Сквозь тьму. Предсказание Таро

– Прости нас, знающая. Слишком много потрясений, мы совсем забыли об уважении к тем, кто приютил и дал защиту.

Помедлив, он вдруг склонился, отчего невеста тихо ахнула в изумлении: господарь кланялся какой-то безродной девке, чья семья – бродяги и конокрады, а все богатство – медные косы и несколько золотых украшений.

Шувани усмехнулась.

– Ты умен и благороден, господарь. Что ж, твои извинения приняты. И запомни – всякая встреча всегда больше чем расставание.

В этот момент полог шатра снова откинулся, пропуская внутрь Баро, а следом за ним двух цыган помоложе, похожих друг на друга, которые несли в руках сложенную одежду.

– Это Лачо и Шуко, мои племянники. Хорошие воины. – в голосе барона звучала нескрываемая гордость, – Взялись помочь вам, господарь.

Стефан благодарно кивнул.

– Они проводят нас в безопасное место?

Но Баро покачал головой.

– Нет. Но попробуют увести за собой погоню. Знающая?

Кхамали кивнула, указала на одежду.

– Господарь, тебе придется оставить свой плащ. Ну а тебе, госпожа, – лишиться платья. Думаю, это малая цена за возможность спастись, верно?

Господарь, без лишних вопросов и сомнений, сбросил дорогой плащ на пол, принял вместо него из рук Шуко другой, латаный, из серой грубой шерсти. Тем временем шувани подошла ближе к Милораде.

– Ты можешь переодеться там, – она кивнула на занавес, отделяющий часть шатра. – Я помогу тебе с платьем, если нужно.

Блондинка качнула головой, но колкостей больше тоже не говорила, то ли устыдившись, то ли просто опасалась гнева жениха. Молча подхватила цветные тряпки и скрылась за занавесом.

Тем временем Лачо уже набросил на плечи роскошный плащ господаря, погладил тонкую шерсть ладонью. А Шуко завистливо глянул на брата, понимая, что ему предстоит.

– Лачо, возьми, – Кхамали торопливо рассыпала светлый порошок по полотняным мешочкам, туго завязывая их, – В самом крайнем случае порви их, это даст вам несколько минут форы.

Цыган только кивнул, принял мешочки как величайшую ценность, и сунул их за пазуху.

– Спасибо, знающая.

Он словно хотел сказать что-то еще, даже шаг ближе к шувани сделал, но в этот момент вернулась Милорада. Ее платье небрежно упало к ногам Кхамали.

– Я готова. – Словно ни к кому не обращаясь, бросила в пространство блондинка, но ее спесь быстро угасла, когда в лесу вновь завыли волки, теперь уже ближе.

– Лачо, не теряйте времени. – Баро сам подобрал платье госпожи с пола, всовывая его кулем в руки племянника, и кивнул на выход.

– Господские кони готовы.

Стефан тут же вскинулся, растерянно глядя на цыган.

– Шторм? Это мой конь, я не могу с ним расстаться. Только не с ним, поймите!

Цыгане молчали. Это было похоже на очередной каприз. Не хочу отдавать платье, не отдам коня… Но внезапно заговорила шувани, глянула куда-то в сторону:

– Возьми Черныша, Лачо. Он похож на коня господаря, в темноте не различит даже оборотень. Он тебя знает, а господский и скинуть может.

Облегченно выдохнул Стефан, хотел было поблагодарить, но наткнулся вдруг на ледяной взгляд невесты и промолчал.

Братья споро подхватили вещи, выходя на улицу, где солнце уже село, а лес окутала густая темнота, разбиваемая только светом костров. Баро вздохнул тяжело, глянул на шувани:

– Они вернутся?

Та прикрыла глаза, но ответила через пару секунд:

– Вернутся. Им еще рано отправляться к звездам, Баро.

На удивление предводитель табора заметно успокоился и кивнул Стефану на выход.

– Вам тоже пора. Сейчас покажу, куда следует ехать.

Вчетвером они вышли на улицу, где Баро огляделся, прислушиваясь, и двинулся куда-то в темноту. В руку господаря вдруг вцепились холодные пальцы невесты, которая снова занервничала. Рядом же шагала и цыганка, бусины на ее одежде чуть слышно звенели.

– Пора, господарь.

Она вроде бы шла рядом, но тихий голос прозвучал так неожиданно вдруг, что Стефан вздрогнул. Пальцы Милорады сжались сильнее.

– Сейчас для оборотней вас словно нет. Сколько это продлится, я не знаю.

