Большая книга интервью. Интервью разных лет. Беседы с Федором Конюховым. Такой большой и загадочный Китай.

– Однако вы один из удачливых людей на этом поприще…

– По духу я не бизнесмен, и по моим правилам другой бы уж давно разорился. И со многими подчиненными я не только делами связан: с тем в авиаотряде в Среднеколымске сдружился, а этот – отличный косторез, мне ребенка крестил (я ведь к тому же отец пятерых детей!). А не вылетаю в трубу потому, что больно эксклюзивный у нас вид деятельности, соперников нет. Вот Якутия ко мне ревностно относится: Шидловский, мол, на наших мамонтах славу делает, а что же мы? И каждый год то Всемирный музей мамонта затевает, то французов без всякого опыта подтягивает, то компании создает, которые вскоре банкротятся. Потому что 28 лет моего опыта и пути совершенства в этом деле махом не перепрыгнешь.

Или почему я с каким-то странным упорством, по сути, омертвляя свой капитал, себе в убыток лет 15—16 занимался поддержкой мастеров-косторезов с закрывшихся фабрик? Но теперь, когда бизнес бивней сошел на нет из-за инфляции, именно отечественная «косторезка» начала кормить. Я верно учуял вектор! В стране растет интерес к древностям – недавно роскошный череп мамонта приобрел для слонария Московский зоопарк. И мне было радостно не только выполнить этот значимый дизайнерский проект, но и осознать то, что палеонтологические заказы уже требуются нам, а не загранице. Несколько бивней купили «Лукойл» и «Сургутнефть». Берут изделия известных мастеров резьбы депутаты, бизнесмены. Нашу «косторезку» покупает Россия, шедевры остаются дома – вот что мне приятно.

— Вы можете назвать имена выдающихся косторезов, на которых еще держится русская мамонтовая традиция?

– Охотно. Осиповы, особенно мэтр – сам Геннадий Федорович Осипов. Буторин Николай. Зачиняев Николай. Гурьев Алексей. Ануфриев. Черняков. Гусевы, Саламакины. Да, Виктора Ватлина я чуть не забыл – чудеснейший косторез. Так что искусство это не умерло. Только боюсь, что преемственности кадров нет. Ведь прежние школы и фабрики давали династии. А теперь разве что у Лоховых смена растет – молодой Олег Лохов, думаю, даже отца переплюнул. Но это, к сожалению, сейчас, скорее, исключение…

Кстати, именно к косторезам я обратился, когда начал заниматься «реконструкциями» скелетов животных – ведь эти люди хорошо понимают не только материал, но и строение скелетов, анатомию зверей.

– А где, по-вашему, лежит граница между легальным бизнесом в палеонтологии и криминалом?

– Я отрицательно отношусь к «черным копателям», которые грабят заповедные зоны и пещеры на Алтае, Среднем и Северном Урале. На работы в местах уникальных захоронениях животных, действительно, нужны лицензии, так называемые открытые листы на посещения. А по таежной речке, пожалуйста, иди и сборный материал собирай. Раз земля дала на-гора и косточку освободила, то этот бивень лет через 20 развалится, если не подобрать и не сохранить. А насчет криминала в нашем деле… Знаете, когда нравственная планка общества упала во всех отношениях, это не минуло тех, кто должен печься об охране древностей. И в науке сейчас есть те, кто публично словоблудит, а на деле дает разрешение грабить заповедники под прикрытием научных лицензий.

Или вот интересный момент. У нас за последние 15 лет при плохой учетности исчезли все серьезные музейные экспонаты этого плана. Основательно подчищены запасники многих музеев. А ни одного дела уголовного не было возбуждено. Даже из Института палеонтологии был украден бивень мамонта весом 72 килограмма – прямо из выставочного зала. Чтобы восполнить потерю, мы с одним коллегой из своих запасов подарили аналогичный бивень их музею. И подписали на табличке из красного дерева, что мы дарим Институту этот дар. Так что вы думаете? Сейчас этот бивень на стене висит, а табличку сняли. Я пришел возмущаться: а почему? А мне в ответ: бивень висит высоко – и ваших фамилий все равно никто не увидит. Вот такое отношение!

– Как вы восприняли идею японского профессора Судзуи Ниоши клонировать мамонта?

– Я считаю ее великой мистификацией. Я спросил у профессора, почему он сделал такое несерьезное заявление – ведь он же не дилетант и не журналист, который ищет сенсации. На что японец ответил, что для рутинных поисков мамонтовой фауны в Восточной Сибири денег никто не даст. А после заявления, что Япония клонирует мамонта, – ему деньги сразу нашли! Вот на такой обман человек решился ради экспедиции…

– А что для вас самого экспедиции?

– Это другой мир! Для меня Москва тяжела, я задыхаюсь от обилия людей, машин, от проблем, которые стоят передо мной. Я уезжаю туда – там люди другие и проблемы другие. Ведь почему народ Севера сегодня нравственно сильней? Там такова редкость и ценность населения, что каждый на виду и все друг друга знают. Там репутация важна – и дурная слава даже отца не забывается вовек: «Вон Петька идет! Его отец когда-то чужие капканы проверил…». Там фантастический народ и фантастическое гостеприимство. Ты разговариваешь с якутом, эвеном, чукчей – какая нравственность, какой богатый внутренний мир! И какая забота о людях и животных… Я не мастер красного слова, но там я отдыхаю в человеческом плане…

А экспедициями мы, конечно, существенно подкрепляем научный материал. Вот из всех древних животных я больше всего люблю шерстистого носорога. Потому что он мне трудно дался – я раньше не знал, в каком ареале его искать. А сейчас знаю – и теперь наша коллекция его рогов самая лучшая в мире. Кстати, я очень горжусь научным отделом, который создан в Музее ледникового периода и изучает это богатство. Сегодня шесть всемирно известных университетов – включая Оксфорд, Кембридж, университет штата Флорида – совместно с музеем работают с нашим ископаемым материалом. Благодаря экспедициям, мы сейчас знаем о древних животных куда больше, чем раньше. Даже о том, чем они болели. Ведь и у мамонта, как показали наши исследования, были такие заболевания, как остеохондроз. Или, например, у нас есть череп шерстистого носорога, который, по-видимому, умер от пародонтита, то есть воспаления зубной системы…

— Вы говорите о мамонтах и носорогах, как о чем-то недавнем…

– А древний мир ближе к нам, чем вы думаете. На острове Врангеля последние мамонты водились еще 3700 лет назад. В понимании истории это очень близко – во всяком случае, пирамида Хеопса египтянами уже была построена. В массе же животные ледникового периода начали исчезать 10—16 тысяч лет назад, когда арктические степи сменились лесами. Не приспособился мамонт – исчезли многие узконаправленные на степной корм виды. Но некоторые обитальцы ледниковых времен дожили до наших дней. Допустим, северный олень вообще не изменился, перейдя на ягель. Овцебыки дожили до XX века в Гренландии. Яки ушли в горы – и выжили. Древние широколобые лоси превратились в обычных лосей и освоили лесное пространство. Жизнь на Земле протекает таким образом, что одна картина мира меняет другую. И нам, собирающим свидетельства ушедших эпох, надо понимать эту эволюцию. Ибо без нее понимание мира не будет полным.

Беседу вел Виктор САВЕЛЬЕВ.Источник: газета «Ежедневные новости. Подмосковье», 10 июля 2007 года.

МОРАЛЬНЫЙ ФАКТОР

Интервью разных лет

Зураб Кекелидзе:             ПОЗДРАВЬТЕ ДРУГ ДРУГА С ВЫГЛЯНУВШИМ СОЛНЦЕМ!

На днях известный психиатр профессор Зураб Кекелидзе на встрече с журналистами в РИА «Новости» выдал почти сенсацию: к 2020 году депрессия станет одним из основных заболеваний людей, уступая пальму первенства только сердечно-сосудистым заболеваниям. Суждения заместителя директора Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, руководителя отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях будут интересны читателям…

Центром состоявшегося разговора была психологическая защищенность россиян в условиях коренной ломки прежнего уклада, неизбежных стрессов, катастроф природного и социального характера, погодных катаклизмов. Современный человек оказался уязвим. Его преследуют тревоги, стрессы, фобии. И чтобы избавиться от них, надо понимать характер этих фобий.

– Проще говоря, фобии – это страхи, – сказал профессор Зураб Кекелидзе. – Причем не все они имеют под собой почву. Представьте ситуацию, когда человек боится перейти через мост, большой и каменный, потому что боится, что он обрушится. Но на транспорте этот мост он проезжает спокойно. То есть некоторые из фобий бессмысленны. Чаще всего люди в городах боятся замкнутого пространства, опасаются закрытых помещений, сборищ и культурно-развлекательных мероприятий. Они, скажем, приходят в театр и выбирают места ближе к выходу, чтобы быстро выбежать в случае землетрясения, взрыва. Это одна группа. У других – страх езды на наземном транспорте или в метро. Разумеется, во многом повинны и ситуации, в которых мы оказались. В последние 10 лет возникли страхи террористических актов, других чрезвычайных происшествий. И, конечно, пришли фобии другого типа, более социальные – это страх потерять здоровье, работу. С медицинской точки зрения они объективны и обусловлены развитием общества. Ведь мы шагаем в сторону капитализма. Вот и возникают страхи, характерные для капиталистического общества…

– А как люди реагируют на потепление климата? Ведь недавние плюсовые аномалии зимы вызвали тревогу…

Зураб Кекелидзе отвечает на вопросы. Фото автора.

– Ну, о потеплении климата говорить рано – наверное, теплые декабрь и январь нынешней зимы прямого отношения к «парниковому эффекту» не имеют. Уж больно большая разница температур, ведь «парниковый эффект» предполагает потепление всего на полградуса – градус. В любом случае я усматриваю полезную сторону в этом климатическом «опыте» – хотя бы на уровне генной памяти. Ведь у людей, переживших аномалию, потом будут дети, так что для этих детей опыт родителей будет, безусловно, положителен. Исходя из анализа обращений на «горячую линию» центра (телефон [phone]) и к нашим специалистам, можно сделать вывод, что нынешний климатический стресс, скорее всего, не даст каких-то тяжелых изменений у большинства населения. Но это не значит, что все пройдет бесследно. Тут надо понимать, что происходит с нами в зимний период, когда мы, как и любые биологические существа, накапливаем энергию в виде жира, от чего, как известно, у всех много неизрасходованных калорий… Кстати, не правы женщины, которые стараются похудеть зимой, – они борются с биологическим накоплением жира, обусловленным тысячелетиями. Вот почему мой совет: вы должны начинать худеть весной! А зимой организм требует особого внимания, поскольку энергия не расходуется. И получается таким образом, что в то время, когда мы должны заснуть, мы не можем. Или часто просыпаемся по ночам. А к чему ведут нарушения сна? К снижению концентрации внимания, которую люди принимают за ухудшение памяти (хотя на деле затруднения не с памятью, а со вниманием). Снижается работоспособность, нарастает раздражительность. Зима не только действует на психику, но и обостряет так называемые психосоматические заболевания: диабет, язвенную болезнь, тяжело гипертоникам, тем, у кого кожные заболевания, и т. д. Следовательно, когда зимой наступают какие-то аномальные природные явления и перепады, надо помнить, что нагрузки мы переносим несколько хуже, и не перегружаться, соблюдать щадящий режим. И обязательно на этот период надо согласовать с лечащим врачом дозировки лекарств, которые вы принимаете, при необходимости скорректировать их…

– Быть может, в бедах виновато отсутствие солнца?

– Это другой вопрос! Вот отсутствие солнца – это переносит намного тяжелей любой человек. Тот, кто часто бывает в Санкт-Петербурге, наверное, заметил – там люди даже поздравляют друг друга с хорошей погодой, с выглянувшим солнышком! Потому что от фона, который создает наше небесное светило, мы зависим очень значительно. Этот фактор больше влияет на нас, чем теплая зима…

– И все же вернемся к фобиям. Когда вы говорили о страхах горожан, вы имели в виду москвичей?

– А Москва ничем не отличается от других больших городов, я имею в виду мегаполисы – здесь фобии одинаковы, разницы никакой. Иное дело небольшие города и селения – там будут отсутствовать боязнь спуска в метро или страх высоких зданий, который у кого-то возникает на 10-м или 15-м этаже. Фобии, конечно, зависят от условий, в которых проживает человек. Но в значительной степени и от личности самого индивида. И от нагрузки, которую несет человек. И тут стоит задуматься. Дело в том, что нас с детства обучают, что надо чистить зубы, держать тело в чистоте, то есть обучают гигиене. Но есть такие понятия, как психогигиена и психопрофилактика. Вот об этом, к сожалению, никто никогда не думает. Любой человек – я не перестаю это повторять – знает, какой у него размер обуви, какой размер одежды, насколько он силен. Но в то же время он совершенно не представляет, как его психика среагирует на ту или иную чрезвычайную ситуацию. То есть свои физические данные человек знает, а о психологических возможностях не имеет понятия. И, к сожалению, часто даже не хочет знать. Опять же при физическом недуге мы тут же бежим к врачу. Тот же аппендицит – это обязательно поход к хирургу. А если бессонница или какие-то другие психические расстройства – так к специалисту в последнюю очередь. То есть голову мы доверяем кому угодно – к сожалению, это так! – начиная от гадалок…

Конечно, сейчас в психоневрологические диспансеры к специалистам стало обращаться больше народу. Я думаю, если сравнивать с 90-ми годами, где-то процентов на 50. Однако общее количество обращений учету не поддается. Потому что часть населения с определенными проблемами приходит к психологам – это вообще нигде не учитывается. Или идут к той категории людей, которые называют себя психотерапевтами, хотя на самом деле таковыми не являются. Потому что психотерапевт в России – это в первую очередь врач с высшим медицинским образованием и специальностью психиатра, потом прошедший дополнительное психотерапевтическое обучение. По сути, психотерапия – это субспециальность психиатрии. Возьмите пример Франции. Там тоже многие называют себя психотерапевтами. Но когда французский пациент приходит на прием, он сразу спрашивает: «Вы какой психотерапевт: который может выписать рецепт или который не может?». Ибо тот, кто выписывает рецепты, – это врач, а если человеку не дано такого права – это уже какая-то другая специальность, не медицинская. То есть, у них это дифференцируется…

– А что конкретно понимать под психогигиеной?

– Прежде всего, надо сочетать разумный режим труда с полноценным отдыхом. Работоголиком быть не стоит, это не модно сейчас даже на Западе, где люди стали очень беречь свое здоровье, вести здоровый образ жизни. Желательно получить консультацию у специалиста, обследоваться, пройти тестирование: ведь вы должны знать, какая у нас нервная система, ваши психические возможности, какая работа вам подойдет и т. д.

– Наверное, важно не допускать психологических перегрузок?

– Приведу пример по нашей работе на чрезвычайных ситуациях. Там ведь не только пострадавшие, но и врачи, оказывающие помощь, подвергаются жутким психологическим страданиям от картин смерти, разрушений, горя людей. К примеру, у нас есть один врач, который тяжело переживает эти ситуации. И если мы замечаем, что он начинает раздавать потерпевшим лекарства, которые сам принимает, дает им деньги, свою одежду, то понимаем: надо немедленно отстранять от работы этого врача. Важно не перейти предел, за которым следует срыв…

– Выезды на чрезвычайные ситуации, наверное, позволили психиатрам накопить бесценный опыт?

– А весь опыт психиатрии накопительный. Возьмите Беслан – мы работали там буквально на пятый час после захвата террористами школы. Тут же стали разворачивать те службы, которые нужны, готовили отделения для психосоматических расстройств, говорили, что обязательно нужен «горячий телефон» для населения. Многие вначале смотрели на это со скепсисом: «Да это ж Беслан, кто ж будет к вам обращаться…». Но люди потянулись к врачам. В первый день пришел парень лет восемнадцати и сказал: «Я самый главный в семье. Но я не могу у вас сейчас оставаться и жаловаться на свои переживания, потому что здесь мои соседи в очереди стоят. Можно, я приду в три часа ночи, когда никого не будет?». Да, действительно, в первый и второй день он ходил к нам только в три часа ночи. А на третьи сутки он начал приходить днем, поняв, что заниматься своим психическим здоровьем – это правильно. А скрывать – это неправильно…

– Коль коснулись чрезвычайных тем, скажите, почему в России такой высокий уровень самоубийств или, как их еще зовут, суицидов…

– Уровень суицидов, действительно, высок, по нему нас опережает лишь несколько стран, в том числе, насколько я помню, Литва. Мы сейчас по заданию Всемирной организации здравоохранения пытаемся осмыслить причины и на процесс воздействовать. Однако замечу, что само по себе суицидальное действие (то есть, попытки совершения суицида) не всегда является психическим заболеванием. Разумеется, есть люди с более стабильной психикой и, наоборот, более подверженные, которые чаще доводят свои попытки до конца. Однако проблема эта шире медицинской – потому что в одних ситуациях, в одних микросоциальных средах суицид считается приемлемой мерой, приемлемым исходом из ситуации. А в других – наоборот: это считается исключающим. Даже различные религии относятся к суициду по-разному. Известно из научного наследия физиолога Ивана Петровича Павлова, что в Китае в определенной среде были люди, которых можно было купить – за деньги они были готовы вместо тебя пойти и совершить суицид. Поэтому это вопрос и социальный, и традиций, и даже определенных этнических групп, которые я здесь не стану называть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.