скачать книгу бесплатно
– Нечасто. Но сегодня днем она няне сказать, что хочет чай. Няня на большой кухне нам передать.
– Получается, это няня попросила тебя заварить чай… – протянул Дорман и взял со стола заварник. Заглянул в него, покачивая в руке и прикидывая, сколько жидкости осталось. Посмотрел на верзилу-охранника, и тот, поняв все без слов, скрутил женщину так же, как несколько минут назад скручивал меня – двумя быстрыми и выверенными движениями. Она тут же заметалась в его руках, делая себе только больнее.
– Зафиксируй ей рот, – приказал мужчина.
– Дорман, что ты делаешь! – взвизгнула женщина, которая спрашивала его про чай. – Прекрати немедленно это варварство и вызови полицию!
Охранник одной рукой прижал к своей широкой груди маленькую чужестранку, а второй нажал ей на щеки, заставляя открыть рот. Дорман подошел к ней вплотную и громко спросил, явно пытаясь надавить на перепуганного человека:
– Так значит, ты здесь ни при чем, Мартика? Ты заварила обычный чыйвлинский чай, да? А если с ним что-то не так, то это няня виновата?
Дорман поднес носик заварника к ее губам. Женщина заскулила, из глаз ее брызнули слезы. На это невыносимо было смотреть.
Кто-то стал выходить из кухни, Меллар сжала мои плечи. Я боялся пошевелиться, понимая, что сейчас решается и моя судьба. И тут в голове промелькнуло: на месте этой женщины мог быть я. И никто бы его не остановил…
Мартика замычала, как в агонии, когда ей в рот потекла светло-коричневая жидкость. Этого было достаточно, чтобы понять: она знала. Знала, что ей вливают не обычный чай. Значит, она хотела отравить ребенка… Но даже подтвердив свои подозрения, Дорман не остановился. Он заставил ее проглотить все, что было в заварнике, после чего поставил его на место и приказал охраннику посадить свою подопытную за стол. Прямо напротив меня.
Женщина продолжала плакать, сжимая губы. Люди начали активнее расходиться, и Дорман гаркнул:
– Стойте, где стоите! Мне нужны свидетели. На моего ребенка сегодня покушались, и сейчас вы все в этом убедитесь.
Меллар снова провела своими ледяными пальцами по моей шее, давая понять, что она здесь, рядом. Я все еще не мог пошевелиться. Мой взгляд был прикован к этой женщине. Я должен бы желать ей всего самого худшего, но сейчас мне было ее до ужаса жаль. Все, о чем я мог думать, что самосуд не должен свершаться в цивилизованном государстве, даже если ты защищаешь свою семью. Кровная месть – не оправдание жестокости.
Руки женщины лежали на столе, как и мои, и через некоторое время я заметил, как они начали трястись. Сначала это была легкая дрожь, но спустя минуту ее уже всю колотило.
Когда из ее рта пошла пена и стало совершенно очевидно, что Дорман напоил ее тем самым отравленным чаем, который чуть не убил ребенка, все на кухне пришли в движение. Люди возмущались и спорили. Одни убеждали Дормана поскорее вызвать полицию и «скорую», другие его активно поддерживали. Многие стали спешно уходить.
Воспользовавшись неразберихой, я схватил Меллар за руку и выбежал из кухни. В проходах толпились люди, и мои рецепторы сходили с ума. Я выскочил на улицу и остановился, жадно вдыхая свежий ночной воздух. Холодный ветер хлестнул по опухшей скуле, и она стала гореть от боли.
– Рагиль, подожди, – запыхавшись, сказала Меллар. – Если приедет полиция, ты должен дать показания. Ты должен сказать, что пытался спасти девочку…
– Нет! – выкрикнул я. – Нет. Мне надо уходить. Срочно.
Я заметался взглядом по территории, ища выход. Ворота раскрылись, выпуская уезжающих членов Совета. Я потащил Меллар к ее автомобилю. Усадил ее на переднее сиденье и сказал:
– Езжай домой.
– А ты?! Рагиль! Куда ты пошел?
– Я не могу, Меллар… Не могу остаться. И не могу поехать с тобой, – я стал отдаляться от автомобиля, чтобы она не пыталась меня остановить. – Мне нужно спрятаться и обо всем подумать.