Кхамали кивнула на невесту господаря, которая жалась к нему, куталась в слишком тонкий выцветший плащ.

– Держитесь рядом. И скачите быстро. Так, как только сможете. Смотри.

Баро, словно дождавшись какого-то сигнала, развернул чуть господаря, заставляя его вглядеться в темноту. Где-то над лесом, там, где над горами еще не погасла полоса заката, зажглись вдруг огни.

– Это замок Бран. Вам нужно добраться туда.

Баро говорил тихо, вкладывая в руку Стефана поводья. Шувани плотнее запахнула шаль на груди.

– Поедете прямо, никуда не сворачивая. А как увидите дорогу – следуйте ей, она приведет к замку. И помните, что бы ни чудилось вам в лесу – не останавливайтесь, ни с кем не разговаривайте, не отвечайте на вопросы.

Господарь удивленно повернул голову.

– На чьи вопросы?

Глаза уже привыкли к темноте настолько, что он различал силуэты довольно хорошо. Кхамали повела неопределенно плечом.

– В лесу много кто живет.

Вместо Стефана вдруг заговорила Милорада:

– Мы поняли, не станем.

Внезапно тишину прорезал волчий вой, удаляющийся куда-то в сторону. Кхамали торопливо оглянулась.

– Скорее, скачите. Лачо с братом выиграет вам немного времени…

Господарь подсадил невесту в седло, легко вскочил на Шторма сам и дернул поводья.

– Спасибо вам! Даст Бог – встретимся еще.

Двое всадников сорвались с места и исчезли в густом лесу, только удаляющийся топот копыт еще слышался какое-то время.

ГЛАВА 3

А в этот момент, где-то с другой стороны от табора, удалялись от стоянки двое. Вился по ветру в лунном свете богатый синий плащ, безжалостно стегала лошадь всадница в роскошном платье, чей подол был подоткнут.

За ними, скользя серыми тенями между деревьев, следовали оборотни, сверкая в темноте янтарными глазами. Все ближе слышался волчий вой – погоня стремительно настигала добычу, зажимала всадников в кольцо.

– Думаешь, они нас сожрут? – крикнул один, сквозь свист ветра. Его спутница только дернула плечом, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь.

– Пр-р-р-р-риехали! – рык оборотня и блеск клыков прямо перед мордой лошади сработали не хуже выстрела. Конь взвился на дыбы, его примеру последовал и второй, сбрасывая всадников на землю. Гигантские волки с радостным воем ринулись вперед и замерли.

Перед ними были не Стефан и его невеста, а двое цыган, один из которых кокетливо поправлял подол синего платья, от падения задравшийся чуть ли не до ушей. Второй сбросил на землю дорогой, шитый золотом плащ господаря Стефана.

– Сюр-р-р-рприз! – он попытался повторить рычание оборотня, одновременно с этим вынул из-за пояса саблю, сверкнувшую в свете луны, что прорвавалась сквозь тучи.

– Кажется, они хотят нас убить, – одетый в платье цыган сделал шаг назад.

– Может, нет? – второй тоже медленно отступал, надеясь на ствол дерева, к которому можно прижаться спиной.

– Глянь, как плотоядно смотрит… – они продолжали переговариваться, пользуясь растерянностью стаи, – Тут два варианта. Или хочет сожрать, или просто сражен моей неземной красой…

Оборотни все еще не могли поверить глазам. Запах от одежды шел знакомый, именно тот, что они искали. Но цыгане?

– Где они?

Волчья пасть открылась, с трудом проталкивая сквозь горло человеческие слова.

– А они – это кто? – цыгане продолжали отступать к деревьям, тот, что обряжен был в женский наряд, не церемонясь, полоснул по подолу, увеличил себе разрез почти до талии – под платьем мелькнули штаны и потрепанные сапоги. Второй же на ходу искал что-то за пазухой, выставив саблю вперед.

– Думаете, обманули нас, жалкие человечки?

Стая быстро приходила в себя, сжималось кольцо плотнее.

– Сначала убьем вас, а потом вер-р-р-рнемся и весь ваш табор-р-р выр-р-режем!

Вожак стаи облизнулся уже предвкушая, как вонзит клыки в горло этих обманщиков, но едва он оттолкнулся от земли задними лапами, как в морду полетело облако белого порошка, легкого как пыль, который подхватил так кстати налетевший ветер. Оборотни невольно вдохнули и тут же расчихались – порошок обжег чувствительные носы, попал в глаза и горло, заставляя волков начать тереть лапами морды.

