скачать книгу бесплатно
Подсветив себе зажигалкой, молодой человек убедился, что это и есть тот самый, нужный ему стих.
Не было желания задерживаться здесь, сколько ни будь долго. Андрей даже не попытался толком разглядеть окружающее его помещение. Просто поднял листок, сунул его в боковой карман куртки, развернулся и сделал торопливый шаг по направлению к выходу.
Что-то невидимое, в застилающей пол темноте, попало вдруг под ногу. Весомое и металлическое, брякнуло, приглушенно встретившись с острым носом «казака», отлетело к стене, проскакав по выпуклым половицам.
Андрей присел. Держа зажигалку факелом над головой, в освобожденном от мрака углу, между стеной и кирпичным бордюром русской печи разглядел его: пистолет системы Макарова. Без сомнений именно тот, что меньше часа назад засунул за широкий пояс своих брюк уходящий сюда Антон.
Тревога за друга отошла на второй план, уступив место другому, по чести сказать, более близкому собственной шкуре чувству – страху.
Теперь Андрей направился к выходу не просто «не задерживаясь». Он бросился прочь, совершенно честно признаваясь себе, что это паника. Не забыв, впрочем, прихватить валяющийся на полу пистолет.
Только оказавшись за рулем автомобиля, Андрей, наконец-то, перевел дух.
Бросил пистолет с листком на соседнее сидение, не тратя ни секунды, воткнул ключ в замок зажигания и включил стартер. Двигатель откликнулся безжизненным холодным вращением, вопреки своему, обычно покладистому характеру, решив на этот раз, почему-то не заводиться.
– Твою мать! – прошипел Андрей и, судорожно крутанув ключ до конца влево, повторил попытку, уже более зло и настойчиво.
Не приспособленный к большим нагрузкам моторчик стартера заныл надсадно и жалобно, умоляя заупрямившееся сердце «Лады», ожить поскорее, чтобы избавить его от этих ужасных, нечеловеческих страданий.
Внезапно магнитола включилась сама собой. Заорала вдруг истошно всеми четырьмя колонками, ударив по взвинченным нервам оглушительным и агрессивным соло электрической гитары.
Андрей судорожно пробежался пальцами по кнопкам. Безуспешно. Наконец догадался, каким образом можно остановить этот взбесившийся громкоголосый прибор. Сорванная со своего места панелька, отлетела в конец салона, хлестко ударившись о заднее стекло.
В этот раз двигатель запустился сразу.
На «ручнике» и задней передаче «пятнашка» развернулась, практически на месте. Коротко мигнув красными огоньками стоп-сигналов, машина понеслась прочь. Оставив на память о своем пребывании здесь лишь легкий, быстро рассеивающийся запах выхлопного газа, да колею грубо вырванной травы в месте своего лихого разворота.
Глава 4
Город уже почти освободился от дневной духоты, когда Андрей, припарковав машину у центрального входа церковной территории заглушил двигатель.
Посидев немного в тишине, взял с панели лист, положил его в карман и вышел на улицу.
В первое мгновение храм обескуражил Андрея своей торжественностью и многозначительностью внутреннего убранства.
С чувством некоторого стыда, бывший пионер и комсомолец признался себе, что вряд ли когда-нибудь научится ощущать себя в этих стенах своим. Тем более захочет прийти сюда за покаянием, или, тем более, утешением. Все-таки счастливое, коммунистическое детство засело в мозгах глубоко и, наверно уже навсегда. Что, впрочем, за пределами данного помещения, проблемой не казалось совсем.
В дальнем конце огромного, пустынного зала, возле самого алтаря, спиной к выходу стоял мужчина в одеянии священника.
Андрей подошел к человеку, остановился рядом. Коротко взглянув на его лицо и убедившись, что это именно тот, кто ему нужен, перевел взгляд на стоящую в центре картину с изображением приятной молодой женщины. Она держала на коленях годовалого пухленького малыша, с недетской мудростью и печалью в глазах.
Выждав для приличия некоторую паузу, Андрей решился нарушить молчание:
– Здравствуйте.
– Здравствуй Андрей.
