Элини

– Тут все зависит не столько от меня, сколько от того, как будут развиваться события вокруг меня. Сейчас мне интересно, чем мы будем заниматься восемь месяцев. Это же с ума сойти от безделья можно! Сирена, на нашем пути есть системы с планетами, на которые можно будет хоть ненадолго высаживаться?

– То есть решение вы уже приняли?

– А у нас есть варианты? Нам надо будить наших замороженных. И если для большинства нет необходимости искать уединённую планету, то для Лантан – сороконожек надо именно такую найти. Да и всех остальных я бы хотел пробудить на спокойной планете, на которую не прилетят пираты, и снова не похитят их. Кстати, Лана, а ты разобралась, что делать с рабскими нейросетями, вживленными им? И что у местных по нейросетям?

– На сколько я поняла, рабские нейросети вживляли только на Джаго, и, что хорошо, не использовали нейросети для обучения. Чем меньше рабская нейросеть взаимодействует с мозгом, тем легче ее удалить. Остальных помещали в стазис, просто проведя проверку физических данных. Я изучила данные из медбокса Джаго – процесс не из приятных, но рабские нейросети удалим. Потом месяц нельзя будет устанавливать новые нейросети. А у местных…, у них есть нейросети, все по классике – техногенные нейросети, в каждой империи производят свои. Учитывая уровень развития программирования, я бы рекомендовала использовать те запасы, что мы с Сиреной погрузили в аномалии. Эйфы делают бионейросети, вот они, скорее всего, хорошего уровня, но стоят они в Шангере примерно столько же, сколько стоит несколько кораблей среднего класса.

– И какой вы сделали запас, «плюшкины мои»? Если я правильно помню, то у каждой расы есть свои особенности. Или вы умудрились найти для всех рас, кого мы везем?

– Нет, конечно, основная масса – для гуманоидов, есть хороший запас для кошачьих, реальные проблемы с расами Рейхо, Гиберов и Урсов, для них вообще ничего не нашли. Честно говоря, я надеялась, что ты поможешь мне с этим.

– С чем? Создание нейросетей – это искусство, там надо не просто уметь программировать на высшем уровне, там надо знать физиологию, генетические особенности. Я изучил на самом примитивном уровне работу с нейропакетами, но нейросети – это совершенно другое.

– Нет, нет. Я не о создании нейросети. Они, по своей сути, универсальны, все тонкие настройки делает медик, это моя задача – адаптировать имеющиеся нейросети к тому живому организму, в котором нейросеть будет разворачиваться. Реальная проблема – это только Гиберы, у них совершенно другая физиология, мне сначала надо будет очень серьезно их изучить. Вполне возможно, что они относятся к расам, которым аугментация противопоказана.

– Тогда я не понимаю, чем я могу помочь?

– Меня интересует другое. Мы собирали нейросети с разных кораблей, они написаны на разных языках, и мне очень трудно разбираться с тем, как их настраивать. Я хотела, чтобы ты помог мне с адаптацией языков начальных настроек, и еще – тебе надо подумать, какой язык будет базовым для всех тех, кого мы будем выводить из стазиса.

Я уже хотел сказать «язык Предтече», но понял, что с выбором языка торопиться не стоит. Даже мы с девочками уже общается на языке – смеси предтече и русского. А для всех жителей галактики язык Ярила – это непонятный набор звуков. Какой смысл учить их языку, который никто кроме нас не знает.

– И еще один момент – что мы будем делать с ними дальше? Как они будут жить?

– А тут-то в чем проблема? Надо найти планету, где мы сможем их всех вывести из стазиса, и пусть себе живут.

– Планету с цивилизацией, или чистую планету?

– С цивилизацией, конечно.

– Допустим, но тогда первое: как ты объяснишь местным абсолютно разные формы жизни, в добавок еще и несколько неизвестных на одном корабле? Второе: ты уверен, что все они смогут социализироваться в новом мире и новом обществе? Что ты будешь делать с теми, кто захочет отправиться с тобой? Какие уровни развития общества были у похищенных? Может, там вообще еще о машинах и не знали, а ты их сразу в космическое общество. И главное – что они будут делать в этом обществе, как зарабатывать себе на жизнь и на еду?