– Ты смотри, работает!

Лачо подтолкнул брата локтем, сам не ожидавший такого эффекта от порошка, данного шувани.

– Интересно, что же она туда натолкала?

Шуко вернул тычок, видя, как оборотни падают на землю и начинают кататься по ней, словно обезумев от боли. От этого с шеи вожака вдруг слетел какой-то предмет, темным пятном мелькнувший в воздухе и подкатившийся прямо к носкам сапогов Лачо.

– Глянь, это что?

Но брат уже и сам присел, подбирая предмет. Им оказался провощенный кожаный мешочек на лопнувшем шнурке.

– Потом разберемся! А теперь делаем ноги, пока они в себя не пришли!

Цыгане развернулись и сломя голову ринулись обратно. Лес оба знали прекрасно, главным было успеть уйти, да не встретить никакую нечисть по пути. Хотя оборотни наверняка распугали всех в округе своим воем и рычанием – ни один лесной обитатель не хотел бы встать на пути разъяренной стаи, преследующей добычу…

В это же время, пользуясь предоставленной форой, господин и его невеста, во весь опор неслись к замку Бран, возвышавшемуся над лесом на скалах, чтобы укрыться от преследователей. Поговаривали, что ни одна нечисть не рискует приближаться к этой крепости, но это вовсе не значило, что в лесах никого не было.

– Помоги-и-и-ите! – тонкий, жалобный женский голос вдруг пробился сквозь свист ветра откуда-то справа и среди деревьев мелькнул светлый силуэт. Стефан невольно натянул поводья прислушиваясь.

– Пожалуйста, сюда! Мне так страшно! – девушка плакала, звала на помощь. И он уже было повернул, когда крикнула Милорада, отчаянно, зло:

– Куда ты? Они сказали не сворачивать с дороги и не говорить ни с кем!

Стефан разрывался между состраданием и долгом – ему необходимо было спасти невесту, добраться до укрытия, но незнакомка так жалобно рыдала…

– Посмотри на нее!

Голос Милорады словно по волшебству отдернул полог облаков, позволил луне осветить дорогу и деревья, а также девушку, сидящую на обочине. Синюшное, раздутое лицо упырицы вдруг ощерилось иглоподобными зубами, а вместо плача из горла послышалось злобное шипение. Шторм, не дожидаясь команды хозяина, попятился, испуганно заржав, совершил скачок назад, а потом припустил вперед по дороге. Замок Бран был уже совсем рядом, вырастая темной громадой наверху. Живые огни на башнях служили ориентиром.

Давно стих топот копыт, растаяли в темноте господарь с невестой, а Баро и Кхамали все стояли у границы табора, думая каждый о своем. Наконец, барон вздохнул.

– Оборотни вернутся. Мы теперь для них враги, те, кто помешал расправиться с добычей.

Шувани зябко поежилась – налетевший ледяной ветер забирался даже под одежду.

– Ничего, Баро. Я знаю, что делать, справимся. Сколько нечисти мы отогнали уже?

С того момента, как табор остановился в этом месте, кто только не пытался достать лакомый кусочек в виде цыган… То лидерцы – бродячие огоньки, рожденные в болотных глубинах, оборачивающиеся людьми, которые зовут, манят выйти из обережного круга. То стриги, что бесшумно подкрадываются ближе, в надежде заполучить в свои лапы теплого, живого человека с горячей кровью. То хитрые мавки, что прикидываются красивыми девушками, плачут, просят помощи совсем близко. Их волосы серебрятся в лунном свете, но стоит ступить за границу круга, как оборачиваются красавицы-девицы жуткими тварями, а то и черными огромными птицами, которые острыми когтями раздирают жертву на части.

Только цыгане – народ приземленный, на посулы пустые вестись не приучен. Да и знали все в таборе – нельзя выходить за границы круга, что чертила колдунья, особенно ночью, когда лес становился еще более жутким. В каждой тени чудились сгорбленные силуэты, сухие ветки тянулись к запоздалым путникам узловатыми лапами… Огни костров, призванные отгонять ночные тени, только подчеркивали их, делая угольно-черными, живыми и опасными…

– Пойдем, Баро. Нужно развести огонь, да достать просоленные веревки, что я заговорила. Сегодня ночью защиту стоит усилить.

Они подошли ближе к горящим кострам, и шувани окликнула Богданко, что лез под руки к тетке Марийке, готовящей вечернюю похлебку:

– Подойди-ка сюда. Будешь сегодня у меня помощником.

