скачать книгу бесплатно
Рикард был первым сыном Рендалла. Или, говоря честнее, первым, которого он официально признавал. Элайда окрестил первенца по первой букве своего имени, и Рик с первых же осознанных лет понял: с него, увы, спрос выше, чем с обычных «слуг». Отец и думать не хотел, что отпрыск может найти себе какое-то иное занятие, кроме как пополнять карманы подполья. И начал пристраивать его к делу с неистовым рвением. И не только. Лишь с годами Рикард осознал, насколько далеко идущие планы были у Рендалла на своего отпрыска.
Перед глазами Рика до сих пор стояли картины из детства. Холод, отмороженные до красноты руки, он, бледный и болезненный ребенок, ничуть не похожий на отца, плетется по скупо освещенным коридорам. Подойти к груде мышц во главе стола, покаяться, что он снова принес всего пару монет. На третьей чуть не попался, снова пришлось убегать… Затем нависшая над головой тень, грубый разочарованный голос. После ему либо причиняли боль, либо отправляли на улицу – опять лазить по карманам, обманывать, убегать, и так по кругу, пока не наберется достаточно монет. Рик всегда выбирал боль. От нее всегда можно было закрыться, перетерпеть, зато потом его оставляли в покое. Целая ночь чуткого сна, а по утрам все повторялось.
Спустя время воровство ушло в прошлое. Навыки остались с ним навсегда, но внезапно обучение стало совсем иным. Многочасовые медитации, основы этикета, травы и яды, человеческая физиология, наречия отдаленных уголков страны… Безумный набор, вряд ли кто-то из отцовского окружения знал хоть малую часть из перечисленного. Подручные отца стали вызывать в нем раздражение. Грубые северные мужики со смехом смотрели, как сынок Рендалла, почти рыча, бросается с кулаками на противника, вчетверо превосходящего его по размеру. Когда он начал побеждать в подобных стычках, смех утих. Сам Рик списывал это на изнурительные тренировки, ведь некоторые из учителей были почти садистами. Измученный организм требовал подпитки, выброса адреналина. А еще порой чужой боли и крови. Тогда он еще не понимал, почему.
Шли годы, Рикард взрослел, Рендалл старел, и постепенно между ними установилось шаткое равновесие. Рик делал то, что от него хотят, и делал хорошо. Отец наблюдал за его прогрессом, скупо кивал и оставлял в покое. Он верил, что все идет по плану, а юноша не хотел его разубеждать. Но сам-то он уже прозрел.
Так он научился выживать, наловчился пускать отцу пыль в глаза, и лишь одно осталось неизменным с самого детства – ненависть. Медленно формировавшаяся в его груди тоска в какой-то момент взорвалась, обрела очертания. И в очередной раз встретившись взглядом с отцом, Рик понял: нужно бежать.
Не убегать, спасая свою жизнь, свободу, как он делал уже не раз. А именно бежать. От отца. От холода. От всех этих людей. От желтых зубов и хриплых голосов. От хлопанья по плечу и фраз «отлично сработано, мальчик». Нестись со всех ног, пытаясь сохранить собственную личность. Куда и зачем, было неважно, главное – как можно дальше.
Удивительно, насколько легко было это сделать. Рендалл обучил Рика ремеслу, которое поможет выжить в любом месте, лишь было что красть и у кого. Так зачем ждать? Подгадав день и вынув из-под половицы то немногое, что удалось утаить от отца, спустя две недели Рик покинул город. Направление было выбрать несложно, всю жизнь он прожил на холодном севере, так почему бы не посмотреть на теплый юг? Путь не близкий, долгое путешествие изнашивает одежду, а в теплом климате ее много и не понадобится. Рано или поздно можно будет питаться фруктами, воруя их с веток или прилавков. Рассудив так, Рикард двинулся в путь.
Не учел он одного: похоже, отец был к нему все же привязан. Уж неизвестно, к самому Рику или к вложенным в него монетам, но впоследствии юноша не раз корил себя, что двигался слишком неспешно и, по сути, не таясь. К концу второй недели на стол, за которым он уминал похлебку, упала тень. Рик поднял глаза и тут же вспотел, несмотря на промозглый ветер. Улыбаясь уголками рта, над ним нависал Дормер, человек, за все эти годы чаще всего стоявший за правым плечом отца. Сотни раз за последние десять лет он своими бледными, почти прозрачными глазами наблюдал за тем, как Рик приносит свой заработок, как получает наказание или благосклонный кивок. И сейчас эти глаза смотрели на Рика почти в упор. За все эти годы в присутствии юноши он высказывался считанное количество раз, но в тот момент тонкие губы разжались, он недвусмысленным жестом указал на стул напротив и проскрипел:
– Я присяду?