Лана, отчасти, была права, мы не знаем, чего захотят освобожденные из рабства. Они и того, что стали рабами, наверняка, не поняли. Это меня обучили языку, чтобы я понимал хозяев. А что помнят они? Клетки, в которых очнулись, боль, пытки. Я помню, что меня все время мучали вопросы: «За что?», «Почему?», «Зачем?» И только научившись понимать язык Оморо, я разобрался в ситуации. Значит, первое, что надо будет сделать – обучить их языку общения. А как это сделать?

– Рабские нейросети Оморо позволяют загружать языковые базы?

– Да, надо будет только адаптировать базу знаний под стандарт Оморо. Но напоминаю, что чем меньше нейросеть используется, тем легче проходит ее изъятие, и не забывай – часть пленников не имеет нейросетей, даже рабских.

И снова тупик! Как обучить тех, кто не имеет нейросетей? Не использовать же метод, которым меня Оморо обучили, это пытка, да и Живана сказала, что тогда мои шансы на нормальный результат были 50/50. Я мог стать овощем, меня спас высокий уровень усвоения информации. Я думал сначала вывести из стазиса пленников Оморо, обучить их языку, посмотреть на их реакцию, узнать, что они захотят делать дальше. Но это осложняет удаление рабских нейросетей. Но и просто вывести всех из стазиса мы не можем, как они будут жить в этом новом мире? Попасть на родные планеты им не суждено. Тут нет их привычного общества, им как-то надо будет учиться, привыкать к новому окружению, зарабатывать на хлеб насущный. Я бы, оказавшись вдали от дома, наверняка постарался остаться с теми, кто меня освободил. Но, во-первых – это я, другие могут захотеть на чистые планеты, или в цивилизацию. Еще возникал вопрос: если все-таки выбрать планету с цивилизацией, то как их туда доставить? Не на крейсере же парковаться к космостанции! А если их пробудить на крейсере, то потом они неизбежно расскажут все, что увидели, и о том, что корабль, на котором они прибыли, долго находился в гипере, в отличие от тех, что есть у цивилизации, да и о том, что на корабле разумных раз-два, и обчелся, тоже не будет секретом. На счет языка тоже засада, надо пробужденных учить тому языку, на котором они будут общаться, и тут возникает проблема – я понятия не имею, на каком языке общаются живущие в Расва.

– Вот это ты меня озадачила! Признаюсь, я думал о том, что их надо вывести из стазиса, но что дальше – даже не задумывался.

– Шеф, перефразируя вашего Экзюпери, вы в ответе за тех, кого спасли. Думаю, Лана со мной согласится, что большинство будет не в состоянии жить в новых условиях. Вам надо будет решать, как им помочь.

– Согласна с Сиреной. Вполне возможно, что часть, а, скорее – большинство, захочет остаться с тобой. Ты их спас и подсознательно они будут надеяться на твою помощь.

– Я, конечно, понимаю, что несу определенную ответственность за них, и подумаю, как им помочь разобраться с тем, что с ними произошло, но дальше каждый сам решает свою судьбу. Я не «мать Тереза», и не собираюсь кормить и содержать. Мне больше нравится другая земная мудрость, «Хочешь накормить человека один раз – дай ему рыбу. Хочешь накормить его на всю жизнь – научи его рыбачить». Надо как-то объяснить ситуацию, в которой мы оказались, дать минимально необходимое, а дальше каждый должен решать сам, чего он хочет. Кто захочет остаться на крейсере, должен быть полезен, правда, я пока не представляю – как и в чем.

– Было бы хорошо, чтобы о крейсере знали только те, кого ты возьмешь с собой. Остальным не надо знать о том уровне технологий, который тебе доступен.

– Это понятно, но пойми, Лана, я не могу сказать, как все это сделать. Слишком много того, что надо учесть.

– Время у тебя есть, пока надо решить, что мы будем делать сейчас.

– Хорошо! Сирена, прокладывай маршрут к местам боевой славы Расва. Посмотрим, что сможем там найти.

– Шеф, как бы Вам не хотелось понежиться на берегу океана, но в расчетных местах выхода из гипера есть только две системы с потенциально обитаемыми планетами. Однако, если выход делать возле одной, то вторую пропускаем. Они почти в соседних системах. Надо выбрать.

– Ну, выбирай.

