Полная версия:
Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 2
Аркаева. Мм-м, нет! Видимо, вы ходили без меня.
Соркин. А ещё был случай, пошли мы с ним на птичий рынок, и пошёл там дождик, так Костик…
Левая дверь шумно распахивается. Вбегает Медведев.
Медведев. Константин застрелился!
Немая сцена… Музыка мюзикла резко сменяется какофонией. Неестественно резко опускается специальный занавес (быстрее, чем он падал бы под действием силы тяжести). Изображение на занавесе – такое же, как на занавесе рэп-мюзикла «Буратино». Тишина.
Развод по-русски
(сценарий)
Основные действующие лица
Иван Иванович Петруха – министр инноваций, мужчина средних лет и среднего роста без особых примет во внешности и в поведении, обычно носит очки.
Вера Николаевна – супруга Ивана Ивановича, склонная к полноте очень ухоженная дама одних лет с Иваном Ивановичем
Максим – бойфренд Веры Николаевны, молодой человек крепкого сложения с мужественным лицом и добрыми глазами
Оля – «поздняя любовь» Ивана Ивановича, хрупкая миловидная девушка с детским личиком, выглядящая немного «не от мира сего».
Аркадий Липский – олигарх; немного старше Ивана Ивановича; умные, проницательные глаза, чёткая размеренная речь, минимум жестов.
Фёдор – один из телохранителей Ивана Ивановича. Несколько моложе его. Умён. Невозмутим.
Шауров – адвокат, уверенный в себе импозантный мужчина
Происшествие
Рублёвское шоссе. Лето. Утро.
На большой скорости к Москве движется кортеж из трёх автомашин: впереди милицейский Форд с ревущей сиреной и проблесковым маяком, следом роскошная Ауди с единственным пассажиром – министром инноваций Иваном Ивановичем Петрухой и замыкающий Опель с охраной.
Иван Иванович сидит на заднем сидении. Перед ним экран телевизора с новостями CNN на английском языке. На коленях у него ноутбук, показывающий мультфильм про Тома и Джерри, который Иван Иванович с интересом и смотрит, приподняв очки на лоб.
Внезапно автомобиль кренится, идёт юзом, но шофёр справляется с управлением, ему почти удаётся затормозить машину на дороге, так что она скатывается с обочины и утыкается в кювет уже на небольшой скорости. Срабатывают подушки безопасности.
Кое-как выбравшись из-под них, Иван Иванович открывает дверь и выходит из машины – без очков, с ноутбуком в руках. Крышка его сломана и висит на каком-то проводке. Иван Иванович поднимает сломанный компьютер к лицу, безучастно осматривая его. В этот момент Джерри корчит ему с экрана свою рожицу-дразнилку (болтающиеся язычок и ушки, изображаемые руками).
Иван Иванович в сердцах размахивается и бросает ноутбук на землю в сторону кустов. Из-за них тотчас выскакивает какой-то помятый мужичок в сапогах, быстро произносит «Вам не надо так я возьму ребятам», хватает ноутбук и скрывается. Иван Иваныч набирает в грудь воздух и пытается что-то сказать, но у него не получается, и он только нелепо разводит руками.
К Ивану Ивановичу подходят сопровождающие и окружают его. Один из них:
– Иван Иванович, Вы в порядке?
Иван Иванович, наконец обретя способность говорить (с негодованием):
– Я в кювете, а не в порядке! Чуть не угробили меня, дармоеды!
Шофёр:
– Колесо спустило – прокол. Иван Иванович, кто же знал…
Иван Иванович:
– Колесо у них спустило! Зато уж я вам не спущу! Чуть не убили! Вот что теперь делать, что?
Один из охранников (Фёдор):
– Иван Иванович, Вы можете пересесть в нашу машину.
