скачать книгу бесплатно
Меллар округлила глаза от возмущения. Потом взглянула на Дормана, все еще не расставшись с привычкой ориентироваться на его реакции, и заметила, как тот внимательно и с живым интересом следил за послом.
«Да, Дорман, вот соперник тебе по душе, – подумала она. – С таким ты не прочь посостязаться в умении заговаривать зубы».
– То есть вы отрицаете все обвинения? – громко спросил Серьен.
– Нам не предъявляли никаких официальных обвинений, чтобы отрицать их, господин Серьен. Когда Альянс это сделает, тогда мы и ответим.
На этот раз поклона не было.
– Это ваш чай! – стукнул ладонью по столу сидящий недалеко от Меллар седовласый член Совета, которого звали Варс. Его реакция была объяснима: именно ему принадлежал завод, который закрылся после того, как там отравились все рабочие. – Его привезли из Лаомоо! И в накладных местом сбора и отправления значится Лаомоо! Не надо считать нас дураками!
Посол, удерживая яростный взгляд мужчины, невозмутимо произнес:
– Лаомоо отправило собранный на его землях чай. Но Лаомоо не отвечает за то, что происходит с товаром по прибытии на континент.
– Наглость! – снова вскричал Варс и ткнул указательным пальцем в посла. – Да вас только за такое надо арестовать! За наглость, жестокость, кощунство и полное равнодушие к тому, сколько людей вы убили!
– Вы ошибочно принимаете за равнодушие спокойствие, уважаемый член Совета, – парировал посол. – Как только стало известно об отравлениях, наш Владыка направил соболезнования в адрес Совета и предложил свою помощь. Это предложение все еще в силе.
На этот раз посол решил поклониться. Меллар подумала, что можно было бы уцепиться за предложение Владыки и вернуть беседу в дипломатическое русло.
«С ним нужно быть хитрее, иначе информацию не получить».
Но у нее не было авторитета, чтобы предложить это.
Серьен наклонился к микрофону, собираясь что-то сообщить, но Дорман жестом попросил передать ему слово. Включив свой микрофон, он сказал:
– Господин посол, я заметил, что вы предпочитаете говорить на языке фактов. Так давайте же обсудим факты, – Дорман начал загибать пальцы. – Чай, вызвавший отравления, был смешан с обычным лаомооским чаем, который мы закупаем у архипелага много лет. Это раз. Его доставили в тех же упаковках, в которых продавался, скажем так, безопасный чай, к которым люди привыкли и которым доверяли. Это два. Оба эти факта приводят к третьему: эта партия чая проходила таможенный контроль обычным способом, то есть без дополнительных проверок, и поэтому легко попала на прилавки магазинов. И, наконец, факт номер четыре: спрос на этот чай был искусственно создан повышением цен на кофейные зерна со стороны Лаомоо. Неурожай кофе в этом году, да-да, мы слышали, – опередил Дорман реплику посла, – слышали, но доказательств не получили. Поэтому к фактам мы это не отнесем. Но имеющихся четырех пунктов, – Дорман поднял кулак с оттопыренным большим пальцем, указывающим вниз, – уже достаточно, чтобы Международный уголовный суд возбудил против вас дело, а страны Альянса рассмотрели вопрос об интервенции. И если вы думаете, что Совет позвал вас сюда, потому что нам важно ваше мнение, то вы ошибаетесь: нам на него плевать. Мы пригласили вас, чтобы передать информацию, которую я сейчас озвучил. Впрочем, вы все это знаете из направленной вам ранее ноты протеста.
Дорман выключил микрофон и кивком головы дал понять Серьену, что закончил. Меллар нахмурилась.
«Ты не разговоришь его такими дешевыми угрозами, Дорман. Видно же, что это не такой человек», – подумала она. И припомнила свой разговор с Дериусом Айнцем в театре: «Я уже наступала на эти грабли».
– Благодарю вас, уважаемый член Совета, – подал голос посол. – Мы примем к сведению ваши слова. Заметим только, что вы говорили о прошлом и немного о будущем, насколько я понял вашу речь по-алински, и ни слова о настоящем. Я позволю себе заполнить эту пустоту и сказать, что в настоящем Лаомоо остается другом и союзником Республики Брэйе и всего Альянса.