Мальчишка тут же надулся от гордости, оглянулся по сторонам, вдруг кто не заметил, что его сама знающая попросила о помощи.

– А что делать надо? Колдовать будем?

Голос Богданко был таким деловитым, что все окружающие покатились со смеху – звучало так, словно это он колдовать станет, а Кхамали так, на подхвате у него будет.

– А я тебе сейчас расскажу… – Шувани обняла мальчика рукой за плечи, увлекла за собой к кибиткам, – нам нужно взять с тобой ладан, камфору, соль и белую смолу.

– А потом что? – глаза у Богданко горели предвкушением чуда и Кхамали не разочаровала его.

– А потом будем с тобой делать огненный круг.

– И заклинания будем читать?

– Будем, конечно. Куда же нам без заклинаний…

Помогать взялись все – угроза жизни волновала каждого, да и привыкли цыгане, что делают все всегда вместе. Мужчины принесли уже заготовленные с запасом на ночь дрова, выложили их широким кольцом вокруг стоянки. Кхамали лично расправила вторым кругом веревку, приговаривая что-то под нос.

– Можно я зажгу? Можно?

Вертелся рядом Богданко, крепко сжимающий в руках горящий факел. Баро усмехнулся, кивнул ему.

– Давай, великий колдун.

Коснулось пламя дров, и огненная дорожка побежала по кругу, замыкая кольцо. Шувани только вздохнула. Время утекало, а ни Лачо, ни Шуко, ни даже оборотни еще не вернулись. Заставив себя отвлечься от этих мыслей, она зачерпнула из мешочка белой смолы, раскрошила ее в пальцах, и бросила в огонь первую горсть. Работы было много – стоянка табора была не маленькой, а пропустить нельзя было ничего.

Шувани стряхнула последние крупинки в огненный круг и вгляделась во тьму с опаской, боясь, что тьма может и взглянуть в ответ.

– Не идут? – от голоса Богданко совсем рядом цыганка вздрогнула, едва не уронив яркую узорчатую шаль. Прошла уже пара часов с того момента, как Лачо и Шуко увели за собой оборотней, давая возможность господарю Стефану и его сиятельной невесте сбежать, укрыться от погони за крепкими стенами замка.

– Нет пока. Не видно никого. – Она потянулась, ласково взъерошила темные кудри ромала, и подтолкнула его к кибиткам, – Идем к огню.

Но, едва оба сделали два шага, как в лесу послышался топот, и к стоянке вылетели братья-цыгане, взмыленные, как кони после долгой скачки. Но одном до сих пор красовалось то самое платье, уже порядком оборванное, которое позволило Шуко прикинуться госпожой Милорадой. Цыгане ловко перемахнули через огненную преграду и оказались под защитой.

– Знающая, за нами погоня! – просипел Лачо, падая на колени внутри обережного круга. Богданко понятливо рванул к кострам, а шувани развернулась лицом к лесу.

– Я бы удивилась, если бы ее не было, – пробормотала себе под нос Кхамали и мыском башмака поправила веревку на земле.

Через секунду серые тени, сверкая желтыми огоньками глаз, вырвались из-за деревьев, огромными прыжками приближались к границе. Кхамали невозмутимо ждала. Едва первый оборотень прыгнул вперед, как раздался сухой треск, подобный звуку ломающихся костей, и преследователя откинуло назад.

– Нет хода нечисти на землю моего народа, – голос шувани звучал твердо, в такт ему зазвенели бусины на платке, когда она тряхнула головой. Оборотни закружились на месте, скалясь и воя.

– Это не твоя земля. Не тебе она п-р-рринадлежит! – рычание оборотня и острые зубы заставили цыган, все еще не отдышавшихся, отползти подальше, несмотря на обережный круг.

– Сейчас здесь стоит мой табор. И не тебе решать, чья она, – Кхамали улыбнулась. Огонь бросал отсветы на лицо, делая улыбку жуткой.

– Отдай наше! – вожак метался перед границей, не собирался сдаваться. Остальная же стая рассыпалась, ища хоть одну брешь в защите – Отдай, ведьма!

Кхамали покачала головой.

– Неужто вы потеряли чутье? Нет здесь ничего вашего. Погнались за мороком, упустили свою добычу… Прочь!

Оборотень принюхался, и глаза его вновь сверкнули желтым.

– Пожалеешь, ведьма. Очень пожалеешь. Кровью отплатишь за свою ворожбу.