Иван Иванович:
– Фёдор, ты в своём уме? Чтобы я подъехал к Госбанку на Опеле? Как какой-нибудь кандидат наук? Ещё бы к своему министерству – туда-сюда. Но ты же знаешь, я еду на встречу в Госбанк! На Опеле… Надо же додуматься! Да по всей Москве судачить будут! Вызывайте резервную машину!
Фёдор звонит по мобильному в гараж.
Иван Иванович достаёт большой белоснежный носовой платок, расстилает его на траве и демонстративно, приговаривая «дармоеды» и «чуть не убили», со скорбным выражением лица садится на платок. Остальные стоят вокруг него, чувствуя себя при этом весьма неловко.
Иван Иванович:
– И не стойте вокруг! Вы бы ещё хороводы вокруг меня водили!
Люди расходятся в стороны, кто куда.
Иван Иванович шепчет:
– Чуть не погиб… Так и не пожил бы… по-настоящему…
Публикация
Тот же день. К парадному подъезду Министерства Инноваций (именно это написано на солидной вывеске при входе) подъезжает кортеж из трёх автомашин: милицейский Форд с включёнными сиреной и проблесковым маяком, большой Мерседес и замыкающий Опель. Из Мерседеса выходит Иван Иванович и бодро поднимается по ступеням к входной двери. Стоящий на часах милиционер «берёт под козырёк» и открывает перед Иваном Ивановичем массивную дверь. Похлопав милиционера по плечу, Иван Иванович входит в здание.
Уже на своём этаже Иван Иванович проходит мимо широких двустворчатых дверей с лаконичной табличкой «Министр» и направляется к следующей небольшой двери безо всяких надписей и табличек. Иван Иванович приставляет подушечку большого пальца к небольшой коробочке на стене, на экране коробочки появляются буквы «ОК», что-то щёлкает, и раздаётся «компьютерный» голос «Проходите, Иван Иванович». Иван Иванович толкает дверь и, минуя роскошно обставленную маленькую прихожую, попадает в не менее роскошную «комнату отдыха». Подходит к бару, открывает его, берёт бокал и бутылку Хеннесси, но передумывает и со словами «Лучше водочки» достаёт из холодильника запотевший графинчик.
В этот момент раздаётся усиленный динамиком голос секретаря Вадима:
– Иван Иванович, Михаил Петрович на проводе.
Иван Иванович, ворча про себя «Удивительный человек! Всегда не вовремя…», подходит к телефону, берёт трубку и слышит голос своего непосредственного шефа:
– Привет, Иван. Ты живой?
– Вы уже узнали о моём ДТП?
– Говорят, информация о нём есть уже и в Интернете. Ну и мне, конечно, доложили. Так ты не пострадал? Всё нормально?
– Спасибо, сейчас ничего. Но оказывается, подушки безопасности бьют так сильно! Одна мне так звезданула по лицу! В голове как будто лопнуло. Перепугался я здорово. Надо бы потребовать за моральный ущерб, да не с кого…
– Ну что же, перейдём от твоих утренних неприятностей к дневным. Уже знаешь новость?
– Новостей сегодня много…
– Так… значит, не знаешь ещё. У меня на столе свежий номер «Экономического вестника» со статьёй «Сто самых богатых людей России». Твоя Верка – семьдесят третья! Вы что там с ней, совсем обалдели! Предупреждал же тебя! Говорил! Что, разве нельзя было похитрее распихать собственность по тёмным углам? Прямо как малые дети! Пока ты в правительстве, ну нельзя же так! Тем более сейчас! Сам знаешь обстановку. Тем более, мне на этой неделе выступать в Думе!
– Михаил Петрович, для меня это действительно новость! Был с утра в Госбанке, и обзоров прессы ещё не видел. Очень неприятно, что подвели, невольно подвели Вас лично!
– Не только меня лично, но и себя лично! Ты планировал быть в правительстве как минимум до февраля? Теперь вряд ли досидишь. Не успеешь кончить свои проекты. А конкуренты не дремлют.