– Я не умею принимать такие решения.

– А ты монетку подбрось, вроде, и не ты решила, и решение принято.

– Точно. Я видела такое в ваших Земных фильмах.

Через полчаса мы уже набирали скорость для долгого прыжка в направлении мест сражений Расва с инсектоидами.

Глава 5

Мои опасения, что в прыжке будет нечем заняться, не оправдались. Прежде всего – ко мне вернулась тяга к тренировкам, и я теперь по три часа в день проводил в тренажере. Лана перестала переживать, что я набираю слишком быстро вес, хотя, как по мне – жирка мне все еще не хватает. Создание православного храма шло довольно быстро, и уже скоро я зажгу в первый раз лампаду перед иконой Христа в галактике, где о нем и не слышали. На создание храма у моих предков уходили десятилетия, у современников – годы, а с космическими технологиями даже мы управились за месяцы. При этом, как мне кажется, смогли сохранить аутентичность внутреннего оформления. Лана оказалась настоящим художником, она разобралась, как, и по каким канонам создавались фрески, и теперь совместно с синтетиками и дройдами расписывала стены внутри храма, копируя работы Земных художников. В качестве оригинального источника росписи я выбрал «Храм на крови». Еще пару недель, и она со своей командой помощников закончит роспись нижнего яруса, после чего мы займемся убранством храма: разместим иконостас, иконы, алтарь, горное место.

Сирена настаивала на необходимости сделать из синтетиков-обслуги настоящих военных юнитов, и я взялся переделывать базы данных, созданные для живых абордажников и штурмовиков, в базы для синтетиков. Но синтетики – не люди, они быстрее, сильнее, точнее, чем среднестатистический человек, большая часть наших синтетиков еще и обладали смертоносным хвостом, который использовался также и при передвижении по пересеченной местности. Кроме того, при ранении в конечности мы могли без труда заменить поврежденные детали, но расположенные в туловище системы управления были не защищены броней, и, в целом, синтетики были уязвимы перед Эми-импульсами. И все равно – они могли намного больше, чем было доступно живым людям. Поэтому пришлось отказаться от переделки баз абордажников, и взяться за адаптацию баз военных дройдов. Но эти базы были созданы для бронированных юнитов, с встроенными системами вооружения, а почти любое попадание в туловище синтетика тут же безвозвратно выводило их из строя. Результатом всего этого стала переработка бронескафов под физические параметры наших синтетиков, с повышением защиты туловища. Сирена занималась испытанием того, что я делал, но творить сама новые защитные системы даже не пыталась. Я же в итоге понял, что для синтетиков придется создавать отдельные базы, которые будут частично содержать данные для живых штурмовиков, особенно по тактике и использованию стрелкового оружия, а в области расчетов, анализа, применения физической силы – данные для военных дройдов. Честно говоря, я опасался, что в результате получится абсолютно бесполезный и не применимый гибрид, но мне уже самому стало интересно – что из всего этого выйдет, когда я закончу совмещение несовместимого.

Но самым главным и неожиданным «затыком» для меня стала просьба Ланы привести к единому языку нейросети разных рас. Вот от чего не ожидал проблемы, так это от разбора языка. В аномалии ведь щелкал такие задачи «на ура». Да и языки искинов с кораблей мне были известны. Лана выделила мне 78 образцов для изучения, и за сто дней полета я смог получить доступ к языковому пакету нейросети только в 22 экземплярах, 23 нейросети использовали языки корабельных искинов, а в остальных даже после привлечения к анализу всех дешифраторов и Дина, мне не хватало разнообразия языкового использования для расшифровки. Все оставшиеся 33 экземпляра полноценно раскрывались только после прорастания и распаковки нейросети. У нас не было оборудования для развертывания виртуальных систем под нейросети, да и капсулы нейросетей не были адаптированы к симуляции развертывания. Перед нами стал выбор: или просто создать таблицу соответствия терминов – своего рода урезанный языковой пакет, или экспериментировать на живых. От второго варианта мы с Ланой, по понятным причинам, отказались, даже не обсуждая его.

