Ретрит

Но дело даже не в этом. Мой предыдущий терапевт, доктор Эткинсон, убеждал меня, что, предъявляя завышенные требования к гигиене окружающих, я лишаю себя дружеского общения. Общения, Господи Боже!

Соня нервно смеется.

Вы когда-нибудь прислушивались к разговорам незнакомцев? Думаете, они обсуждают что-то важное? Глобальное потепление или может искусство, поэзию, мифы стран Скандинавии, Египетских богов? Как же. Они несут какую-то чушь. Некоторые не могут сложить пару слов в приличное предложение без речевых ошибок. И, умоляю, не надо говорить, что у меня слишком завышенные требования к людям. Разве мыться и говорить красиво об интересных вещах это так сложно? Разве я прошу их жонглировать иголками или танцевать на надувных мячах?

Причем тут моя личная жизнь? Или вы называете “личной жизнью” все эти низменные телодвижения, во время которых они даже не утруждаются надеть презерватив на свой …

Соня брезгливо морщится.

Ну, знаете. Нет! Вы видели процент заразившихся ВИЧ в нашей стране? И он ежегодно растет. Думаете, этот как остепенило их? Думаете, они стали осторожнее, осознаннее относиться к своему и чужому здоровью? Я вас умоляю! Сифилис, хламидии, лямблии, гонорея, куча вирусов и бактерий. Они готовы месяцами глотать таблетки и глазеть свою на покрытую прыщами промежность и все это ради минутного удовольствия. Нет, знаете. Такая “личная жизнь” мне точно не нужна. Мне ничего не нужно от этих людей. Только чистые руки и пусть держатся от меня подальше.

Когда я пыталась работать в офисе, ни один человек из тринадцати в нашем отделе не мог быть просто нормальным. Все или пользовались кошмарным парфюмом, или приносили собачью шерсть на брюках, или не меняли носки неделю, или ели, воняющие луком сэндвичи. Нет, я уверена, что прошу немного. Чистоты и свежего воздуха. Но именно меня, все они считают стервой и истеричкой. Хорошо. Будь по-вашему. Если требовать минимального уважения и соблюдения базовых правил гигиены для вас означает быть истеричкой, значит я истеричка. Да я буду проклятым отщепенцем и изгоем. Со своими страданиями. Но хотя бы без кишечной палочки.

ЭНДИ

Говорить правду легко. Так утверждают многие. Но я не согласен. Да, я патологический лжец. Но моя ложь невинна. Она не приносит никому вреда.

Многие дети врут. И я тоже врал. Когда мне было восемь я убедил парочку приятелей, что мой отец астронавт Стивен Уэйн Линдси и он все время или на орбите или готовится к полетам. Не хотелось говорить, что папаша бросил нас с матерью, едва я научился ходить. Позже я выдумывал, что переписываюсь со знаменитостями и они мне отвечают. Врал, что был на каникулах в Диснейленде, хотя проводил их дома, пересматривая затёртые до дыр кассеты с дурацкими комедиями. Подростком рассказывал друзьями про несуществующую подружу, красотку Ким. Я даже фото ее показывал, хотя это была модель из журнала. Думаю, они мне не верили, но не хотели обижать и делали вид, что верят. А что мне оставалось делать? У меня никогда ничего не было. Ни впечатляющих путешествий, ни влюбленных девушек, ни успехов в учебе или спорте. Я лузер. Аутсайдер. Жизнь не дала мне ничего, поэтому все приходится выдумывать самому. Теперь это легко. Боже, благослови интернет!

Я создал в соцсетях профиль успешного Брэда. Брэд, хоть и не красавчик, но весьма смекалист, удачлив и берет от жизни все. Когда-то он удачно вложился в акции и теперь не заморачивается на счет того, как бы заработать. Все дается Брэду легко. Есть еще Оливер. Он не такой как Брэд. Оливер любит медитации и восточную философию. Девушки ценят его за вечные духовные поиски и мудрые цитаты. О! Чуть не забыл о Рокки. Рокки тусовщик. Он обожает пляжные фестивали и музыку.