Рик, стараясь оставаться спокойным, кивнул. Мысли тем временем метались в голове, как рой ос, взбудораженный вмешательством извне. Дормер отодвинул стул, подобрал складки плаща и мягко уселся напротив. Без спроса взял со стола чашку, понюхал, глотнул. Хмыкнул.
– Гранатовый сок… Я уже начал забывать, что ты еще ребенок. Пусть и достаточно смелый ребенок, как оказалось. Понимаешь, зачем я здесь?
– Если Рендалл отправил за мной одного из своих ближайших слуг, то я должен быть польщен?
– Ты, мальчик, смог удивить своего отца. Да что уж там, меня тоже. К слову, называть папашу по имени… Ай-ай, как некрасиво. Да, ты все правильно понял. Возможно, Рендалл не ценил тебя так сильно, пока ты был под боком. Но когда любимый отпрыск в один прекрасный день просто исчезает, а его бледное тельце не находят под ближайшим кустом, то напрашиваются определенные выводы. Что этот самый отпрыск, на которого, ты уж не зазнавайся, были возложены определенные надежды – взял и сбежал. Тут ты меня разочаровал, парень, просто встать и уйти? Мог бы инсценировать смерть, это ведь не только в книжках работает, смекаешь? А то такие, как Рендалл, очень не любят терять свою собственность. Даже если она умеет резво бегать на двух ногах. Что думаешь?
– Думаю, что ноги у меня все еще две и я не лежу с мешком на голове в какой-нибудь повозке. Почему ты говоришь сейчас со мной?
Дормер оскалился. Помесил каблуком грязь, проводил долгим взглядом крепкий зад трактирной девки, снова воззрился на юношу. Рик налепил на лицо бесстрастную мину.
– Да, Рендалл сказал найти тебя. Притащить обратно. Потом ты, вероятно, очень бы пожалел об этом маленьком путешествии, но не так уж и сильно. Кому нужен покалеченный или, бери выше, мертвый мальчишка? Но не сомневайся, урок бы ты усвоил. Такие, как Рендалл, не просто так держат в кулаке худших из людей.
– Таких, как ты?
– Да, мальчик, таких, как я. И поверь, я не худший из них. Потому что, верно подмечено, мы с тобой сейчас болтаем. Другие варианты тебе бы не понравились.
Рик почесал бровь:
– Уверен, Рендалл приказал притащить меня обратно любыми средствами. Найти меня было несложно, теперь я сам понимаю… И ты всегда был очень исполнителен, других способов приблизиться к отцу просто нет. Правда, сейчас мы сидим тут, а Рендалл далеко. И ты не смотришь на меня, считаешь воробьев на ветках, косишься по сторонам. Если бы ты захотел, я бы упал лицом в эту миску, а очнулся уже на ковре у отца под ногами. Так в чем дело?
– Умный мальчик. Ты прав, если бы я хотел исполнить приказ, ты бы узнал об этом уже в Карпете. Не имею привычки болтать с добычей, а добровольно ты никуда не пойдешь, правильно полагаю?
– Так кто я, если не добыча?
Дормер подался вперед, стол скрипнул.
– Ты, мальчик, сын одного из самых влиятельных преступников севера, хочешь ты того или нет. Влиятельных и старых. Рендалл закостенел. Это чувствует его окружение, чувствую я, чувствуют многие. Он все еще крепок, силен и страшен, но его время уйдет.
Рик поперхнулся:
– Хочешь сместить отца? Причем тут я?
Дормер откинулся назад и издал каркающий звук.
– Парень, не думал, что тебе присуще тщеславие. Сместить твоего отца? Годвин упаси, мне всегда было комфортнее за троном, чем на нем. А если бы и так… Перерезать тебе глотку, и дело с концом. Нет уж, я предпочитаю наблюдать. Наблюдать и, возможно, чуть-чуть форсировать события. Обрывать по одному перышку у птички и смотреть, как далеко она улетит.
– Птицы без крыльев не летают.
– Но начинают метаться, пытаются добраться до гнезда. Твое исчезновение подорвет влияние твоего отца. Незначительно, но подорвет. Старый пес без наследников… Капелька тут, капелька там, не успеешь оглянуться, а камень уже сточен. А я… Я пока понаблюдаю за всем этим. Впрочем, не льсти себе, тащить тебя почти три недели обратно по снегу – сомнительное удовольствие.
Рик нахмурился.
– Ты много говоришь, что тебе не свойственно. Но многого недоговариваешь. Какая тебе польза от всего этого? Зачем желать поражения тому, кто тебя возвысил? Особенно если не хочешь занять его место?
– Возвысил? Мальчик, если ты хотел оскорбить меня, то у тебя получилось. Я не карабкаюсь по лестнице наверх, цепляясь за протянутую ладонь. Я там, где я должен быть. Что до остальных твоих вопросов… Думаю, мы и так заболтались, согласен?
– Тогда ответь, почему бы просто не перерезать мне глотку? Результат будет тот же, раз уж тащить меня домой ты не собираешься.
Против обыкновения Дормер помедлил с ответом. Снова взялся за чашу, глотнул еще сока, поморщился. Рик сидел с непроницаемым лицом.
– А вот это, мальчик, подводит нас к сути нашего разговора. Стоит мне встать из-за стола, и глава твоей жизни, относящаяся к Карпету, завершится. Пока что… Но ты вернешься, – Дормер поднял ладонь, пресекая все возражения, – вернешься, не спорь. Тебя хорошо обучили. Нити судьбы сплетутся, и однажды, услышав стук дверного молотка, я отворю ворота и увижу твои голубые глаза. И тогда, знай, ты будешь мне должен.
Рикард моргнул своими голубыми глазами.
– Сейчас ты отпускаешь меня, чтобы пошатнуть позиции моего отца, будучи его самым верным слугой? И не убиваешь… В надежде, что я когда-нибудь добровольно вернусь в место, которое ненавижу всем сердцем? И ждешь, что я смогу оказать тебе услугу?
– Лаконично и верно подмечено, мальчик.
– Что ты скажешь отцу?
Дормер снова оскалился.
– Мало ли неприятностей может произойти с неженкой, которым видит тебя твой отец? Об этом предоставь позаботиться мне. Рендалл будет гневаться какое-то время, но тебя это уже волновать не должно.
Рик открыл рот, однако Дормер нахмурился и махнул рукой.
– Довольно разговоров, мальчик. Если желаешь, уже через пару недель ты, с моей помощью, вновь увидишь своего родителя. Либо я жду от тебя согласия на озвученные условия.
– Я… Я считаю, что ты свихнулся, рассчитывая на мое возвращение. И очень надеюсь, что больше мы никогда не увидимся. Уж куда-куда, а на север я больше не сунусь. Поэтому я с удовольствием принимаю твое предложение. Но еще я хотел… извиниться. Не думал, что разговор повернется так.
– Извиниться? Не думаю, что мне нужны…
Дормер осекся, моргнул. Всмотрелся в лицо юноши, перевел взгляд на чашку на столе. Рик убрал с лица постную мину.
– Щенок… Когда успел? – Его язык начал едва заметно заплетаться.
– Пока ты смотрел на зад официантки.
Дормер постарался сфокусировать на нем мутный взгляд.
– Дери этих баб… Ласточка?
– От ласточки ты бы уже не очнулся, капля обычной иволги. – Рикард помялся. – Я сторонюсь насилия, ты должен был догадаться. Прихватил только сонный яд, на крайний случай. Не думал, что так скоро понадобится.
– Неженка. Удивил меня, Себастьян был прав… Чертов сынок, помни. Помни про уговор…
Дормер со стуком повалился лицом в стол. Одному Годвину известно, кто такой Себастьян, но надо было спешить. Рик быстро огляделся, поднял голову за волосы, подложил под нее руку, накинул сверху капюшон плаща. Уставший путник перебрал. Юноша очень надеялся, что никто не попытается умыкнуть имущество Дормера. Подручный отца и так будет не в духе через пару часов, когда очнется. Впрочем, если Рик все верно понял, преследования можно не ждать. Он вложил пару медяков в ладонь мужчины, за еду и сок, против обыкновения приложил кончики пальцев ко лбу и поспешил туда же, куда и следовал до этого. На юг.
Дальнейший путь занял еще три месяца и был куда более спокойным, если уметь не волноваться из-за отсутствия денег, лошади, крова и нормальной одежды. Рик умел. Расчет на мелкое воровство сработал; даже когда кончились деньги, считанные разы ему приходилось ложиться голодным. По мере продвижения по стране климат менялся, отсутствие нормальной крыши над головой и теплой обуви перестало быть проблемой. А лошадь… Куда спешить? Рик при надобности мог удержаться в седле, но на твердой земле чувствовал себя комфортнее и с удовольствием шел вперед, наблюдая, как поля сменяются лесами и наоборот. Знал бы он тогда, что обратный путь проделает в клетке… Двигался бы помедленнее.
К исходу третьего месяца запал иссяк. Кожа покрылась загаром, пейзаж уже давно не радовал разнообразием и приелся, Рик почти пересек Срединные земли, сместился на запад. Еще пара месяцев, и он утонет в болотах или уткнется в край земель, а отправляться в плаванье по океану он точно не планировал. В очередной раз вмешался случай.
В тот момент нога Рика впервые ступила в Вествуд, сравнительно крупный город на юго-западе, хотя на фоне других ничем не примечательный. Богатые дома за стеной, в верхнем городе, что-то попроще вокруг, множество церквей, торговые ряды, небольшой гарнизон. Наличие организованной стражи в городах Рика никогда не радовало, но он порядком устал, и это был единственный шанс пополнить запасы на ближайшие дни. А еще – придумать, куда идти дальше. На первом же лотке он умыкнул яблоко и шагал по городу, крутя головой по сторонам.
Ноги сами несли наиболее безопасным маршрутом, глаз подмечал, по каким улочкам пройти, а каких арок избежать. Рик словно тек сквозь толпу, обходил нищих с правильной стороны, защищая от чужих рук свои карманы, в которых, впрочем, ничего и не было. Любой вор знает: лучше всего подставляется как раз тот, у кого есть что взять, иначе все подполье давно бы загнулось. Юноша увидел подтверждение этим словам почти сразу после прибытия в город.
Дошагав до границы с верхним городом, Рик призадумался. Богатые районы были крайне заманчивы с точки зрения пополнения кошелька, но стража… Двое, как минимум, стоят возле центральных ворот и явно не пропустят тощего, покрытого пылью подростка. Ведь он же будет мозолить глаза высокородным, какой ужас… И все же любой подросток из Карпета, даже покрытый пылью, знает – всегда есть второй путь. Путь к тугим кошелькам достопочтенных господ. Решившись, Рик скользнул в сторону от главной дороги, прошел вдоль высокой каменной стены, разделяющей верхний и нижний город. Оценивающе осмотрел переплетение примыкающих деревьев и крыш, скользнул за угол, в темный проулок. И уткнулся во что-то мягкое, пахнущее потом и явно враждебное.
Сработали рефлексы: Рик метнулся вбок, встал спиной к стене. Воры мыслят одинаково? Похоже, что так. Двое стояли перед ним в темном тупике, которым он хотел воспользоваться как отправной точкой на пути в верхний город. Первый стоял на входе, блокируя проход с улицы, именно в его большой живот Рик и уткнулся, повернув за угол. Второй обернулся на шум, нависнув над хрипло дышащим мужчиной в светлых одеждах, прижатым к стене тупика. Оба были молоды, смуглы и очень неразговорчивы. В родном Карпете Рика бы узнал любой, самый мелкий воришка, произошел бы небольшой диалог и, скорее всего, обоюдное пожелание удачи. На севере каждый вор знал свою территорию: Рендалл правил железной рукой, проблемы возникали редко. Здесь все было по-другому.
Толстяк оскалился и без лишних разговоров двинул в его сторону кулаком, вкладывая весь свой вес. Несмотря на габариты, было видно, что драться ему не впервой. Но есть разница, кого бить – очередную жертву грабежа в сумерках или, как там Дормер сказал? Сына одного из самых влиятельных преступников севера? Титул сомнительный, но заслуженный. Где-то там, в глубинах его души, карпетский вор затрясся от восторга.
Рик отклонился влево и резким хлопком впечатал яблоко в лицо нападающего, фрукт разлетелся в труху. Ребро второй руки он обрушил на затылок толстяка, тот издал хрипящий звук и упал лицом в грязь, взметнув облако пыли. Рик тут же обернулся вглубь тупика. Второй воришка посмотрел на распластавшегося напарника, затем на Рика, перекинул нож из левой руки в правую, отвернулся от жертвы и с южным акцентом произнес:
– Конец тебе.
Так и подламывало ответить что-то равноценное. Например:
«Так встречают у вас в городе гостей?»
