Развод. Игра на выживание

Мужчина с разбитым носом с отвращением наблюдал, как Алиса все-таки справилась с паникой и смущением, оделась и схватила рюкзак. Он гордо вскинул подбородок. Не представляю, что творилось в его голове. Розыгрышем считал все или как?

Да и неважно, потому что остальные охотники тоже подняли автоматы.

Подсознательно я ждала выстрелов все это время, но, когда они прозвучали, все равно вздрогнула и едва не сорвалась с места.

Охотники стреляли в землю. Пули взрыли почву, подняли в воздух скошенную выстрелами траву.

Все было по-настоящему. Наверное, часть меня тоже до последнего надеялась, что происходящее – постановка, чтобы придать игре достоверность и выбить нас из зоны комфорта. Теперь эта иллюзия рассыпалась на осколки.

– Уходим. – Я почувствовала на плече сильную мужскую ладонь.

Сердце радостно вскрикнуло: «Ромка!»

Но это был Михаил.

На поляне началась паника. Все кинулись к столам и рюкзакам. Завязалась драка.

Мирон смеялся, глядя на свару.

Николай сложил руки на груди и наблюдал за всем с выражением легкой скуки.

– Девочки, не тормозим, – проскрежетал Михаил зло.

Это заставило нас с Никой шевелиться. Мы пошли в лес следом за выживальщиком. С ним явно больше шансов продержаться, чем вдвоем.

Михаил быстро перешел на легкий бег, и нам пришлось ускориться. Я обернулась, посмотреть, что происходит на поляне, и зло скрипнула зубами. Карина и Алиса бежали за нами.

Глава 10

Михаил то и дело оглядывался, чтобы убедиться: мы не отстали. Он явно бежал намного медленнее, чем мог. Мы его тормозили.

Я начала задыхаться минут через двадцать. Занятия на дорожке в фитнес-клубе сильно отличались от бега по лесу с тяжеленным рюкзаком на спине. Мошкара и комары лезли в нос и глаза, но остановиться и посмотреть, есть ли в рюкзаке репелленты, не было времени.

Алиса отставала сильнее всех. Карина бежала рядом со мной. Только Ника почти догоняла Михаила, похоже, она уделяла спорту намного больше времени, чем мы.

Легкие горели, в горле пересохло, но остановиться – значило попасть в руки охотников.

Лесную тишину разорвали хлопки выстрелов, отчаянные крики и смех.

Отведенные нам полчаса закончились.

Охота началась.

Над кедрами разнеслось улюлюканье и свист.

Михаил вдруг резко остановился, прислушался к чему-то.

И у меня сердце упало в пропасть. Я тоже услышала низкий рык моторов. Нас преследовали на квадроциклах.

– Суки, – выплюнул Михаил с презрением и злостью. Посмотрел на нас: – Не киснем, девочки, это нам на руку.

– Ка-а-а-к? – простонала Карина, она раскраснелась, ко лбу прилипли мокрые от пота пряди.

Я наверняка выглядела не лучше. Волосы высохли, разметались по плечам и спине. Непослушные кудряшки лезли в рот и глаза, цеплялись за ветки и рюкзак, а у меня даже резинки не было, чтобы забрать их в хвост.

– На квадроциклах они не увидят наших следов. Мы идем в другую сторону, не туда, куда гонят остальных. – Тон Михаила стал жестким, между бровей пролегла суровая складка, он окинул каждую из нас изучающим взглядом.

Я воспользовалась краткой передышкой, чтобы заплести косу. Рев моторов, стрельба и крики действительно удалялись.

– До ночи нам надо уйти как можно дальше от базы и выживших участников, – закончил Михаил.

– Бросим их? А как же командный дух? – спросила Карина, она старалась шутить, но я видела, что за напускной бравадой скрывается страх.

Михаил задумчиво посмотрел на девушку, ответил:

– Не сейчас, пусть сначала выбьют слабых.

У меня по коже пробежал мороз от его слов. Вспомнила, как Сергей говорил почти то же самое. Наверное, в этом был смысл. Маленькой группкой выжить и спрятаться больше шансов, чем перепуганным стадом.

Мораль и взаимопомощь вместе с безопасностью остались в больших городах, где есть закон и полиция. В тайге другие порядки, особенно если тебя преследует кучка психопатов.

– Передышка окончена, дальше идем шагом. Не спешим, рекордов не ставим. Смотрим под ноги, переломы и вывихи нам не нужны. В рюкзаках, кстати, вода есть. Попейте. Следующий привал будет нескоро.

Если бы не присутствие Ромкиной любовницы, я бы порадовалась, что с Михаилом пошли одни девушки. Мы все сразу приняли его в качестве вожака нашей небольшой стайки. Будь с нами кто-то из мужчин, наверняка завязался бы спор, чьи яйца больше, а выбранный путь правильнее.

Вода и правда нашлась в пластиковой походной бутылке с откидным колпачком. Я сделала несколько глотков. Неизвестно, когда попадется источник. Воду надо беречь.

Пока остальные пили, я быстро порылась в рюкзаке и застонала от облегчения. Флакончик с репеллентом все-таки был. Еще нашлась карта с обведенным красным маркером местом, куда мы должны прийти через две недели. Сублимированные продукты, энергетические батончики, небольшая аптечка, спички, туалетные принадлежности, спасательное одеяло, на самом дне – компактный спальный мешок в чехле.

Брызгаться пришлось на ходу, но без назойливого звона над ухом идти стало веселее.

– Не шумим, не разговариваем, не привлекаем к себе внимания, – проинструктировал Михаил.

Изматывающий переход длился несколько часов. Иногда мы останавливались, чтобы попить, справить нужду и прислушаться. Несколько раз слышали стрельбу и рев моторов, но чем дальше уходили, тем глуше становились звуки, пока на тайгу не рухнула тишина.

Михаил остановился, чертыхнулся и показал рукой на могучий кедр. Я не сразу заметила, что привлекло его внимание, а потом судорожно вдохнула, увидев черный глазок камеры, спрятанной в густых ветвях.

За нами наблюдали.

– Они здесь неплохо устроились, – прокомментировал Михаил, – можно творить любую дичь, и ничего за это не будет.

– Ты уже с таким сталкивался? – Я стерла пот со лба тыльной стороной ладони. Рюкзак, становившийся тяжелее с каждым шагом, давил на плечи. Натруженные с непривычки ноги кричали от боли, но я упрямо продолжала идти.

Михаил сбавил темп, когда до нас совсем перестали доноситься звуки охоты.

– Лично – нет, но слышал о таком, – ответил выживальщик.

Алиса плелась в самом конце. Карина с Никой шли в нескольких шагах от нас. Между девушками завязалась тихая беседа.

Убедившись, что никто его больше не услышит, Михаил сказал:

– Охота на людей – популярное развлечение и прибыльное, само собой. Не обязательно в тайге. Такие игры проводят в заброшенных городах, где-нибудь на севере, на заводах, в тюрьмах. У нас же до хрена советского наследия в разной степени разрушенности осталось по всей стране. Не мы первые, Кать, не мы последние.

Я зажмурилась, сдерживая слезы. Нельзя расклеиваться. Ромка этого бы не хотел.

Ромка…

– Думаешь, мой муж… – не могла произнести жуткое слово, будто если скажу, то предположение станет реальностью, а такой реальности я не выдержу, сломаюсь.

Но Михаил понял, ответил спустя пару минут.

– Не знаю, он у тебя крепкий мужик, не сдался бы без боя. – Он снова замолчал, взвешивая, стоит ли говорить то, что думает. – Но, Кать, они группы не просто так делают смешанными. Охотиться интереснее на мужиков, а женщин… ловить. Думаешь, муж стал бы спокойно смотреть, как тебя по кругу пускают, или вырвал бы автомат у одного из уебков и перемочил их всех?

Несмотря на нашу ссору и Алису, я знала ответ. Даже если разлюбил, такого Ромка бы не допустил. Сам бы погиб, но меня вытащил.

Слезы все-таки полились по щекам.

За этим «ловить» стояло так много, что я замолчала. Горло сдавила ледяная ладонь.

Две недели – это нереально долгий срок. Может случиться что угодно.

– Миш, нам бежать надо. На помощь позвать.

Михаил усмехнулся:

– Этим я и собираюсь заняться.

Лагерь разбили на берегу небольшого озера, предварительно убедившись, что рядом нет камер. Михаил поставил палатку, строго-настрого запретил разводить костер и ушел. Нам сказал, что осмотреться, но я подозревала, что найти лазейку. Днем мы не видели никого из охраны, но камеры попадались часто. Ближе к вечеру над нами пролетел дрон.

Интересно, помахала бы Аня ему, будь она с нами? Интересно, жива ли еще Аня?

От усталости и шока путались мысли.

Солнце сползало за горизонт, окрашивая лес в багрянец, а озеро заливая кровью.

Мы слишком устали, чтобы говорить. Молча помылись в озере, молча пожевали энергетические батончики и галеты.

Михаил не вернулся и с наступлением ночи.

– Может, надо оставить кого-нибудь дежурить? – спросила Ника, когда мы все набились в палатку и устроились в спальниках.

Ей никто не ответил. Я тоже промолчала. Сделала вид, что сплю, а сама расплакалась, думая о Ромке. Сейчас все обиды казались неважными, пустыми. Хотелось просто почувствовать его запах, тепло, обнять. Боль от разлуки заглушала даже страх перед темным лесом.

Усталость взяла свое, и я провалилась в сон.

Яркий свет прошил ткань палатки. Но проснулась я не от него, а от громкого женского визга.

Сердце забилось как бешеное. Я распахнула глаза. Заворочалась, спросонья не понимая, что происходит.

Справиться с молнией удалось не сразу, а когда удалось, я сразу же пожалела об этом. Захотелось забиться в глубь палатки и притвориться мертвой.

Нику вытаскивали из палатки прямо в мешке сразу двое охотников. Девушка визжала, но оказалась в спальнике как в ловушке и не могла сопротивляться.

Алиса выбралась из своего мешка и била кулачками по плечам одного из охотников, пока он не бросил Нику, схватил Алису за волосы и вытащил наружу под яркие фары квадроциклов.

– Вылетайте куропаточки. – В палатку загляну Милослав, он снял балаклаву и больше не скрывал лицо. Я нервно сглотнула, увидев рассеченную бровь, разбитую губу и синяк под глазом.

Милослав посветил фонариком мне в лицо. Я зажмурилась и закрылась ладонью.

– Выходи, коть, расскажешь, как мы с тобой круто трахались втайне от моего лучшего друга, – сказал он обманчиво мягким голосом. – Если складно получится, я тебя только себе оставлю.

Глава 11

Я почувствовала, как спины коснулась чужая ладонь. Вздрогнула. Обернулась. Карина мягко подтолкнула меня к выходу.

В ее глазах не было паники, скорее, принятие, но не покорность.

– Идем, – прошептала она, взглядом показав на Алису и Нику, отбивавшихся от двух мужчин.

Выбора не было.

Я осторожно выбралась из палатки.

Милослав поднялся, выпрямился и отступил от палатки на несколько шагов.

В ярком свете фар метались тени. Лес за кругом ледяных огней стоял черной стеной. Но небо начало сереть, близился рассвет.

От страха больно было даже дышать.

– Обувайтесь, – приказал Милослав, – не хочу, чтобы ваши нежные ножки поранились. Вам на них еще бегать.

Карина не стала заставлять себя уговаривать. Нашла ботинки и натянула. Мои кроссовки валялись в нескольких шагах от палатки. Наверное, их отбросили охотники, когда выволакивали Алису и Нику.

– Знаешь, Кать, а я ведь и правда давно хотел тебя, но трахать жену друга – это низость. Представляешь, как я охуел, когда Ромка набросился на меня. Он во всем, что касается тебя, сначала бьет, потом спрашивает, – произнес Милослав, встал надо мной, наблюдая, как я стараюсь справиться со шнурками дрожащими, неловкими со сна пальцами.

Наверное, правильно было бы попросить у Милослава прощения, я же его действительно подставила своими неосторожными словами, но в сложившихся обстоятельствах скорее откусила бы себе язык, чем извинилась.

Справившись со шнурками, встала и выпрямилась, вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза Милославу, выпалила с вызовом:

– Ты поэтому его убил, да? Отомстить хотел, чтобы меня потом изнасиловать?

– Помогите! Кто-нибудь! – отчаянно заорала Алиса.

Мирон связал ей за спиной руки и швырнул к квадроциклу. Направился к Карине, как раз заканчивавшей шнуровать ботинки.

Ника упрямо продолжала отбиваться от охотника, похожего на сутенера, одного из тех, кого я видела на террасе терема.

Почти все охотники были без масок.

Я нервно сглотнула, пожалуй, впервые ясно осознав, что живыми нас выпускать никто не собирается. И не собирался. Мы же видели лица охотников и охранников еще на базе.

Только один охотник оставался в балаклаве. Высокий мужчина стоял на границе света и тьмы, автомат в его руках смотрел в землю. Он контролировал периметр, пока остальные вязали добычу.

– Изнасиловать, Кать? – Милослав рассмеялся, провел ладонью по длинным русым волосам, убирая со лба. – Нет, насиловать я тебя не буду, подожду, когда до твоей хорошенькой головки дойдет, что трахаться со мной одним лучше, чем со всеми. Насчет Мирона не уверен. – Милослав цокнул языком. – У него вкусы в плане секса… специфические.

Мирон отвлекся от Карины и посмотрел на меня. От его взгляда сердце рухнуло в пропасть.

– Махнемся, брат? – спросил Мирон, подходя к нам. – Я тебе блондиночку заводную, а ты мне рыжую бестию, – он притворно передернул плечами, – у меня на нее с самой базы стоит, аж яйца звенят.

– Развлекайся, не порви только, я другу обещал, что жену его буду беречь как собственную, – ответил Милослав.

– У тебя же нет жены, – осклабился Мирон, быстро пересек разделявшее нас расстояние и схватил меня за горло, сжал, перекрывая доступ воздуха.

Милослав рассмеялся.

Но я больше не смотрела на него. Интерес к окружающему миру теряется очень быстро, когда в легких не остается воздуха.

– Что скажешь, коть? Здесь перепихнемся или до базы потерпишь, а? – спросил Мирон, сдавливая пальцы сильнее.

Паника ядовитым пламенем выжигала мысли. Хотелось только одного – вдохнуть. В глазах темнело, легкие горели, умоляли о глотке кислорода.

Кать, ты же помнишь, как я тебя учил действовать в критических ситуациях?

Ромкин голос прозвучал в голове успокаивающе.

Помню, родной.

Я двумя руками схватила Мирона за кисть, которой он сжимал мое горло, и крутанулась всем корпусом, выворачиваясь из захвата. Освободившись, змеей бросилась к Мирону и ударила открытой ладонью под подбородок. Вздрогнула, когда услышала, как клацнули зубы охотника, и сразу же ребром ладони саданула его по кадыку.

Ромка таким ударом убить мог, моих силенок хватило, чтобы на время обезвредить противника.

Застыла буквально на мгновение, не веря, что у меня получилось. Одно дело практиковаться с инструктором и мужем, совсем другое – применить знание на противнике, который хочет причинить тебе реальный вред.

Мирон захрипел, схватился за горло и рухнул на колени.

И девушки, и охотники посмотрели на нас.

Ника воспользовалась замешательством «сутенера», с силой врезала ему коленом по яйцам, завизжала:

– Бежим! – И метнулась в лес, прочь из круга света, пока «сутенер» шипел, прикрывая мошонку ладонями.

Ее крик привел меня в чувство.

Я бросилась в лес, в спасительную темноту.

Бежала, как никогда в жизни не бегала.

Не оборачивалась. В темноте препятствия скорее угадывала интуитивно, чем видела. Раз поскользнулась на камне, заросшем мхом, и чуть не упала. Схватилась за ближайшее дерево, чтобы удержаться на ногах.

Все-таки обернулась.

Среди деревьев мелькали огни фонарей. Взревели моторы. Огни разделились. Похоже, не только нам с Никой удалось сбежать. Надеюсь. Так у нас больше шансов.

За мной была погоня. Один из охотников мчался через лес на квадроцикле. Мне от него не убежать.

Думай, коть!

Я побежала вперед, стараясь хоть что-то рассмотреть в темноте. Небо светлело, но под густыми ветвями все еще царил мрак.

Рев мотора приближался. Я почти отчаялась, когда впереди заметила поваленное дерево, его мощный корень наполовину вывернулся из земли. Получилось что-то вроде пещеры, я поспешила заползти в нее. Места было слишком мало, но я забилась как можно глубже, не обращая внимания на грязь, и с головой зарылась в ворох прошлогодней листвы и хвои, наметенной под корень.

Квадроцикл проревел совсем рядом. Проехал немного вперед, остановился и сдал назад.

Меня била крупная дрожь от страха и озноба. На бегу я не мерзла, но сейчас, когда вжалась в землю, холод проникал под спортивный костюм, заставляя зубы выбивать дробь.

– Куропаточка… выходи, я знаю, что ты где-то здесь. Мы пошутили, коть, это же игра, ты забыла? Никто вас насиловать не собирался, подурачились бы и отпустили, – голос Милослава звучал мягко, почти убедительно.

Я не пошевелилась. Замерла, зажав рот рукой, чтобы Милослав не услышал, как стучат мои зубы. Скорчилась под покровом гниющей листвы и прислушивалась к тяжелым шагам.