От этих слов по спине Кхамали пробежали мурашки, столько угрозы было в них, но она только сильнее выпрямилась, пряча испуг.

– Ты меня не страши, волчок. А то можешь и без шубы ненароком остаться…

И отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Оказалось, что пока они препирались, за спиной шувани собрался почти весь табор, в руках цыган поблескивали и острые сабли, кто-то прихватил рогатину. Волки переглянулись и попятились, растворились вдруг в тенях, но все прекрасно понимали, что они не уйдут далеко.

– К костру пойдем. Вам надо согреться, – Баро помог Шуко подняться на ноги, радуясь, что оба племянника целы.

– И выпить. Выпить очень надо, – Лачо все еще тяжело дышал, держался за грудь. Все же бег по лесу не самое легкое дело, да еще и ночью.

Табор зашумел, звучали одобрительные выкрики, кто-то из женщин поспешил к выкипающей похлебке, кто-то отправился за вином в кибитку.

– Вы как ушли-то от них? – Баро тяжело опустился на расстеленную холстину, протянул руки к живому огню. Лачо усмехнулся белозубо, делая длинный глоток из глиняной кружки.

– Сначала мы думали, что все обойдется. Лошади шли легко, быстро. Только вот волки не дураками оказались – обошли нас звериными тропами, да как выскочили перед лошадьми. Те на дыбы, сбросили нас и деру дали.

– Если бы у меня четыре ноги было, я бы тоже дал – встрял Шуко, шумно хлебая из кружки, – страшные они, конечно, ужас! Глаза как угли, косматые, зубы – что кинжалы.

Кто-то из женщин протяжно охнул, видимо, представляя картину. А Лачо, переждав пока брат договорит, продолжил:

– Я уже подумал, что все, конец нам пришел, когда стая обступила со всех сторон, раскусив обман, но помог порошочек, который знающая дала на всякий случай. И как я только вспомнил про него? Кстати, что за зелье такое действенное?

Все обернулись к шувани, та усмехнулась.

– Никакого секрета. Обычные лютики, высушенные и перемолотые вместе с листьями ядовитого плюща. Меня Рамина научила еще в детстве, что так любого отпугнуть можно, человека ли, зверя или упыря. Велела всегда носить при себе мешочек, вот я и решила, что вам может пригодиться.

Лачо захохотал, одобрительно кивнул Баро. Шуко же перехватил нить рассказа, продолжил, чтобы брат мог промочить пока горло:

– Серые бросились на нас, ну Лачо и кинул в них мешочком. Что там началось! Волки расчихались, кататься по земле принялись, а мы, пока им было не до чего, назад отползли и деру. Кстати, Баро… – ромал кивнул Лачо и тот порылся в кармане, достал какую-то тряпицу.

– У одного на шее ладанка была, Шуко успел ее подрезать, когда заварушка завязалась, – цыган с гордостью глянул на брата. – Внутри это лежало. По пути развернули, думали может что ценное, раз волк на шее таскал это…

Украденная тряпица оказалась в руках барона, и тот принялся крутить добычу, а Шуко снова подхватил рассказ:

– Мы по тропинке бросились обратно, а потом слышим – завыли серые, за нами припустили как черти. Благо мы в ручей угодили, смогли их сбить со следа ненадолго. Так и сумели уйти подальше, иначе бы разорвала нас погоня на мелкие куски…

Цыгане охали, кто-то одобрительно хлопал братьев по плечам, поздравлял с удачей, а Баро тем временем протянул руку, отдавая Кхамали добычу везучих ромалов. – На, взгляни, знающая.

Она осторожно придержала задремавшего Богданко, провалившегося к боку, и прищурилась, разглядывая в пляшущем свете костра мелкие значки, покрывающие ткань. Ни одной знакомой буквы, да и на слова было не похоже. Ломаные линии, круги, то справа налево перечеркнутые косыми палочками, то наоборот, загогулины какие-то.

Но чтобы это не значило, оборотням явно была нужна эта тряпка и они постараются вернуть украденное… Хотя, если судить по наступившей в лесу тишине, можно было предположить, что стая не до конца была уверена в пропаже и сначала вернется на место, где настигла цыган, чтобы найти этот мешочек.

– А куда вы ладанку-то дели? – кажется, Баро думал о том же, что и шувани.

Шуко пожал плечами, отставил опустевшую кружку в сторону.