Глупости. Рик не стал бы тратить на это время в любом случае, все его внимание занимал нож. В том, что он выйдет из схватки победителем, он почти не сомневался – это было видно по позе противника, вялой стойке, злости в глазах, которая управляла телом. Правда, раз уж пришлось вступить в бой, то очень хотелось бы выйти из него без порезов. Он согнул колени, готовясь к броску, но ворох белой одежды позади грабителя неожиданно подскочил и со всей силы врезал нападавшему по яйцам. Сработало лучше, чем любой отточенный удар. Глаза парня вылезли из орбит, он согнулся, прижал свободную руку к паху. Юноша одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, двинул ногой противнику под колено и завершил дело резким ударом в висок.
Второй воришка тоже повалился в грязь. Рик подхватил с земли нож, засунул его под рубаху и повернулся к несостоявшейся жертве грабежа. Сглотнул слюну, замер, пытаясь погасить прилив эйфории. В ушах стучали молоточки, он с трудом заставил себя прислушаться:
– …юноша, моей благодарности за вмешательство уже нет предела, но я буду крайне признателен, если вы напоследок сопроводите меня из этого ужасного места. Если вы, конечно, не планируете довершить начатое этими господами.
Говоривший был уже не молод, смуглое лицо рассекали морщины, волосы почти полностью седые, зато старик не пренебрегал бритьем и сверкал неожиданно белыми зубами. Картинку немного портила текущая из носа кровь и покрытая грязью белая свободная одежда. Он старался говорить бодро, хотя было видно, что смачный пинок отнял у старика последние силы. Он опирался на стену и смотрел на Рика цепко, но голос звучал вымученно.
– Кто бы говорил про вмешательство, таких ударов даже в моем арсенале нет.
Рик дернул плечами, будто сбрасывая ставшую ненужной личину, и подхватил мужчину под локоть. Выглянул за угол, убедился, что тупиком больше никто не заинтересовался. Проверять, как грабители пережили удар в затылок и висок, он не стал. Вынул из кармана тряпицу, протянул жертве разбоя.
– Прижмите к лицу, а то выглядите, мягко говоря, неважно… Для прогулки по улице. И советую немного отряхнуться.
Старик последовал совету, пробурчал что-то благодарственное, прижал тряпицу к лицу и зашагал вперед, с готовностью принимая руку Рика в качестве опоры. Они переступили через тела, вышли на оживленную улицу. Рик уже было направился подальше от тупика с целью найти какую-нибудь скамейку, но старик отрицательно мотнул головой:
– Прошу, сопроводите меня до дома, тут недалеко…
Затем он мягко потянул Рика в сторону ворот в верхний город. Юноша поднял брови, но спорить не стал. Они проковыляли вперед по подъему, стражник скосил глаза на странную парочку, нахмурил брови.
– Уважаемый, что у вас…
Старик неожиданно с жаром запричитал:
– Ох, господин, не стоит беспокойства! От этой страшной жары мои старческие недуги обостряются со страшной скоростью. Кровь не держится в теле и начинает вытекать через совершенно неподходящие для этого отверстия. – На этих словах он поплотнее прижал ткань к лицу, чтобы скрыть наливающийся синяк. – К счастью, со мной в эти моменты всегда находится мой внук, который сейчас и сопровождает меня домой. Думаю, мне нужно срочно принять успокаивающий настой и вздремнуть в тени. С прогулками в ближайшее время стоит повременить…
Затем, покопавшись в складках мантии, он достал из кармана бумажный квиток, сунул стражнику под нос. Тот пробежал бумагу глазами, после чего с жалостью посмотрел на капельки крови отпечатавшиеся на платке и отступил в сторону. Темноглазый смуглый старик и его светловолосый голубоглазый «внучок» медленно прошлепали через огромные ворота. Отойдя на приличное расстояние, Рик обернулся и пожевал нижнюю губу.
– Зачем утаили правду? Я не понаслышке знаю, что каждая жертва разбоя жаждет немедленного возмездия.
– Могу позавидовать вашему опыту, но, думаю, вы не будете спорить, возмездие было достаточным. Я, честно сказать, не уверен, что после ваших ударов стража нащупает у нападавших пульс. Думаю, мне бы не хотелось быть источником дополнительных неприятностей для своего спасителя. А также, смею напомнить, у вас за пазухой нож.
Рик хмыкнул. Старик криво улыбнулся в ответ и продолжил:
– К слову, мы почти пришли, и мне бы хотелось называть вас как-то иначе, нежели «мой спаситель». Думаю, это может создать основу для некоторого тщеславия. Не будете ли вы так добры назвать мне свое имя?
