Осмелюсь надеяться, что так же талантлива, как ваш бывший ученик. И как ваш… партнер. Он ведь тоже легенда империи, только по части кулинарной алхимии. Как вы смотрите на приглашение в мою скромную обитель? Допустим, после окончания конкурса? Я бы поделился со своим… коллегой парой оригинальных рецептов.

Венсан сделал неопределенный жест, который мог означать что угодно. Упомянутый коллега, маэстро Флоран, был его любовником и хозяином ресторана «Донжон». А Венсан фактически работал на два фронта: официально – главным хореографом имперского балетного театра, негласно – одним из управляющих «Донжона».

Венсан, как и его партнер, был лангардцем, и, в отличие от большинства «культурных бездельников» Джалана, проявлял здоровую прагматичность. Это в имперской богеме считалось дурным тоном зарабатывать чем-то кроме искусства, зато поощрялось сидение на шее у богатых меценатов. А в Лангардии дармовых ресурсов не водилось, поэтому в людях ценили деловитость. И, будь ты трижды артист, ничто не мешает тебе получать неплохой доход с собственного виноградника, сдавать в аренду пару элитных квартир или договариваться о поставках эксклюзивных альварских снадобий для весьма специфической кухни «Донжона».

Де Зирт знал, что можно предложить искушенной публике в этом заведении. Каждое блюдо таило в себе маленький алхимический секрет, поэтому стоило невероятно дорого. И он знал, что многие готовы заплатить любые деньги за десерт, после которого дама станет гораздо сговорчивее. Или деловой партнер подпишет нужные документы.

«Алхимия – королева всех наук», – мысленно улыбнулся магистр, глядя, как Венсан размышляет.

– Мы с партнером примем ваше предложение, магистр. Но вы же понимаете, что я никак не могу гарантировать вашей девочке победу?

– Мне будет достаточно, если вы сделаете все возможное.

– Я, как минимум, посмотрю ее презентацию. Очень внимательно. Если она действительно талантлива, я вам сообщу.

Триединая империя, Джалан

Район Кора, квартира Арины Ярл

Едва Сафира вошла, как на нее буквально накинулась нетерпеливая Арина.

– Ну что? Как результаты?

– Я прошла!!!

– Что ж так орешь-то? – Арина демонстративно прочистила ухо, но тут же бросилась обниматься. – Поздравляю, умница, я даже не сомневалась в тебе!

– Мой куратор – сам маэстро Венсан, хореограф имперского театра! Боги пресветлые, сама не верю!

– Поздравляю, – подала голос Лейла и пожалела, что вообще обратила на себя внимание. Переполненная эмоциями, Сафира накинулась уже на нее, обрушив весь шквал эмоций и объятий.

– Ай! Ребра сломаешь!

– Что бы я без тебя делала! Пасиб! Пасиб! Пасиб!

– Ну, хорош уже, хватит! – Лейла попыталась выбраться не поломанной.

– А Лейлу на кафедру аналитики зачислили без экзаменов, – похвалилась Арина.

– Только не кидайся на меня опять!

– Девы, на кухню! Сафира, в холодильнике яблоки возьми, они мытые, порежь. Хотя нет, оставь. Ты сейчас вся на эмоциях. Еще сама порежешься.

Арина отобрала вазу с фруктами и, подмигнув, продемонстрировала виртуозное владение кухонным ножом.

– В общем, поздравляю обеих. Но, если что, к нам тебя тоже зачислят. Даже задним числом.

– Куда? В Военную академию? – хором удивились девушки.

– А почему нет? Ты ведь и до меня занималась боевыми искусствами. То есть не с нуля учить. Пойдешь на боевое.

– Да ну, какой из меня вояка? Я же командовать не умею.

– Не умеешь. Это Лейла у нас прирожденный командир. Но, по крайней мере, получишь приличное образование.

– Я учиться не смогу!

– Значит будешь выступать за кафедру на соревнованиях. У нас ведь только в теории равноправие, а на практике девушек, умеющих держать в руках что-то кроме сумочки и букета цветов, днем с фонарем не найти.

– Я бы лучше на сцене выступала, – Сафира резко опечалилась от мысли о возможном проигрыше. Ведь отборочный тур – еще не финал…

– Так, отставить слезы-сопли, – приказала Арина и лукаво подмигнула. – Проголосуем за тебя всей Академией. Уж это-то в моих силах.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, имперский балетный театр, кабинет директора

Маэстро Венсан был готов голыми руками задушить этого мерзкого типа. Лысеющий, обрюзгший, весь такой… студенистый, он по капле цедил словесный яд, прожигая насквозь тонкую душу хореографа.

– Нет.

Директор посмотрел на маэстро так, будто мечтал, чтобы тот провалился как можно скорее. И глубже. Но Венсан решил настаивать.

– Я все же считаю, что имперскому театру стоит попробовать что-нибудь новое.

– Фильмы показывать? – выплеснул еще одну порцию яда директор. – Это сейчас модно. Вы сколько лет здесь, пятнадцать? И еще не поняли, что в имперский театр ходят не ради вашего… балетного искусства? Это место встреч столичной элиты и повод пообщаться в приятной обстановке. Мы специально создали банкетный зал…

– И превратили театр в кабак, – в голосе Венсана появилось угрожающее рычание.