– Михаил Петрович, я деталей не знаю, почему так вышло, но видно трудно стало Вере маскировать активы.
– Трудно… Я же справляюсь! Про меня газеты не пишут! А им, видите ли, трудно!
Трудно – это когда прятать нечего… Хоть бы Вера фамилию сменила, что ли. Могли бы догадаться. Тем более, что при такой фамилии вас ни с кем не спутаешь… Как съездил в банк? Обо всём договорился?
– В принципе, да. Есть, правда, небольшая технологическая проблема оптимальной маршрутизации финансовых потоков проекта. Но проблема разрешимая. Я думаю, как раз Вера через свои структуры и поможет нам разрулить.
– Этот вопрос буду решать лично! Заходи в 14:30, расскажешь всё, как есть.
– ОК, подъеду!
– ОК да ОК… Прямо не знаю, что с вами делать…
Иван Иванович кладёт трубку и начинает багроветь. Набирает номер на мобильном и слышит голос супруги:
– Ванюшка, привет!
– Какой ещё Ванюшка! Ты разговариваешь с министром Российской Федерации! В его рабочее время! Шофёра зови Ванюшкой! Сейчас Петрович меня из-за тебя отчитал, как мальчишку! Как пионер октябрёнка! Ты официально попала в сотню самых богатых людей России! Как раз сейчас это крайне нежелательно. Предупреждал же я тебя! А Петрович – меня! Он сказал, не доработать мне до срока. Пойми – какие нам убытки!
– Дурак он, твой Петрович! Куда я всё спрячу? В лифчик и в трусики?
– Дурак – не дурак, а сто̀ит уж не меньше тебя! И заметь, газеты об этом не пишут!
– Другой бы радовался, что у него жена зажиточная.
– Да ради Бога! Что я – против? Я же тебе это и обеспечиваю. Придёт время – будет у тебя вожделенный «миллиардик». Я же не об этом говорю, а о том чтобы «не светиться». Сейчас. Пока я в правительстве.
– Ты, слава Богу, у меня и сам миллионер.
– Таких, как я, миллионеров, в одном Нью-Йорке прописано тридцать тысяч!
– Тогда не серди меня! Разведусь с тобой – и ты нищий!
– Я итак почти что нищий! А ведь ты без меня… без моих возможностей – круглый нуль! В институте еле-еле на троечки училась! Кто тебе всё пробивал – тендеры, контракты!?
– Ты, Ванечка, ты! Кто же ещё, как не мой милый муженёк, мой котик! Ну, не сердись на свою кошечку!
– Кошечки за один присест семерых рожают, а ты…!
– Дурак ты, Петруха! Совсем оборзел со своими инновациями! Плохо кончишь!
Иван Иванович молча сидит в кресле с закрытыми глазами. Произносит:
– И правда, дурак… И кончаю неважнецки… Поумнее надо… Поумнее.
Иван Иванович встает, подходит к двери в свой кабинет, вдруг останавливается и шепчет:
– Вот погиб бы сегодня – так и не пожил бы… по-настоящему… И не пожалел бы никто…
Липский
Тот же день. Кабинет Ивана Ивановича, обставленный в строгом официальном стиле. Но на полке одного из стеллажей (шкафов) стоит средних размеров икона. Иван Иванович садится за стол и вызывает секретаря:
– Вадим, зайди.
Тот входит:
– Добрый день, Иван Иванович.
– Так, Вадим… Сегодня работаем по плану?
– Так точно, Иван Иванович, неожиданных вводных не поступило. И первым к Вам Липский. Только что звонила охрана снизу – Липский уже подъехал.
– Ну, пошли встречать. Все двери – настежь.
Иван Иванович встаёт и идет к двери. На ходу он поворачивает икону к свету тыльной стороной, на ней закреплена фотография Эйнштейна.
Иван Иванович с Вадимом проходят через обширную приёмную, где кроме Вадима работают ещё две миловидные секретарши, выходят в коридор и подходят к лифту. Как раз в этот момент двери лифта открываются, и из него выходит Липский с сопровождающими (два охранника и два советника).
Липский:
– Привет, нарком!
– Здравствуй, Аркадий!
Они пожимают друг другу руки. Иван Иванович кивает сопровождающим Липского, Липский – Вадиму.
Липской:
– Отлично выглядишь, но печален. Кто тебя обидел? Вера Николаевна или Петрович?
Или не отошёл ещё от своего дорожного приключения?
Иван Иванович (с шутливой интонацией)
– Уж не ты ли его заказал?
Липский (подчёркнуто серьёзно):
– Не мой масштаб, ты же понимаешь.
– Кстати, ты угадал, психанул минут пять назад из-за Веры.
– А… публикация. Не журись, через неделю все забудут.
– Твоими бы устами… Проходи, прощу.
Иван Иванович пропускает Липского вперёд, и они идут к кабинету. Один из охранников Липского застывает в коридоре у дверей в приёмную, другой проходит дальше по коридору и останавливается у маленькой двери в «комнату отдыха». Советники молча садятся на диван в приёмной. Липский и Иван Иванович проходят мимо стоящих секретарш и входят в кабинет. Вадим прикрывает за ними дверь.
Иван Иванович:
– Присаживайся.
Они рассаживаются в удобные кресла в углу кабинета.
Иван Иванович:
– Или выпьем для начала? За встречу? Водочка у меня расчудесная! Тогда пройдем туда (Иван Иванович показывает в сторону комнаты отдыха).
– Спасибо, не сейчас. Что-то я её, родимую разлюбил. Старею. Зато кефир нравится всё больше.
– Ну уж! Не похоже. Итак, слушаю?
– Ну-с… Быка за рога. Я запускаю большущий проект. Основной для меня на ближайшие годы. Мой холдинг «Русская нефть» будет осваивать месторождения на шельфах и островах в северных морях. Впрочем, ты, наверняка, уже об этом знаешь – всё-таки в правительстве сидишь. Сам понимаешь, на самом верху и с нужными сенаторами-губернаторами основные моменты уже согласованы. Но и ты можешь мне помочь.
– Весь внимание.
– Одна из главных проблем – транспортировка нефти. Трубу оттуда протянуть – трудно и накладно. Лучше бы танкерами. Но – лёд и прочее. Так вот, меня убедили, я подчёркиваю, окончательно убедили, что оптимальное решение – создать собственный подводный, а точнее подлёдный танкерный флот. Подводные лодки-танкеры водоизмещением 300—500 тысяч тонн. Звучит дико, но, оказывается, идея вполне реализуемая. Многих проблем, важных для военных лодок, просто не существует. Например, не нужен реактор – двигатели, естественно, должны работать на той же сырой нефти. Но есть и совершенно новые и сложные технические проблемы. И вообще, создание подводной конструкции таких размеров – это само по себе сложная и наукоёмкая задача. И конечно, крайне желательно заранее, уже сегодня взять под свой контроль предприятия по проектированию и производству подводных лодок Короче, проблем много, а денег мало.
– У Липского мало денег – сенсация!
– Так вот, я рассчитываю, что финансировать решение этих технических проблем будешь ты, твое министерство. Они как раз по твоему профилю – инновационные, требуют развития новых технологий. Так что камушками и помидорками в тебя кидать не будут.
– И что ты предлагаешь конкретно? У тебя ведь уже всё проработано.
– Конечно. Тебе надо в инициативном порядке разработать и выдвинуть соответствующую целевую программу подъёма этой отрасли на несколько лет, с соответствующим крупномасштабным гос-финансированием. Не все же деньги в космос запускать. Выдашь программу наверх – там благословят, я уже там переговорил. Так что за тобой только организационно-техническая часть вопроса. И начать финансирование надо уже со следующего года.
– И кто же будет проектировать и строить эти подводные танкеры?
– Ну и нюх у тебя! Как у добермана. Молодец! Твой интерес учтём так. В стране есть два холдинга, каждый из которых включает крупную приватизированную верфь и конструкторское бюро, проектировавшее раньше подлодки. Одно – ленинградское, второе – верфь в Беломорске, а КБ тут, в Москве, на Беговой… Эх, я ведь жил там ребёнком… В коммуналке… Счастливое было время! Но бедноватое. Отец был закройщик. Так что вырастили и выучили нас с братом «на медные деньги». У тебя – генеральского сынка – была совсем другая юность.
– Налицо перепутаница. Это не я генеральский сынок, это Вера моя – генеральская дочка.
Липский мрачнеет. Говорит:
– Придётся кое-кого уволить.
Иван Иванович:
– Я понимаю: в досье у Липского – и вдруг неточность.
– Но оставим лирику в стороне и вернёмся к нашим баНанам. Я и Вера твоя учредим совместную фирму, которая скоренько купит один из этих холдингов. Это можно и нужно сделать быстро. Сегодня, пока информация о моём проекте ещё мало кому известна, купить можно будет за смешные деньги. Когда проект пойдёт, акции поднимутся минимум раз в десять. Естественно, инновационное финансирование твоего министерства пойдёт в приобретённый нами судостроительный холдинг. Какой холдинг покупать – решать, в основном, тебе. Надо бы лично посетить и верфи, и КБ – посмотреть, в каком они состоянии. В ближайшее время.
– Петрович в курсе дела?
– Естественно. В своё время узнаешь, в чём его интерес. Он тебя поддержит.
– Я вижу, мой вклад будет определяющим и позволяет запросить 51 процент для Веры.
– В этом отношении всё будет зависеть от ряда важных деталей. Давай так – я сейчас уеду, а мои советники-юристы останутся и доложат тебе мои предложения подробно. Они будут в твоём распоряжении хоть целый день. Можешь потом направить их к Вере, пусть переговорят с ней и её юристами. Начнём работать без раскачки. Думаю, мы сговоримся. Согласен?
– ОК
– Тогда тащи – выпьем по чуть-чуть за будущие успехи.
– Водочки? (Липский отрицательно мотает головой).
– Тогда, может, шампанского?
– Подойдёт.
Иван Иванович выходит в комнату отдыха, раздаётся хлопок, и он возвращается с двумя фужерами шампанского.
Липский:
– Ну, за наши подлёдные танкеры!
– Чтобы им бороздить просторы вселенной!
Чокаются, выпивают.
Липский, вставая:
– Я пошёл. Не провожай.
Липский идёт к двери. Проходя мимо стеллажа с фотографией Эйнштейна, он на ходу переворачивает её и ставит на место, так что она опять становится иконой. Не обернувшись, он выходит из кабинета. А в кабинете появляются и останавливаются у входа советники Липского.
Иван Иванович:
– Проходите, господа! И представьтесь, пожалуйста.
Поместье
Тот же день. Сумерки. Накрапывает дождик. Кортеж Ивана Ивановича подъезжает к воротам загородного поместья. Милицейская машина разворачивается на площадке перед ними и возвращается в Москву. Две оставшиеся машины въезжают внутрь. Машина охраны сразу отъезжает в сторону и останавливается. Автомобиль с Иваном Ивановичем проезжает ещё около сотни метров по красивой аллее и останавливается у парадного входа в особняк. К машине подходит слуга с огромным раскрытым зонтом. Иван Иванович вылезает прямо под зонт и идет в сопровождении слуги к дому.
Ярко освещённая огромная ванная комната. Иван Иванович с блаженной улыбкой на лице и закрытыми глазами лежит в джакузи. Его очень мускулистые руки и торс покрыты ровным «дорогим» загаром. На большом экране висящего на стене плазменного телевизора идёт какое-то красочное шоу. Звук телевизора приглушён и не заглушает бурления воды. В ванную комнату с доброй улыбкой заглядывает, а потом тихонечко входит очень моложавая и стройная жена Ивана Ивановича Вера, за ней крадутся два нарядно одетых ребёнка – мальчик и девочка. Вера говорит детям (почти шёпотом): «Как бы нам разбудить папу поласковее». Иван Иванович наблюдает за происходящим через прищуренные веки. Вера начинает медленно и ласково гладить Ивана Ивановича по голове, а мальчик – мерно шлёпать по воде ладошкой. На лице Ивана Ивановича – блаженство. Он закрывает глаза и слышит, как Вера ласково, очень по-доброму говорит: «Проснись, Ванечка… Милый, пора ужинать… Мы без тебя не начнём..». Голос Веры постепенно грубеет: «Да вставай же! Сколько можно дрыхнуть! Вставай, Иван! Поговорить надо!».
Иван Иванович открывает глаза, поднимает их и видит перед собой свою супругу Веру в её несколько разочаровывающем реальном виде (полнеющая дама средних лет). Опустив глаза, Иван Иванович видит двух огромных собак, одна из которых лакает воду в джакузи. На экране телевизора – кровавая сцена с Фреди Крюгером из «Кошмара на улице вязов» и дикими криками ужаса. Улыбка сползает с лица Ивана Ивановича. Сон кончился.
Иван Иванович брезгливо говорит:
– Фу! Слюней-то напустил!
Вера:
– Полчаса уже дрыхнешь! Так и утонуть недолго! И не обижай Ромочку – он всё понимает!
Вера поглаживает Рому и оттягивает его за ошейник от ванны:
– Не пей тут! Фу! Эта водичка грязная! Видишь, в ней дядя лежит!
Иван Иванович (умоляюще):
– Выйдете все, Христа ради! А то развели тут… ток-шоу. А потом уж я.
Вера:
– Ну не сердись, милый! Извини. Не думала, что ты обидишься
Вера выходит, командуя собакам:
– Рома, Рекс – за мной! Сейчас мама вас покормит!
Иван Иванович берёт с полочки очки и надевает их, затем встаёт в ванной, смотрит на своё отражение в большом зеркале, и видит бледного человека с невыразительной мускулатурой. Очки смотрятся на голом человеке совершенно нелепо. Он пробует напрячь бицепс. После чего грустно вздыхает.
Большой зал. Длинный стол, сервированный на двоих.. Белоснежная скатерть. Иван Иванович и Вера сидят друг напротив друга вблизи торца стола. Рядом вытянувшийся в струнку лакей и столик на колёсиках, с которого он подавал на стол. Ужин уже закончен. Иван Иванович допивает кофе, снимает очки, срезает кончик сигары и закуривает её, немного отодвинув стул от стола и откинувшись на его спинку. Вера доедает мороженое.
Иван Иванович:
– Ужин был хорош… Вот только икра…
Вера:
– Ты тоже заметил?
– Да, она сегодня чуть сомнительна. Кажется, не самой первой свежести.
– «Второй свежести не бывает».
Вера оборачивается в сторону лакея:
– Ты понял, Сергей? Передай это Пьеру.
Лакей:
– Будет исполнено.
Вера:
– А теперь покинь нас. Приберёшь позже.
Лакей уходит.
Вера:
– Ты с этой сигарой – прямо вылитый «министр-капиталист» с карикатуры в «Правде».
– Вряд ли я похож. Не хватает цилиндра на голове, окровавленного ножа в руке и, самое главное, многомиллионного счёта в банке… Вера, нам надо реконструировать подъезд к дому. Так чтобы автомобиль останавливался бы под каким-нибудь навесом или вообще заезжал бы как-то внутрь… Чтобы было тепло и не капало…. А то как дождик, так выбираемся под зонт, как у какого-нибудь ресторана. Согласна?
– Ой, Ваня! Только не ремонт! Как я не люблю, когда стройка, пыль, грязь, шум, таджики-маджики!
– Поживём пока в Москве.
– Иван, давай попозже, а? Не сейчас?
– Ну, как знаешь. И потом, этот тип с зонтом – что он у нас вообще делает? Кроме, как с этим дурацким зонтом, я его вообще не вижу. Есть у него какие-нибудь другие обязанности по дому или усадьбе?
– Ну, наверное, есть. Должны же быть какие-то основные обязанности. Я, конечно, поинтересуюсь. А парень он приятный… Смотрит так…
– Не при муже буде сказано…
– Да ладно тебе! Отелло…
– Ты не спрашиваешь меня о сегодняшнем дорожном происшествии? Я чуть не погиб.
– Мне что-то говорили… Так я вижу, ты цел и невредим – ну и славненько.
– Вера, как ты можешь! Я же мог погибнуть! Чуть не погиб! И сегодня… в тот момент… я понял, что ещё не жил.
– Как это «не жил»?
– Не жил так… как мог бы… Окрылённо. Счастливо…
– А не бывает счастливых людей, Ванечка. Нет их! Много ты их видел, например, сегодня?
– Ну, как же…
– Молчишь… То-то же.
– А я – буду! Я так решил.
– Не пугай меня, Иван. А то нарешаешь такого!
– … Ну и как тебе предложение Липского? До чего договорились?
– Ну и выдержка у тебя! Прямо космонавт! Сколько времени протерпел – не спрашивал.
– Спрашиваю.
– Да практически всё утрясли и затвердили.
– Это уже с самим Липским или с этими советниками?
– С ним я не встречалась. Но он дал «добро» по телефону.
– И каково твое участие?
– 40 процентов.
– Я просил 51.
– Ну, это же он тебе деньги в клювике принёс, а не ты ему.
– Не мне он деньги принёс, а тебе.
– Вот опять ты! Да какая разница! Прямо комплекс у тебя по этому пунктику.
– Не хочется провести старость в доме престарелых. Уйдёшь от меня – ничего мне у тебя не отсудить, и ты прекрасно это понимаешь.
– Ну, кое-что ты всё-таки отсудишь, и ты прекрасно это понимаешь. А главное, любящая тебя жёнушка вовсе не собирается сдавать тебя в этот мерзкий домик. Нет уж – ты мой навеки!
Вера встаёт, обходит стол, садится мужу на колени, обнимает его, очень нежно целует и нашёптывает ему в ухо:
– Ну, что ты, милый… Ванечка… Куда же мы друг без друга… Ведь мы же любим друг друга…
Прямо сейчас… Здесь… В зале…
Вера начинает расстёгивать блузку.
Иван Иванович:
– Нет, что ты, Верочка… Тут же проходной двор… Поднимемся в спальню… В мою…
Они встают и, обнявшись, выходят из зала.
Спальня, обставленная в старинном стиле. Приглушённый свет. Белая подушка. Запрокинутое лицо Веры с закрытыми глазами и прикушенной губой. Над ним – лицо мужа. Короткие ритмические движения. Вздохи, междометия. Изображение меркнет или затуманивается.
Максим
Изображение проясняется. По-прежнему запрокинутое лицо Веры с закрытыми глазами и прикушенной губой. Лица мужа не видно. Короткие ритмические движения. Вздохи, междометия. Энергичный финал.
Вера, не отрывая глаз переводит дыхание. Наконец глаза её открываются. Они светятся счастьем.
Камера «осматривает» помещение – это очень большая комната в стиле «studio» с супер-современной мебелью и постерами рок-групп и известных спортсменов (Шумахер, Шарапова и др.) на стенах. Сквозь зашторенные окна пробивается солнечный свет.