– Рик. От меня встречная просьба, потому что все это время я называю вас в голове не иначе как «старик».
Старик даже хохотнул, силы на удивление быстро возвращались к нему, несмотря на то, что дорога начала резко идти в горку.
– Немного в лоб, и все же по делу, я уже не молод… Но, прошу заметить, еще не так уж и стар! Лишь приблизился к концу шестого десятка. И все эти годы я зовусь не иначе как Парацельс Гааз, к вашим услугам. В интересных обстоятельствах мы с вами знакомимся… Впрочем, смотрите, мы наконец-то дошли!
Кровь уже не текла, и он убрал тряпицу от лица и махнул в сторону милого двухэтажного здания. Второй этаж, по всей видимости, был жилым, на улицу выходили два окошка: на одном ставни были затворены, во втором вяло колыхались белые занавески. А на первом этаже, если вывеска не обманывала, располагалась аптека. Рик покосился на Парацельса.
– Вы целитель?
– Уже давно не практикую в качестве основного занятия… Уж для чего я действительно стар, так это для беготни по домам с охапкой лекарств. Люди сами приходят ко мне, в основном с целью приобретения лекарственных снадобий, изредка ради консультации по конкретным случаям… Что же мы стоим на пороге, пройдемте! Я настаиваю.
Они преодолели пару ступеней, Парацельс оперся на косяк двери, повозился с ключом. Из дома пахнуло травами. Старик и юноша ввалились внутрь, аптекарь прошаркал вглубь помещения и устало осел в кресле. Рик затворил дверь и глянул искоса на Парацельса. Тот сопел, придерживая голову за висок – похоже, мелькнувшая в разговоре бодрость была напускной, а схватка с грабителями и путь домой все-таки высосали из старика почти все силы. Гааз поймал его взгляд и попытался улыбнуться:
– Обычно в этом кресле сидят мои клиенты в ожидании, пока я подберу и смешаю требуемое. Сегодня судьба распорядилась так, что пациент – я сам. Прошу меня простить, кровь, к счастью, уже остановилась, но голова просто раскалывается, а ноги еле держат… Пожалуй, раствор полыни с парой капель ромашковой настойки должны помочь. Не затруднит ли вас пройти за стойку, отворить деревянный шкафчик, вон тот, слева, я скажу, что конкретно передать. Ох…
Парацельс прикрыл глаза, сжал пальцами переносицу и начал ее массировать. Рик кивнул, не заботясь о том, что старик этого не увидит, и нырнул под прилавок. Вдоль стены, от пола до потолка, располагался добрый десяток шкафчиков. У половины дверцы были застекленные, пузырьки и коробочки внутри стояли идеально ровно – старик был явный аккуратист. Рик мысленно одобрил такой подход. Он подошел к деревянному шкафчику слева, потянул на себя дверцу, окинул взглядом блеснувшие на солнце стеклянные бутылочки. Раствор полыни и ромашковая настойка…
Рик взял бледно-розовую склянку с нижней полки, привстал на цыпочки, ухватил маленькую бутылочку с голубой жидкостью с верхней. Удерживая трофеи в одной руке, закрыл дверцы, пошарил глазами по стойке, прихватил еще низкий стеклянный бокал. Вылез из-за стойки, поставил все это на стол по левую руку от аптекаря.
– Смешаете сами? Могу и я, если скажете, сколько.
Парацельс вздрогнул, вынырнул из своих мыслей, посмотрел на склянки. Прокашлялся, смущенно взглянул на Рика.
– Да, ммм, если вас не затруднит… Раствор на два пальца, думаю, должно хватить, и четыре капли ромашки.
Рик снова кивнул, отлил положенное количество в бокал, капнул сверху настойку, покачал бокал в руке. Стукнул дном по столу и протянул старику. Тот проводил эти манипуляции взглядом, принял бокал и залпом влил лекарство в рот. Снова прокашлялся, промокнул уголки рта рукавом.
– Премного благодарен, скоро должно стать легче, боль уйдет… Молодой человек, не могу удержаться, обязан сказать… Вы опять смогли меня удивить, который раз за сегодня. Сначала вступились за незнакомого старика, редкость в наше время.
«Не планировал, просто хотел залезть на стену, минуя ворота».
– Помимо того, что вы впечатляюще смелы, вы еще на удивление крепки… Для своего возраста. Я мало смыслю в драках, даже в юности и во время войны избегал их по возможности. Но то, как вы расправились с теми двумя… Это впечатляет.