– Прекратите философствовать, посол, – недовольно пробасил Серьен. – Если вам нечего сказать по существу, то мы вас не задерживаем.
– Никакой философии, господин Серьен. Я опирался только на язык. Видите ли, в алинском языке выделяют прошедшее и будущее время, и отдельно – настоящее. А в нашем языке есть только настоящее. Как считает мой сын – он, кстати, учится в Университете Брэйе, куда, как я надеюсь, будут поступать и другие мои дети, дабы получить достойнейшее образование, – так вот, он считает, что в этом, возможно, кроется разница между нашими культурами. Для нас все, что происходило раньше, что происходит сейчас и что будет происходить когда-нибудь, – это неделимый на части круг времени, которому мы принадлежим. Обращаясь к прошлому, мы действуем в настоящем и закладываем почву для будущего. В нашем языке все едино. А в алинском – нет. Член Совета, выступавший перед вами, оставил настоящее нетронутым. И это дает мне надежду, что наше с вами настоящее еще предстоит определить.
Посол поклонился, на этот раз глубоко, и с чувством собственного достоинства, которое выражалось в неторопливых движениях и прямой, как жердь, осанке, направился на выход.
Члены Совета молча провожали его синюю тунику взглядами оставшихся без добычи волков.
Глава 6. Кольцо
Меллар постукивала пальцами по рулю своего автомобиля и нервно поглядывала по сторонам. Она даже сняла солнцезащитные очки и положила их рядом, чтобы лучше видеть, что происходит вокруг. И хотя двор возле дома Рагиля, где она припарковалась, выглядел мирно и по-летнему безмятежно, а из людей в такую рань на улицу выползли только старичок и два собачника, беседующие возле клумбы, Меллар была вся во власти тревоги. После того как ее служебный автомобиль подожгли, она нигде не чувствовала себя в безопасности.
Увидев выходящего из подъезда и спешащего к ней Рагиля, она немного успокоилась. Подойдя к машине, Рагиль бросил на заднее сиденье кожаный саквояж и сел рядом с Меллар. Захлопнул дверь, быстро втянул в себя воздух, наклонился к женщине, обнял ее одной рукой за плечи и крепко поцеловал в губы. Меллар порывисто прижалась к нему и прикрыла глаза. Сегодня особенный день. Сегодня они вырвутся из этого кошмара и поедут отдыхать. Как будто ничего вокруг не происходит.
«Мне это жизненно необходимо», – вскользь подумала Меллар.
– Едем? – спросил Рагиль, поглаживая ее напряженную спину.
– Едем! – сказала Меллар и повернула ключ зажигания.
На выезде из двора Меллар пришлось притормозить, пропуская перед собой блондинку, ведущую за руку маленькую наряженную девочку. Проходя мимо машины, женщина бросила взгляд на лобовое стекло и пораженно застыла посреди дороги. Затем резко отвернулась и, крепко сжав руку девочки, рванула вперед.
– Ты ее знаешь? – спросила Меллар, покидая двор. – Мне показалось, она тебя узнала.
– Это соседка, – коротко ответил Рагиль и отвернулся к окну.
Машина выехала на практически пустое шоссе и направилась в сторону пригорода. Пейзаж менялся быстро: вот остались позади жилые кварталы, и с обеих сторон вырос сосновый лес, за которым вскоре показались серебристые верхушки гор, богатых вольфрамом. Дорога постепенно сужалась, и горы плотнее обступали путников.
Меллар сдвинула назад крышу, и Рагиль глубоко вдохнул свежий хвойный аромат и запахи смолы. Натянув пониже кепку, он положил локоть на дверь и широко улыбнулся. Меллар посмотрела на его счастливое лицо, и ей стало так хорошо, словно она вышла из холодной каменной темницы на свет и солнце согрело ее изнутри, заставляя забыть обо всех трудностях.