Сирена одним своим высказыванием по поводу наших мучений заставила нас по-другому посмотреть на все это. «Не понимаю, зачем вы бьётесь над задачей, время решения которой ещё не пришло. Возможно, кто-то из выведенных из стазиса окажется знаком с языками нейросетей, возможно, кто-то будет не способен на аугментацию, я бы на вашем месте реально думала, как наладить первый контакт и объяснить размороженным, что вы от них хотите. Если вы начнете принудительно вживлять им нейросети, то они точно вам спасибо не скажут, вы же не знаете, кто к чему склонен, а универсальных нейросетей раз два и обчелся, это же не био-нейросети.»

Сначала я подумал, что Сирена просто хочет высвободить мое время для работы с базами для синтетиков, но потом понял – она права. Если внедрять нейросети без разбора, принудительно, то чем мы будем отличаться от пиратов? Каждый должен сам сделать свой выбор. А чтобы осознано сделать выбор – нужно понимать: что произошло, и где ты оказался. Хотим мы или нет, но нам сначала придется пробуждать похищенных с Земли. Если я правильно помню, то со мной в клетках были русскоговорящие. Во всяком случае, сильнее всего мне запомнился парень лет 30, покрывающий отборным русским матом Оморо, когда меня выводили из клетки. Я смогу объяснить Землянам, где они оказались, после чего уже можно будет устанавливать им нейросети, и, возможно, привлекать их к работе с другими пробужденными. Вспомнилось, как однажды мы с женой приехали на экскурсию из Праги в Дрезден. Нас был целый автобус русских, и пока мы доехали до Дрездена – все проголодались. На улочке Дрездена немка продавала хот-доги, к ней тут же выстроилась целая очередь. Каждого покупателя немка спрашивала на немецком, сопровождая вопрос жестами, чтобы мы – туристы, поняли: с чем делать хот-дог, с горчицей или с кетчупом? И каждый покупатель сначала отвечал на русском «с горчицей». Немка жестом давала понять, что не поняла, наши тыкали в горчицу, ещё раз произнося «с горчицей». Все это происходило абсолютно естественно, без показухи, но апогеем всего была фраза одной из последних покупательниц. Когда немка в очередной раз не поняла ее, та высказалась, «Вот же дура, ей сорок раз сказали Горчица, а она никак запомнить не может!». Выбор языка отпал сам собой. Русские смогут помочь установить контакт только на русском. Мы такая нация – нам легче обучить всех вокруг русскому, чем выучить местные языки. Так что и учить до установки нейросети всех надо русскому, так будет намного легче и для меня, и для Землян, и Лане с Сиреной практика. Будем продвигать великий и могучий русский язык на просторах галактики. И, главное – почему мы вообще думаем о том, что им всем надо будет ставить нейросети? Это касается только тех, кто войдет в мою команду, если такие найдутся. А остальным, как я надеюсь, помогут местные.

Еще у меня появилась странная привычка гулять по крейсеру. Не по привычным маршрутам, которыми мы пользовались при перемещении из одного отсека в другой, а посещая его многочисленные, удаленные от рубки помещения, которые мы не использовали. Мне нравилось изучать корабль не по схемам, а видеть все своими глазами, ощущать размах и технологичность. В один из таких дней я забрел в стрельбище. Во время отработок баз данных по вооружению все проходило в тренажере. Он позволял полностью почувствовать оружие, отдачу, и даже запахи. Виртуальное погружение ничем не отличалось от реальности, с точки зрения чувств. В принципе, и стрельбу по мишеням можно было сгенерировать в тренажере, но мне захотелось почувствовать оружие кожей, а не в виртуальной реальности. Я пострелял из игольника – аналога Земных пистолетов, высокотехнологического аналога дробовика, разными зарядами, попрактиковался с легким штурмовым комплексом. Больше всего удовольствия я получил от стрельбы из импульсной винтовки в снайперском обвесе. Эта легкая, небольшая винтовка позволяла бить на расстояние в три километра, но стрелковое поле было сто метров, поэтому стрельбу на максимальное расстояние все равно надо отрабатывать в тренажере.

Я перепробовал все легкое оружие, и теперь просто пролистывал в терминале управления все доступное на крейсере вооружение. Вот гранатомет, внешне очень похожий на земную «Муху», только в данном случае имеющий 18 управляемых зарядов с дистанцией поражения до 23 километров. Вот тяжелый шестиствольный пулемет с электроприводом ствола и неимоверным запасом пуль. Пули, кстати, тут больше были похожи на иглы, и выстреливались не за счет порохового заряда, а за счет разгона электромагнитным полем ствола. Благодаря этому в зарядном боксе, размером не превышающем Земной короб на 200 патронов, помещалось 4500 зарядов. Вот легкая плазменная пушка, ну, как легкая? Для пушки, конечно, она легкая, а для человека -неподъёмная. Такие устанавливаются на средних и тяжелых штурмовых дройдах. К ней прилагаются энергонакопители, каждый в два раза больше мой головы. Вот ручной рельсотрон «Ликвидатор», исполнение «Снайпер-3»…, Стоп, рельсотрон? Ручной? Я смотрел на изображение оружия, без всяких сомнений выглядевшее как профессиональная снайперская винтовка наших Земных военных, только ствол был упакован в технологичный каркас, и на месте пламегасителя было странное устройство – завитые в плотную спираль трубки, размером с винтовочный глушитель. Название рельсотрон означало, что эта игрушка имеет убийственную мощность. Я подтвердил выбор и через несколько секунд на стойку подачи оружия выплыл кейс из какого-то полимера, очень похожего на карбон неимоверной плотности. Обычно оружие подавалось готовое к применению. Стоило притронуться к кейсу, на нем проявилась надпись на языке Хокурри, «Оружие класса ликвидатор, использование в помещениях корабля не допускается».

– Искин, почему я не видел данного образца в базах данных оружия?

– Данное оружие не является штатным вооружением военных специалистов крейсера Ироудо, предназначается для специалистов класса «Ликвидатор», спецподразделений вооружённых сил Хокурри, до проведения инвентаризации, запущенной контр-адмиралом Грай с терминала арсенала, данный экземпляр находился в списке спецоборудования, не подлежащего учету в арсенале.

– И что еще было обнаружено в ходе инвентаризации?

– До инвентаризации неучтенным было следующие оборудование:

Боевой Скафандр Ликвидатор. – 5 шт.

Антигравитационный ранец – 5 шт.

Пистолет КЛ-2 (комплект ликвидатор, пистолет пулемёт с возможностью вести огонь энергетическими зарядами и в бесшумном режиме, кинетическими зарядами). – 5 шт.

Штурмовой комплекс «Хамелеон-2» – 2 шт.

Универсальный комплекс поддержки «Хамелеон ПГ 4» – 2 шт.

Рельсотрон ликвидатор – 2 шт.

Блок РЭБ/РЭР (Блок радиоэлектронной борьбы/радиоэлектронной разведки) – 1 шт.

Походный набор Ликвидатор – 5 шт. (состоит из более ста наименований, от спецаптечки до средств сохранения тепла).

Перечислить полный список?

– Нет, не надо. Покажи мне все по одному экземпляру. Хотя нет, ТТХ можно загрузить в тренажер?

– С вашим личным правом доступа к данным образцам. Для предоставления доступа другим членам команды потребуется ваше распоряжение, оформленное приказом.

– Замечательно. Пока достаточно одного меня, посмотрим, что за спец-штучки мы нашли.

Я отдал команду на возврат оружия на хранение, перевел стрельбище в режим ожидания, и, не задерживаясь, отправился в тренажер. Хотелось побыстрей опробовать находку. Тренажер после команды загрузить оборудование «Ликвидатор» выдал предупреждение: «Симуляция воздействия боевых коктейлей из автоматической аптечки невозможна, неизвестна реакция организма человека на химические соединения. Требуется развернутый анализ специалистом-медиком. Для направления объектов на исследование требуется приказ на доступ к оборудованию». Разбираться с этим решил позднее, как говорится: «Загорелся в жопе лед». Скафандр требовал подключения к нейросети, Дин смог подключится к нему, но я все равно пользоваться скафом не мог, точно такая же «Ж» оказалась с блоком РЭБ/РЭР, и антигравитационным ранцем. Оружие удалось синхронизировать на минимально допустимые 68%. Дальше – только с нейросетью. Тренажер создал локацию и вывел уведомление.

«Доступна к изучению база данных Ликвидатор. Загрузить информацию в нейрокоммуникатор?»

– Позже, сначала надо понять, что за оружие нашел, и надо ли вообще учится им пользоваться.