Меллар высунулась из открытого окна, сверля меня взглядом.
– Снова хочешь уйти от ответа? Снова ничего не объяснишь? Даже мне?!
Я повернулся к ней спиной, и она закричала:
– Не смей сейчас убегать, слышишь?! – рассердилась она. – Ты должен мне все сказать! Ты должен объяснить, что сегодня произошло! Откуда ты узнал о чае?! Рагиль!
Меллар продолжила звать меня, но я не обернулся на ее крик. Вместо этого я ускорил шаг и вскоре перешел на бег. Оказавшись за воротами, я остановился, пытаясь понять, в каком районе нахожусь, и побежал в ту сторону, откуда доносились запахи машинного масла и выхлопных газов.
Через некоторое время мои легкие начали гореть, потому что я уже долгое время не сбавлял скорости и не останавливался. Меня гнали страх неизвестности и ощущение, что земля окончательно провалилась под ногами. Я не думал о девочке, которую удалось спасти, о Дормане и о правильности его поступка, о той женщине, которая уже, скорее всего, мертва. Я думал только о том, как мне убежать.
Но бежал ли я от Меллар или от самого себя? От того, какой я есть и каким никогда не хотел быть? Наверное, от всего вместе. Я совершенно точно не мог совладать с реальностью, которая обрушилась на меня сегодня. И все, что я мог, – это бежать.
Глава 8. Дар или проклятие
Рагиль
Мне снился сон. Мы с Меллар участвовали в каком-то маскараде, и после танцев все вывалились на улицу. Под гротескно большим и сплошь покрытым золотом дворцом, как водится, был сад, а в саду – лабиринт. Толпа буквально внесла нас в него, и все начали бегать и метаться, ища то друг друга, то выход. Мы с Меллар тоже потерялись, разлученные потоками людей. Я слышал, как она зовет меня, но этот зов становился все тише, пока совсем не слился с шелестом кустов.
Внезапно все пропали, и я остался один. В полной тишине я стал бродить вокруг в поисках выхода. Мой нюх мне не помогал. Я шел и шел, и вот, когда почудилось, что где-то рядом спасение, передо мной выросла стена, сплетенная из толстых веток. Тупик. Я оказался в тупике.
Когда я проснулся, то не мог перестать думать об этом сне. Он был настолько ярким, что на некоторое время вытеснил даже тяжелые воспоминания о прошедшем дне. Ощущение, что я в тупике, хлынуло из сна в реальность и завладело мной. Казалось, последние несколько месяцев я только и делал, что пытался куда-то прийти, что-то найти. Но этот путь никуда не приводил. Может, потому, что у меня не было ясной цели? А может, тупик лишь в моей голове?
Я достал из-под кровати чемодан и раскрыл его. Верхняя крышка с грохотом упала на пол, обнажая пустое нутро, покрытое синей полосатой тканью, местами поеденной молью. Да, давно я не выводил его в свет. С тех самых пор как приехал в Айхенлин.
Часы показывали полдень. В любую минуту ко мне может постучаться полиция по поводу происшествия в доме того человека – Дормана. Если они до сих пор не сделали этого, то только потому, что завалены работой из-за наркотика. Но я тоже оказался замешан в истории с наркотиком, а значит… значит, за мной придут. Рано или поздно.
Подумав об этом, я подошел к комоду, выдвинул нижний ящик и достал из-под стопки теплых свитеров папку, перевязанную бечевкой. Ее я тоже не открывал после приезда в Айхенлин. Здесь было все, что касалось моего статуса неприкосновенности и проекта «Новое поколение». Это мне пригодится, если меня попытаются задержать.
Положив папку в портфель, я открыл шкаф и стал вытаскивать одежду. Все в один чемодан не помещалось, поэтому пришлось выбирать то, что мне понадобится на первое время. Остальное придется оставить здесь. Я вспомнил квартиру Кавы, перевернутую полицейскими верх дном, и мне стало так жаль свои вещи. Мебель, которую я так долго искал. Книги, которые собирал для своей библиотеки. И даже совершенно не утилитарные предметы вроде зонтика-трости с солидной деревянной ручкой в форме волчьей головы, который я выиграл в каком-то споре еще во времена студенчества. Это все составляло мой мир. Единственный мир, в котором я чувствовал себя в безопасности.