Вопреки ожиданию, голос отца Михаила оказался не тем, по тоскливому раскатистым и басовитым, типа: «Боже еси на небеси», а совсем даже наоборот – мягким, спокойным, светским, или, наверно, точнее сказать мирским. В общем, самым обыкновенным. Почему-то это успокаивало…
– Антон просил меня…
– Не нужно было забирать пистолет,– чуть слышно произнес вдруг отец Михаил, не отводя взгляда от нежного лика самой известной, после Евы, человеческой матери.
– Пистолет?! – Андрей изумленно повернулся к собеседнику.
– Когда ты возвращался, ничего странного не произошло?
Молодой человек вспомнил самопроизвольно включающийся магнитофон.
– Странного? Да нет. Ничего странного. А почему вы спросили про пистолет?
– Я не спросил, я сказал. Но тебе наверно интереснее не «почему», а «как». Как я про него узнал.
– Да вы правы, – согласился Андрей, решив, на всякий случай, ничему больше в этой жизни не удивляться. По крайней мере, сегодня. – Действительно, интересно как вы про него узнали.
– Ты веришь в экстрасенсов?
Андрей неопределенно пожал плечами.
– В принципе ты прав. Из тысячи гастролирующих провидцев и целителей, вряд ли найдется хоть один настоящий. Их и было то, настоящих, Нострадамус, Ванга, Мессинг, да еще может с десяток тех несчастных, чья анонимность для потомков успешно сохранена инквизиторскими кострами. Не всегда средневековыми.
– Значит вы экстрасенс?
– Какое все-таки мерзкое слово… Конечно мне далеко до Нострадамуса, но скажем так, – в густой, аккуратной бороде священника едва угадалась легкая, самоироничная усмешка, – предсказаниями я бы смог зарабатывать на жизнь. Причем вполне честно.
– Скажите… А вы верите в бога? – спросил молодой человек и даже сам удивился своему вопросу.
Отец Михаил оторвал взгляд от святой девственницы и с живым интересом посмотрел на Андрея.
– Тебе не кажется странным, спрашивать об этом у священно служителя, да еще находясь при этом в храме?
Понимая какую глупость сморозил, Андрей смутился.
– Извините, не знаю как это я. Сказал не подумав.
Оправдание получилось совсем детским и беспомощным, от чего он смутился еще больше.
– Извините.
– Не извиняйся, – священник не выглядел ни сердитым, ни саркастичным, – Ты прав. На самом деле, где, как ни здесь такие вопросы задавать. И кому, как не мне на них отвечать.
– Хм…
Андрей отвел взгляд от лица отца Михаила, вскинув на мгновение брови, облегченно и вместе с тем озадачено.
– Ладно, тогда я спрошу проще: Бог есть?
– Пожалуй, это не проще, а грубее. Но я отвечу. Только не обижайся, простой вопрос, простой ответ.
– Я не обижусь. Да или нет, вполне достаточно.
– Хорошо, отвечаю: Бога нет. Но он есть. Я не верю в него, но верой в него я живу. Такой ответ удовлетворяет?
– Скажем так, – явно подражая интонации собеседника, уронил Андрей, – у меня больше нет желания задавать вопросы.
– Во всяком случае, – понимающе усмехнулся отец Михаил, – могу сказать с абсолютной точностью, это не тот благообразный старичок с бородкой Маркса и глянцевой лысиной, восседающий на облачке в окружении херувимчиков.
– Значит все это обман? – обвел Андрей выразительным взглядом обстановку церкви.
– Ни в коем случае. Во-первых, это наша культура. Одно из лучших её проявлений. Во-вторых, пусть не точное, но искреннее стремление к Господу нашему. Не важно КТО он или ЧТО. Это наше стремление к свету. Может свет это и есть Бог, а тьма дьявол? А все остальные цвета лишь оттенки соединений этих двух начал. А может…
Отец Михаил оборвал вдруг себя на полуслове и помолчав мгновение уже совершенно другим голосом подытожил:
– Впрочем, разглагольствовать можно до бесконечности, но так и не прийти к единственно верному ответу. Тем более существует ли он вообще…
– Бог?
– Единый ответ. Заговор у тебя с собой?
– Да. А что не нужно было заносить его сюда?
– Какая разница. Подумай, стоило ли вообще её брать.
– У меня был выбор?
– Всегда есть выбор. Кроме рождения, и в некоторых случаях, смерти.
– А вы совсем не похожи на священника. По крайней мере, какими я их себе представлял.
– Я не всегда им был. Теперь положи лист на столик и иди.
– Скажите, – Андрей в явном смущении затеребил, то расправляя, то снова складывая заветную бумажку. – А свечку, ну чтобы за упокой, куда лучше поставить?
– Если за Антона, я бы пока не торопился. Поставь, на всякий случай за здравие, к Николаю Угоднику.
– Вы считаете…
– Тот редкий случай, когда даю совет, опираясь исключительно на голый оптимизм.
Купленная в местной лавке свеча, разгорелась живо, даже как-то азартно. Андрей поставил сей символический карандаш в свободную ячейку. Постоял, какое-то время молча, без особой надежды наблюдая за разгоревшимся, сально потрескивающим пламенем.
– Ты наверно думаешь, есть ли смысл в этом жесте? – произнес отец Михаил.
Он стоял на прежнем месте, спиной к Андрею.
– Вы считаете, что есть?
– Конечно. Очень важно, зачем ты это делаешь и почему.
– Ну что ж, по крайней мере, мне стало легче. Теперь я действительно сделал все что мог.
– Сделал все. Странно слышать такое от человека собирающегося прожить еще не один десяток лет.
Андрей ощутил, вдруг, страшную усталость. Усталость, прежде всего от этого странного разговора, построенного на сплошных полунамеках, полусказках, полуподсказках. Нестерпимо захотелось покинуть это место. Вдохнуть полной грудью сырой, вечерний воздух со всеми его городскими запахами и шумами. Ощутить над головой огромное, в послегрозовых облаках небо, вместо живописно разрисованного святыми ликами купола.
В конце концов, возникло непреодолимое желание просто напиться – нажраться, влить в себя, словно лимонад, два граненых стакана холодной водки, дабы побыстрее впасть в бессознательное, свинообразное состояние. И ни о чем больше не думать, не переживать. А если повезет, то и не помнить.
Разительный контраст помыслов с окружающей обстановкой, желание это только усиливал.
– Кстати, Андрей, про пистолет.
– Да?
– Может оно и к лучшему.
Глава 5
Этот бар с почти книжным название «У боцмана», открылся все лишь несколько дней назад. Андрей еще ни разу не успел в нем побывать. Оставив «Ладу» на едва приспособленном под стоянку пятачке асфальта перед входом, устало поднялся по широким, мраморным ступеням. Толкнул стеклянную, откликнувшуюся нежным звоном колокольчика, дверь.
Стандартно «модный» зал, с бархатными стенами, стилизованными под газовые фонари светильниками, да алым ковровым покрытием был тих, полутемен и почти пуст.
Из посетителей лишь пожилой мужчина в обществе молодой, вызывающе одетой девушки сидящие за богато накрытым, угловым столиком. Да восседающий на высоком табурете, возле барной стойки, молодой человек, со спины удивительно похожий на Антона.
Не весело усмехнувшись сравнению, Андрей подошел к стойке. Взобрался на обитое искусственной кожей сиденье и прежде чем заказать себе что-нибудь, украдкой покосился на сидящего, через банкетку от него, одинокого посетителя.
Человек «удивительно похожий со спины на Антона», при ближайшем рассмотрении в профиль самим Антоном и оказался.
В течении нескольких секунд возникшей паузы, эмоции на лице Андрея сменились от крайнего изумления до злости и даже ярости.
– Ё… моё! Ну и идиот!!!
Антон, не обращая внимания на друга, невозмутимо маленькими глотками попивал коктейль из бокала, без интереса устремив взгляд на стоящий позади бармена телевизор.
– Это что шутка? – чуть слышно, с трудом поборов желание взорваться громко и по-настоящему, спросил, наконец, Андрей.
– Не ожидал от тебя. Но я тоже лох, так пойматься! Уже по отцу Михаилу можно было догадаться. Тоже мне, авангард в рясе!
– Саша, – окликнул Антон бармена, – плесни моему другу чего-нибудь покрепче, чтоб не нервничал.
И, уже обращаясь к приятелю, упрекнул:
– Зря ты так про священника. Можно, конечно, сказать, что он новатор, но зачем так зло? Тем более в теме, в которой ни ты, ни я, ни фига не смыслим.
Допив остатки коктейля, он поставил пустой стакан на стойку и, вздохнув, повернулся к Андрею.
– Что я тебе сказал, перед тем как уйти?
– Если тебя не будет, сходить в дом, взять заговор и отвезти её отцу Михаилу.