– Да почти там же и бросили, где нашли. Я же сразу полез смотреть, что внутри. Тряпицу вынул, а саму ладанку в кусты зашвырнул, больше в ней ничего не было.

Кхамали задумчиво кивнула, разглядывая вновь и вновь знаки. Немного времени у них есть, а даже если оборотни и найдут пустой мешочек, свяжут ли с цыганами это?

– Там важное что-то? – Лачо подсел ближе, посмотрел через плечо шувани, – Мы глянули, какие-то детские каракули…

От него пахло вином и дымом костра, зато теперь и второй бок согрелся. Кхамали покачала головой.

– Не знаю. Важное наверно. А может просто список покупок на ближайшей ярмарке, – она улыбнулась, чуть отодвинулась от мужчины. Жест не остался незамеченным, и Лачо вдруг разочарованно вздохнул, но тут же тряхнул смоляными кудрями, возвращая на лицо широкую улыбку.

– Так может нам на ярмарку в Тырговиште поутру съездить, а? Там и лавки есть, и люди грамотные встречаются. Говорят, даже звездочет имеется. Поспрашиваем, посмотрим? Баро, как считаешь?

Барон задумчиво пожевал губами.

– Идея неплохая. Знающая, а ты что скажешь?

Он уже давно понял, что даже несмотря на то, кто в таборе главный, последнее слово всегда оставалось за шувани.

Кхамали прикрыла глаза, на миг отрешаясь от гомона голосов, треска костра и запахов вокруг, но внезапно тряхнула головой и стянула с плеч шаль, кладя ее на землю перед собой. Цыгане притихли, завороженно глядя на движения шувани. А та достала карты, быстро их тасуя. На яркую ткань легли три прямоугольника, один за другим и Кхамали склонилась ниже, рассматривая изображения. На первой была видна кибитка, влекомая по дороге парой лошадей, которой правил цыган-возничий. На второй в бурлящей морской пене стояла цыганская семья, освещенная лучами солнца, а за их спинами на горизонте виднелись силуэты замковых башен. А на третьей, легшей чуть поодаль, в поле подсолнухов скакала лошадь, с восседающим на ней мальчиком. Колесница, Суд и Солнце.

– Поедем, Лачо, поедем.

После ее слов все вновь заговорили, а цыган рядом довольно щурился, словно и его осветило солнце посреди ночной тьмы.

Цыганский табор остался позади, как и сумрачный лес, таящий опасность за каждым стволом или кочкой. Дорога вывела Стефана и его невесту к узкой горной тропинке, змеящейся по скалам куда-то вверх, в темноту.

– Видимо, нам сюда.

Милорада задрала голову, разглядывая нагромождения камней. Где-то там, на самом пике виднелись яркие огоньки – замок Бран нес свою ночную стражу. Господарь спешился, помог спуститься невесте и крепко взял коня под уздцы.

– Поторопимся. Не хотелось бы попасться на зуб лесным тварям.

Он первым ступил на тропинку и почувствовал под подошвами сапог мелкую, острую каменную крошку. Чем выше они поднимались, тем светлее становилось, и Стефан невольно задался вопросом, как же сюда доставляют провизию? По этим тропам ни одна подвода не пройдет… да и конным лучше не рисковать – замешкаешься и прямой путь на тот свет. Хотя был не исключен вариант, что рыцари крепости знают другие дороги, но в их случае выбирать не приходилось. Шторм шагал спокойно, доверяя хозяину, а вот Милораде повезло меньше, ее лошадь постоянно оступалась, из-под копыт сыпались камни, и в ночной тишине звук их падения был подобен пушечной канонаде, так что к моменту, когда из скалы вдруг как по волшебству выросли большие деревянные ворота, пришельцев уже ждали. На крепостной стене один за другим разгорались факелы, освещая и сам замок, и дорогу ведущую к нему.

Стефан ударил кулаком в створки, скорее для видимости, чем для привлечения внимания, и поднял голову:

– Впустите нас!

Из-за ворот послышалось приглушенное бормотание, но отдельные слова разобрать удалось. «Какая воспитанная нечисть пошла, уже стучится…», «Леший побери их», следом прозвучало несколько крепких бранных слов. Господарь повернулся, проверяя, слышала ли их невеста, но Милорада только привалилась к боку лошади, в изнеможении прикрыв глаза. Еще бы! Выехали они рано, потом сумасшедшая скачка по лесу, схватка с оборотнями, прием в таборе. Он и сам чувствовал усталость, что уж говорить о хрупкой леди, которая привыкла к роскоши и комфорту?