– А вам не все равно, если билеты исправно продаются? Это даже экономически нецелесообразно – менять концепцию только потому, что вам так хочется. Можете свою творческую инициативу почесать каким-нибудь другим местом, – директор приподнял брови и сделал многозначительную паузу.

– Программа безбожно устарела, – Венсан старался сдержать закипающую ярость. – Мне надоело третий год работать с одной и той же постановкой.

– Надоело работать? – вкрадчиво поинтересовался директор.

– Всем уже поперек горла, – Венсан, и без того прямой, казалось, превратился в несгибаемый металлический прут, – что во время спектаклей артисты не слышат музыку за болтовней публики. А зрители даже не смотрят на сцену.

– И тем не менее они платят деньги. Которые идут на ваше жалование, в том числе. Если они за эти деньги приходят поболтать и даже поесть, я не возражаю! Тема закрыта.

– Но…

– Я сказал, закрыта. И да. С этими вашими… конкурсантами. Вы ведь тратите на них не свое рабочее время? Я надеюсь. Хочу напомнить, что это ме-ро-при-ятие – только арендатор в нашем театре. Не хватало еще, чтобы штатные сотрудники работали на чужой конкурс.

– Я не просто работаю на конкурс. Я куратор артистов. И это не мероприятие, а постоянное сотрудничество с Академией искусств. Прекрасная возможность влить свежую кровь в труппу, найти потенциальную приму для нашего театра.

– Потенциальную? – директор стукнул по столу папкой бумаг. – А тут у меня сотня резюме от готовых, слышите, готовых выпускниц! Вам нужны талантливые артисты? Разберите, наконец, эту кипу и найдите!

– Я всех этих ваших кип знаю уже много лет, – поморщился балетмейстер. – Мне их и разбирать не надо. Большинство из них не то что танцевать не могут, а им бы и ходить на публике не стоило!

– Послушайте, Венсан. Вы можете упражняться в остроумии сколько угодно. Но потом не удивляйтесь, когда будете расписываться в ведомости. Заниматься со своими… подопечными вы, конечно, можете. Репетиционный зал в вашем распоряжении. Но если результат не оправдает наших ожиданий, мы будем вынуждены что-то делать с вашими.

Венсан сжал кулаки. Он мог бы ему ответить. Сказать все, что думает о жалких попытках административного давления. Но он был слишком воспитанным человеком. Поэтому молча развернулся и ушел. В репетиционном зале его ждали артисты.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, имперский театр, репетиционный зал

Прошедших отборочный тур и попавших в команду маэстро Венсана было четверо: двое юношей и две девушки. «Равноправие в действии», – подумала Сафира, присматриваясь к конкурентам. Те разминались у станка, косились друг на друга и не общались. Каждый понимал, что шансы победить – один к десяти. В отборочный тур прошли сорок человек. В финал выйдут четверо.

То есть трое из четырех до заветного поступления в академию искусств не дойдут. Гарантированно. Возможно, и все они окажутся за бортом. И это нервировало.

От звука хлопнувшей двери Сафира дернулась. На пороге стоял высокий мужчина. Телосложение, идеальная осанка и скупая грациозность движений выдавали в нем балетного. Но в чемпионате по злобным выражениям лица у него бы все соперники разбежались. Только после Натальи Петровны даже сказочный злодей был не страшен.

Незнакомец молча и неумолимо приближался к центру паркетного зала. Остановился, окинул присутствующих хмурым взглядом и с размаху швырнул пачку бумаг в угол.

Сафира скосила глаза: к каждой бумажке была прикреплена фотография девушки или юноши в балетном трико.

– Я маэстро Венсан, – не здороваясь, начал хореограф. – Задача перед нами стоит непростая. Как минимум, победить. В числе финалистов должен быть хотя бы один из вас. Но лучше, конечно, все. Понятно? Времени у нас мало. Поэтому сразу к делу. Танцуйте. Буду смотреть.

Он уселся на стул и уцепился руками за балетный станок.

Сафира решила не спешить и оценить тех, в чьей компании ей придется дойти хотя бы до первого публичного выступления. Девушка ее не впечатлила – техника достаточно слабая (кстати, совершенно незнакомая), а вот юноши были на удивление хороши. Один из них исполнял что-то вроде манерной латины, вертлявой, скользкой, но смотреть на это перетекание и скольжение можно было вечно. Создавалось впечатление, что в теле юноши совершенно нет костей.

Второй был уверенным в себе классическим «модернистом» – и тоже хорошо подготовленным.

Засмотревшись на них, Сафира не сразу поняла, почему теперь все смотрят на нее.

– Просим вас, госпожа… Севан, – маэстро даже вспомнил ее фамилию.

Под пристальным жестким взглядом этого стервятника она немного растерялась. Казалось, все заранее выученные движения напрочь вылетели из головы. Это было даже не волнение – одуряющий страх. На нее смотрит главный балетмейстер империи, и это – не провинциальная студия, а репетиционный зал Имперского театра. Ее единственный шанс.

Сердце билось у самого горла, но деваться было уже некуда.

Сафира встала в центре зала и попросила: