Громче всех!

– Всё, что я делаю в своей жизни, я делаю для неё, – сказал Олег Викторович. – Ещё и десяти лет не прошло, как мы с Лирой женаты, а всё равно кажется, что знаем друг друга целую вечность.

Олег Викторович встал со стула, я тоже встала и направилась к двери.

– Молодцы, девочки! Аня, у тебя, оказывается, композиторский талант. Несмотря на небольшие отступления от рифмы, я думаю, песня слушателей зацепит. Она такая женская, нежная, про первую любовь… Некоторые исполнители пишут песни вообще без рифмы, а они становятся очень популярны. Всё потому, что в хорошей песне главное – эмоция! Если ещё встретите Елену Ивановну, передайте ей, что я ушёл.

– А скажите вон в ту камеру, – предложила я. Мы уже спустились на первый этаж.

– Всем пока! – улыбнулся продюсер и помахал рукой в камеру.

Олег Викторович ушёл, весёлый и радостный, что-то напевая. Мы с Катькой переглянулись и засмеялись.

– Что это было? – спросила она.

– Не знаю. Наверное, он просто устал.

– Соскучился по семье, – Катя понимающе покачала головой.

***

В ночь с пятницы на субботу я плохо спала, потому что переживала из-за будущего концерта. Мне предстояло выбирать между Серёжей и Мариной. Мой мозг неустанно рисовал картинки этой сложной ситуации, а затем я вдруг подумала, что когда-нибудь, возможно, даже после ближайшего же концерта, мне придётся поговорить с Серёжей о происходящем – о моих чувствах.

От этого неконтролируемого потока мыслей мне стало не по себе. Я больше не могла лежать и резко села на кровати. Что-то хрустнуло.

– Стоп, камера номер пять! Замените Ребровой кровать!

Я, уже выйдя из полубессознательного состояния, встала и свернула матрас со всем бельём, подушкой и одеялом. У нас были чёткие инструкции, что делать, когда что-то ломается. Продюсеры не раскошелились на нормальные кровати, поэтому такие случаи происходили нередко. Два парня, дежурившие в ту ночь, быстро занесли мне новую кровать и забрали старую.

– Ань, что происходит? – спросила Марина, проснувшись от звука шагов.

– Кровать сломалась, – сказала я, а затем положила на новую кровать свои вещи, расправила простынь и легла как ни в чём не бывало.

– Мотор!

Я не знала, кому принадлежал голос, отдававший команды в съёмочном периметре. Он вызывал у меня ассоциации с учителями в среднестатистических школах – несчастными женщинами, которые посвятили свою жизнь неблагодарному делу и так и не смогли найти ни счастья, ни семьи, ни друзей. «Громче всех!» тоже было своего рода школой – школой шоу-бизнеса.

Днём перед концертом я почти не ела. Я всё ещё сидела на диете и не позволяла себе больше заедать стресс после истории с Борисом Ладушкиным. Тогда я уже гораздо меньше о нём думала, но иногда меня накрывала волна страхов и сомнений в том, что всё это точно в прошлом. Так как он продолжал названивать, я твёрдо решила, что надо будет сменить сим-карту, как только я покину шоу, и неважно, дойду я до финала или нет.

– Ань, что тебе заказать? – спросила Марина.

В субботу на обед можно было заказать доставку из любого ресторана – всё оплачивали организаторы. Конечно, расходы на еду и так всегда покрывались из бюджета шоу. Раз в неделю нам предлагали составить список продуктов, в который каждый мог вписать практически что угодно, и нам это привозили. Сколько же редких, недоступных в регионах вещей мы тогда попробовали! Экзотические фрукты, морские деликатесы, импортные сладости… Сейчас всё это достать гораздо легче, а в начале нулевых, заполучив парочку манго, мы чувствовали себя на вершине мира. И всё же суббота была особенной – в этот день не нужно было даже готовить.

– Я ничего не хочу.

– Тебе нужно поесть перед концертом, а то упадёшь на сцене, – уговаривала меня Марина. – Ты же не хочешь довести себя до голодного обморока?

– Тогда закажи на свой вкус. Только немного, – ответила я. Настроение в тот день было действительно не для трапезы.

Глава 12

– А откроет сегодняшний концерт Екатерина Свечина с песней «Моя любовь»! – объявила ведущая. – Автор текста – Анна Реброва, автор музыки – Олег Меганцев.

Название песни я придумала незадолго до выхода Свечиной на сцену.

Камера крупным планом взяла лицо Кати, когда она начала петь, так что ей нужно было изобразить нежный взгляд. Сначала где-то вдалеке прозвучала первая половина припева:

А моя любовь не знает мой номер.

Он не позвонит мне сегодня вечером.

Он не ищет повода для новой встречи,

И остались все знаки мои не замечены.

Затем начался первый куплет. Я не могла позволить себе посмотреть на Серёжу, хотя мне было так интересно, понял ли он, что эту песню я написала не просто так.

Он смотрит мне в глаза и не видит правды,

Что только при нём я как будто рада.