Да к черту все!
Я кинул в чемодан рубашки и хлопнул дверью шкафа. Надо уезжать. Ничего хорошего меня в Айхенлине больше не ждет.
Защелкнув чудом не заржавевшие металлические замки и скрепив чемодан ремнями, я поставил его в гостиной и пошел умыться. Если полиция первым делом вломится в ванную, она и не догадается, что я сбежал, ведь тут все останется на своих местах: зубная щетка, порошок и мыло без запаха.
Я обрызгал водой шторку для ванной, решив, что будет лучше, если она тоже повисит мокрой, как будто я все еще незримо здесь. Промокнул полотенцем лицо и посмотрел на себя в зеркало, разглядывая огромный синяк на разбитой скуле.
– И что она во мне нашла…
Внезапно меня накрыла бездонная тоска. Нет, нельзя думать об этом. Меллар лучше без меня. У нее есть любящие родители, есть друзья, есть охрана, в конце концов. Я ей совершенно не нужен. От меня одни проблемы.
И стоило подумать об этом, как раздался громкий стук в дверь. Я тут же принюхался. Нет. Нет-нет-нет… Зачем?!
Пока я отрицал реальность, в дверь уже не просто стучали – по ней со всей силы барабанили.
– Всполошит же всех соседей…
Я подбежал к двери и распахнул ее. Меллар влетела внутрь и сразу процокала в зал на своих каблуках, не сказав ни слова. Я выглянул в коридор, убедился, что шум не привлек лишнего внимания, и закрыл дверь. Постоял немного на месте, собираясь с мыслями. И направился в комнату.
– Какой чемоданище выставил! – нарочито дерзко сказала она. – Куда-то собрался?
Я не сразу нашелся с ответом, засмотревшись на Меллар. Она положила локти на спинку дивана, выставив на обозрение оголенные плечи и декольте. На губах ее горела красная помада.
– Я уезжаю из города, – сообщил я, прислонившись к дверному косяку.
– Не раньше, чем ты мне все объяснишь. – Она небрежно провела руками по спинке дивана, поглаживая ткань. – Сегодня я не уйду без ответов.
Да, стоило догадаться об этом, когда она снова появилась передо мной в красной помаде. Как в нашу первую встречу. Меллар нужны ответы, но не я сам.
И почему бы не дать ей то, чего она хочет? Пусть это будет прощальным подарком. Когда она узнает правду обо мне, ей будет проще забыть об этом странном месяце, когда мы поддались взаимному влечению, и примириться с тем, что мы больше не увидимся.
Я прошелся по комнате, собираясь с силами, и встал у комода. Провел рукой по волосам. Нашел точку для взгляда. Выдохнул. Как в ледяную воду ухнуть.
– Так и быть, я все тебе расскажу, – начал я. – Ты ведь знаешь о проекте «Новое поколение»? Ты намекала мне об этом в Корпусе. – Меллар кивнула. – И ты думаешь, что я один из тех двоих детей, на которых генетические эксперименты не сказались. На самом деле мне надо говорить только за себя: я ни черта не знаю о втором ребенке, даже его имени. Только то, что он существует. И как раз на меня эксперименты оказали определенное влияние. Я не совсем здоровый человек, Меллар.
Она спустила руки со спинки дивана и положила их на колени. Ее лицо выражало мрачное ожидание. Было во взгляде и немного беспокойства. Красная помада больше не кричала.
– Я… уф, как же это сказать! Я… у меня…
Сердце заколотилось.
– Расскажи, как ты спас вчера девочку, – подсказала Меллар.
– Да, девочку. Что ж. Дело вот в чем. Я сидел в какой-то комнате с камином и роялем и учуял запах чая. Он показался мне странным. Знаешь, таким, с кислинкой. Я пошел по его следу и вышел к той кухне.
– Пошел по следу…
– Да. Не перебивай, пожалуйста. На чем я остановился? Пришел я в ту кухню и увидел, как девочка собирается отхлебнуть чая. Того самого, со странным запахом. Она застыла, удивленная моим вторжением, и за эти миллисекунды мне пришла догадка, что именно с этим чаем не так, почему он пахнет кислотой. Я понял, что это отрава. И я… я выбил кружку из ее рук. А дальше ты сама все видела.