Я оказался на высоком холме, передо мной саванна. Видимость на десятки километров. В руках появляется рельсотрон. Довольно увесистая штука, на вскидку – килограмм восемь. Винтовка оборудована сошками. Внешне неказистый прицел оказался очень информативным. В качестве целей тренажер создал тяжелых дройдов на удалении 18,5 километров. Я долго пытался поймать в прицел уязвимые места дройдов, вроде и руки не трясутся, но цель в прицеле скачет, тут бы в саму цель попасть. Поймал в целеуказатель дройда, и выстрелил. Дройд завалился назад и почему-то задымился. Включил зум на монокуляре, и не сразу поверил тому, что видел: в корпусе тяжелого бронированного дройда красовалась дыра размером с кулак, а задней части корпуса вообще не было. Я сделал еще 5 выстрелов, и попал три раза, в каждом случае повреждения для ходячих танков были фатальными. Да, однозначно – надо изучать информацию об этом оружии. Штурмовой комплекс «Хамелеон-2» требовал интеграции с комплектом Ликвидатор, был оснащен винтовкой, работающей в бесшумном режиме, кинетическими зарядами, в остальном он оказался обычным штурмовым комплексом. Пистолет КЛ-2 немного удивил способностью вести огонь или бесшумными кинетическими зарядами, или работать в режиме бластера, в зависимости от того, вставлена комбинированная обойма, или энергоячейка. Получается – я обнаружил комплект на боевую диверсионно-разведывательную группу. У Хокурри малыми боевыми подразделениями были звезды, как и земные военные – они осознали, что командир группы наиболее эффективно может взаимодействовать с четырьмя боевыми единицами, будь это дройды или живые бойцы. Необходимость численной огневой поддержки решена с развитием технологий и созданием комплексов поддержки, в которые входили и автоматические турели, и миниатюрные роботы минеры/саперы, и довольно большой выбор управляемых боеприпасов. Я дал команду на загрузку базы Ликвидатор в Дина, и покинул тренажер после окончания загрузки. База состояла из трех частей, которые надо учить поочередно, и после изучения двух первых предполагалось выучить специализацию по выбранному оборудованию. Я же решил учить данные по всем спец-разделам. Сначала по рельсотрону, потом по комплексам поддержки, потом по блоку РЭБ/РЭР, благо – время есть.

– Искин! Оформить доступ к Походному набору Ликвидатор Старшим офицерам Лане и Сирене. Отправить на изучение все химические соединения и автоматические аптечки Лане.

– Выполнено. Капитан, через 30 минут произойдет выход из гипера, пройдите на мостик.

Я посмотрел на время – не совсем удачно провела расчёты Сирена, выход из гипера происходит ночью по корабельному времени, моему желанию отправиться спать суждено остаться желанием. Ускорившись, отправился в кают-компанию, надо успеть поесть и потом привести себя в порядок, ополоснуться, переодеться и почистить зубы. Эта процедура сохранилась с развитием космических технологий. Правда, слегка поменяла цель. За состоянием зубов следили медкапсулы, и разрушение зубов мне не грозило, а вот желание почистить зубы и убрать запах изо рта к концу дня – все равно оставался. Я сначала думал, что это только у меня, как у человека с Земли, привыкшего чистить зубы, есть такая потребность. Но еще в аномалии Ярил предоставил мне устройство для очистки ротовой полости – высокотехнологичную капу, сказав, что Предтече используют это устройство, чтобы устранить намечающиеся запахи ротовой полости. У Хокурри также были такие капы, не настолько навороченные, но принцип такой же, зажимаешь ее зубами, и за пару минут происходит полная очистка рта. Быстро, удобно и можно использовать в любом месте. Сегодня я еле успевал моменту выхода из гипера, и вбежал в рубку за минуту до назначенного времени, с только что надетой капой.

– Капитан на мостике, – прозвучал голос искина, и Сирена с Ланой отдали честь.

– Доброй ночи, шеф, что ты там в очередной раз нашел? Искин прислал право доступа к «Походному набору Ликвидатор», и указание разобраться с боевой химией. Я думала, что мы имеем доступ ко всему на корабле, а тут это.

Их взгляд давал понять, что они обе ожидают ответа, но я не мог говорить с капой во рту.