Дорога завиляла, и скалы стали играть с ними в прятки: впереди вставала, скрывая за собой снежные пики на горизонте, то одна каменная глыба, то другая. Вверху они все заросли деревьями и казались плюшевыми, а внизу между ними шумели стремительные речушки. Меллар пару раз останавливала машину, и они с Рагилем подходили к воде, стояли, ловя дыхание проносящейся мимо реки, потом Меллар зачерпывала воду и умывалась, а Рагиль крепко держал ее, чтобы она не сорвалась. Они какое-то время сидели на теплом, нагретом солнцем камне, гадая, покажется ли им сегодня барс или другой горный зверь, а потом вставали и ехали дальше.
Остановившись у подножия одной из пологих гор, по которой змейкой вверх уходила протоптанная дорожка, они переобулись и отправились покорять склон. Меллар была в белой хлопковой рубашке с коротким рукавом, бежевых бриджах и высоких кожаных ботинках на шнуровке. Сверху она накинула темно-зеленую стеганую жилетку и повязала на голову платок того же цвета. Рагиль с удивлением обнаружил, что оделся ей в тон: тоже в белую рубашку и бежевые брюки, только на голове у него сидела кепка, на поясе была повязана куртка, а за спиной висел холщовый рюкзак с кожаными ремнями, который он вынул из саквояжа.
Рагиль бодро шел впереди, не говоря ни слова. Он привык гулять по горам в одиночестве, наслаждаясь тем, что на высоте обоняние утрачивает обычную остроту, и внимательно смотря себе под ноги: под травой могли прятаться коварные камушки, на которых легко поскользнуться.
Меллар с трудом поспевала за ним, ощущая одышку и усталость в ногах. Последний раз она выбиралась в такие походы еще в школе, но тогда запомнился не сам подъем, а веселье от вылазки в новое место, поэтому ей не пришло в голову, что выбранный мужчиной маршрут окажется для нее таким изматывающим.
– Скоро привал, осталось совсем немного, – громко подбадривал Рагиль, пока Меллар пыхтела у него за спиной.
– Я… больше… не могу… – жаловалась она, тяжела дыша. – И у меня заныла лодыжка, которую я в Корпусе повредила.
Такие заявления Рагиль принимал всерьез. Он садился на корточки и щупал ее ногу, спрашивая, где болит, и предлагая перешнуровать ботинки покрепче. И Меллар приходилось признаться, что не так уж и болит, но все равно она чертовски устала. И почему он не сказал, что дорога будет такой сложной?!
– Женщины… – недовольно бубнил себе под нос Рагиль и брал Меллар за руку, ведя за собой.
Через полтора часа подъема случился обещанный привал: они полностью обогнули возвышенность и оказались на краю впадины, заполненной голубой водой. Обессиленная Меллар окинула восторженным взглядом открывшийся пейзаж и осела на траву. Провела руками по раскинувшемуся вокруг цветочному ковру, пропуская сквозь пальцы желтые и синие лепестки, и вытянула усталые ноги. Рагиль скинул рюкзак и куртку и направился вниз, к озеру. Меллар наблюдала, как он ловко сбегает с горы, превращаясь в маленького человечка, как присаживается на берегу и начинает умываться. Она посмотрела на кристально чистую воду, в которой отражались окружающие ее горы и синее, практически без единого облачка, небо, на сочные, зеленые луга, на мужчину, к которому ее тянуло все сильнее, и подумала, что вот она, настоящая жизнь: не та страшная и сложная, что придумывают себе люди, а состоящая из самых простых вещей. Из ясного неба, вкусно пахнущих трав, долгожданного отдыха и надежного плеча рядом. Сейчас ей казалось, что больше ничего и не нужно.
Рагиль неслышно приблизился, сел рядом и коснулся своей рукой ее оголенного предплечья.
– Ай! – взвизгнула Меллар. – Почему такая холодная?!
– Это же горное озеро, – рассмеялся Рагиль, – вода туда поступает прямиком из ледника. Но в студенчестве мы окунались.
– Ненормальные, – усмехнулась Меллар и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. – Хорошо так, просто невозможно. И с погодой повезло.