Раньше я просто крал чужие фото. Сейчас программы генерируют нового человека и это очень упрощает дело. Обычно я переписываюсь с девушками, мы много болтаем, обмениваемся впечатлениями. Трудно приходится с теми, кто требует видеозвонок. Тогда я выдумываю какие-то предлоги, чтобы этого избежать. Западал ли кто-нибудь серьезно на этих виртуальных парней? Да. Но ведь и я не железный. Помню одну девушку. Джессика. Я… Да можно сказать я влюбился. И мне казалось, что она тоже. Я тогда был Оливером. Мы обсуждали какие-то ретриты в индийских ашрамах, слово за слово и вот уже каждый пишет о том, как хотел бы крепко держать в объятьях другого. По легенде я тогда познавал себя на Бали, и Джессика собиралась приехать ко мне. Серьезно прямо так собиралась. Я… Я просто растерялся и заблокировал ее. Думаю, ей было больно. Но, поверьте, мне тоже. Я был в отчаянии от того, что я на самом деле не Оливер и никогда не был ни в Индии, ни на этом чертовом Бали и не выгляжу привлекательно, как парень на тех фото. Но, что мне было делать?

Хочется ли мне, чтобы все эти девушки узнали меня настоящего?

Энди усмехается.

Никто из них не захочет поболтать с настоящим Энди и минуты. Я обычный продавец в супермаркете электроники. Совсем обычный. Мои фото даже никогда не вывешивали на доску почета с надписью “продавец месяца”. Там всегда или Аарон Миллер или Рита Пейворт. Да, мне это в общем-то и не нужно. К чему я стремлюсь? Не знаю. К чему может стремиться парень в зеленой корпоративной бейсболке, часами сканирующий тостеры и пылесосы? Знаете, если твоя жизнь не удалась, у тебя есть два пути – смириться или убежать от нее. Вот Аарон и Рита смирились. Они будто бы даже довольны своей работой. Наверняка обожают есть наггетсы и пить пиво по выходным или ходят в дурацкий боулинг. И типа… любят это. А я бегу. Многие бегут. Кто-то в алкоголь и наркотики, кто-то в компьютерные игры. А я в свои воображаемые миры. Миры, где я могу быть кем угодно, где меня ждут и любят.

Хочу ли я остановиться? Иногда да. Но что тогда со мной будет? Моя ложь и мои виртуальные личности это все, что у меня есть. Единственное от чего я испытываю радость.

ГЛАВА 2

– Мне кажется здесь довольно мрачно, – Майя печально поглядела на бескрайнюю водную гладь. На горизонте начали сгущаться темные, как свинец тучи. Вся четверка стояла на вершине холма, с которого открывался довольно красивый вид на океан.

– Просто надвигается буря, – Алекс присел на небольшой, покрытый мхом камень. – И это означает, что в ближайшие несколько часов нас ждет шторм. Хочется верить, до утра он прекратится.

– Может тогда лучше вернуться в здание? – Кристина вытащила из сумочки пачку сигарет. – Надеюсь, ребятки вы не против? Или мне отойти? Я привыкла дымить по старинке, а не всякими там электронными штуками.

– Можно мне тоже, – Майя неуверенно протянула руку и получив, сигарету, закурила от поднесенной Энди зажигалкой. Едва вдохнув дым, она слегка закашлялась, – чувствую себя школьницей.

– Мы все здесь немного школьники. Интересно, одобряет ли доктор курение на острове. В памятке ничего про это не было. – Алекс задумчиво трогал руками поверхность камня. – Как давно существует этот остров? Когда на него впервые попали люди? Надо бы выяснить это у Хэйли.

– Слушайте, не хочу показаться любопытной, – Кристина выдохнула струю дыма, – ну раз уж нам всем тут торчать пару недель, то может типа… представимся друг другу? Расскажем о себе. Я, например, оказалась тут, потому что не смогла пережить сраный развод. А вы ребята, отчего страдаете?

– Я ненавижу свое лицо. Считаю себя уродиной.

– Нормальное у тебя лицо. Я видала и похуже. – Кристина усмехнулась, и все, включая Майю, тоже почему-то рассмеялись.

– У меня, наверное, просто обычная депрессия. – Алекс поднялся на ноги. – Куча дурных мыслей в голове и все такое.

– А я никак не могу смириться со смертью своей девушки. – Энди сделал лицо, будто бы вот-вот расплачется. – Ей было всего двадцать три. Автокатастрофа.

– Сочувствую, – почти хором ответили остальные, а Кристина понимающе погладила парня по спине.

– Тяжело терять близких. – Алекс тоже ободряюще приобнял Энди, – но они живы пока мы их помним.

– Как на счет того, чтобы пойти в лес? – Энди принял притворно бодрый вид, – Меня он, к примеру, вовсе не пугает. Да и не думаю, что в нем можно заблудиться.

– Пока не пошел дождь, думаю успеем немного прогуляться. – улыбнулся Алекс.

Лес встретил незваных гостей пугающей тишиной. Лишь где-то вдали, в высокой траве стрекотали насекомые. Пациенты клиники доктора Хэйли, не сговариваясь, охнули, впечатленные масштабами деревьев и кустарников.

– Да здесь могли бы снимать “Парк юрского периода” безо всяких декораций, – восхищенно присвистнул Энди.

– Интересно, тут растут какие-нибудь галлюциногены?

Все с усмешкой поглядели на Алекса.

– Нет, я вовсе не собираюсь здесь торчать, – засмеялся он в ответ. – Простое любопытство.

– А я бы с удовольствием выкурила косячок, – Кристина спела на груди руки и привалилась к стволу огромного дерева. – Чтобы уж точно, как в молодости.

– Может, доктор Хэйли практикует что-то подобное с пациентами, ну знаете в медицинских целях? – робко поинтересовалась Майя.

– Не думаю. О докторе Хэйли вообще известно не так уж много. – Алекс задумчиво поглядел вверх.

Кроны деревьев были настолько густые и раскидистые, что неба почти не было видно. Где-то там в недосягаемой взору выси, тревожно кричали птицы.

– Надеюсь, он не какой-нибудь псих, и мы не станем подопытными в его жутких научных экспериментах, ууу, – Кристина сделала руками устрашающий жест.

– Ну вот, – деланно поежился Энди, – теперь мне по-настоящему страшно.

Справа от Майи что-то резко пробежало в кустах, и девушка испуганно вскрикнула.

– Что это было? Кто-то большой!

– Может, олень? – Алекс раздвинул ветки растения.

– А что, если здесь водятся какие-нибудь жуткие твари, – голос Майи дрожал, – ну вроде комодских ящериц.

– Нуу нет. – Кристина успокаивающе погладила девушку по плечу. – Думаю, если бы кто-нибудь подобный здесь бегал, доктор Хэйли вряд ли пригласил бы нас сюда.

– Может, вернемся уже в клинику. – робко предложил Энди, но все согласились и направились по тропинке прочь из леса в сторону обрыва.

Так, в полном молчании компания из четырех человек достигла крутого берега, низ которого омывали разбушевавшиеся волны. Ветер между тем все усиливался и его резкие порывы клонили к земле высокую траву и ветви кустарников. Небо окрасилось в темно-сизый цвет, даже издалека было видно, как неспокоен океан. Огромные волны поднимались ввысь, пенились, с силой ударялись о прибрежные скалы. Очевидно, что в такую погоду ни о каком пароме не может быть и речи.

Кристина и Майя снова закурили. Не говоря ни слова, они почти синхронно выдыхали дым и сами не зная зачем заговорщически улыбались друг другу. Точнее улыбалась Кристина. Майя отвечала. Странным образом, девушка чувствовала себя на удивление хорошо и спокойно. Она впервые, наверное, за всю свою жизнь ощутила, что может быть кому-то интересной. В школе все эти крутые девчонки, курившие в укромных местах, никогда не звали ее с собой, в колледже она была невидимкой. А здесь сейчас стоит и курит, как взрослая. Господи, ты и есть взрослая, – со злостью подумала Майя, – тебе ведь уже за тридцать!

– Есть что-то библейское в таких штормах, – Алекс глядел вдаль, как завороженный, – Божий гнев, провидение, какое-то знамение. Если бы мы были моряками и оказались там, среди этих волн, наверное, я бы начал молиться.

– Библейское? А почему не языческое? Гнев Посейдона и все такое. – Майя глядела на Алекса и находила его красивым. Отчего красивые могут впасть в депрессию – думала она.

– Может и языческим. Нам пора возвращаться. Сейчас вольет.

Курящие затушили бычки, которые собрал в ладонь Алекс.

– Как-то некрасиво оставлять их здесь.

– Зеленый патруль на сейчас арестует. Уоу-уоу-уоу! – Кристина изобразила полицейскую сирену, и все направились в сторону клиники.

Виктор, небрежно разбросав кое-какие вещи по номеру, решил осмотреть все помещения, а за одно и холодильник, ибо голод давал о себе знать.

– Господи! здесь даже сраную пиццу заказать нельзя. Придется делать чертову яичницу.

Он брезгливо взял в руки несколько яиц. И выложил их на стол.

– На них же сальмонеллы! – В дверях появилась Соня.

– О! Ты здесь! Хочешь подзаработать? Плачу пятьдесят баксов за простую яичницу, сто если приготовишь карбонару или пиццу.

– Пошел ты! Я тебе что, служанка?

Соня развернулась и вышла из кухни.

– Сучка!

Виктор стал судорожно шарить по шкафам в поисках сковороды. Как раз в это время в здание вернулись остальные.

– Отлично! Кто-нибудь умеет готовить нормальную еду?

– Давай сюда, салага! – Кристина взяла у Виктора кастрюлю, которую тот выудил в одном из шкафов. – В задницу кето диету. Что тут есть приличного. Паста, креветки, сыр, оливковое масло.

– Звучит чертовски аппетитно! – Энди восторженно сложил руки.

– Давай я помогу, – вызвался Алекс.

– Ну уж нет, детка! Когда Кристина Альварес в деле, помощники только мешают.

Алекс развел руками и присел на диван.

– Интересно, здесь есть какие-нибудь фильмы, на дивиди или что-то в этом роде.

Внезапно от резкого порыва ветра распахнулось окно, и в комнату потоками хлынул дождь. Майя и Энди побежали закрывать рамы.

– Вот это светопреставление! – присвистнула Кристина.

– Да, ливень тут просто тропический.

Когда Кристина приготовила ужин, все кроме Сони собрались за столом.

– Не помешало бы немного винишка, – Энди с неохотой налил себе апельсиновый сок.

– Не думаю, что тут держат алкоголь.

– Надо было взять с собой. – Кристина так вжилась в роль хозяйки, что стала заправски раскладывать всем еду по тарелкам. – А где эта рыжая девчонка?

– Я пытался ее позвать, – ответил Алекс, – но кажется она не горит желанием разделить с нами трапезу. Надеюсь, у нее есть запас хорошо продезинфицированной еды.

Все дружно рассмеялись. Даже хранивший надменное выражение лица Виктор.

А буря за окном продолжала неистовствовать. Казалось, небо вобрало в себя океан, чтобы за тем извергнуть его на крошечный остров.

Ночью, почти каждый из обитателей клиники не мог заснуть, и причиной тому был не только лишь шторм и ураганный ветер. Алекс размышлял о том, правильно ли он поступил, отправившись на остров. Что нового могут открыть ему беседы с доктором Хэйли? Чего еще он не слышал от психологов. Говорят, у Хэйли какой-то особый подход, экспериментальный. Но в чем он? Вышвырнет нас выживать в лесу? Нет, дело, конечно не в этом. Доктор ведь специально подбирает группу, людей в ней. Почему он определил меня именно с ними? Почему он вообще меня выбрал? Те трое, с которыми мы гуляли вроде неплохие ребята. Видно, что все они несчастны и испытали горе. Бедный Энди. А вот Виктор и Соня довольно неприятные персонажи. Особенно Виктор. У Сони-то, кажется, какое-то расстройство. Что-то вроде помешательства на чистоте, а вот Виктор просто противный тип. Заносчивый сноб. Богатенький наследник!

Майя мечтала. Да, она с детства, как и все отверженные, любила предаваться мечтам. Обычно она рисовала в своем воображении бурные романы с первыми красавчиками школы или таинственными незнакомцами. Теперь же ее глаз пал на Алекса. Да, в Алексе определенно чувствовалась уверенность. Он симпатичный и при этом такой грустный. О чем вообще может грустить такой, как он? Конечно, даже здесь, на этом острове, где из женщин только она, шумная Кристина да странная нелюдимая Соня, он все равно не обратит на Майю внимания. Но что плохого в том, чтобы немного пофантазировать? Как было бы здорово, если бы у них с Алексом прямо здесь, в клинике начался роман. Да, у нее никогда не было парня, но в друг он тот самый, единственный, кто не будет смотреть лишь на внешнюю оболочку. Вдруг он увидит в ней нечто большее, ее настоящую суть и поймет, что Майя прекрасна. Все будут думать – господи боже, что он нашел в этой дурнушке? И пусть думают. Они будут ей завидовать. Будут глядеть как Алекс нежно сжимает в руке ладонь Майи, целовать ее запястья. Как же сладко думать о подобном. Как же грустно осознавать, что этого никогда не случится.

Виктор до сих пор не понял нравится ему здесь или нет. Вроде это что-то необычное, но вроде и скучновато. Получить реальную психологическую помощь от доктора Хэйли он, откровенно говоря, и не надеялся. Слишком много в его жизни было психотерапевтов и слишком мало от них оказалось толку. Зачем он здесь? Как и всегда от скуки. Что он хочет получить? Просто какие-то новые эмоции. Черт знает какие. В целом Мисти Форест мало походил на те ретриты, которые доводилось посещать Виктору. И это скорее хорошо. Да, здесь тебя не облизывают с головы до ног едва ты сойдешь с трапа, но в той самостоятельности, которую предоставил этот Хэйли своим пациентам, было что-то приятное и необычное. Посмотрим во что это выльется – подумал Виктор и нырнул в объятья Морфея.

У Кристины была настоящая ломка. Уже почти сутки, как она не могла зайти на страницы Николаса и Синтии из-за отсутствия связи на острове. Женщина просто сходила с ума от любопытства. Казалось бы, за сутки вряд ли может произойти что-то из ряда вон выходящее, но так уж устроены некоторые люди, – если от них что-то скрыто, они начинают додумывать всякое. Кристине то представлялось, как Синтия обвинила Николаса в абьюзе и объявила о разрыве, то, что эта стерва сообщила подписчикам о беременности. И все это происходит именно сейчас, когда Кристина никак не может повлиять на это безобразие. А что, если кто-нибудь из них умер? Лучше бы, конечно, умерла Синтия. И бедный Никки приполз бы обратно в семью. Но Кристина бы не стала ему сочувствовать. Нетушки. Она бы вышвырнула его к чертовой матери вместе с пожитками, пусть идет убиваться по своей Сиси в другое место.