Его объятья для меня – награда,

Хотя страшно стоять даже просто рядом.

Его спокойствие меня убивает.

Он способен понять, даже если считает,

Что я не права. Ему всё интересно,

И за это я люблю его, если честно.

Песню я начала сочинять с припева. Я уже готовилась ко сну тем вечером и ждала, когда погасят свет, как вдруг мне в голову пришла страшная мысль: после съёмок мы с Серёжей ещё какое-то время не увидимся, пока не начнутся гастроли, а после гастролей расстанемся навсегда. Мы могли бы обменяться номерами телефонов, но зачем ему это, если у него есть девушка? К тому же я собиралась сменить сим-карту.

«А моя любовь не знает мой номер», – мысленно пропела я и остановилась. Меня смутило словосочетание «моя любовь», и оно продолжало смущать меня даже во время Катиного выступления. Я впервые влюбилась, и признаться в чувствах даже самой себе мне было сложно. Такой вывод не укладывался у меня в голове. А вот на бумаге, если добавить ещё пару строк, такой вывод смотрелся очень даже хорошо.

А моя любовь не знает мой номер.

Он не позвонит мне сегодня вечером.

Он не ищет повода для новой встречи,

И остались все знаки мои не замечены.

Я разгорелась от одной искры.

Ну кто бы мог подумать, что им станешь ты?

Пусть догорят закатами костры –

Секреты счастья оказались просты.

Звучал проигрыш между припевом и вторым куплетом. Играли гитары. Мне нравилось, что Катя выступала именно в жанре поп-рок, потому что этот стиль придавал песне ещё больше драматичности. Мне, как и Меганцеву, нравилась исключительно та музыка, которая была наполнена эмоциями настолько, насколько это возможно.

Он тревожит мой сон своими появлениями

И исчезает внезапно, без объяснения.

Я просыпаюсь в смятении, но я не в обиде.

Вот бы наяву его так часто видеть.

Мне не хватает его, когда я расстроена.

Его любовь – это, наверное, здорово,

Но её другая с ним делит поровну,

А мне бы мечтать о нём поменьше стоило.

Закончив писать эти стихи, я даже удивилась, как интересно эмоции можно сложить в рифму.

Катя ещё два раза спела припев и опустила микрофон. Зал зааплодировал. Зрителям, приходившим на съёмки, было положено проявлять бурную реакцию на каждое выступление.

Перед номерами участников, которым грозило выбывание, обычно показывали короткие сюжеты об их жизни в доме на прошедшей неделе. По сути, это были просто нарезки смешных моментов с их участием. Я на них практически не смотрела. Специально заняв место позади других ребят, чтобы никто меня не видел, я подготавливала себя к предстоящему голосованию. Я говорила себе, что точно проголосую за Марину или Диму, потому что они умели петь и заслуживали остаться в шоу, но в душе понимала, что сделаю всё совсем не так – не смогу себя остановить. Не стану!

После объявления результатов зрительского голосования, которое выиграл Дима, участники команды по очереди подходили к микрофону и говорили, за кого отдают свои голоса. От нас требовалось не просто назвать имя человека, а дать развёрнутый ответ хотя бы в два-три предложения.

– Конечно, уже понятно, кто уйдёт, а кто останется, но правила есть правила, – вздохнула ведущая. – Поэтому, Аня Реброва, выходи, пожалуйста, к микрофону и скажи своё мнение.

Я вышла последней. От моего голоса уже ничего не зависело, и мне было легче от этого. Все голоса были у Марины.

– Многие ребята уже сказали об этом, но я повторю и соглашусь с ними: это невероятно сложно – выбирать между двумя друзьями, каждый из которых по-своему талантлив и дорог. – На моём лице была улыбка, но не от радости, а от волнения. – От моего голоса уже ничего не зависит, конечно. Марин, я тебя очень люблю, но свой голос я отдаю Серёже.

Как я и обещала, мой голос всегда был за него. Я подбежала к Серёже, чтобы обнять его, и мы обнимались, пока ведущая продолжала разговаривать со зрителями и другими участниками шоу. Это было самое долгое наше объятие на проекте. По тому, как крепко Серёжа меня обнимал, я поняла, что ему не хотелось расставаться со мной так же сильно, как и мне с ним.

– Итак, дорогие друзья, у нас пять – один! Марина, ты остаёшься в шоу, тебе ещё петь и петь! Серёжа, ты всё равно молодец, ты далеко зашёл. Зал, аплодисменты, пожалуйста!

Мы с Мариной ушли со сцены. Она растрогалась то ли оттого, что уходил Серёжа, то ли от радости, что остаётся сама, а возможно, от всего сразу.

– Серёжа, пожалуйста, скажи что-нибудь нашим зрителям и своим поклонникам на прощание, – попросила ведущая, передавая Бутакову микрофон.

– Я безумно благодарен всем ребятам и зрителям, – начал он. – Не прекращайте смотреть «Громче всех!». Я теперь пополню ваши ряды, буду смотреть из дома и болеть за друзей. Чем дальше, тем интереснее. На этом, наверное, всё. Всем спасибо!

– Ну что же, дорогие телезрители, это был девятый отчётный концерт «Громче всех!», а с вами мы увидимся уже в понедельник! Не пропустите трансляции из дома, где живут будущие звёзды!

Пустили титры. Выпуск закончился.

Все претенденты на выбывание приезжали на концерт уже с чемоданами, так что организаторы сразу же отправили Серёжу домой, а всех остальных – в дом участников.

– Каждого нового выбывающего отпускать тяжелее, чем предыдущего, – сказала мне Марина, когда мы сели в автобус.

– Зато мы увидим их всех на гастролях, – ответила я.

Серёжа вернулся к обычной жизни. В том числе и к своей девушке, хоть мне и не хотелось об этом думать. Меня могли точно так же выгнать, так что у меня не было времени размышлять о том, что станет с моей любовью. Нужно было усердно работать, а всё, что я хотела, я уже высказала в песне. Это было признание.

Глава 13

Прошло полторы недели с момента, как Серёжа покинул шоу. Дом «Громче всех!» пустел, хотя, как ушёл следующий участник, я и не заметила – то была не я, и даже не Дима.

Я сидела одна в женской спальне, вспоминала то весёлое время, когда Серёжа был ещё на проекте, и периодически улыбалась, зная, что все эти приятные моменты уже никогда не повторятся. Мне не хватало Серёжи на уроках танцев и актёрского мастерства, где он мог по-настоящему выделиться – всё-таки его профессия была связана с этим делом. Мне не хватало просто его присутствия, и я мечтала о том, чтобы снова его обнять. Я работала и репетировала весь день, потому что на этой неделе мне грозило выбывание. Это не давало мне какое-то время поддаваться мыслям и чувствам, но к вечеру я всё равно проиграла этот бой, замечтавшись о Серёже. У меня уже не было ни сожалений, ни желания сопротивляться, ни неверия, я просто поддалась этому чувству влюблённости, ни о чём другом не думая.

– Что-то случилось? – спросила Марина. Я не заметила, как она вошла в комнату.

– Нет, ничего, – я покачала головой и слегка прикусила щёки, чтобы убрать с лица любой намёк на улыбку. Вероятно, мне всего лишь показалось, что на моём лице она была, потому что Марина сказала:

– Мне больно на тебя смотреть, когда ты такая задумчивая. Надо тебя развеселить.

Она потянула меня за руку, и мне пришлось встать с кровати.

– Давай, вставай ровно, – сказала Марина, и мы обе выпрямили спины. – И повторяй за мной.

Марина начала петь что-то непонятное. Это была какая-то незнакомая мне распевка. Возможно, она сама её и придумала.

– Не смейся, а повторяй! – сквозь смех говорила Марина. Я пыталась пропеть то же самое, что и она, но у меня плохо получалось. Несмотря на это, подруга меня хвалила: – Вот и отлично. Теперь давай вместе и громче.

Через пару попыток мы уже почти кричали, прерываясь на смех.

– Мы же не уснём после такого! – смеясь, сказала я.

– Стоп, камера номер пять! – вдруг раздалось в спальне. – Фортовая и Реброва, пройдите в монтажную!

– Нас вызвали за съёмочный периметр? – с горящими глазами переспросила Марина.

Мы ещё никогда не выходили за съёмочный периметр, но обычно туда вызывали тех, кого хотели похвалить, поэтому мы решили, что и нам сейчас скажут что-нибудь хорошее.

Та часть дома, где не велись съёмки, выглядела мрачнее и серьёзнее. Там было много людей и много экранов, на которых показывали записи с камер в комнатах. Олег Викторович тогда находился в съёмочном периметре, поэтому нас встретила менеджер. Я узнала её по строгому голосу – это она отдавала команды начать или остановить запись. Ей не было и сорока, но выглядела она гораздо старше своего возраста. Видимо, её сильно потрепала работа на продюсера. В комнате, куда она нас привела, сидела Елена Ивановна – ухоженная и опрятная, как всегда. Обе женщины смотрели с раздражением и вряд ли собирались похвалить нас, как мы того ожидали.

– Что вы творите? Разве можно так себя вести? – услышали мы. – Вы на проекте уже больше десяти недель, а ведёте себя, как будто только что с улицы пришли. Как из леса! Почему вы не накрашены? Почему у вас грязные головы? Быстро приведите себя в порядок! И чтобы такого больше не было! Никаких дурачеств! Идите!

Мы с Мариной немедленно покинули кабинет. Елена Ивановна редко выходила из себя, и при таких обстоятельствах видеть её злой было ещё страшнее. Мы даже не нашлись что ответить.

– Ты говорила, что мы не уснём, потому что веселились, но, думаю, теперь я не усну, потому что мне страшно, – сказала мне Марина.

– Прикажут спать, и будем спать как миленькие, – ответила я. – Наверное, у них просто был тяжёлый день, а мы попались под руку. Но привести себя в порядок надо.