– В дождь здесь тоже красиво, но нужна крепкая палатка, – сказал Рагиль, ложась на траву и закладывая руки за голову.
– Помнишь, – протянула через некоторое время Меллар, – в тот день, когда ты повел меня в Собор, тоже было тепло. Ты еще сказал, что хочешь погулять, пока в Айхенлине лето. А потом…
Меллар замолчала.
– Не думай об этом, – сонно пробормотал Рагиль, поняв, что она вспомнила про взрыв. – Все в прошлом.
Меллар повернулась к нему, привстав на локте.
– Есть одна вещь, которая не идет у меня из головы, – сказала она, и ноздри Рагиля затрепетали. – Как ты тогда понял, что произойдет? Ты ведь остановил меня за несколько мгновений до того, как машина загорелась.
– Тебе показалось, – ответил Рагиль, не открывая глаз. – Просто ты отвлеклась, а я был начеку.
– Ты среагировал раньше, я точно помню! – настаивала Меллар. – Ты будто почувствовал, что вот-вот случится что-то страшное.
Рагиль открыл глаза и повернул к ней голову. Во взгляде Меллар читалось ожидание зрителя, которому фокусник пообещал раскрыть свой трюк.
– Ты права, – сказал Рагиль, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь. Косынка уже давно сползла на шею. – Это сработало чутье. Или рептильный мозг, называй как хочешь. В нас заложены эволюционно сформированные механизмы быстро реагировать на такие ситуации. Они помогают нам спастись.
Меллар вздохнула, не до конца удовлетворенная ответом.
– Не знаю, что там заложено, но мне-то чутье ничего не подсказало! А что, если такое произойдет снова?
– Ты ведь говорила, что теперь почти всегда берешь с собой охрану, – сказал Рагиль.
– Да, но… – Меллар снова вздохнула. – Нет ничего хуже, чем жить в страхе.
Рагиль сел и обхватил колени. Задумался о чем-то, рассматривая свои руки, а Меллар тем временем разглядывала его. Она заметила, что он часто уходит в себя, копается в своих мыслях, пытаясь найти решение очередной задачи, которую ему подкинула жизнь. В такие моменты она начинала по нему скучать сильнее, чем когда он отсутствовал физически. Ей хотелось вырвать его из раздумий, заставить быть с ней. Особенно сейчас, когда все катится в бездну, когда люди умирают и у них есть только этот день, чтобы успеть насладиться друг другом.
Меллар прильнула щекой к его плечу, сжала ладонями предплечье, желая показать: вот она я, здесь, с тобой, почему ты все время отдаляешься, что за стена стоит между нами, почему закрываешься на все замки?
Рагиль повернул голову и поцеловал ее в лоб, почти по-отечески, словно прочитав в ее требовательных жестах просьбу о защите. Замерев так на некоторое время, он снял с руки широкое серебряное кольцо со вставкой из голубого камня, взял кисть Меллар и надел ей украшение на средний палец. Оно село как влитое.
– Что это? – спросила Меллар, разглядывая кольцо. Такие вещи были не в ее вкусе, но от подарка Рагиля она отказываться не собиралась. К слову, первого подарка. Иногда Меллар было обидно, что он упускает эту часть ухаживаний, хотя с их разговора в его квартире прошло уже несколько недель, и материальные знаки внимания были бы вполне уместны. С другой стороны, забот сейчас хватало всем.
– Пообещай мне, пожалуйста, одну вещь, – сказал Рагиль серьезным тоном. – Пообещай, что не снимешь это кольцо, пока отравления не прекратятся. И пока на тебя не перестанут покушаться.
– Ты не объяснишь, в чем дело? – Меллар отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она начала догадываться, что это не обычный подарок. Он отдает ей свою вещь, которую носил сам, и это что-то значит для него.
– Просто поверь: это кольцо – твоя защита, – по-своему ответил Рагиль. – Ты должна пообещать, что не снимешь его.