По корню мазнул луч фонаря, задержался. Я была уверена, что охотник меня увидел. Маскировка не сработала. Он прямо сейчас бросится ко мне, раскидает листья и вытащит меня наружу, а потом…

Ничего не произошло. Милослав отошел от корня, побродил кругами. Спустя несколько невыносимо долгих минут квадроцикл снова заурчал и уехал.

Я осталась наедине со своими страхами. Выбраться из-под корня решилась, когда совсем рассвело.

В лесу было тихо, только звенели комары. За зарослями кустарника блестело в первых утренних лучах озеро. Я стряхнула грязь, насколько это было возможно. Вытащила из волос иголки и веточки. Кудряшки разметались во время бега и теперь торчали в разные стороны.

Закончив с этим, поняла: совершенно не представляю, что мне теперь делать. Вернуться в лагерь? А если охотники все еще там?

За спиной хрустнула ветка.

Я резко обернулась. Никого.

Но натянутые, как струны, нервы кричали: «Опасность!»

Я здесь не одна!

Попятилась, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Взгляд метался по деревьям и кустарникам, выискивая угрозу.

Я не услышала и не увидела ничего, пока сильные руки не схватили меня со спины. Рот закрыла ладонь в перчатке, обрывая крик.

Во второй раз с паникой удалось справиться быстрее. Я с силой ударила нападавшего пяткой по голени, над ухом раздался удовлетворенный рык. И захват вдруг исчез. Охотник отпустил меня, почти оттолкнул. Я едва удержалась на ногах.

Резко обернулась, судорожно вдохнула.

Высоченный мужик снял с плеча автомат и прислонил его к стволу сосны. Лицо охотника скрывала балаклава. Под ней мог оказаться кто угодно.

Волосы упали мне на лицо, мешая рассмотреть охотника лучше.

Одно я поняла сразу: сбежать не получится. Он выше, сильнее, быстрее.

Драться? Всхлипнула, сдерживая горькие от обиды слезы. Я же не спецназовец, а домохозяйка!

Охотник протянул ко мне руку, и пару раз согнул пальцы, приманивал.

Урод, ненавижу!

Не дождавшись нападения, мужчина бросился на меня. Молниеносно. Мое тело среагировало раньше, чем мозг. Все-таки уроки Ромки не прошли даром. Охотник не пытался меня ударить, он просто развлекался, загонял меня хитрыми приемами. Изматывал, проверял. Мне ни разу не удалось задеть его. Пот щипал глаза, волосы закрывали обзор. Я устала. Все чаще ошибалась.

– Отвали, мудак! – закричала, когда охотник сделал очередной выпад.

Мои слова сработали, как триггер. Охотник бросился на меня. Он больше не забавлялся, в два счета опрокинул меня на землю и навалился сверху.

Жадные ладони зашарили по моему телу, срывая одежду.

Сопротивляться сил не осталось, но я сопротивлялась. Рычала, орала, била кулаками по каменным плечам. С ядовитым удовольствием вспомнила, что у меня совершенно неподходящие для тайги длинные, острые ногти. Только бы сорвать эту чертову маску, располосую ему всю рожу, глаза выцарапаю, но не сдамся.

Потянулась к нему, сделав вид, что хочу укусить за нос. Охотник отпрянул. На секунду ослабил хватку.

Я схватила его за балаклаву и сдернула. Но не впилась ногтями в пылавшие яростью глаза.

Обмякла. Из меня, словно разом вытянули всю злость. Мир разбился на осколки, и каждый впился в меня, убивая все светлое, что было в моей жизни.

– За что? – спросила, чувствуя, как мое сердце останавливается, отказываясь принимать реальность.

Глава 12

Муж провел кончиками пальцев по моему лицу, убирая упавшие на глаза рыжие пряди. Стер пот со лба и нежно погладил скулу.

Я не находила в себе сил пошевелиться. Лежала, придавленная тяжестью сильного Ромкиного тела и своего разбитого мира.

Вглядывалась в родное лицо, ставшее чужим и холодным.

Я переживала, что муж мертв, а он оказался одним из охотников.

Господи, какая же я невыразимая дура. Чертова идиотка.

Почему раньше не догадалась? Могла бы, если бы сложила все части пазла вместе. Но не сложила.

Муж промолчал. На глупые вопросы он не отвечает.

Меня накрыло. Сначала одна слезинка скатилась по щеке, за ней вторая, пока из глаз не полился настоящий водопад.

– Не-на-ви-жу, – процедила, чувствуя, как идеальная жена во мне ломается и умирает вместе с остальным миром.