– Как ты почувствовал запах чая, находясь в другой части дома? – спросила Меллар, хмурясь.
– Дело в моих генах. Они были изменены в результате экспериментов. И я родился таким. Мой нюх лучше, чем у людей. И чем у животных, наверное.
– Насколько лучше? Ты можешь чувствовать запах чая, находясь далеко от него?
– Не только чая, а практически чего угодно. Главное, чтобы запах был достаточно летучим. Я могу рассказать, что едят соседи за стенкой, могу издалека ощутить приближение машины, могу по остаточным следам запахов описать людей, которых никогда не видел. Могу в принципе распознавать человеческие ароматы: как их собственные, так и те, которые они создают сами, например, любимыми духами или впитавшимся в кожу никотином от долгого курения сигарет.
– Это какая-то фантастика… – проговорила Меллар, и нотки восхищения в ее голосе меня насторожили.
– Нет-нет, подожди. Ты, наверное, думаешь, что это здорово – иметь такие способности. Но я расплачиваюсь за них каждый день! Я живу с этой информацией и никак не могу от нее избавиться! Ты можешь закрыть окно и не слышать, что происходит на улице. Ты можешь надеть очки и скрыться от слепящего солнца. Но запах ты контролировать не можешь! Он приходит раньше всех, раньше любого знака и сигнала, проникает в любые щели и тут же оказывается у меня в носу, заполняя пазухи и раздражая рецепторы.
– Но Рагиль…
– Не перебивай меня! Ты должна знать все, Меллар, чтобы ты себе не надумала того, чего на самом деле нет. За обоняние, – я указал пальцем на голову, – отвечают миндалина и гипоталамус, и они же связаны с памятью и эмоциями. Запахи, которые в меня проникают, управляют моими эмоциями и моим физическим состоянием, потому что мой мозг не может обрабатывать столько сигналов. Он, в отличие от рецепторов, ставших сверхчувствительными, не изменился! Ты понимаешь? Нет, наверное, я слишком сложно объяснил…
– Рагиль, – Меллар подошла вплотную, и мой взгляд сразу же примагнитился к ее лицу. К чистой бархатной коже, которую так и хочется погладить. К полным губам с четкой, подчеркнутой помадой линией. И к волосам, пахнущим как самый сладкий нектар. Ее-то природа сделала совершенной. – Я понимаю, что твой дар доставляет тебе определенные трудности. О многих из них мне только предстоит узнать, прожить их вместе с тобой. Но ведь его можно использовать на благо людей.
– Его? Мой нюх?
– Твой дар!
– Да почему ты называешь это даром?! Это проклятие, Меллар. Проклятие, лишившее меня нормальной жизни. Карьеры. Друзей.
Меллар помотала головой.
– Это ты лишил себя всего этого, а не твои способности. Ты и твое желание закрыться и спрятаться. – Она бросила взгляд на чемодан. – Убежать.
Я потер шею, чувствуя необходимость куда-то деть руки.
– Только представь, сколько пользы ты мог бы принести. Ты можешь… можешь делать научные открытия! Можешь массу интересного рассказать людям, описав запахи, которые им недоступны. Можешь помогать полиции находить преступников. Столько дорог перед тобой и столько твой дар дает возможностей, которых нет больше ни у кого!
У меня внутри все ходило ходуном. Я не ожидал, что Меллар поймет мою проблему, но я и помыслить не мог, что она все вот так перевернет!
– Эти возможности существуют только на словах, реальность же обходится со мной по-другому. Этот мир мне не подходит, как ты не понимаешь! Как не подходит он карликам, для которых все неудобное и громадное, или глухим, которые живут только в пространстве жестов. Я тоже не создан для этого мира: он приносит мне одни мучения!
Меллар взяла мое лицо в ладони и заставила смотреть на нее. Ее глаза источали огонь, став жгуче-карими.