Его глаза с маленькими, суженными до предела зрачками, ставшие на солнце зелеными, как трава вокруг, и спокойный требовательный голос показались Меллар совсем чужими. Ее рыцарь снова что-то недоговаривал, и она снова не знала, как убедить его открыться ей.
– Хорошо, – согласилась Меллар, не желая омрачать этот день спором. – Я обещаю.
Рагиль кивнул и отвернулся. Посмотрел вдаль, поверх снежных вершин, уносясь мыслями в чужие края, где горы изливаются горячей магмой, вместо сосен возвышаются мощностволые пальмы, а берега омывает океан. Где во влажном теплом климате зреют плоды кофейных деревьев и какао-бобы, а на склонах холмов зеленеют плантации чайного куста. Где живут совершенно другие люди, со своей культурой, обычаями и языком. Люди, которые решили принести беду в чужой дом и к которым принадлежит она – Кава-асаларим. Каава Ваарнанен. Женщина, оставившая ему кольцо старшего ребенка знатной лаомооской семьи. И это кольцо он отдал Меллар. Потому что понял, что сейчас для него нет никого дороже.
Снова почувствовав, что Рагиль мыслями где-то не здесь, Меллар решила намекнуть ему на их планы:
– Ты ведь помнишь, куда мы едем дальше?
– О таком не забудешь, – иронично прокомментировал Рагиль, ложась обратно на землю.
– Ты сказал, что не против, – добавила она.
Рагиль потянулся.
– Не против, не против, – подтвердил он и взял ее за руку. – Но если мне будут задавать вопросы, которые мы с тобой не обговорили, я так и скажу, что ничего не знаю.
– Не будет никаких вопросов, – заверила его Меллар. – Они очень тактичные люди.
Несколько дней назад при планировании поездки выяснилось, что их маршрут пролегает через деревеньку, где живут на пенсии родители Меллар. Когда она предложила навестить их, – совсем ненадолго, просто убедиться, что у них все хорошо, – Рагиль не смог отказать. Так в их план вписался визит к родителям.
Близилась середина дня, когда Меллар съехала с грунтовой дороги на узкую проселочную и двинулась вверх по пригорку, где были разбросаны разномастные дома. Тот, в котором жили ее родители, оказался небольшим, одноэтажным и очень лаконичным, с белыми стенами, серой крышей, синими оконными рамами и флагом возле двери, – хозяева были патриоты.
Меллар припарковалась возле невысокого ограждения и вышла из машины навстречу уже ожидавшей их пожилой паре. Рагиль, забирая вещи из салона и искоса разглядывая родителей Меллар, сильно удивился, обнаружив, что они действительно старики, на вид им было семьдесят, а может, даже больше. Женщина с седыми, крашенными в белый волосами до плеч, одетая в теплый кардиган с блестящими пуговицами и юбку до середины икры, обняла дочь и, широко улыбаясь, шагнула к Рагилю. Видно было, что он интересовал ее больше.
Отец семейства, тоже седовласый, в хлопковой рубашке и шерстяной жилетке, перехватил Меллар и прижал ее к себе, поглаживая по плечам. Они о чем-то перешептывались некоторое время, не обращая ни на кого внимания, и Рагиль сразу понял, что у этих двоих особые отношения.
Когда приветствия и знакомство завершились, все перебрались в дом. Внутри оказалось уютно: деревянная мебель, небольшая белая печь в центре комнаты, обои в цветочек, кудрявые растения в глиняных горшках и умопомрачительный запах яблочного пирога, от которого у Рагиля и Меллар тут же заурчали животы.
– Зовите меня Линдар, – сказала женщина Рагилю, провожая гостей в их спальню. – А моего мужа просто Касиас, без титульных имен. Тем более мы давно на пенсии. Ну, вот ваша комната. У нас всего одна гостевая. Меллар, когда приезжает, спит или здесь, или в зале у печки: по ночам бывает прохладно.
Женщина добродушно улыбнулась, замерев у порога со сложенными лодочкой ладонями, коротко глянула на сумки в руках Рагиля и добавила, уходя:
– Располагайтесь и подходите на кухню.