Злость вспыхнула с новой силой, и я все-таки впилась ногтями в лицо мужа… почти… Ромка легко перехватил мои запястья и прижал к земле.

– Тихо, коть, – усмехнулся муж, окидывая меня внимательным, изучающим взглядом. – Не говори того, о чем потом будешь жалеть. Ты уже достаточно попала из-за своего языка, не находишь?

Я задохнулась от удушающей ярости, справиться с эмоциями получалось с трудом.

Меня трясло. Впервые вместо чистой радости от встречи с Ромкой сердце заливала лютая ненависть.

Но и любовь тоже. Никуда от нее проклятой не деться.

Часть меня безумно, до изнеможения ликовала, что Ромка жив. И все страшные догадки оказались неверными.

Мне хотелось вырвать сердце из груди, не чувствовать этой любви больше, не поддаваться желанию поцеловать мужа, чтобы убедиться – это не сон. Он действительно рядом.

Дура! Как есть дура!

– Чего замолчала, Катюш? – спросил Ромка, в уголках его глаз играли лучики морщинок. Он улыбался, а я умирала. Прямо сейчас умирала от эмоций, для выражения которых не хватит всех языков мира.

– На глупые вопросы ты не отвечаешь, – процедила ядовито.

– А ты не глупый задай. – Муж покачал головой, отпустил мои руки и встал, схватил меня за локти и поднял на ноги. – Хватит на холодной земле валяться, тебе еще детей рожать.

Я рассмеялась, но вовремя прикусила язык, чтобы не спросить от кого.

– Что тебе нужно было, Ром? Чем я тебя не устраивала? Неужели насколько плоха была, что ты меня в эту глушь убивать привез? – Меня затрясло от рыданий.

Ромка прищурился, словно оценивал степень глупости вопросов.

Высокая. Я и сама это понимала.

Вместо того чтобы спрашивать о том, как выбраться из этой чертовой игры или в ноги мужу броситься и начать умолять меня отсюда вытащить, я решила о нашем браке поговорить.

Но ведь с него же все и началось. С нашего брака, давшего трещину, когда я поймала мужа на измене.

Если жена всем устраивает, мужик не будет бегать на сторону, так?

Я не ожидала, что Ромка ответит, но снова ошиблась.

– Мне моя жена нужна была, коть, красивую куклу я могу в любое время трахнуть.

Моргнула от неожиданности, а Ромка вдруг сжал крепче мои предплечья и притянул к себе.

– Но… я же никогда тебе не отказывала, – прошептала ошарашенно, – у нас в сексе все хорошо было.

– Разве, Кать? – Ромка прищурился, в его глазах сверкнули недобрые огоньки. – Ты, блядь, даже спать со мной в одной кровати не можешь, отодвигаешься на другую сторону, чтобы я до тебя лишний раз не дотронулся. Про то, что из ебли ты целый ритуал сделала, я вообще молчу. Мне похуй, в каком ты белье, после душа или нет, я бы тебя и сейчас чумазую трахнул. Хотя почему в сослагательном наклонении? Просто трахну.

Меня затрясло. Ромка же несерьезно. Мы же не звери, чтобы под ракитовым кустом спариваться.

Я отчаянно замотала головой:

– Нет, Ром, не смей. Я не хочу.

– Да не ебет здесь никого, чего ты хочешь, Катюш. – Ромка притянул меня ближе. – Догадываешься, как себе девки на игре жизнь спасают?

– Я не девка, я твоя жена, – выпалила, стараясь вырваться. Бесполезно.

– Ты же разводиться хотела, – усмехнулся Ромка, – даже к адвокату консультироваться ходила. Так что почти и не жена уже. Давай, коть, покажи, как сильно хочешь вернуться домой.

Ромка схватил меня за плечи и надавил, заставляя опуститься на колени, одной рукой собрал волосы и натянул. Второй рукой расстегнул ремень и молнию, высвободил из боксеров член.

Глава 13

Наверное, правильно было бы отвращение испытать, да?

Но это же Ромка. Муж мой.

Тело отреагировало привычной тягой к нему. Внизу живота зародился пожар и разлился пьянящим огнем по венам. Лоно увлажнилось, в трусиках стало тесно. Я поерзала, сжала бедра.

Рома мою реакцию считал моментально. Знал прекрасно, как на меня действует.

Натянул волосы сильнее, заставляя откинуть голову, перехватил одной рукой член и провел головкой по моим губам. Он тоже был готов. Его обычная реакция на меня. Проблем с возбуждением у нас никогда не было. Другие, как оказалось, были.