– Ты думаешь МНЕ этот мир подходит?! Мир властолюбивых самцов, в котором женщина может играть только строго определенную роль? Он никому не подходит! Вся жизнь – это вызов. И можно бежать от него, как делаешь ты, но так ты никогда не узнаешь, что у тебя внутри. Не узнаешь, кто ты есть, пока не встретишь этот вызов с распахнутым забралом, подготовленным и вооруженным. Рыцарь ниже короля, но он танцует с королевой на балу, если выиграет турнир. Мир можно перевернуть вверх дном, если пожелаешь. Можно найти свое место и быть счастливым. Можно сражаться, можно искать, но нельзя бездействовать! Ты познаешь и создаешь себя в своих поступках, Рагиль. И пока ты не сделал все, что возможно, чтобы жить в этом мире, ты не имеешь права, слышишь меня, не имеешь никакого права говорить, что он тебе не подходит!
Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Она не справлялась с дыханием из-за своих эмоций, а я – из-за ее запаха, усиленного бешеным пульсом. Ее сердце гнало по венам кровь, заставив щеки порозоветь, ладони стать совсем горячими, а аромат зазвучать с новой силой. Я больше не мог себя сдерживать. И я поцеловал ее.
Меллар мой напор сначала застал врасплох, но через несколько секунд она пылко ответила на поцелуй, хватая меня за плечи и прижимаясь грудью. Я перестал контролировать свои руки. Они принялись то обнимать ее, то исследовать замурованное в одежде тело, пока я жадно целовал эти невозможно сладкие губы.
Когда я услышал ее первый стон, то окончательно потерял самообладание. Руки поползли по ее оголенным плечам вниз, стягивая кофту и обнажая светлую, слегка тронутую солнцем кожу. Нежную и теплую, местами идеально гладкую, а местами с легким, заметным только при прикосновении пушком. Она расстегнула бюстгальтер, я снял рубашку, и мы лихорадочно прижались друг другу.
Я отвел Меллар в спальню и задернул шторы. Мной владело такое сильное возбуждение, какого я не испытывал никогда в жизни. У меня было чувство, что я освободился от всего: не только от своей тайны, но и от каких-то внутренних цепей. Как будто я был тем пухлым чемоданом, стоящим в гостиной, и ремни на нем только что лопнули, позволяя раскрыться навстречу новой реальности.
Меллар не меньше меня хотела того, что происходило между нами. Влечение шло от нее пульсирующими волнами, сметающими любые сомнения. Когда я накрыл ее гладкое, горячее, зовущее тело своим, мы уже оба были без одежды. Продолжая целовать ее, я возвращал из памяти науку любви верными действиями и горячими откликами. Квартира все сильнее нагревалась от настойчиво проникающего внутрь солнца и жара страсти. Наши тела и ароматы переплелись, и я уже не мог различить, где ее собственный запах, а где наш общий.
Когда мы, утомившись, почти задремали, я подумал, что так и не нашел выхода из лабиринта. Но зато в этом лабиринте я снова обрел Меллар. Не это ли важнее?..
***
С трудом разомкнув веки, я сел и стал усиленно тереть глаза, пытаясь проснуться. Косой луч, скользнувший в щель между шторами и высветивший участок потертого паркета, говорил о том, что день подходил к концу. Тело чувствовало приятную усталость, призывая меня оставаться в кровати. Но мозг принялся усиленно работать, пытаясь осмыслить все, что сегодня произошло.
– Ты уже проснулся? – сонно протянула Меллар и прижалась к моей спине, обнимая.
К сладкому аромату ее парфюма примешался солоноватый запах секса. Я поцеловал ее руку.
– Несколько минут назад.
– О чем думал?
– Ну… например, о том, что поезд, на который у меня был куплен билет, отправляется через полчаса.
– Ты ведь понимаешь, что я тебя не отпущу? – спросила Меллар и по-кошачьи потерлась щекой о мой затылок.
– Даже после того, что узнала обо мне?
– Особенного после этого! Ты ведь, оказывается, такой ценный экземпляр, – прошептала она. – Единственный в своем роде.
Во мне опять проснулась тревога, что Меллар не поняла всей серьезности ситуации. Что для нее это просто игра.
– Я столько всего могу узнать о тебе по твоему запаху, – сказал я, чтобы немного отрезвить ее. – Ты даже не представляешь.