Рагиль шагнул в тесную комнатку, положил у порога сумки и быстро оглядел разведенные по разным стенам односпальные кровати. Судя по их изголовьям, раньше они стояли рядом и составляли одно ложе, которое предусмотрительные родители решили разделить.
Рагиль перехватил озорной взгляд Меллар, и они прыснули со смеху.
– Как будто мне шестнадцать лет, – сказала она, вытирая слезинки в уголках глаз.
Рагиль сел на кровать у окна, спружинившую под ним, и вытянул ноги.
– Вот эта будет моя. И не вздумайте ко мне приставать, женщина, – сказал он строго, но Меллар снова засмеялась. – А то пойдете спать на печь.
На кухню они прибыли спустя четверть часа, веселые и румяные. Меллар стала помогать матери сервировать стол, а отец тем временем подхватил Рагиля под локоть и повел в свой кабинет.
– Пойдем, кое-что тебе покажу, – загадочно проговорил он.
Кабинет оказался таким же маленьким, как и остальные комнаты в доме. Здесь поместились только письменный стол, два книжных шкафа и кресло для чтения с торшером в углу. У одной стены стоял невысокий комод, а над ним все пространство занимали фотографии и награды Меллар.
Рагиль подошел ближе, чтобы разглядеть надписи. Казалось, любое хоть сколько-нибудь значимое событие в жизни дочери не осталось без внимания: здесь были дипломы и грамоты за спортивные достижения, за успехи в школе, за сданные экзамены; фотографии с дней рождений и праздников, выпускных, первых рабочих дней на новых местах; снимки с различных мероприятий, на которых Меллар стояла рядом со знаменитостями и политиками; вырезки из газет, где были запечатлены ее выступления; отрывки с яркими цитатами и многое другое. Понадобился бы час, чтобы все здесь изучить. И несколько дней, чтобы выслушать истории, которые скрываются за ними.
– Прямо стена славы, – прокомментировал Рагиль, почувствовав легкую зависть. Такая любовь отца к своему ребенку была ему незнакома.
– Меллар всегда была особенной, – сказал Касиас, встав рядом с Рагилем. – Она появилась у нас поздно, мы уже и не надеялись, что когда-нибудь услышим смех собственного ребенка. И с самого детства доказывала, какая она способная. За что бы ни бралась моя девочка, все у нее получалось. А если не получалось, она запрется у себя в комнате, похнычет, позлится, потом прибежит и скажет: «Папочка, завтра я точно победю!» – Мужчина рассмеялся. – И побеждала. А я и не сомневался, что так будет. И ей говорил: «Никогда в себе не сомневайся, ты добьешься всего, чего захочешь».
Они постояли возле стены еще некоторое время, пока Касиас делился воспоминаниями из детства Меллар и, указывая на снимки и дипломы, рассказывал о каких-то достижениях, которые считал особенно важными. Когда они вернулись на кухню, на лице Рагиля застыла грустная и растроганная улыбка. Он сел за стол, отпил теплого компота из стакана, откусил пирога, сделав комплимент Линдар, и после этого посмотрел на Меллар. Она приподняла брови, спрашивая, в чем дело, а он только помотал головой. Новые чувства, которые еще предстояло осмыслить, поселились в его душе. И главное из них – чувство счастья. Он был счастлив, что Меллар в семье так поддерживали.
За столом завязалась непринужденная беседа. Родители пересказывали последние новости деревни (кто сюда переехал, у кого дети женились, кто решил разводить овец), а Меллар что-то переспрашивала и вставляла свои комментарии. Рагиль съел три куска пирога и коротко поведал, как живет и чем занимается. Меллар несколько раз порывалась скрасить его рассказ, считая, что сухие факты недостаточно о нем говорят («Мама, это не просто научный журнал, а ведущий», «Машины нет, потому что он ведет активный образ жизни»), и Рагилю приходилось смиренно принимать ее попытки выставить его в лучшем свете.
В полшестого вечера зазвонил телефон, застав всех врасплох.
– Пап, сиди, – сказала Меллар, положив руки на плечи отца, – я сама подниму. Кто это может быть?
